§ 1. Взаимопроникновение и взаимоисключение материального и идеального

Говоря о взаимопревращении материального и идеального, следует исходить из первого аспекта их тождества. Ни о каком взаимопревращении противоположностей речи быть не может, если игнорировать их совпадение, взаимопроникновение и взаимоисключение. Более того, поскольку первый аспект тождества в диалектическом материализме является необходимым условием, предпосылкой второго, то без его анализа невозможно рассмотрение второго аспекта, невозможно дальнейшее восхождение.

Хотя тождество материального и идеального достаточно убедительно доказано, в особенности при исследовании процесса превращения материального в идеальное (в учении о сознании), тем не менее к этому вопросу следует вернуться в данной связи и рассмотреть его более подробно, поскольку в литературе продолжают еще отвергать тождество материального и идеального, объявляя его идеализмом, «гегельянщиной» и т. д.

Видимо, два обстоятельства мешают правильному пониманию принципа тождества материального и идеального: во-первых, наличие различных концепций в понимании самих этих противоположностей в истории философии как в прошлом, так и в настоящем; во-вторых, смешение различных интерпретаций самой категории тождества, что ведет в конечном итоге к непризнанию диалектического тождества и к признанию одного лишь формально-логического тождества.

Что касается историко-философского обзора этих концепций в домарксистской и современной буржуазной философии, то читатель найдет их в первой и второй частях нашего труда, где каждая категория по мере возможности рассматривается на основе обзора историко-философских взглядов, «пропускается» через их призму.

Можно с уверенностью констатировать, что у философов -марксистов нет принципиального отличия во взглядах на «материю», «материальное». Существующие расхождения касаются скорее частностей, точнее, внешней формы выражения одного и того же содержания. Поэтому не стоит задерживаться на этом. По крайней мере для каждого из них является безусловным, абсолютно исчерпывающим то, что «материя» и «материальное» есть объективная реальность, существующая независимо от сознания.

Но не так обстоит дело с пониманием идеального, по поводу которого существует расхождение во взглядах. Правда, следует подчеркнуть, что большинство советских философов исходит из основополагающего тезиса Маркса: идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней. Однако некоторые авторы уходят в сторону от этого тезиса, вносят путаницу в познание идеального, а порою и возвращают нас к вульгарно -материалистическим и натуралистическим концепциям.

Идеальное как отражение, образ, копия, снимок и т. п. предмета не является его материальным слепком, не есть сам отражаемый им предмет. Идеальное - субъективный образ объективной реальности, т. е. отражение внешнего мира в формах деятельности человека, в формах его сознания и воли. Идеальное есть не индивидуально-психологический, тем более не физиологический факт, а факт общественно-исторический, продукт и форма духовного производства. Нельзя согласиться с откровенно натуралистическим пониманием идеального, которое развивают некоторые авторы.

Однако концепция, сводящая сознание к естественным процессам нервно-мозговой деятельности, к рецепторно - мозговым процессам, не оригинальна и не нова. Еще Л. Фейербах доказывал, что сознание есть материальный процесс, протекающий в коре головного мозга телесного индивида; под черепной .крышкой нет ничего, кроме совокупностей нейрофизиологических структур, этих материальных явлений, которые как таковые познаваемы. Поскольку Фейербах обнаруживает непосредственный контакт человека с природой в акте созерцания, то решение этой проблемы он видит в .исследовании механизмов акта созерцания, т. е. физиологии органов чувств и сознания. Но анатомия и физиология органов восприятия и сознания оставляют вопрос о сущности сознания открытым.

Верно, конечно, что человеческий мозг является органом сознания. Этого никто из материалистов не отрицает. Но, во-первых, сам человеческий мозг-продукт общественной практики; во-вторых, биологическая концепция отнюдь не объясняет ни общественного строя людей, ни сути человеческой культуры- этой опредмеченной мысли и воли человечества вообще, ни единого любого вопроса социальности; в-третьих, сознание не есть индивидуально-психологический или физиологический процесс, а процесс общественно-исторический, процесс духовного производства людей, продукт и форма деятельности социально детерминированных людей. Поэтому проблему сознания нельзя сводить к психофизиологической проблеме, рассматривать сознание как исключительно субъективную реальность, существующую «только в голове субъекта, не выходя за ее пределы».

Итак, именно игнорирование социальной сущности сознания является камнем преткновения в научном понимании принципа тождества материального и идеального.

Научному пониманию этого принципа еще в большей степени мешает, как сказали, смешение различных интерпретаций категории тождества, точнее, подмена (сознательная или бессознательная) ее диалектико-материалистического понимания метафизическим или, что то же самое в данной связи, - формально-логическим. Следует особо подчеркнуть, что возможность научного познания вообще исключается, когда не проводят четкого, последовательного и принципиального различия «двух тождеств» - тождества формальнологического и тождества диалектического. Более того, следует доходить до анализа источников тождества, ибо сами эти источники разные: в объективном идеализме - абсолютная идея, в субъективном - сознание индивида, в метафизическом материализме - природа, в диалектическом материализме - практика.

Тот же, кто говорит о тождестве вообще, безотносительно к тому, о каком тождестве, о какой интерпретации, как тождества, так и его источника, основания идет речь, тот, по сути дела, уходит в лоно мертвой абстракции. Не дают ответа на вопрос и те авторы, которые вполне сознательно, четко и определенно признают одно формально-логическое тождество и столь же сознательно, четко и определенно отвергают диалектическое тождество, т. е. под тождеством понимают только один его вид - формально-логическое тождество. И более того, последнее пытаются возводить в ранг всеобщего, основного принципа познания. Так, например, в «Философской энциклопедии» читаем: «Понятие тождества является основным понятием философии, логики и математики, поэтому к нему относятся все трудности, связанные с выяснением и с определением исходных (основных, фундаментальных) понятий науки»¹.

Во-первых, здесь речь идет только о формально-логическом тождестве, и почти ничего не говорится о существовании другого - диалектического тождества.

Во-вторых, формальнологическое, абстрактное тождество является основным понятием какой философии, какой логики? Неопозитивистской философии - да! Формальной логики - да! Но отнюдь не является основным понятием марксистской, известно, философии. Основным понятием диалектического материализма также является тождество. Но, как это подчеркивалось нами раньше неоднократно, не абстрактное формально-логическое тождество, а тождество конкретное, диалектическое, тождество противоположностей.

В-третьих, формально-логическое тождество, являясь основным принципом формальной (математической) логики, имеет важное познавательное значение в этих науках, но отнюдь не является всеобщим основным принципом научного познания. Подобная узурпация, или приписывание формальной логике несвойственных ей познавательных функций, как говорилось раньше, не возвышает, не обогащает формальную логику, а, напротив, подрывает ее ценность, обедняет ее, а в определенных условиях даже превращает ее в источник софистики. В научном познании следует строго придерживаться тех рамок, в которых сохраняется относительная самостоятельность предмета каждой любой науки, в том числе и формальной логики, не допуская нарушения этих рамок. Говоря в общем плане, непомерные притязания той или другой науки, ее покушение на суверенитет других наук наносит ущерб прежде всего ее интересам, следовательно, и всему познанию. А ведь этим характеризовался старый механический материализм, который преувеличивал роль механики, хотя она в то время и была более развита, чем другие науки, но не учитывал достижений других наук.

Авторы, категорически отвергающие тождество материального и идеального, именно так и поступают. Прежде чем говорить о тождестве, они в голове имеют готовое абстрактное формально-логическое тождество. При этом они не прочь ссылаться и на ленинскую критику богдановщины. Хотя об этом говорилось ранее, следует разобраться в этом более подробно. Посмотрим, против какого тождества материального и идеального боролся В. И. Ленин.

А. А. Богданов писал: «В своей борьбе за существование люди не могут объединяться иначе, как при помощи сознания: без сознания нет общения. Поэтому социальная жизнь во всех своих проявлениях есть сознательно психическая... Социальность нераздельна с сознательностью. Общественное бытие и общественное сознание, в точном смысле этих слов, тождественны»². ^Как видим, Богданов сводит сознательность к психической жизни общества, что не выдерживает никакой научной критики. Кроме того, положение о тождестве общественного бытия и общественного сознания он выводит из идеалистического понимания истории, которое ничем в сущности не отличается от идеалистического положения Базарова о том, что «чувственное представление и есть вне нас существующая действительность», или от идеализма Шуппе: «бытие есть сознание».

Более того, Богданов здесь вовсе не оригинален, и не только в том смысле, что он повторял зады берклианства и юмизма, но и в том смысле, что он повторял прием К. Шмидта. Как известно, К. Шмидт пытался приписать Марксу грубую и вульгарную тождественность материального и идеального. Разоблачая эту попытку К. Шмидта, Г. В. Плеханов писал: если по словам Маркса, «идеальное есть и перевод и переделка материального в человеческой голове», то ясно, что, согласно тому же .мнению - «материальное» не тождественно «идеальному», потому что, в противном случае, не было бы никакой надобности переделывать и переводить его. Вот почему совершенно лишена смысла та нелепая тождественность, которую Шмидт пытается навязывать Марксу... Но если бы смысл существующего в моей голове «идеального» не соответствовал действительным свойствам «материального», т. е. существующих вне моей головы и независимо от нее вещей, то я получил бы от этих вещей более или менее тяжелый урок при первом же столкновении с ними, урок, благодаря которому более или менее быстро устранилось бы несоответствие между идеальным и материальным, разумеется, если бы я не погиб раньше жертвой этого несоответствия. В этом смысле (и только в этом смысле) можно и должно говорить о тождественности идеального с материальным³.

Правда, Богданов, в отличие от К. Шмидта, не приписывает Марксу, а «исправляет» его, исходя из своего идеализма, но суть дела от этого не меняется. Поскольку для него не существует объективной реальности независимо от ощущений - сознания вообще, а все есть ощущения и комплексы ощущений, то он этот свой идеализм решил распространить и на общество. В его понимании и общество есть комплексы ощущений. Следовательно, идеалист не может не отвергать объективность общественного бытия и его решающую роль, не может не отождествлять общественное бытие и сознание.

Это отождествление означает, что Богданов проводит принцип метафизического или формально-логического тождества. В таком тождестве нет .противоположностей, нет объективного общественного бытия, последнее исчезло, утратило себя полностью, и единственной реальностью являются ощущения. Формально-логическое отождествление общественного бытия и сознания так принципиально отличается от их диалектического тождества, как идеализм принципиально отличается от материализма, ибо в первом случае отвергается объективный характер общественного бытия, а во втором - подчеркивается, оттеняется. Это тождество диалектическое, конкретное, заключающее в себе различие противоположностей.

В. И. Ленин весь огонь своей критики направил против субъективизма, который проводил Богданов путем отождествления общественного бытия и сознания. Поэтому В. И. Ленин совершенно верно подчеркивал, что ни о каком отождествлении (формально-логическом тождестве) общественного бытия и общественного сознания речи быть не может, и разъяснял, что общественное бытие является объективным, существует независимо от сознания, а последнее является его отражением, что отражение может быть верной, приблизительной копией отражаемого, но о тождестве тут говорить нелепо. Следовательно, речь идет не о диалектическом тождестве - тождестве противоположностей, а о формально-логическом тождестве. И это нужно ясно и определенно подчеркивать, дабы не оставлять лазейки для смешения формально-логического тождества с диалектическим, являющимся всегда тождеством противоположностей. Диалектическое тождество материального и идеального не исключает их различия, обусловленного прежде всего тем, что идеальное есть отражение материального, субъективный образ объективного мира.

Авторы, отрицающие тождество материального и идеального, никак концы с концами не сводят. Так, если они утверждают, что диалектический материализм есть наука о всеобщих законах развития природы, общества и мышления, т. е., если утверждают, что материальное и идеальное подчиняются одним и тем же законам, то тем самым они - хотят этого или нет - проводят идею совпадения, тождества этих противоположностей. Далее, определяя истину как совпадение мысли с предметом, они тем самым подчеркивают тождество мысли и объективного предмета, т. е. идеального и материального. Без тождества материального и идеального не было бы никакого познания, которое в сущности и есть это тождество. Доказывая, что диалектика есть учение о тождестве противоположностей, тем самым доказывают тождества материального и идеального, ибо последние есть противоположности.

Отрицание диалектического тождества материального и идеального ведет к разрыву этих противоположностей и через этот дуализм - к агностицизму. Формальная логика не только тождество понимает абстрактно, без различия, но и различие понимает абстрактно, без тождества, что приводит в конечном итоге к отрыву материального и идеального друг от друга.

Идеалист Гегель первый обнаружил этот дуализм формальной логики. Последняя, писал он, не раскрывает природы логических форм мышления и рассматривает их в отвлечении от его содержания. Она формалистически отделяет мышление от объективного его содержания, рассматривает его, как лишь чисто субъективную и формальную деятельность, а объективное в противоположность .мышлению считает чем-то устойчивым и самим по себе данным. Но этот дуализм не истинен и бессмысленно брать определения субъективности и объективности так просто, не спрашивая об их происхождении. Если бы логические формы действительно представляли собой мертвые, недействительные и безразличные вместилища представлений или мыслей, то знание их было бы совершенно ненужным для истины описанием, без которого вполне можно было бы обойтись.

Комментируя эти глубокие мысли Гегеля, В. И. Ленин пишет: «Гегель действительно доказал, что логические формы и законы не пустая оболочка, а отражение объективного мира. Вернее, не доказал, а гениально угадал»⁴.

Сущность диалектико - материалистического тождества материального и идеального состоит не в том, чтобы отрывать их друг от друга и противопоставлять друг другу, и не в том, чтобы их метафизически отождествлять, а в том, чтобы последовательно, решительно проводить их конкретное тождество, заключающее в себе различие, а различие в себе - тождество, т. е. такое тождество, где материальное всегда существует объективно, независимо от идеального, определяя собою последнее, а идеальное - его отражение. Вместе с тем, поскольку идеальное есть отражение материального, следовательно, оно не только отличается от него, но и совпадает с ним, тождественно ему.

С каждым шагом развития науки и практики принцип тождества противоположностей все более и более пробивает себе дорогу, проникает во все сферы научного познания, в том числе и в современное естествознание: с помощью этого принципа раскрывается объективная конкретная и целостная картина содержания всякого предмета. «Диалектика, - писал Ф. Энгельс, - которая точно так же не знает hard und fast lines (абсолютно резких разграничительных линий. - Ред.) и безусловного, пригодного повсюду «или-или», которая переводит друг в друга неподвижные метафизические различия, признает в надлежащих случаях наряду с «или-или» также «как-то, так и другое» и опосредствует противоположности, - является единственным, в высшей инстанции, методом мышления, соответствующим теперешней стадии развития естествознания. Разумеется, для повседневного обихода, для научной мелкой торговли метафизические категории сохраняют свое значение»⁵.

Следовательно, осознание, постижение в понятиях конкретного, диалектического тождества материального и идеального есть тот самый оселок, на котором нужно и должно проверять, испытывать зрелость теоретического мышления, действительное признание и проведение диалектического материализма.

Отвергая диалектическое тождество материального и идеального, нередко прикрываются «заботой» о диалектическом материализме. Говорят так: тождество бытия и мышления, материального и идеального есть главная линия всякого идеализма. Следовательно, тот, кто говорит о тождестве материального и идеального, тот идеалист.

Однако не всякое тождество материального и идеального есть их «отождествление», ибо тождество диалектическое, приходится повторять, не есть «отождествление», а оно конкретно, заключает в себе и для себя -различие.

Далее, неверно, что формально-логическое отождествление материального и идеального является главной линией всякого идеализма. Если у идеалиста Богданова это так, то у идеалиста Гегеля отнюдь не так. Его идеализм вовсе не есть метафизическое отождествление бытия и мышления, -как думают. Поскольку Гегель ставит мир на голову, мышление объявляет всеобщей основой, демиургом бытия, весь материальный мир выводит из мысли, то он вовсе не отождествляет материальное и идеальное, а примат отдает идеальному, растворяет объективный мир «в эфире чистого мышления». Вместе с тем Гегель в своей философской системе, насколько ему позволяла ее идеалистическая основа, пытался, исходя из принципа совпадения мышления и бытия, объяснить факт «претворения идей в жизнь», показать их активный творческий характер.