Учебник МНИ

понижения процента на капитал и т.п. теоретически, представляя себе эти явления.. исключительно как отдельный случай проявления законов поземельной ренты, процента на капитал и т.д.» [50, с. 309]. При этом сама законосообразность («правильность в сосуществовании и последовательности явлений» - в терминах К. Менгера) различается в силу того, что одни правильности не допускают ни малейшей возможности каких-либо нарушений, тогда как другие такие нарушения допускают. Поэтому первые закономерности получили обозначение как естественные законы, вторые – как эмпирические. Допущение нарушений в последовательности явлений, лежащее в основе эмпирических законов, не добавляет достоверности научному направлению, на них основывающемуся. В то же время, Менгер признавал, что реалистическое направление теоретического исследования принципиально исключает возможность достижения строгих (точных) закономерностей в окружающем мире. Несмотря на то, что теоретические науки являются практически востребованными, они располагают более низкой достоверностью по сравнению с историческими, вынужденными придерживаться линии на уникальность рассматриваемого объекта. Однако, сохраняя достоверность, историческое знание не может реализовывать ключевые функции науки – прогноза и принятия решения, которые могут быть присущи только теоретическим наукам. «И практик, - пишет К. Менгер, - в области политики должен на основании истории сначала получить общие (родовые) познания (правила), а уже потом он будет в состоянии давать свои заключения о видах на будущее [50, с. 317]. Функция принятия решения может быть инструментом практических наук, нацеленных на достижение позитивного результата.

131

Формулируя законы, учёный-экономист не должен делать исчерпывающие обобщения без опасности утраты реальной зависимости, сложившейся в исследуемом им фрагменте бытия. В

повышением спроса на товар и повышением цены на него. В своей естественной, точной интерпретации закон свидетельствует, что при наличности известных условий за определённого размера

определённом, отношении к возрастанию потребностей [50, с. 336]. Тем самым учёным подчеркивалась особая, отличная от естественнонаучной законосообразности, природа социальной связи.

2.2. Генезис экономической науки и её место в системе социально-экономических наук

Генезис экономической науки

Несмотря на достигнутые к XVIII веку результаты в области экономического знания, сама экономическая наука ещё не рассматривалась самодостаточной, будучи ориентированной, главным образом, на решение прикладных задач, и не располагающей собственной методологической базой. Разделяя науки на абстрактные и конкретные, Огюст Конт (1798 - 1857) выделял два уровня в научном знании: на первом выявляются законы определенных явлений, на втором эти законы применяются к

132

частным областям. К примеру, будучи абстрактной наукой о жизни, биология формулирует базовую основу научного представления о жизненных процессах, тогда как медицина, опираясь на общие законы

астрономию, физику, химию, биологию и социологию. При этом все 5 дисциплин выстраиваются в иерархическую лестницу, включающую формирование соответствующих наук по принципу возрастания сложности явлений, изучаемых ими. Поскольку социальные явления отличаются наибольшей сложностью, они венчают эту иерархию, выражая в то же самое время зависимость от всех других наук. Эта зависимость заставляет социальные науки придерживаться устоявшихся в других науках норм, что требует установление тесных связей между всеми составляющими такую иерархию дисциплинами. Наличие этой связи является основой позитивности науки, которая при изучении общественных процессов должна опираться на выявление законов, сделавших славу ряду естественных наук. Такую науку об обществе Конт назвал сначала социальной физикой, а позднее социологией [39].

Как можно видеть, О.Конту не было в то время известно о теоретической науке – экономике. Судя по всему, французский учёный видел в экономике практическое переложение позитивной социальной физики. Конечно же, не все известные в то время науки нашли своё отражение в классификации французского учёного. Однако, любопытно, что современник О.Конта Дж. Ст. Милль, перу которого принадлежат серьёзные труды в области политической

экономики в качестве отдельной дисциплины вызывала сомнения у британского энциклопедиста. Подобные упрёки О.Конту делал и другой британец – Г.Спенсер (1820-1903), который представил свою классификацию, основанную на замене линейного порядка наук делением их по группам. Спенсер выделяет три группы: абстрактную, абстрактно-конкретную и конкретную. Первая охватывает математику и абстрактную механику, вторая — конкретную (физическую) механику, физику и химию, третья — астрономию с примыкающими к ней географическими дисциплинами (географией, геологией, геогнозией), биологию, заключающую в себе, кроме физиологии, ботанику и зоологию, психологию и, наконец, социологию. Расположение указанных трех групп подчинено определённой логике, отображающей последовательный переход от абстрактных к конкретным отраслям знания. В рамках же каждой отдельной группы

значительных результатов, выступала звеном единой науки об обществе – социологии, опираясь на сформулированные в её основе позитивистские принципы. Тот факт, что в имеющихся в тот период классификациях наук экономике в них не нашлось места, вряд ли можно усмотреть признак неразвитости теоретической базы стремительно развивающейся научной дисциплины.

Генезис экономической науки не является одномоментным событием и может быть определен в пределах нескольких сотен лет, в течении которых осуществлялся сбор и систематизация информации, ставшей предметом исследования относительно обособленной группы специалистов, хранителей соответствующего знания. Термин

134

«экономика» является заглавием сочинения Ксенофонта, где в форме диалога представлены советы ведения домашнего хозяйства. Широко использовался данный термин и в сочинениях Аристотеля, который сформулировал ряд категорий политической экономии и выявил взаимосвязь между ними. Именно Аристотелю приписывают ставшую хрестоматийной мысль о наличии у товара потребительной и меновой стоимости. Очень продуктивным с точки зрения предмета экономической науки выглядит противопоставление экономики (Аристотель называет её наукой о домохозяйстве) и хрематистики, выражающее различие в подходах к исследованию хозяйственных процессов. И если экономика ориентирована на оптимизацию операций обмена и эффективное удовлетворение личных потребностей человека, то хрематистика предусматривает деятельность на извлечение прибыли из накопленного состояния, богатства. « В самом деле, - пишет Стагирит в своей «Политике», - искусство наживать состояние и сообразное с природой богатство суть вещи различные; искусство наживать состояние относится к области домохозяйства, а торговая деятельность создаёт имущество не всякими способами, а лишь путём обмена имущества» [8, т.4, c.392]. Аристотель отрицательно оценивал распространение сфер, исследуемых хрематистикой – он считал их противоестественными, вызывающими несправедливый способ обогащения, связанный с естественной в этом случае жаждой к беспредельному обогащению. Поэтому в разряд неугодных видов хозяйственной деятельности Аристотель относил ростовщичество, которое, по мнению древнегреческого мыслителя, «делает сами денежные знаки предметом собственности» [8, т. 4, с..395].. В том случае, если обмену подлежат товары первой необходимости, то они оправданы с

135

этической точки и зрения и являются целесообразными, соответствующими природе вещей.

Возникнув как прикладная наука, экономика была призвана объяснить или понять предпринимаемые в сфере хозяйственных отношений действия субъектов, направленные на получение устойчивой выгоды. Одним из первых масштабных явлений, нуждающихся в профессиональной трактовке, стала проблема активизации международной торговли, способной, с одной стороны, восполнить государственную казну, но, с другой - заблокировать зачатки собственного производства.

Возникал вопрос, насколько целесообразны протекционистские меры в отношении поступающей на местные рынки продукции, насколько высокими должны быть таможенные барьеры? Определяются ли цены на поставляемую на рынки продукцию теми затратами, которые несёт их производитель? Какой должны быть допустимая доля наценки на продукцию, закладываемой при её транспортировке и страховании?

Таким образом, формируется одна из первых школ в экономической науке - школа меркантилизма, главной целью которой служила установка на стимулирование внутреннего производства и превышение экспорта над импортом, - мер, способствующих притоку в страну денежного капитала.

Концепция меркантилизма исходила из совершенно понятного большинству хозяйственников принципа «продать дороже – купить дешевле». И поэтому ориентация государств на форсирование вывоза продукцию за пределы страны отвечала общественным ожиданиям. Однако, ещё в 1630 г. Английский экономист Т. Мэн (Th. Mun) подметил, что ввоз в страну драгоценных металлов способствует

136

росту внутренних цен, и поэтому расхожий и разделяемый большинством принцип не является верным. Наблюдательность Т. Мэна позволила подвергнуть сомнению один из базовых принципов меркантилизма, заключающийся в приоритетном стимулировании экспорта над импортом. В дополнение к этому А. Смит видел торжество меркантилизма также в распространённом заблуждении, что богатство общества определяется исключительно обладанием деньгами. Зависимость национальной экономики от сложившегося уровня богатства в других странах, от соотношения импорта и экспорта, недостаточно рассматривалась данной концепцией.

Таким образом, кризис меркантилизма наглядно продемонстрировал возможности главного инструмента научного познания – сомнения в расхожем среди многих людей мнении, пересмотр которого открывает новые горизонты в развитии взглядов на развитие общества. Первоначальный этап формирования экономической науки, на стадии которого были заложены ключевые понятия экономической науки, прообразы её проблемных ситуаций, приходится на XVI – XVII вв., когда усилиями У.Петти, Р.Кенэ и Тюрго были сформулированы важнейшие предпосылки новой науки.

Кним можно отнести следующие положения:

−Обоснована роль торговли в повышении благосостояния общества;

−Введены в научный оборот базовые понятия экономической науки: прибыль, затраты, стоимость, благо и пр.;

−Продемонстрированы возможности применения математических методов в решении хозяйственных задач;

137

экономику хрематистике, швейцарский экономист Жан -Шарль Сисмонди (1773 -1842), считал истинным предметом экономической науки не стремление к богатству, стяжательству, а самого человека, или точнее его физическое благополучие. Само по себе богатство не имеет смысла, если из предмета науки выпадает человек. Поэтому этическая составляющая, присутствующая в основе политической экономии XVII – XVIII века, закрепляла зависимость экономического знания от гуманитарной традиции Нового времени. И именно это обстоятельство сдерживало методологическое обособление экономической науки.

Судя по всему, исходной предпосылкой в выделении экономического знания из синкретического сплава общественных дисциплин стала гипотеза о существовании эгоистических мотивов в осуществлении хозяйственной деятельности, позволяющая говорить о проявлении «невидимой руки» рынка, заставляющей хозяйствующие субъекты приспосабливаться к её наличию. Изучение законов, по которым обнаруживает себя «невидимая рука», составляет основу новой теоретической науки, а формирование среднестатистических проявлений в действиях крупных коллективных сообществэмпирической основой для выявления внутренних закономерностей хозяйственной жизни. «Невидимая рука» рынка подтверждала феномен объективно складывающихся в хозяйственной практике правил и норм, следование которым обеспечивает условия для повышения благосостояния общества и его членов.

138

Вторя идее Адама Смита, О. Конт считал, что в науках об обществе, как и в биологии, объект в целом, несомненно, значительно лучше знаком и более доступен непосредственному наблюдению, чем образующие его элементы. Поэтому и общество можно изучать через призму статистических закономерностей, нежели через исследование воли индивидуального человека. Такая точка зрения оказала сильное влияние на сциентистский подход к изучению общества, став предпосылкой повышения роли позитивистской методологии в освещении социальных проблем. Симптоматично, что генезис экономической науки приходится на период формирования позитивистской методологии в социальном знании, исходящей из необходимости использования в строительстве здания новой науки норм и принципов, закладываемых в основу естественных наук. Отказ от субъективистских установок в исследовании общественных процессов способствовал актуализации внимания исследователей к объектам, чьё содержание может раскрываться вне зависимости от того, кто его раскрывает. Экономические процессы, как никакие другие, вызваны к жизни взаимодействием множества воль, субъектов, интересов, провоцирующих проявление характерных тенденций, закономерностей, составляющих проблемной поле специальной научной дисциплины. Содержательную и неделимую основу этих тенденций образуют многочисленные сделки, заключаемые хозяйствующими субъектами с целью удовлетворения своих повседневных потребностей. Изменение статуса этих субъектов, содержания в технологии заключения самих сделок знаменовало формирование соответствующих стадий в развитии наших представлений о них, этапов самой экономической науки.

139

Опровергая расхожий среди позитивистов тезис о том, что социальные закономерности проявляются в действиях крупных коллективных сообществ (статистических коллективов), австрийский экономист Фридрих Хайек (1899-1992) писал: «Статистические коллективы, на которых мы изучаем закономерности, следующие из "закона больших чисел", ни в коей мере не являются целостностями в том смысле, в каком мы применяем этот термин к социальным структурам. Лучше всего это подтверждается тем фактом, что в статистических исследованиях свойства коллективов должны оставаться неизменными, если из совокупности элементов наугад удаляется какая-то их часть. Не интересуясь структурами отношений и не имея с ними дела, статистика намеренно и систематически отодвигает от себя взаимосвязи между отдельными элементами. Она, повторим еще раз, интересуется свойствами элементов, составляющих статистический коллектив, причем не столько свойствами отдельных элементов, сколько частотой, с которой элементы с определенными свойствами встречаются в изучаемой совокупности. И, более того, она исходит из допущения, что эти свойства не имеют систематической связи с теми различными способами, посредством которых элементы взаимодействуют.

Из-за этого при статистическом исследовании социальных явлений все структуры, составляющие предмет исследования теоретических, социальных наук, фактически исчезают. Статистика может снабдить нас весьма интересной и важной информацией о сырье, которое нам следует превращать в эти структуры, но не может сообщить нам ничего о самих -- " этих структурах. Для некоторых областей это утверждение самоочевидно. Вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что, скажем, статистика слов ничего не может сообщить нам

140