6. Деформация правосознания. Правовой нигилизм и правовой идеализм

Деформация профессионального правосознания юристов представляет собой искажение всех или нескольких элементов структуры, вызывающее негативные изменения, которые находят свое отражение в различных аспектах профессиональной деятельности, а также в личности юриста.

Деформация профессионального правосознания юристов проявляется в сферах:

– профессионально-нравственной – потеря представления о гражданском и нравственном смысле профессиональной деятельности, подмена ее норм в поведении искаженными узкокорпоративными нормами, и как следствие, – нарушение законности;

– профессионально-интеллектуальной – шаблонность мышления, постепенная утрата его широты, глубины, критичности, преувеличение значимости собственного профессионального мнения и опыта, а иногда – их абсолютизация;

– эмоционально-волевой – разбалансированность и огрубление эмоционально-волевой сферы, появление длительных депрессивных состояний, рост внутренней и внешней конфликтности, агрессивность, ослабление волевых качеств, потеря способности к самоконтролю и саморегуляции.

Особенности деформации профессионального правосознания юристов в настоящее время выражаются в различных формах.

Прежде всего, это феномен «обвинительного уклона» («презумпция виновности»), заключающийся во взгляде на подсудимого, чья вина еще не доказана судом, как на человека, безусловно совершившего данное преступление. В основе данного стереотипа оценки могут быть два явления. Первое – это профессиональная установка, т. е. готовность со стороны юриста обвинять подозреваемого. Формируется эта установка в процессе выполнения профессиональной деятельности. Второе явление, находящееся в основе обвинительного уклона, представляет собой психологический барьер, возникающий вследствие усиления отрицательных переживаний (чувства вины, страха, тревоги и низкой самооценки). При установлении психологического контакта с правонарушителем психологический барьер может возникать из-за таких отрицательных эмоций, испытываемых юристом, как гнев, раздражение, ненависть, недоверие и неприязнь по отношению к нему.

Другим ярким проявлением деформации профессионального правосознания юристов является «синдром собственной непогрешимости» при решении профессиональных вопросов.

Психическая составляющая данного явления профессиональной деформации заключается в повышенной самооценке, уверенности в безошибочности своих мнений, взглядов и поступков, а иногда и в некритическом отношении к противозаконным действиям.

Следует отметить, что важным этапом исследования деформации профессионального правосознания юристов является упорядочение детерминант, обуславливающих этот феномен.

К ним относятся, прежде всего, «деятельностные» детерминанты, т. е. связанные со служебной деятельностью и отдельными служебными задачами:

– детальная правовая регламентация деятельности юристов, которая означает необходимость руководствоваться заранее предписанными правилами. Жесткость реализуемых предписаний и необходимость их точного выполнения могут вызвать стремление действовать по шаблону, не вникая глубоко в содержание той или иной правовой нормы. И порой «административно-приказное своеволие» и так называемое ведомственное правотворчество фактически подменяют закон. Порочная практика, согласно которой закон не действует до тех пор, пока не обрастет инструкциями или ведомственными приказами, зачастую извращающими его первоначальный смысл и вид, приводит к неверию в закон, пренебрежению им, создает атмосферу произвола, злоупотреблений, роста правонарушений со стороны самих сотрудников и, как следствие, ведет к нарушению прав человека и гражданина;

– психические и физические перегрузки. Психофизиологические перегрузки могут быть вызваны нестабильным графиком работы, резкими колебаниями активности или, напротив, монотонностью деятельности;

– фактор экстремальности. Служба часто сопряжена с определенным риском и постоянным ожиданием опасности. Такое пребывание в экстремальных условиях, когда требуется немедленное принятие решения, приводит к огромной потере психологической энергии и эмоциональному истощению, вызывает повышенную раздражительность и взволнованность, при этом появляется возможность ошибки в выборе тактического приема, принятия неправильного решения, в частности, связанного с применением государственного принуждения. Экстремальные ситуации также могут порождать условия для злоупотребления административными полномочиями. Отклоняющееся поведение проявляется в эгоистическом использовании предоставленных прав, привилегий сотруднику милиции или в уклонении от тех, порой рискованных обязанностей, которые закреплены в действующих законах;

– фактор, определяемый объектом профессиональной деятельности. Можно выделить неорганизованное фоновое и организованное целевое воздействие. Сотрудник в процессе профессиональной деятельности постоянно имеет дело с людьми с характерной асоциальной или криминальной направленностью, которые пытаются его обмануть, подкупить, спровоцировать, шантажировать, запугать. Такой профессиональный опыт создает постоянный фон впечатлений и влияний, который может привести к развитию у сотрудника цинизма, жестокости, подозрительности, равнодушия;

– конфликтность в профессиональной деятельности. Деформирующее влияние служебных задач в основном возникает в ситуациях, связанных с правонарушением, когда цели, которые преследуют юристы, и объект деятельности не совпадают или вообще исключают друг друга. В результате последний «разворачивается» к сотруднику отрицательной стороной своей личности, а сама деятельность трансформируется в субъектное взаимовлияние. Гражданин как бы предлагает сотруднику признать его психологические качества, даже навязывает их. Это обстоятельство придает деятельности конфликтную окраску.

Конфликтность проявляется в различных формах психологического противодействия: обмане, оскорблении, запугивании, провокации, дискредитации. Их влияние и необходимость нейтрализации вызывают у сотрудника ОВД раздражительность, озлобление, мстительность, соблазн применить все доступные средства деятельности. Наиболее опасным проявлением конфликтности является физическая агрессия;

– профессионально-ролевое поведение. Опасность заключается в том, что достоверное исполнение роли требует психологических усилий и соответствующих затрат. Сотрудник должен не только атрибутивно принять роль, но и вжиться в нее, впустить в свою психику. Еще одна опасность связана с тем, что сотрудник, даже находясь вне службы, в целом ряде ситуаций вынужден придерживаться официальной роли, быть психологически готовым к ее немедленному выполнению. Это истощает личность, снижает сопротивляемость деформирующему воздействию.

Проведенные научные исследования подтверждают, что возникновение обвинительной установки в структуре ценностных ориентаций личности судей детерминировано факторами, влияние которых практически не контролируется сознанием судей. К ним, как выяснилось, относятся три фактора: фактор «частого совпадения явлений» (личного опыта), социальный фактор и психогенный фактор в виде действующего закона.

Возможности формирования и совершенствования профессионального правосознания юристов посредством разнообразных механизмов воздействия всегда интересовали исследователей. Сейчас становится очевидной роль правового воспитания и образования в решении этих проблем как комплексных элементов формирования личности.

Антиподом правовой культуры является правовой нигилизм, т.е. отрицательное отношение к праву, закону и правовым формам организации общественных отношений. В России он имеет, к сожалению, глубокие корни. Еще А.И. Герцен отмечал, что «правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научила его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительство». Большой вред развитию правовых начал в обществе нанесла марксистско-ленинская идея об отмирании государства и права при социализме. Классики марксизма-ленинизма в общем-то не скрывали своего отрицательного отношения к праву. К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Что касается права, то мы, наряду со многими другими, подчеркнули оппозицию коммунизма против права как политического и частного, так и в его наиболее общей форме – в смысле права человека».

Правовой нигилизм может выступать в двух разновидностях, или формах – теоретической (идеологической) и практической. В первом случае имеет место теоретическое, концептуальное обоснование правового нигилизма, когда ученые, философы, политологи доказывают (думается, вполне искренне), что есть гораздо более важные ценности (например, мировая пролетарская революция), чем право вообще, а тем более право отдельного человека. Во втором случае происходит реализация указанных взглядов и учений на практике, что часто выливается в террор государства против своего народа, в многомиллионные жертвы среди населения, в превращение правящей элиты в конечном счете в преступную клику (вот почему становится закономерной и легкой опора государственных органов и должностных лиц, например, органов безопасности, тюремной администрации и т.д., в проведении государственной политики на уголовные элементы).

Понятно, что в тех обществах, где правовой нигилизм воспроизводится самим государством в соответствующих масштабах, очень трудно, почти невозможно воспитать сколько-нибудь позитивное отношение к праву и среди населения, поскольку под правом неверно понимаются тот порядок, те предписания, которые устанавливаются законами и ведомственными нормативными актами. И тогда в обществе складывается широко распространенный среди населения обыденный, массовый правовой нигилизм. Кроме того, установленные государством предписания не соблюдаются государственными же органами, ведомственными и должностными лицами, чему тоже находятся соответствующие объяснения и оправдания («в интересах народа», «для выполнении плана» и т.д.). В последнем случае в обществе складывается ведомственный правовой нигилизм.

В одном ряду с правовым нигилизмом находится прямо противоположное явление – правовой идеализм или романтизм, одним словом, преувеличение реальных регулятивных возможностей правовой формы. Это явление сопровождает человеческую цивилизацию практически на всем пути ее развития. Так, еще Платон наивно считал, что главным средством осуществления его замыслов строительства идеального государства будут идеальные законы, принимаемые мудрыми правителями. В эпоху Просвещения считалось достаточным, уничтожив старые законы, принять новые, и царство разума будет достигнуто. Удивительно, что еще и сегодня многие люди и даже политики ошибочно возлагают на закон слишком большие надежды в деле переустройства нашего общества. Думается, что лишь достаточный политический и правовой опыт может развеять иллюзии правового идеализма.