§ 5. Семья

Мы ставим себе целью показать, что определение семьи пред­ставляет полезную проверку для выводов нашего этюда об отноше­нии, -выражаемом словом «брат», в том смысле, что эти определе­ния до возраста 9 — 10 лет не принимают во внимание отношения родства. Действительно, эти определения проходят через три ста­дии. На первой — ребенок называет семьей людей, находящихся вокруг него: он не интересуется отношениями родства и определяет семью по квартире или по фамилии. На второй стадии ребенок уме­ет применять понятие о родстве, но еще ограничивает состав семьи родственниками, которые находятся вокруг него в данный момент.

На третьей стадии, наконец, определение распространяется на всех родственников.

Вот примеры первой стадии:

Бэт (7 п.). «Это люди, которые живут вместе, в одной и той же квартире». Тети и дяди не принадлежат к семье. Бэт оспаривает, что у экспериментатора тоже имеется семья.

Жак (7 л.). «Это люди, это когда много лиц». Это определение имеет тот же смысл, что и предыдущее.

Кю (7 л. 7 м.). Семья — это «когда они все вместе. — Здесь есть семья? — Нет, — когда они все носят одну фамилию». Но кузины и тети не принадлежат к семье, «потому что они не живут с нами. — Если бы твоя тетя жила с вами, ты сказал бы, что она принадлежит к семье? — Да».

Бюс (8 л. 6м.) дает то же определение. Кузен не принадлежит к семье: «Если бы он принадлежал к семье, то он жил бы у нас. — А если бы я стал жить с вами, я принадлежал бы к семье? — Да». Бабушка принадлежит к семье, «потому что она жила с моим папой». Это последнее замечание по своему внутреннему смыслу относится ко второй стадии, хотя явно ребенок прибе­гает лишь к факту «жить вместе».

Бон (9 л.) не соглашается, что его брат принадлежит к семье: «Нет, он в Савойе». Потом, подумав, он расширяет смысл слова «семья»: «Он при­надлежит к семье, но он в Савойе». Это «он» хорошо показывает, что Бон держится своей идеи, иначе эта фраза имела бы не больше смысла, чем знаменитый пример: «Этот человек — садовник, но он протестант». Что касается дедушки Бона, то он принадлежит не к данной семье, но к семье отца Бона, «потому что, когда он [мой папа] был маленьким, он жил у моего дедушки». (То же замечание, что и Бюс.)

Лов (1 0 л. 9 м.) определяет семью, говоря: «Они все в одной и той же квар­тире». Потом он прибавляет идею общей для всех фамилии.

Излишне приводить еще примеры: ребенок на этой стадии опре­деляет семью фактом совместного проживания с прибавлением или без прибавления условия единой фамилии. Кузены, дедушка и ба­бушка, братья принадлежат к семье лишь тогда, когда живут вместе с ребенком, не иначе. Конечно, не следует полагать, что ребенок не знает отношений родства. Доказательством этого служат определе­ния слов «кузен» и «дядя», которые мы требовали от тех же самых детей и которые нам были даны в более или менее опытной форме, но всегда точно: «Дядя — это брат мамы или папы» и т. д.; «Кузен — это сын тети» и т. д. Но подобно тому как ребенок, зная, сын чьих родителей его брат, не делает заключения о взаимных отношениях с братом, потому что он судит лишь со своей непосредственной и эгоцентрической точки зрения, точно так же в определении семьи он остается тоже на непосредственной точке зрения. Зная реальные отношения родства, он называет семьей тех из родственников, кото­рые действительно окружают его в настоящий момент. Здесь имеет­ся реалистическая ориентация ума, которую интересно подчеркнуть,

280

281

ибо, не означая в данном случае настоящего незнания отношений, она объясняет (по крайней мере в качестве именно умственной ори­ентации), как наиболее значительные иллюзии могут быть порожде­ны детским реализмом. Заметим, что правильные определения сло­ва «брат» даются только в 9 лет.

На второй стадии понятие родства получает определение, но не замещает еще собой факта совместного проживания.

Матт (9 л. 3 м.) так, например, определяет семью: «Папа, мама и дети». Но папа и мама сами не принадлежат к семье: «Папа, когда был маленьким, имел свою семью» (ср. с Боном).

Мар (9 л. 7 м.) доходит до того, что, определив семью: «Это родственники», — говорит, что его «папа не совсем принадлежит к семье».

Вик(11 л., отсталый). Семья — «это группа родственников.—А сколько вас в семье? — Трое в моей семье, но, может быть, несколько. — Почему трое? — Те, которые вместе обедают».

Шав (12л. 9 м., отсталый). Семья — «это ряд людей. — А сколько вас в семье? — Четверо, потому что моя сестра далеко».

Следует еще отметить выражение Во (9 л.), говорящего о своем еще живущем дедушке: «Это был папа моей мамы».

Отношение родства, следовательно, еще не ясно понимается ребенком как не зависящее от места и времени. Явно опираясь на понятие родства, ребенок во второй стадии хранит еще заднюю мысль: семья пока понимается с точки зрения непосредственной и реалис­тической.

Наконец, на третьей стадии ребенок освобождается от этого реа­лизма и определяет семью только по признаку родства. Поэтому он почти внезапно замещает понятие семьи в узком смысле (родители и дети) понятием в широком смысле (дедушка, бабушка, дяди, тети и кузены):

Про (8 л., опережающее развитие). «Это все родственники вместе». Пио (12л. 3 м.). «Это поколение» и т. д.

Итак, беглый обзор эволюции определений семьи подтверждает наш анализ отношения, выраженного словом «брат». Благодаря эго­центрическим привычкам мысли ребенок не старается сойти со своей непосредственной точки зрения. Отсюда семья понимается как со­вокупность лиц, окружающих ребенка, независимо от вопроса о род­стве. Эта непосредственная точка зрения является, сверх того, реа­листической в том смысле, что родство, не будучи освобождено от обстоятельств места и времени, среди которых ребенок живет, не понимается еще как отношение. Здесь только один шаг (как это в достаточной мере нам показало изучение отношения «брат») меж­ду точкой зрения непосредственной или реалистической и отсутствием интереса к реальным отношениям.

282

Остается вопрос о природе этого реализма, который в данном частном случае кажется исключительно зрительным: действитель­но; может показаться, что образ квартиры или фактор совместного Проживания преобладают в упрощенных определениях, которые мы т&лько что перечислили. Правда, в представлении детей всегда имеют­ся образы, однако это еще не значит, что детский реализм может быть квалифицирован попросту как зрительный. Весь вопрос в том, чтобы знать, что замещает и что представляет образ: причинные ли отношения, отношения пространственные или простое соположение •терминов, понимаемых без синтеза, и т. д.? Так вот, в случае с опре­делением семьи образ, будучи зрительным и удаленным от логичес­кой действительности (отношение родства), все же может быть срав­ним с тем реализмом, который, например в рисунке велоси _;еда, ведет ребенка к тому, чтобы заменить пространственные отношения (символизирующие причинные зависимости) соположением частей, понимаемых просто как «идущие вместе». В этом отношении опре­делить семью словами: «Они все вместе» — это дать доказательст­ва реализма, похожего на реализм интеллектуальный, который про­изводит соположение в рисунке. В самом деле, оба заменяют связи логические, причинные и даже пространственные непосредственной связью, обусловленной господствующим интересом ребенка.

Что касается возрастов, которыми характеризуются наши три ста­дии, то можно отнести второй приблизительно к 9 годам, а третий к 11. Если дальнейшие изыскания не переместят этих лет, то можно будет установить и возрастное совпадение с тем периодом, когда от­ношение к брату и отношения вообще употребляются правильно.