Власть вместе

«Власть-вместе-с» другими — в противоположность «власти-над» другими или через подавление других — важный компонент активной, сильной, желательной совести. И она — основа культуры справедливости.

Четырехлетняя девочка, которая подходит к другому ребенку с возгласом (обращенным к себе или к другому ребенку): «Я могу делать это лучше, чем ты», — в этот момент лишена совести. Она старается установить «власть-над», предстать королевой замка, а не пережить «власть-вместе» с другой девочкой. У нее есть внутренние напряжения и потребности, которые мешают ей прямо взаимодействовать с другим ребенком.

Ей необходимо пережить много успешных действий вместе с другими, которые помогли бы ей честно оценивать себя и позволили оценить достижения других.

Майра наблюдает за трехлетним Джеймсом, который карабкается высоко на дерево во дворе детского сада. Она наблюдает с земли.

Майра: «Я могу забраться выше».

Студент: «Ты тоже хочешь забраться, Майра? Начни с лестницы». Майра забирается немного, но не так высоко как Джеймс).

Майра: «Я могу забраться только сюда».

Студент: «Ты поднялась так высоко, как ты можешь, а Джеймс поднялся так высоко, как он может». Они оба остаются на своих местах и получают удовольствие от разговора в листве дерева).

Сейчас Майра может получить удовольствие от пребывания на дереве вместе с Джеймсом. Ей не нужно беспокоиться о том, кто лучше.

Совесть, разделяющую власть с другими, необходимо поддерживать добрыми чувствами, которые заработаны во взаимных отношениях. Она позволяет сказать: «Это было здорово» после пребывания с друзьями.

Здоровая, сильная совесть возникает из опыта возникновения ваших идей, принятых и развитых другими, из восторга участия в приключениях, придуманных другими, из совместных с другими криков, протестов, борьбы, споров, очередности, пребывания глупыми, совместной защиты и покровительства. Такой опыт — основа совести, разделяющей власть с другими.

Культура Справедливости исходит из того, что каждая индивидуальность обладает властью. Совесть будет ничтожно слабой, если ее компонент «власти-вместе» не будет жив. Слабая совесть — это постоянное приглашение к несчастью. Чтобы противостоять глупости и деструктивности, стремящимся победить почти в каждой сфере общественной жизни, необходима сильная совесть. Само по себе чувство правоты или неправоты не создает адекватной совести. Без решающего опыта совместной со значимыми людьми власти мы будем боязливы. Мы будем подвергаться атакам жалящей совести, которая старается обессилить нас, свести к нулю и таким образом мешает здоровой совести действовать эффективно и плодотворно.

Развивая честную внутреннюю речь

Внутренняя речь — это процесс оснащения совести. Человек использует внутреннюю речь для разговора с собой и для управления своим поведением. Основная ее функция — оказание влияния скорее на свое Я, чем на других людей. Без внутренней речи нет личностного присвоения знаний. Она является одной из задач развития человеческого существа.

Истоки внутренней речи лежат в раннем детстве. Ребенок начинает говорить, используя основные слова окружающих его людей. Он говорит, чтобы получить желаемое. Он говорит, чтобы передать свои чувства другим людям. И каждый раз, когда он говорит, он слушает себя.

Когда ребенок начинает больше осознавать себя как личность, он обращается прямо к себе, не пытаясь вступить в общение с кем-нибудь еще. Он пользуется речью для представления самому себе своих чувств по поводу происходящего и своих намерений. Эта внутренняя речь входит в число основ его личности и определяет способ взаимоотношений с другими людьми.

На первых стадиях внутренней речи ребенок говорит самому себе громко, но позднее — про себя. Прежде думали, что ранняя внутренняя речь ребенка, которую называли эгоцентрической, исчезает в возрасте четырех или пяти лет. Но затем Выготский обнаружил, что ранняя внутренняя речь не исчезает, но уходит внутрь, чтобы стать способом общения человека с самим собой.

Начиная осваивать внутреннюю речь, ребенок не только вокализирует слова, но и нуждается в том, чтобы его кто-то слушал. Вместе с тем, он не ожидает, чтобы его прервали или ответили ему. Он обращается к своему «санкционирующему центру» и созидает этот центр, который дает разрешение на то, что он делает и думает. Этот санкционирующий центр может быстро стать слишком ограниченным только его собственными намерениями. Чтобы быть здоровым, он должен всегда включать в себя чувство, что ребенок обращается не только к себе, но и к Культуре Справедливости.

Детский сад имеет дело с ребенком в то благоприятное время, когда внутренняя речь появляется и обретает форму и содержание. Ребенок еще не отличает свою внутреннюю речь от слов, которые он говорит вслух другим. Он все еще проговаривает свои чувства и восприятия. И мы слышим его в процессе этого проговаривания.

Иногда внутренняя речь личностно разрушительна. Вместо того, чтобы объединять ребенка с другими людьми, она становится разъединяющей. Восприятия искажаются нереализованными потребностями, поэтому мышление ребенка и его язык нарушаются. Желания ребенка управляют им и ищут непосредственного удовлетворения. Взрослый может помочь ребенку обнаружить, что в действительности означает его внутренняя речь и как она мешает и препятствует тому, в чем он более всего нуждается: быть во взаимоотношении и действовать от всего сердца.

В начале года общение некоторых детей с другими и с собой приобретает следующие формы:

Слова ребенка	Скрытые санкции
«Но я хочу это.»	Забрать это у кого-либо любыми способами — правильно.
«Я не люблю Тома».	Том делает то, что хочу делать я. Я имею право остановить его.
«Это мое».	Я не хочу позволять другим пользоваться этим.
«Я больше, чем Джим»	Правильно принижать других, потому что я превосхожу их

Если такого рода замечания продолжаются, они включаются в формирование личности ребенка. Он слышит сам себя, произнося их громко и себе. Они становятся частью его образа Я — кто он есть и, следовательно, должен быть. Его идентичность становится застывшей, затрудняя для него изменения или вступление в отношения заботы.

От того, как человек определяет свои нужды и жизненные ситуации, в которых, оказывается, зависит то, как он будет разрешать их и относиться к другим. Сравните, например, ребенка, который говорит себе: «Как я могу контролировать этого человека?» или «Как я докажу, что я лучше, чем другие?» с ребенком, который говорит себе: «Как я могу отнестись к этому человеку так, чтобы мы оба получили удовольствие?». Внутренняя речь всегда формулирует вопросы, на которые необходимо ответить.

В период пребывания в детском саду в ходе формирования внутренней речи дети вырабатывают стратегии для взаимоотношений с другими и со своим желаемым Я. Вначале это часто стратегии сохранения себя такими, какие они есть. Внутренняя речь одной маленькой девочки настойчиво говорила ей: «Во всех ситуациях я должна быть сообразительной. Тогда взрослые заметят и наградят меня». Другая стратегия состоит в том, что «Если что-то будет не по-моему, я буду кричать и плакать. Тогда им придется дать мне то, что я хочу». Внутренняя речь одного из мальчиков была такой: «Если я с «хорошими ребятами», то совершенно правильно побить «плохих».

Внутренняя речь не обязательно состоит из предложений. Часто она является не столько непрерывным рядом слов, сколько отдельными разрозненными значениями; вулканом чувств, которые охотятся за словами для своего выражения.

Часто наиболее важное значение символизировано в частично скрытых и сложных формах. А иногда оно проявляется непосредственно.

Когда Клайд подходит к маленькой девочке и говорит: «Я сейчас ударю тебя и собью с ног», он реализует свою потребность власти. Если он преуспеет в этом, то скажет себе: «Неплохо быть сильным. Сейчас я супермен».

Когда он приходит к месту, где играет Вэн и занимает домик, он без слов говорит себе: «Я тот человек, который может контролировать других людей». Но когда Клайд в конце концов спрашивает себя: «Как я могу играть с Вэном?», его внутренняя речь и его идентичность меняются. Игра с Вэном эмоционально удовлетворяет больше, чем пребывание в роли одинокого супермена.

Внутренняя речь является средством установления и поддержания идентичности. Это больше, чем абстрактное мышление. Внутренняя речь постоянно борется с решениями и действиями личности. Она поддерживает работу Я над основными жизненными вопросами: Как я вижу происходящее? Чего я действительно хочу?

В ситуации с Джо и Джилл Джо отдал Джилл кукольную тележку, которая так много значила для него, потому что его внутренняя речь обозначила чувства Джилл при взаимодействии с ним. Стал возможен новый уровень взаимоотношений и возникла новая частица внутренней речи.

Как же, стало быть, важно становится помочь маленькому ребенку глубоко заботиться о другом Я, потому что это Я имеет такие же чувства! Это понимание питает внутреннюю речь и систему значений ребенка. Там, где есть забота о чувствах, совесть будет человечной.

Внутренняя речь — это процесс оснащения совести. Качество и направление ранней внутренней речи имеют решающее значение.