Социальная антропология как сравнительная социология

Социальная антропология трактовалась Рэдк- лифф-Брауном как особый раздел социологии, а именно: сравнительная социология. Здесь мы ус- матриваем продолжение традиций Спенсера и Дюркгейма: до начала XX века социология суще- ствовала как наука, исследующая все общества, а не только то, к которому принадлежит сам ис- следователь; сочинения Спенсера и Дюркгейма изобилуют материалом, который позднее стали все более относить к ведению этнографии. В то вре- мя как социология по мере своего развития все более исключала из сферы своего изучения «при- митивные» общества, Рэдклифф-Браун, так ска- зать, «подобрал» ту ее часть, которая при этом от нее «отвалилась», и возложил ее задачи на соци- альную антропологию. Если обычная социология выстраивалась на родном (западном) материале, то рэдклифф-брауновская «социология» была за- думана как систематизация того материала, без которого первая никогда не сможет прийти к дей- ствительно универсальным обобщениям.

С этим связано несколько важных моментов. Во-первых, главная задача социологии понима- лась Рэдклифф-Брауном как получение таких обобщений, и в этом смысле он, конечно, считал свою сравнительную социологию не просто допол- нением к обычной социологии, а подлинной со- циологией. В этой связи показательно не раз встречающееся в его работах утверждение, что социология существует только во Франции. Во- вторых (и это вытекает из первого), главная за-

дача подлинной социологии не предполагала изу- чение общества под углом зрения непосредствен- ных практических нужд. Социологические ис- следования, ориентированные на сугубо практи- ческие нужды, он вообще не рассматривал как социологию. В этом свете понятны его постоян- ные неудачи с организацией курсов социальной антропологии для чиновников в Кейптауне и Сиднее: по-настоящему важным и неотложным делом он считал изучение интегрированных «примитивных» обществ, пока западное влияние окончательно их не разрушило и пока не стало «слишком поздно»; практическое применение антропологии он рассматривал как дело далеко- го будущего, еще не имеющее под собой проч- ных научных оснований. В-третьих, он предпо- лагал грядущее слияние социологии и социаль- ной антропологии в единую и единственную ес- тественную науку об обществе, соответствующую по основным параметрам той социологии, кото- рая представлена в произведениях Спенсера и Дюркгейма.

Однако такое возвращение к социологии ста- рого образца, претендующей на теоретическую универсальность, было сопряжено с уверенным движением от эволюционизма и естественной истории (составляющих фундамент социологии Спенсера) к дюркгеймовскому «функционально- му анализу» и еще дальше — в сторону оконча- тельного избавления социологии от временного измерения. Это движение проявляется у Рэдк- лифф-Брауна в постоянном противопоставлении социальной антропологии этнологии и историче- ской точке зрения вообще. (Он в принципе не воз-

ражал против исторического изучения обществ, но выносил исследования такого рода за преде- лы социальной антропологии.)

Вместе с исторической точкой зрения из срав- нительной социологии был полностью исключен вопрос об исторической причинности («проис- хождении»), который еще сохранялся в социоло- гии Дюркгейма, в том числе в его поздней рабо- те «Элементарные формы религиозной жизни». Естественноисторическая причинность в социо- логии Рэдклифф-Брауна оказалась полностью вы- теснена чисто социологической причинностью. Здесь он ушел от Спенсера в сторону Дюркгей- ма и пошел дальше. Историческая причинность оставлялась в ведении «этнологии», оперирующей историческими документами, а задачей социаль- ной антропологии стало социально-структурное (или морфологическое) объяснение изучаемых фактов, как у Дюркгейма.

Отход от естественноисторического понима- ния причинности очевиден уже в ранних рабо- тах Рэдклифф-Брауна, например, в знаменитом очерке «Брат матери в Южной Африке» (1924). Если в «Истории меланезийского общества» У. Ри- верса (1914) особое отношение между сыном сест- ры и братом матери объяснялось как пережиток ранней стадии (материнского права) — а это, по замечанию Фортеса, был лишь частный случай преобладавшего в 20-е годы в британской антро- пологии интеллектуального климата⁷⁸, — то Рэд- клифф-Браун объясняет особые формы поведе- ния между этими двумя типами родственников особым значением этого отношения для существу- ющей социальной структуры (в данном случае, структуры родства).

Если следовать такой логике, то из сферы со- циальной антропологии, по идее, должна была выпасть и проблематика эволюции. Однако это- го почему-то не произошло. Мы можем объяс- нить жанный факт только глубоким влиянием Спенсера⁷⁹: в тех редких высказываниях по проб- леме эволюции, которые мы находим у Рэдклифф- Брауна⁹⁰, он не идет дальше Спенсера, сохраняя даже спенсеровскую трактовку понятия «сверхор- ганическое».

Таким образом, Рэдклифф-Браун, определив социальную антропологию как сравнительную социологию и специфически истолковав задачи последней, полностью переориентировал ее с ре- конструкции исторической причинности на вы- явление внеисторических общих законов⁸¹. Со- циальная антропология стала в его руках сред- ством изучения общества в состоянии статиче- ского функционирования.