och_istor_farm_ch_2
.pdfГиппократова клиническая медицина подытоживается призывом «приносить пользу или во всяком случае не вредить; ничего не предпринимать бесцельно, ничего не упускать из виду».
Врачебные назначения делились на две группы: общие и специальные. К первым относилась прежде всего диета, но это понятие у древних не ограничивалось гастрономией. Подразумевался весь образ жизни пациента, его повседневность целиком. Одежда, постель, купания, физические упражнения, благодушное общение с близкими и т.д. Вся гиппократическая диетика зиждилась на двух принципах: соблюдать умеренность во всём и избегать резких переходов к иному жизненному ритму. «Всякий излишек — враг естественного стремления к излечению; всякая постепенность — безопасна». «То, что нас питает, это же нас уничтожает» — подметили римляне. Современному миру, почти поголовно страдающему от ожирения, стоит прислушаться к этим советам.
Аптека гиппократиков
Фармакон (греч. pharmakos) — в Греции человек, символически приносимый в жертву во время праздника Аполлона Таргелия — бога лета и жатвы. Как правило, избирали двух преступников, украшали их гирляндами цветов и под звуки флейт изгоняли из города или бросали в море, тотчас спасая. Обряд был отзвуком древнего жертвоприношения людей.
Решающее значение для перехода от знахарского траволечения, имевшего место во всякой народной медицине, в том числе и в древнегреческой, к профессионализированной фармации имело научное развитие ботаники. Ее «отцом» в истории европейской науки признан ученик Аристотеля Теофраст (372–287 гг. до н.э.). В его трактатах «Об истории растений» и «О причинах растений» был сосредоточен богатый материал о флоре Греции и сопредельных с ней стран. Наряду с общебиологическими выводами (о строении, размножении, среде лучшего роста растений), Теофраст старался отмечать полезные для организма свойства разных образцов флоры, их отдельных частей. Из его книг современники и потомки черпали сведения о том, какие растения и в каком виде пригодны в пищу; из каких можно изготовить лекарства; как собирать, хранить и обрабатывать растения; как ухаживать за садовыми, огородными и полевыми растительными культурами.
Как и везде и всюду в древности специализированных аптечных магазинов ещё не существовало, у Гиппократа первое упоминание об аптеке (apotheca) встречается как упоминание о месте хранения лекарств. Как мы уже отмечали, греческие врачи сами готовили те препараты, что назначали больным. Тем не менее, из народной медицины, которая, как известно, по преимуществу фитотерапевтична, гиппократики заимствовали довольно много лекарственных субстанций и широко применяли их в своей практике.
51
В Древней Греции было широко развито употребление клубней орхидеи. «Подсказка» природы была истолкована весьма оригинально: у всех видов орхидей имеются два клубня. Один – сухой, прошлогодний, другой – свежий и сочный. Поэтому свежий корень употреблялся как любовный напиток, а старый – для подавления полового чувства. Считалось, что растение оказывает свое действие, даже находясь в руке человека. Диоскорид же утверждал, что если мужчина съест большой свежий корень, у его жены родится мальчик, если женщина съест малый завядший корень, то родится девочка. Кстати, тот же завядший корень рекомендовали жри- цам-монашкам для подавления полового чувства.
Среди фармакологического арсенала греков находим редьку, сельдерей, иссоп, латук, чемерицу, мандрагору, полынь, кориандр, калган, плоды граната; уксус; соду, квасцы. А кроме этого — серу, окись меди и железа; многие другие растительные и минеральные вещества. Ряд субстанций покупали в Египте и других частях света, которые посещались греческими мореходами. Например, сезам, кардамон, различные смолы, многое другое для Европы экзотическое. Так, между прочим, греки открыли один из нехитрых секретов успешных продаж аптечных снадобий: всё необычное для данной местности, привозное издалека, пользуется повышенным спросом. Такова, видно, человеческая психология: ждать чуда (тут — исцеления) издалека, по сути — ниоткуда.
У последователей Гиппократа сложилась нехитрая классификация лекарственных средств, судя по их консистенции и характеру лечебного воздействия: слизистые, вяжущие, бальзамические, ароматические и т.д. Критерием классификации препаратов служила также степень сложности их состава и приготовления.
Специализированные меры врачебного воздействия в духе Гиппократа имели целью удалить из организма вредные начала и устранить болезненные симптомы. Широко назначались рвотные, слабительные снадобья; применялось кровопускание; ставились банки.
Вариантом этиологической терапии служила формула «contraria contrariis curantur» — противоположное излечивается противоположным, т.е. применять меры обратного симптомам больного действия. От переполнения — опорожнение; против затвердения — размягчение и т.д.
Лекарства представителями гиппократовой корпорации применялись как наружно (компрессы, втирания, компрессы-пластыри, свечи и т.д.), так и внутренне (прием настоев, отваров, кашиц, вытяжек и т.п.). По своей фармакологии препараты делились на рвотные, слабительные, крепительные, потоили мочегонные, болеутоляющие, снотворные, общеукрепляющие.
Дозирование как жидких, так и сыпучих ингредиентов чаще всего оставалось в те отдалённые времена приблизительным: «размером в пятку оленя» или «астрагал барана» и т.п. Даже такое ядовитое веществ, как цикута, «давалась пить в воде, сколько можно захватить тремя пальцами». Часть субстанций выступала и как собственно лекарства, так и в качестве
52
жидких и вязких субстанций, корректоров вкуса и запаха других препаратов. К таким полифункциональным видам лекарственного сырья относились в первую очередь виноградное вино, мёд, растительные и животные масла, соки растений и т.п.
Твёрдые лекарственные формы были представлены в гиппократовой аптеке порошками и лепёшками — прообразом нынешних таблеток. Порошкообразные средства тщательно, до тонкой фракции толклись, просеивались. Применялись они главным образом наружно. Так, на раны сыпались тончайшие стружки корня лотоса, «чешуйки закиси меди», квасцов, окись свинца «цвета серебра», кирказон («оскрёбки которого тщательно протирают») и т.п. Лепёшки же выступали в роли полуфабриката — их то принимали внутрь как пилюли, то разводили до вязкого состояния для использования в виде мази. Вот пример подобного рецепта: «Взять драхму (3,24 г) сильфиона, наскоблить аристолоха в размере пятки оленя, очистить чечевичную крупу и пожаренную чечевицу, каждого половину хайникса (1 л), замесить всё с медом и уксусом и затем сделать шестьдесят лепешек; каждый день истолочь одну из этих лепешек, развести в полкотилине (0,125 г) черного вязкого, очень приятного вина и давать пить натощак». Или же средство для уничтожения морщин: «Истолочь в каменной ступке молибден [т.е. различные соединения свинца, в данном случае имеются в виду свинцовые белила (карбонат свинца)], подлить воды, постоявшей месяц в сосуде; сделать лепешки, а когда они высохнут, распустить их в масле и этим натирать морщинистое лицо».
Для изготовления жидких лекарственных форм применялись разнообразные приёмы: растворение измельченных твердых компонентов в различных жидкостях, вымачивание, кипячение, отваривание, процеживание
ит.д. В итоге получались растворы, взвеси, настои, отвары и т.п. препараты.
В«Сборнике Гиппократа» среди врачебных назначений часто встречаются питательные или же лечебные супы. Похлебки готовились как ячменный отвар (птизан) или же из крупы, муки с добавлением некоторых приправ. Распространённое жидкое лекарство «кикеон» изготовляли из ячменной каши, разбавленной водой, вином или медом. Иногда добавляли туда же тёртый сыр, лук и различные травы. Популярен был меликрат — медовый напиток, получаемый путем разбавления мёда водой или вином в различной пропорции. Вариант такого напитка — оксимель — мёд с водой
иуксусом.
Отвары целебных растений древнегреческие врачи готовили на воде, вине, козьем молоке. Их принимали внутрь либо использовали как впрыскивания (например, влагалищные — с помощью выскобленного свиного пузыря с наконечником). Для клизмы брали соды (размером с косточкуастрагал барана), одну котилию (0,25 г) вина, масло и мед по полкотилии. Взвесь для внутреннего приёма состояла из серы («величиной в боб»), такого же веса кардамона, руты и эфиопского тмина, всё это смешивалось, измельчалось и разводилось в вине.
53
Среди мягких лекарственных форм для наружного применения использовались припарки, мази, пластыри, суппозитории; внутренний приём производился в виде кашицы, пилюлей, лепешек. Припарки при опухолях и воспалениях готовили из сырых или варёных растений, измельчённых с вином или маслом, иногда с добавлением высушенного и тонко измельченного льняного семени. От облысения пробовали припарки из тмина, редьки, голубиного помёта, смеси порея, свёклы и крапивы.
Мази составлялись на основах разного происхождения: растительного (лук-порей, чемерица, корни дуба, мирра, ладан и т.д.); животного (желчь и печень быка, шпанские мушки и т.п.); минерального (сода, окись меди, белила, глина и др.). В качестве основ мазей применяли мёд, масла, свиное сало, сгущённые соки и отвары растений в воде или вине. Технология приготовления предполагала измельчение твердых компонентов, просеивание слишком крупной фракции, расплавление основы, перемешивание ингредиентов, нагревание смеси до загустения.
Приведём образец гиппократического рецепта для мази: «Распускают свежее свиное сало, переливают его в другой горшок; потом толкут в мелкий порошок молибден, просеивают, смешивают, варят и вновь мешают, варят до тех пор, пока капля, пролитая на землю, не станет сгущаться; тогда снимают смесь с огня и перемешивают, оставляя в горшке только осевший каменистый осадок; прибавляют смолы и мешают, предварительно прибавив к части, снятой с огня, немного кедрового масла».
В таком же духе выдержаны рецепты препаратов для внутреннего применения. Ну, скажем, такой: «Нарежь кусочками морского лука и свари в воде, дав хорошо прокипеть; слей воду, налей новой и вари до тех пор, пока лук не окажется на ощупь мягким; потом старательно истолки его, прибавь к нему пожаренного тмина, свежего миндаля, истолки всё это в меду и сделай из этого кашицу».
Имеется документальное свидетельство заботы самого Гиппократа о качестве лекарственных препаратов и их надлежащей заготовке. Это его письмо к некоему Кратевасу, принадлежавшему к корпорации ризотомов, то есть собирателей трав; в письме содержалась просьба прислать травы и растительные соки, которые могут пригодиться при лечении Демокрита: «Все соки, выжатые и истекающие из растений, следует доставить в стеклянных сосудах; все листья, цветы и корни — в новых глиняных горшках, хорошо закрытых, чтобы под влиянием проветривания не выдохлась сила лекарств, как бы впавши в обморочное состояние». При раскопках античных аптек обнаружено, что использовался именно такой способ хранения лекарственных средств. Отсюда видно, что основоположник древнегреческой (а значит, и всей европейской медицины) не мыслил её вне правильной фармации.
Всего в «Кодексе Гиппократа» упоминается более 250 препаратов растительного происхождения и до 50 — животного и минерального (включая соли некоторых металлов). Они охватывают практически все физиологические функции организма — моче- и потогонные, рвотные, слаби-
54
тельные и крепительные, снотворные и активизирующие. Как далеко не уходили бы с тех отдалённых времён фармакология и фармация, сам принцип поиска и методической проверки наиболее эффективных от разных недугов лекарственных препаратов остаётся до сих пор неизменным.
ВДревней Греции существовало представление о том, что оригинальные, «фирменные» препараты являются более эффективными и безопасными в отличие от «младших братьев»-дженериков. Только один день
вгоду по благословению жрецов врачеватели острова Лемнос добывали белую глину на склонах гор. Затем они промывали ее, прокаливали, формировали из нее пастилки или брусочки и на каждом ставили печать освятившей эту глину жрицы. Это был один из первых в истории человечества брэндов – «Terra Sigillata”. Белая глина применялась как адсорбирующее при кишечных заболеваниях, наружно — в присыпках и мазях.
Вобщей терапии Гиппократ широко применял гигиено-диетический метод. Обосновывая тезис о том, что во всём нужна мера, Гиппократ, в частности, писал: «Кушанья и напитки, которые больше всего приносят пользы и которые лучше всего бывают достаточны для жизни и здоровья, при неумеренном и несвоевременном использовании ими производят болезни, а от болезни происходит смерть». Он указывает, что «не следует доводить похудание тела до крайности, ибо это опасно. Нужно доводить его до меры… Так точно и вообще всякое опорожнение, доходящее до крайности, опасно».
Втерапии гинекологических заболеваний большое внимание уделялось вагинальным суппозитариям. Они изготовлялись из различных лекарственных средств растительного и минерального (реже животного) происхождения в форме шарика, жёлудя, свечи, иногда тампон из шерсти пропитывался лекарственной жидкостью и использовался в качестве пессария.
Примеры описания технологии суппозиториев: «Пережечь толстый глиняный черепок, истолочь его гладко, сварить майоран, гладко растереть
вгусином жире, смешать с черепками, положить в тряпочку и прикладывать в виде пессария». «Если матка не задерживает семени, взять свинец и камень, который притягивает к себе железо, мелко растолочь, завязать в полотно, смочить в женском молоке и положить в пессарий».
«Истолки молочай, подлей туда воды, процеди, замеси с мукой, приготовь пирожок, подлей варёного мёда и давай это есть тем, которые нуждаются в кишечных извержениях, и страдающим водянкой».
Для лечения глазных болезней применялись тонко измельчённые присыпки, мази и другие лекарственные формы, которые готовились так же, как и другие лекарства для внутреннего и наружного употребления.
Хирургия в школе Гиппократа
Большое место у гиппократиков занимала хирургия. Для древнего мира — исключительно эффективная. Тяжелый физический труд, спорт высоких достижений, почти непрерывные войны с использованием холод-
55
ного оружия — вот какие обстоятельства античности давали хирургам огромную практику. Сам Гиппократ советует начинающему врачу, желающему стать хирургом, сопровождать войска в походе на войну. Не исключено, что и сам «отец медицины» имел опыт военно-полевой хирургии. Детальность и эффективность его советов по лечению переломов (лубки, шины, вытяжки), вывихов и ран разного рода вроде бы свидетельствуют об этом.
А ведь ни анестезии, ни антибиотиков от воспаления, ни всех прочих эффективных условий оперативного вмешательства вовнутрь организма тогда не было и в помине, приходится только удивляться гению древних хирургов. Поскольку вплоть до наших дней ловкость рук, опыт работы ножом, решительность в критические моменты операции значат для хирурга не меньше, если не больше, чем новейшие материалы и технологии, то и в древности талантливые и мотивированные врачи добивались выдающихся результатов за операционным столом. Разумеется, в тех случаях, когда состояние организма пациента им это позволяло.
Оборудование операционных комнат стояло на довольно высоком уровне — насколько это вообще было возможно в тех исторических условиях. Чистота рук и ногтей, одежды и головных уборов хирургов и их помощников — всё это соблюдалось неукоснительно. К травмам и ранам гиппократики подходили максимально щадяще: без крайней необходимости не тревожа повреждения тела, подвергая травмированное место только необходимым процедурам лечения. При свежих, не успевших загноиться ранах регулировали кровотечение, в одних случаях останавливая его жгутом, в других, напротив, давая крови вытечь из гематомы.
В качестве кровоостанавливающих средств использовали холод, высокое положение конечности, давление повязки, растительные кровоостанавливающие вещества; нередко прибегали к прижиганию раскалённым железом (между прочим, одна из вечных в условиях вынужденной антисанитарии панацей). Зашивали раны чистыми льняными нитями, прокипячёнными в масле; при мочекаменной болезни пользовались катетером для обнаружения камня. Нагноения лечили антисептическими компрессами. Поскольку ремонтировать сосуды и нервы ещё не могли, сложные ранения (вроде разможжения или укуса) лечили как язвы — допускали их нагноение, а затем прибегали к очищающим процедурам (компрессам и промываниям составами из растительного или минерального сырья). Гораздо лучше лечили переломы и вывихи — с помощью виртуозной методики перевязок и лубков (шин, включая полые). Использовалось также длительное вытяжение поврежденных конечностей. К вправлению вывихов привлекали особые механические приспособления (так называемая «скамья Гиппократа»).
Оперативная хирургия гиппократиков охватывала не только относи-
тельно простые случаи, но и такие довольно сложные, как вскрытие абсцессов, удаление опухолей, полипов, геммороидальных шишек и т.п.; ре-
56
зекция конечностей, трепанация черепа, нефротомия при почечном абсцессе, лапаратомия (разрез живота) и многие другие.
А вот набор хирургических инструментов оставался на удивление простым и немногочисленным. Большая часть инструментов изготавливались из бронзы; стальными были лишь лезвия режущих орудий. Археологам хорошо известны античные ножи, ланцеты, пинцеты, щипцы, крючки для ран, шпатели, иглы, щипцы зубные, долота, катетеры, зонды, даже металлические зеркала для осмотра прямой кишки. Всему этому хирургическому инструменту предстояло возродиться и усовершенствоваться в Новое и Новейшее время европейской истории.
Хуже всего гиппократикам давались акушерство и гинекология. Традиция античности запрещала чужим мужчинам, даже врачам, касаться половых органов женщин. Их изучали повивальные бабки, они же следили за исполнением назначений врача, которые тот сделал по их устному рассказу. Впрочем, женщины — акушерки, которым только и доверялось принимать роды, добивались значительной опытности по женской анатомии и физиологии, разумеется, на сугубо описательном уровне. В трудах гиппократиков упоминаются такие женские болезни, как аменорея, дисменорея, изменения положений матки, опухоли, некоторые другие. Лечить пытались сидячими ваннами, окуриванием, впрыскиванием, промыванием, маточными свечками и т.п. средствами.
Хорошо изучены были на уровне народного акушерства различные положения плода; приёмы исправления этого положения (наружный, внутренний, комбинированный повороты). При явной невозможности рождения жизнеспособного ребенка эмбрион подвергался раздроблению внутри матки с помощью специальных инструментов. Принцип акушерской медицины: «Если нет другого выбора, пусть выживет мать, а не плод» — имеет античное происхождение.
Достижения и пределы гиппократовой медицины
Современники и преемники Гиппократа и его школы не только хвалили их достижения, но и критиковали кое-что в их опыте. Отчасти эта критика подмечала реальные просчёты, отчасти диктовалась завистью, конкуренцией со стороны менее знаменитых коллег. Уже младшие современники Гиппократа в IV в. до н.э. выражали сомнения в некоторых его выводах и рекомендациях. Например, Диокл, которого соотечественники назвали «вторым Гиппократом», с негодованием оспаривал вывод «первого Гиппократа» о меньшей опасности сезонных заболеваний: «Что ты говоришь, Гиппократ! Горячка, которая вследствие качеств материи сопровождается жаром, нестерпимой жаждой, бессонницей и всем тем, что наблюдается летом, будет легче переноситься в соответствии со временем года, когда все страдания обостряются, нежели зимой, когда сила движения умеряется, острота уменьшается и всё заболевание становится более мягким».
57
А один из лидеров так называемой методической школы греческого врачевания Асклепиад с едкой иронией замечал, что Гиппократ чаще объясняет, от чего пациенты умирают, и реже — как их можно спасти. Впоследствии Гален поправлял некоторые хирургические приёмы гиппократиков. Например, лидер римской медицины отмечал неэффективность рекомендуемого ими приёма вправления вывиха бедренного сустава.
Возможность критики, полемики — важнейшее условие именно научной медицины, пусть и на самых ранних стадиях ее развития. Народная, знахарская медицина, а тем более жреческо-храмовое врачевание исключают дискуссии по своему определению. Так что сколь угодно критическое обсуждение идейного и рецептурного наследия Гиппократа и его учеников нисколько не колеблет высокую оценку их вклада в развитие эффективной медицины и фармации.
В целом медицина Гиппократа и гиппократиков представляет собой одно из важнейших достижений античной цивилизации, которые она передала по наследству всему миру. Важна не только сумма конкретных достижений, приёмов врачебного воздействия и препаратов для лечения отдельных болезней, но и выдвинутые ими подходы к миссии медицины и фармации. Именно Гиппократ и его последователи создали учение о природных причинах разных болезней (этиологию); прогнозе (течение заболевания); типологической разнице пациентов (учение о темпераментах); неразрывной связи больницы и аптеки, врача и фармацевта; наконец, нравственный и деонтологический кодекс медицинского работника, сохранивший своё значения для всех времён и народов. Присяга врачей во всех странах цивилизованного мира, конечно, переработанная и дополненная, до сих пор с полным основанием именуется ещё «клятвой Гиппократа».
Вместе с тем многие выводы Гиппократа о свойствах здорового и больного организмов носят наивный, а то и ошибочный характер. Что вполне естественно для доэкспериментального, ранненаучного состояния всей античной медицины.
Хотя теоретические представления даже самых передовых и опытных врачей в древности носили примитивный на современный взгляд характер, но философия здравоохранения оказалась поставлена ими на прочный фундамент. Никто ни до, ни после Гиппократа лучше не сформулировал принципы этой философии: главная цель медицины — практическое лечение больного; этому искусству можно научиться только у постели пациента; этот опыт — незаменимый наставник любого врача.
Клятва Гиппократа и биомедицинская этика наших дней
Этике и деонтологии прямо посвящены такие части «Кодекса Гиппократа», как «Клятва», «Закон», «О враче», «О благоприличном поведении», «Наставления» [медикам].
Когда именно составлена «Клятва», нам неизвестно. Должно быть, в упрощённой форме она передавалась устно из поколения в поколение по-
58
томков Асклепия и их коллег. Будучи отредактирована, она была включена в Гиппократов сборник, после чего и получила своё окончательное название. Хотя по форме это обещание завершившего образование врача свято соблюдать обязанности корпорации медиков, свой профессиональный долг носило морально-этический характер, в обычном и кодифицированном праве древности эта клятва подразумевалась как вполне достаточное основание для юридических решений, если таковые требовались в случае конфликтов врача и пациента.
В целом так называемая клятва Гиппократа суммирует профессиональную и жизненную позиции древнегреческого врача. Он был обязан служить пациентам всеми своими знаниями и умениями, работать по совести. В том числе ему запрещалось давать пациентам яд, а беременным женщинам — средства для изгнания плода. Врач должен был держать в тайне все известные ему о пациенте сведения; не злоупотреблять своим положением ради того, чтобы соблазнять женщин или мужчин.
«Клянусь Аполлоном-целителем, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами и богинями, и призываю их в свидетели, что эту мою клятву
иобязательства, которые я беру на себя, я буду исполнять по мере сил моих и понимания; тех, кто обучал меня врачебному искусству, я буду почитать как своих родителей; я разделю их судьбу; по их желанию я буду доставлять всё, в чем они нуждаются; в их детях я буду видеть своих братьев; буду, если они захотят, обучать их врачебному искусству, без всякой платы и без всяких письменных обязательств с их стороны; далее обязуюсь передать все правила, заключения и всё содержание врачебной науки моим сыновьям, сыновьям моего учителя и его ученикам, если они войдут во врачебное сословие и возьмут на себя обязательства согласно врачебному закону; никому другому всего этого я не сообщу.
Диетические мероприятия я буду назначать на пользу больного и по моему разумению; если больным будет угрожать какой-нибудь вред, я буду оберегать их от него. Никому, даже при усиленных просьбах с его стороны, я не дам средств, которые могли бы причинить смерть; не стану также давать каких бы то ни было советов в этом отношении; не дам я также женщинам средств, которые могли бы произвести выкидыш.
Чисто и благочестиво устрою я свою жизнь, и буду честно отправлять свое дело. Ни в каком случае не буду я проводить операции камнесечения, предоставив её тем, чьей профессией она является. Во все дома, куда меня позовут, я буду входить с намерением принести пользу больному;
ибуду воздерживаться от всяких преднамеренных приносящих вред поступков; в особенности же от половых отношений с мужчинами и женщинами, рабами и свободными среди своих пациентов.
Обо всём, что во время лечения я увижу и услышу, а также обо всём, что узнаю и независимо от лечения в повседневной жизни, поскольку этого нельзя рассказывать посторонним, я буду молчать, видя в этом тайну».
Организованное на изложенных принципах профессиональное сообщество представляло собой ячейку того, что в новейшие времена назо-
59
вут гражданским обществом. Врачебная корпорация сама, независимо от государства, контролировала поведение своих сочленов; ограждала свои ряды от неподходящих кандидатов в столь ответственную профессию.
Может быть, несколько наивно на современный взгляд, чересчур конкретно изложены в клятве Гиппократа этические нормы врачебной корпорации. Но для древнего мира, где преступные убийства и самоубийства, тем более полностью бесправных рабов или иноземцев, принудительные и добровольные аборты были обычным делом, особенно в отношении рабынь, этические нормы Гиппократа выглядят рекордом гуманизма. Упоминания диеты в начале общения врача и пациента подчеркивают необходимость осторожности, постепенности в целебных манипуляциях; необходимости идти от простого к сложному, чтобы снизить риск непреднамеренного вреда во время лечения. Сюда же примыкает призыв придерживаться своей врачебной специализации, а не браться за рискованные операции (вроде вырезания камней из желчного пузыря), которым тебя не учили.
Если сравнить этическую позицию врачей времен Гиппократа с нынешними проблемами медицины и здравоохранения, отражаемыми биоэти-
кой, то видны как моменты их преемственности, так и существенные разрывы между ними же. С античности и до наших дней медицина считается самой гуманной из профессий, её представители призваны делать всё возможное, чтобы предупреждать и облегчать телесные и душевные страдания людей. Только понимание путей решения столь благородной задачи за две с половиной тысячи лет претерпело существенные изменения.
У Гиппократа гуманистическое начало медицины очевидно и абсо-
лютно. Эвтаназия и аборты безусловно запрещаются. Самоубийцу поддерживать в его преступном намерении нельзя. Врачебная тайна не знает границ. Коллегиальность медиков носит характер семейных уз. Наставники будущего медика становятся его вторыми родителями. Сегодня эвтаназия уже законодательно разрешена в нескольких странах, а аборт в рамках светской культуры правовых государств признан правом самой дееспособной женщины, как и добровольный уход из жизни потерявшего её смысл человека.
Куда же идти медицине: назад, к Гиппократу, или же вперёд, к неизведанным реалиям научно-технического прогресса? Единого мнения на этот счёт пока нигде не выработано. Безусловная ценность жизни и отрицание смерти соблюдались многие тысячелетия. Представители христианских церквей и многие светские специалисты убеждены, что пересматриваться они не должны. Другие ученые и общественные деятели с ними не согласны и предлагают реальнее смотреть на вещи: ведь генетики могут клонировать организм из соматической клетки не только живой, но и давно умершей особи (хоть мамонта или неандертальца); выдать пациенту «генетический паспорт» с долгосрочным прогнозом его болезней, включая фатальные; хирурги способны пересадить любой орган, кроме (пока) разве что мозга; переменить пол индивида и т.д. Так что соблюдение или же из-
60