och_istor_farm_ch_2

ставляют затруднения пациенту, наконец, заболевания глаз, для самих больных незаметные.

Аммар ибн-Али ал-Маусили, практиковавший в Каире, виртуозно удалял катаракту по собственной методике, отсасывая хрусталик через изобретённую им полую иглу. Эта «операция Аммара» получила распространение среди средневековых офтальмологов.

Влияние мусульманской школы глазных болезней ощущалось в Западной Европе вплоть до XVIII в.

Крупнейшим хирургом арабского мира стал Абу Касим Халаф ибнАббас аз-Захрави (936–1013). Принадлежа к арабо-испанской культуре, он успешно сочетал традиции античной и восточной школ врачевания. Среди нескольких его открытий — методика удаления катаракты (им же предложенный термин), местного прижигания (каутеризации) в хирургических операциях, борьба с туберкулёзным поражением костей. Ему же принадлежит наиболее подробный в средневековом мире каталог хирургических инструментов (более 150), уникальность которого состояла ещё и в том, что каждое орудие хирурга было не только описано, но и нарисовано. Уже с XI в. перевод этого сочинения на латынь стал настольной книгой западноевропейских хирургов и оставался таковой вплоть до Нового времени.

Сирийский врач из Дамаска Ибн аль-Нафис в XIII в. описал лёгочный круг кровообращения, предвосхитив открытие Мигеля Сервета.

Абу Бакр Мухаммед ибн-Абд ал-Малик Ибн Туфайль (1110–1185)

служил визирем и одновременно лекарем при дворе халифа ал-Мансура в Арабской Испании. В Европе его знали под латинизированным именем Абубацера. Вокруг него группировались тогдашние интеллектуалы Андалузии, включая знаменитого философа Ибн-Рушда (по-латыни Аверроэса). Главное сочинение Абу Бакра «Повесть о Хайе, сыне Якзана» — своего рода медико-философская утопия. Герой повествования появляется на свет на необитаемом острове, зародившись сам собой из глины. Его выкармливает и воспитывает газель, потерявшая собственного детёныша. Постепенно он становится полноценным человеком, обучаясь мышлению и познавая тайны природы. Вершиной этого литературного мысленного эксперимента становится открытие героем своего божества и экстаз по этому поводу. Эта повесть пользовалась устойчивой популярностью и на Востоке, и на Западе (в разных переводах, включая русскоязычный).

А в арабо-испанской Севилье прославился врач Абу Марван ИбнЗухр. Он принадлежал к третьему поколению знаменитой во всей Испании как исламской, так и христианской династии врачей, состоявшей из шести поколений. Потомкам особенно запомнилось, что этот медик имел обыкновение проверять действие лекарств на животных, прежде чем давать их людям. Ибн-Зухру принадлежит «Книга пищи» — ранний образец диетологии и гигиены. Этого же средневекового врача стоит причислить к числу первых в истории медицины и фармации популяризаторов медикофармакологических познаний — он составил так называемую «Книгу упрощений относительно лечения и диеты». Там понятным для всех язы-

141

ком описаны многие болезни (включая воспаление лёгких, отит, чесотку и многие другие), меры по их профилактике и способы лечения.

Как видно, арабский мир породил немало замечательных врачей, которые внесли заметный вклад как в теорию, так и в практику исцеления болезней, охраны человеческого здоровья. Биографический словарь врачей мусульманского Востока составил сирийский медик Ибн-Аби Оссейбия (придворный врач одного из сирийских эмиров вплоть до своей кончины в

1269 г.).

Ибн-Сина как врач и философ

Перед нами, если пользоваться нашей европейской меркой, — «восточный Гиппократ». Самый знаменитый врач и даже вообще мыслитель азиатского средневековья. Его научное, литературное и философское наследие переведено на все европейские языки, до сих пор активно изучается и комментируется историками. Заслуги этого человека в освоении античной культуры и особенно в творческом развитии многих дисциплин удивительно велики. Вместе с тем перед нами личность весьма противоречивая, где беспримерное трудолюбие сочеталось с редкостным тщеславием, мудрость учёного и политика — с авантюризмом космополита, вечного странника. В судьбе Ибн-Сины воплотились и перспективы, и тупики мусульманской науки и медицины да и всей арабо-ирано-среднеазиатской цивилизации. Причём трудно сказать, помогали или мешали, даже угрожали великому врачу каноны ислама…

Абу Али аль-Хусейн ибн-Адбаллах Ибн-Сина (известный в Европе под латинизированным именем Авиценна) — уроженец Бухары (980). Его отец — сборщик налогов из чиновничьего аппарата бухарского эмира — сумел дать сыну хорошее образование, приглашая для домашних уроков известных специалистов — богословов и учёных. В этом ему помогли друзья из Египта, принадлежащие к исламской секте исмаилитов. Ибн– Сина — вундеркинд. За несколько лет он овладел не только элементарной арабской грамотой и основами коранического богословия, но преуспел в математике, логике, физике и философии. Трактаты Аристотеля талантливый ученик постигал в пересказе Порфирия Тирского (III в. н.э.). Евклида и Птолемея — по их собственным трудам. Известный арабский философ Аль-Фараби завершил его философскую подготовку — его комментарий к «Метафизике» Аристотеля будущий великий врач знал наизусть. Особый интерес он проявил к медицине, ознакомившись с произведениями известных врачей разных стран — Греции, Рима, Индии, Персии и других.

На пороге совершеннолетия Ибн-Сина уже вёл успешную врачебную практику. В свойственной ему на склоне лет хвастливой и ностальгической манере вспоминал юные годы: «Вскоре во мне пробудилась склонность к медицине, и я взялся за изучение посвящённых ей сочинений. Врачебная наука отнюдь не относится к числу трудных, и потому я преуспел в ней за самый короткий срок настолько, что учиться у меня медицине начали по-

142

читаемые всеми врачи. Пока я пользовал больных, мне открылись такие дающиеся опытом способы лечения, которые нигде не были описаны… И было мне в ту пору шестнадцать лет».

Как раз тогда потеряла власть некогда могущественная династия иранских халифов Саманидов. Ей на смену в Средней Азии пришли властители тюркской династии Караханидов. Территория арабских Халифатов распалась на множество средних и мелких владений, между которыми то и дело вспыхивали междоусобные войны. В 999 г. в Газне захватил власть и провозгласил себя султаном бывший раб из дворцовой гвардии (гулямов) Махмуд. Ибн-Сина отказался служить при его дворе и вынужден был всю оставшуюся жизнь скитаться от одного мелкого государя-эмира к другому. Беглый врач и философ то приближался к престолу и становился советником какого-то эмира — визирем, то вынужден был бежать в пустыню, переодевшись в рубище нищего-дервиша. Несколько верных учеников записывали его поучения по всем областям средневековых знаний, но милость власть имущих Ибн-Сине чаще всего приносило его врачебное искусство.

Так, он сумел вылечить очередного правителя Бухары Нуха ибнМансура, затяжная болезнь которого поставила в тупик всех остальных придворных врачей. В благодарность за исцеление эмир разрешил своему избавителю пользоваться богатейшей библиотекой своего дворца, бывшей одним из крупнейших книгохранилищ на Ближнем Востоке. Поскольку и это собрание, и большинство других библиотек погибли в пожарах междоусобиц, именно прямые и скрытые цитаты древних произведений в трудах Авиценны пригодились будущим поколениям учёных и врачей Азии и Европы.

Самым плодотворным оказался период его жизни в Ургенче (1005– 1017) — столице древнего Хорезма. Здесь трудились выдающиеся учёные своего времени — философы, математики, историки, медики. С ними, прежде всего с великим философом, географом, историком и астрономом Абу Райханом Бируни (973–1048) Ибн-Сина активно сотрудничал. Для истории фармации особое значение имеет труд Бируни, называвшийся «Медицинская фармакогнозия». В этой книге более тысячи разделов, из которых более восьмисот посвящены отдельным лекарственным препаратам растительного происхождения. Для сравнения укажем, что у того же Диоскорида зафиксировано вдвое меньше — около четырехсот фитопрепаратов.

Именно в Хорезме Ибн-Сина начал писать прославившие его произведения — «Канон врачебной науки» и «Книгу исцелений».

В 1017 г. Хорезм завоевал султан Махмуд Газневи, фанатик исламского консерватизма, противник передовой науки. Ибн-Сина в очередной раз был вынужден бежать и скитаться по пустыне. Посещал по очереди разные оазисы Средней Азии, побывал и в Иране. Везде лечил, преподавал разные предметы; даже становился на какое-то время советником правителя, визирем. На чужбине он испытал много лишений. По пути умер сопровождавший его ученик. Зато затем он встретил другого, который и записал

143

большинство его зрелых сочинений. Только великий целитель приживался при каком-то дворце, входил в доверие к владыке, как того свергали, убивали, а его приближённые, включая Ибн-Сину, бежали без оглядки, чтобы не потерять головы. Бегства не всегда удавались, и мыслитель успел посидеть в тюрьме, откуда его освободил очередной завоеватель.

Скончался Ибн-Сина в 1037 г. в возрасте 57 лет, не выдержав очередной поездки на войну в качестве придворного врача очередного владыки. Для средневековой эпохи — преклонный возраст; тогда жили в среднем на порядок меньше нынешнего.

На старости лет Ибн-Сина признавался своему верному ученику, что в тайне производил вскрытие человеческих и лошадиных трупов — «чтобы убедиться в схожести организмов» людей и животных. Кровопролитные войны переполняли госпитали пациентами, включая безнадёжных, так что смелый врач имел возможность без огласки проверить анатомию Галена и даже кое в чём её уточнить (по части анатомии глаза, сердца и некоторых других органов, скелета). Прекрасно понимая, что тем самым он нарушил заповедь своей религии, среднеазиатский вольнодумец надеялся, что «создал учение о человеке и для него».

Биография Ибн-Сины, хотя и кажется полной приключений, демон-

стрирует нам действительное отношение ислама к науке и медицине. Ира-

но-азиатские властители-эмиры и халифы приближали к себе учёных и философов, оплачивали их пребывание при своих дворах вовсе не из чистой любви к науке и искусству. По примеру предшественников и конкурентов — византийских императоров, царей Ирана они таким образом стремились повысить свой авторитет в глазах подданных и соседейвластителей сопредельных земель. Расколотый на множество течений ранний ислам позволял такой симбиоз власти и науки. В дальнейшем, когда политическая карта исламского мира стабилизировалась, наука и в том числе медицина лишились «режима наибольшего благоприятствования», подчинились примитивным догмам Корана и ограниченной традиции эмпирической медицины Востока. Поэтому, оставаясь на почве реалистичного историзма, возможности арабо-мусульманской медицины и фармации не следует ни преуменьшать, ни преувеличивать.

Несмотря на все перипетии судьбы, Ибн-Сина везде и всегда умудрялся заниматься науками, в том числе продолжал составлять свою медицинскую энциклопедию. В итоге его «Канон врачебной науки» насчитывает 14 книг; «Книга исцелений» — 18; юридическая «Книга справедливости» — 20; «Книга по арабскому языку» — 10 и т.д. Всего с его именем на Востоке связывают более 430 трудов. Среди них выделяются произведения по философии, логике, физике и химии, юриспруденции, а также литера- турно-поэтические работы. При этом известно, что немало книг этого автора не сохранилось в бурных событиях эпохи, а некоторые дошли до потомков в приблизительных пересказах и переделках поздних средневековых авторов.

144

Собственно медицине посвящено около полусотни трактатов, из которых до наших дней дошло около тридцати. Они образуют три группы. Во-первых, труды по общей теории медицины, то есть нормальной и патологической анатомии и физиологии. Во-вторых, описания отдельных органов и типичных для них заболеваний, средствах их излечения. В-третьих, что особенно примечательно для истории фармации, — лекарствоведческие сочинения, наброски будущих фармакопей.

Все эти сочинения оказались переработаны и суммированы их автором в его главном произведении — «Каноне врачебной науки» — подлинной энциклопедии средневековой медицины Востока.

«Канон врачебной науки»

Несмотря на все жизненные лишения и посмертные потери, научное наследие Ибн-Сины имело в целом счастливую судьбу. Его главные произведения, включая медицинский «Канон», довольно рано, уже в XII в. перевели с арабского на латынь, а затем и на национальные европейские языки — французский, немецкий, английский. Рукописные копии переводов Авиценны служили в Европе учебниками на протяжении нескольких веков. А с 1473 г. появились первые их печатные издания. Ими пользовались медики и ученые Падуи, Венеции, Рима и прочих центров западного Средневековья. В XV в. с «овсиньевой мудростью» познакомились и на Руси. К XVII в. «Канон» выдержал в Европе до 40 полных переизданий.

«Канон» — сложное произведение, состоящее из нескольких книг, которые в свою очередь делятся на отделы, главы и параграфы.

Первая книга «Канона» состоит из трёх частей. Первая из них посвящена теоретическим вопросам медицины — её анатомическим и физиологическим предпосылкам. Описываются кости, хрящи, нервы, суставы, связки, мускулы, сухожилия и другие органы. Кровеносные сосуды подразделяются на пульсирующие (артерии) и покоящиеся (вены). Довольно точно описан мышечный аппарат глаза.

Во второй части содержатся взгляды на причины и проявления болезней. При этом уделяется внимание вопросам профилактики заболеваний. Подробно обсуждается пульс, его разновидности в норме и патологи. Даны советы по изучению выделений больного.

Третья часть посвящена условиям здоровья и неизбежности смерти. Рассмотрены правила гигиены, подчёркнуты возможности закаливания и общей тренировки организма (бег, борьба, верховая езда, стрельба из лука, фехтование и прочие физические упражнения). Содержится призыв к медикам учитывать пол, возраст, индивидуальные особенности пациентов.

Вторая книга «Канона» переходит от клиники к фармакологии и фармацевтике. Здесь описываются относительно простые лекарственные вещества — всего почти восемь сотен снадобий растительного, животного, минерального происхождения. Сначала излагаются общие свойства лекарств, затем отдельные лекарственные формы и способы их применения в

145

клинике. Многие из собранных Авиценной лекарственных субстанций до сих пор применяются в медицине.

Третья книга «Канона» больше всех по объёму. Она состоит из двадцати двух частей, характеризующих отдельные органы и их системы в организме. Рассказ ведется сначала об их анатомо-физиологическом строении и нормальном функционировании. Затем указываются возможные патологии каждой части тела (начиная с головы и кончая пятками), описываются причины и симптомы болезней. В заключение предлагаются методы лечения соответствующих заболеваний. Как видно, Авиценна исповедовал локалистический подход к практической медицине. По современной терминологии он предложил свод частной патологии и терапии.

Четвёртая книга (из семи частей) продолжают рассматривать вопросы медицинской клиники, а именно типичные болезни человеческого организма, его отдельных органов и подсистем. А именно: лихорадки, опухоли, травмы, отравления и так далее. Особое внимание уделено заразным, паразитарным заболеваниям. Затем намечаются типичные периоды течения заболеваний, их внешние факторы, варианты их исхода. Распознаются признаки рака и проказы. Против злокачественных опухолей рекомендуется оперативное вмешательство. Довольно подробно дана травматология: описаны переломы, вывихи, раны, ушибы, ожоги, кровотечения, методы их врачевания (некоторые из них сохраняются в арсенале современных медиков). В духе своей коварной эпохи автор интересуется ядами и противоядиями. Завершается книга косметологическими рецептами, по уходу за кожей, ногтями, волосами. Упоминаются способы татуировки и удаления её следов. Рассматриваются способы борьбы с разного рода кожными заболеваниями.

Пятая книга — фармакопея Авиценны. Здесь приведены его рецепты приготовления и хранения сложных по своему составу лекарств, затем способы их применения при различных заболеваниях. Завершается эта книга восточной системой мер и весов.

Кроме огромного «Канона», с именем Авиценны история медицины и фармации связывает ещё несколько работ. Они представляют собой то ли наброски отдельных частей «Канона», то ли его монографические продолжения. Среди них: «О сердечных средствах», «О гигиене», «Правила использования лекарств», «Лихорадки и опухоли», «Нервные болезни и параличи», «Медицинские афоризмы», «Медицинские указания», «О сохранении здоровья», «Об устранении вредоносных факторов», «О пульсе» и ряд других, подобных по тематике.

Фармакологические рецепты Авиценны

Среди собственно фармацевтических произведения «восточного Гиппократа» выделяются авиценновы «Книга о лекарствах при сердечных болезнях», «О свойствах цикория», «О свойствах уксуса» и целый ряд тому подобных. Но заслуги Ибн-Сины перед наукой и практикой лекарство-

146

ведения не только количественные, но и качественные. Арабские врачи, например, Ибн-Аббас (930–994), рекомендовали проверять лекарственные средства в больнице на отдельных пациентах. Авиценна расширил поле апробации препаратов. Сначала пробы на животных, затем нечто вроде клинического эксперимента на отдельных, менее опасных в клиническом отношении пациента; наконец, в повседневной врачебной практике. В его «Каноне» особое внимание обращается на учёт возможных побочных действий тех или иных препаратов; на варианты их взаимного усиления либо ослабления при сочетанном применении. Десятки авиценновых рецептов в том или ином виде входили в состав первых европейских и российских фармакопей.

Авиценна правильно предсказал приоритет лекарств, полученных химическим путём, перед натуральными снадобьями. Например, именно ему приписывают первые опыты использования препаратов на основе ртути против сифилиса (ртуть тогда добывали в окрестностях Бухары). Им же описаны побочные симптомы такого лечения — ртутного стоматита.

О составе лекарств и об их первичных свойствах

Простым лекарством пользуют больного, Пока оно своё не скажет слово,

А к сложным обращаться не спеши: Они тогда лишь только хороши, Когда болезнь сложна – пои с оглядкой; Улучшь лекарство, пищу сделай сладкой. Когда лекарство пользы не даёт, Усиль его, чтоб был ему проход

К больному органу, создай удобство, Чтоб проглотить лекарство было просто.

Готовишь снадобье – не позабудь: Лекарства сложные – сложна их суть. По правилам сочти и взвесь все дозы, Будь осторожен: берегись угрозы, Которую лекарство принесёт, Коль у врача неправильный расчёт. Лекарство, если по составу сложно, Делить на части для приёма должно. Назначь питья лекарств часы и дни, Пусть строго соблюдаются они…

По рецептам тубибов

Известно, что восточная медицина во многом отличается от европейской. Так повелось издавна — исламские народы очень суеверные, имели особое влечение к таинственным явлениям природы. Маги и чародеи поль-

147

зовались среди них повышенным спросом, а медицина и врачи были окружены ореолом высшей силы.

Между тем в большинстве случаев в недалёком прошлом врачеватель, например арабский — тубиб, был малообразованным человеком, который едва умел читать и писать. Все его медицинские познания сводились к поверхностному знакомству с ядовитыми и целебными свойствами трав.

Самыми действенными средствами лечения тубибы считали кусочки цветной бумаги с написанными на них изречениями из Корана. Эти бумажки проглатывались больными с надеждой на скорое исцеление ими. В других случаях бумажки для разнообразия аккуратно сворачивали, опускали в воду и кипятили на медленном огне с ритуальными нашёптываниями. По прошествии некоторого времени захворавший выпивал эту воду такой горячей, как только мог вытерпеть и не обжечься.

Были и другие оригинальные способы лечения. Например, для лечения лихорадки нужно было написать на обыкновенном курином яйце изречение из Корана, потом положить его перед собой и, не отрываясь, смотреть на него до тех пор, пока не полегчает. От прочих заболеваний больному давали смесь из ртути и железа синеродистого калия, после чего он жевал листья орехового дерева и небольшими частями выплёвывал эту смесь. Таким образом, получалось некоторое подобие пилюль, потом их размачивали и бросали в огонь. Больной же, завернувшись в плащ, вдыхал в себя пары. Конечно, в процессе выздоровления большое значение имели гипноз, самовнушение и стремление к исцелению.

Рецепты арабских докторов в старину (а в некоторых местностях и в наше время) обыкновенно состояли из формул, в которых главное место занимал образ Аллаха. Средства же, прописываемые врачами, в основном состояли из жира, масла, чеснока, перца, аниса, соли, воды флердоранжа, уксуса и др.

Долгое время европейцы не могли открыть секреты некоторых действительно целительных рецептов тубибов: те держали их в большой тайне, боясь, что чужеродцы могут подорвать престиж знахаря-знатока в глазах местного населения. После неоднократных попыток к доступу и овладению восточными премудростями одному дотошному французу в конце XIX в. повезло – он смог прочитать в бумажке-рецепте следующее: «Хвала единому Богу! Вот какие мне нужны лекарства: слюногонка (жижнец), изюм, чеснок, гвоздика, керс, белый уксус, камфора, мастика, масло, лавровое дерево, зелёный анис, шафран, мёд и красная бумага. Вот всё, что мне надо». Пропорций в составе даров природы вовсе не было. Каким образом применять: пить, прикладывать, делать клистир или смотреть на полный сбор лишь глазами – не указывалось…

Интересно, что каждый тубиб, желавший привлечь как можно больше пациентов в сферу собственного обслуживания, постоянно имел в своей «клинике» массу рукописных аттестаций. Эти как бы «дипломы» рекомендовали его с самой лучшей стороны. Представители правоверного

148

больного ритуально, дотошно знакомились с этими документами и лишь после того вверялись врачевателю.

Ближневосточные уроки в культуре и медицине Европейского Средневековья

Авторы некоторых учебников по истории медицины и фармации склонны переоценивать тот лечебный арсенал, который накопил в своих работах Авиценна. Будто бы он предвосхитил множество диагнозов и лекарств, переоткрываемых заново впоследствии вплоть до наших дней. Кое в чём так оно и есть. Например, он умел различать до десятка вкусовых признаков лекарственных препаратов. Многие лекарства получили распространение именно с его лёгкой руки. Скажем, именно Авиценна внедрил в аптечное дело простейший способ дистилляции воды. Хотя достижения этого «восточного Гиппократа» исключительно разнообразны и несомненны, но и он не мог выйти за описательные пределы средневекового естествознания. К тому же исламская религия с особой жестокостью подавляла свободную мысль в области биологии и медицины. По этой причине многие в общем верные наблюдения и догадки Ибн-Сины на долгий срок были утрачены для потомков, а его труды дошли до нас далеко не полностью. То же самое можно сказать об идейном наследии всех остальных интеллектуалов средневекового Востока.

** *

Итак, мы можем заключить, что арабская медицина и фармация почти тысячу лет занимали ведущие позиции в Средиземноморском ареале. Арабы сохранили, существенно дополнили и возвратили в Европу лучшие достижения греко-римской Античности, византийского Средневековья, иранской и индийской цивилизаций. В Багдаде, Басре, Каире, Дамаске, Кордове, Толедо, Бухаре, Самарканде и других арабо-мусульманских столицах создавались крупные центры средневековой медицины и фармации: благоустроенные по тем временам больницы с библиотеками медицинской литературы (включая залы для переводов и переписки медицинских трактатов), врачебными школами, аптеками при них. В Западной Европе подобная сеть университетов и госпиталей сложилась на два-три столетия позже с учётом восточного опыта.

В арабо-мусульманской империи поначалу парадоксальным образом её повсеместная агрессия приводила к широкому заимствованию достижений, в том числе медико-фармакологических, самых разных народов Европы и Азии. Драгоценные греческие и римские, византийские и иранские, тюркские и иудейские рукописи по философии и медицине, которые по местам их создания оказались в забвении или вовсе беспощадно уничтожались, среди арабов оказались сохранены, переведены на арабский язык, прокомментированы и приняты за основу врачебной науки и практики.

Тот же самый «Канон врачебной науки» Авиценны уже в XII в., то есть через столетие после кончины автора, оказался переведён с арабского

149

на латинский язык Герардом Кремонским (1114–1187), а в XIII столетии — на древнееврейский и разошёлся во множестве списков по всему средиземноморскому миру. Как только в Европе изобрели печатный станок, «Канон» тиражировали среди первых печатных изданий. Первое издание — 1473 г. в Страсбурге. Впоследствии число его изданий соперничало с самой Библией — вплоть до Нового времени его печатали полностью более сорока раз и несколько сот раз в составе разных хрестоматий и антологий. Около пяти столетий «Канон» находился среди настольных руководств врачей всех стран Европы, служил одним из учебников для медицинских факультетов старейших университетов Старого света.

Однако все перечисленные нами достижения арабских и среднеазиатских авторов относятся к раннему периоду мусульманской экспансии на Востоке. Победивший ислам перестал поддерживать естественные науки — они ничего не могли прибавить к священному Корану. Подобно тому, как исламское изобразительное искусство запретило изображать лица людей и выразилось только в изощренных орнаментах, в области медицины арабы и их сателлиты сохранили богатый репертуар практических навыков врачевания, но отказались от обсуждения общих вопросов биологии и медицины. Это существенно обеднило врачебные возможности в мусульманском мире, довольно скоро привело к его безнадёжному отставанию от европейской науки распознавать и лечить болезни. До сих пор квалифицированную медицинскую помощь на Арабском Востоке оказывают только западные врачи или же прошедшие у них обучение местные уроженцы. То же самое касается аптечного дела и фармакологии — их технологии и рецепты повсеместно западного происхождения.

Литература

Ибн-Сина. Канон врачебной науки. Тт. I–V / Пер. М.А. Салье и др.

Ташкент, 1951–1961.

Ибн-Сина. Автобиография / Пер. А.В. Сагадеева // Избранное. - М.,

1980.

Ибн-Сина. Поэма о медицине [Фрагменты] / Пер. М. Фофановой, М. Чемерисской // Избранное. - М., 1980.

Избранные произведения мыслителей Ближнего и Среднего Востока

IX–XIV вв. - М., 1961.

Коран / Пер. И.Ю. Крачковского. - М., 1990.

** *

Ислам. Краткий справочник. - М., 1983.

Ислам. Энциклопедический словарь / Отв. ред. С.М. Прозоров. - М.,

1991.

Хрестоматия по исламу / Пер. с араб., введ. и примеч., сост.

С.М. Прозорова. - М., 1994.

150