och_istor_farm_ch_2

Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века. - М., 1997.

Опыт тысячелетия. Средние века и эпоха Возрождения: Быт, нравы, идеалы. - М., 1996.

Оссовская М. Рыцарь и буржуа: исследования по истории морали. - М., 1987.

Пуассон А. и др. Теория и символы алхимии. Великое делание. - М.,

2000.

Руа Ж.Ж. История рыцарства. - М., 1996.

Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. Германские земли II/III – середины XI вв. - СПб., 2001.

Хейзинга Й. Осень Средневековья. - М., 1995. Элита и этнос Средневековья. М., 1995.

Ястребицкая А.Л. Западная Европа XI–XIII вв. - М., 1978. Buza Peter. Budapest.: Buda Bako, 2002.

* * *

Арнаутова Ю.Е. Тревоги повседневной жизни: болезни, представления об их причинах и лечении // Средневековая Европа глазами современников и историков. Ч. 3. - М., 1994.

Арнаутова Ю.Е. Колдовство и «колдовские» болезни в Средние века // Вопросы истории. 1994. № 11.

Арнаутова Ю.Е. Чудесные исцеления святыми и «народная религиозность» в Средние века // Одиссей. Человек в истории. 1995. - М., 1995.

Арнаутова Ю.Е. Об истории западноевропейского госпиталя в Средние века и некоторых методологических аспектах её изучения // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2000. № 5.

Арнаутова Ю.Е. Колдуны и святые: Антропология болезни в Средние века. – СПб., 2004.

Волков А.А. Выдающиеся химики мира. - М., 1991.

Карасик В.М. Прошлое и настоящее фармакологии и лекарственной терапии. - М., 1965.

Менье Л. История медицины. - М., 1926. Семенченко В.Ф. История фармации. - М., 2003.

181

ГЛАВА VI

ЗДОРОВЬЕ И БОЛЕЗНИ, ЛЕКАРСТВА И ЛЕКАРИ В ДРЕВНЕЙ РУСИ И НОВОЙ РОССИИ

(X–XVIII века)

«Нет сомнения, что схизма (разделение церквей) отъединила нас от остальной Европы, и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые её потрясали, но у нас было своё особое предназначение. Это Россия, это её необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех. … Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже отдельные усобицы — разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие — печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие её могущества … — как, неужели всё это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Пётр Великий, который один есть целая история! А Екатерина II, которая поставила Россию на порог Европы? А Александр, который привёл нас в Париж?.. … Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; … но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог её дал».

А.С. Пушкин — П.Я. Чаадаеву. 19 октября 1836 г.

Каждому народу вполне естественно хочется представить свою историю и культуру в самобытном и оригинальном виде. Эта универсальная идеология выглядит примерно так: «Мы, то есть наши предки, всегда жили на нашей родной земле; своим трудом достигли многого в культуре; всегда побеждали своих врагов; вообще никому не уступим…» Подобный патриотизм способствует сплочению этноса; поддерживает, как сейчас говорят, национальную идентичность. Как правило, для гордости за свою родную

182

историю и культуру имеются определённые основания. Но учёные — историки, этнографы, антропологи — знают, что этногенез не бывает «стерильным» — племена и народы смешивали свои гены и технологии; у каждого культурного достижения, открытия были предшественники и соперники; победы чередовались поражениями, героизм — предательством. Так было со всеми народами Земли, многие из которых давным-давно прекратили свое существование, «не оставив ни племени, ни потомства», как отмечал русский летописец. Славяне, в том числе их крупнейшая сейчас ветвь — русские, не самый древний из ныне населяющих нашу планету народов. Однако с довольно далёких времён — рубежа поздней Античности и раннего Средневековья — полноправный сотворец мировой истории. Чтобы лучше представить себе реальные истоки и стартовые этапы развития отечественного просвещения, славяно-русской культуры, включая медицину и фармацию, предлагаем нашим читателям проследить начальные вехи национальной истории, как их восстанавливают специалисты разных наук по всем возможным источникам знаний о прошлом. Ведь будущие медики — студенты лечебных и фармацевтических факультетов должны представлять историю избранной профессии, особенно в своей собственной стране, реалистично, а не на основе вздорных мифов и басен.

Восточные славяне: долгий путь на родину

«Мы жили в зелёных просторах, Где воздух весной напоён. Мерцали в потупленных взорах Огни кочевавших племён…»

Э. Багрицкий. Славяне.

1915–1917 гг.

Глубинные истоки славянской истории и культуры возможно представить только по данным языкознания. Славянская речь относится к индоевропейской семье языков. Эти наречия постепенно отделялись от гипотетически единого праязыка вместе с народами, покидавшими изначальную территорию расселения индоевропейцев (однозначно локализовать которую учёным пока не удалось). Так возникли языки индийские, иранские, романские, германские, балтские, славянские и прочие, им родственные. На них говорят теперь почти все народы, заселившие Европу на протяжении нескольких последних тысячелетий, начиная с конца неолита (нового каменного века) и начала эпохи бронзы (около середины IV тыс. до новой эры) и кончая веком раннего железа (с рубежа II и I тыс. до н.э.). Их переселение сюда шло несколькими «волнами», с востока (из Северной Индии, Месопотамии, малоазиатской Анатолии, с Кавказа) на запад

183

Евразийского континента. Они несли с собой передовые по тем временам достижения культуры:

развитые выше первобытного уровня отрасли хозяйства (разнопородное скотоводство, плужное земледелие, керамическую посуду, металлическое вооружение);

первичную социально-политическую иерархию в обществе (рядовые общинники, воины, жрецы);

сложные мифо-религиозные представления, связанные с ведами (на санскрите — знание) — священным преданием арийских племен.

Жившее по разным сторонам Европы раньше население было уничтожено индоевропейцами или же смешалось с ними. Представители иных языковых семей удержались только на крайнем севере (финно-угры, уральцы по происхождению) и на самом юге (носители разнотипных кавказских наречий).

Сравнительно-историческим языкознанием установлено, что прародина славян находилась в стороне от моря, гор и степей; на лесной равнине

сумеренным климатом, среди рек, озёр и болот. Именно такая географическая лексика носит общеславянский характер. Её сопоставление с результатами археологических раскопок указывает на области Центральной Европы, находящиеся где-то в бассейнах Вислы, Одера, затем Дуная и, наконец, Днепра. Территория, на которой складывалось славянство, меняла свои очертания, пересекаясь с землями предков иных народов. Соседями будущих славян на западе были кельты, на северо-западе — германцы, на северо-востоке — балты, а с юга — фракийцы, затем ираноязычные скифы и сарматы. В процессе своего этногенеза эти народы взаимодействовали, обменивались культурными достижениями и соответствующими им языковыми терминами (в славянских языках германизмами являются такие слова, как князь, хлеб, купить, долг, меч, шлем, котёл, блюдо и др.; иранизмами бог, хорошо, топор, собака, лошадь, хата, слово и др.; почти у всех этих слов есть и собственно славянские кальки: вождь, жито, все-

вышний, добро, секира, пёс, топор, миска, конь, дом, речь и т.д.).

Наибольшее родство у славянских языков обнаруживается с балтскими. По-видимому, довольно долго существовала балто-славянская этнокультурная общность. Очередное вторжение, вероятно, свирепых азиатских гуннов, разрушило это единство, и славянская речь отделилась от балтской. Кроме того, на финальных этапах своего переселения с Дуная в поисках окончательной родины отдельные группы славян смешивались с аборигенами разных районов Восточной Европы. Поэтому, между прочим, у славяноязычных народов столь разнотипна антропология (цвет волос, глаз, телосложение) да и культура. Мы по мировым меркам — большой народ, чья сила всегда была во внутреннем разнообразии.

Античные писатели, описывавшие этнополитическую карту Европы рубежа старой и новой эр, упоминают целый ряд народов, названия которых историки обычно относят к ранним славянам (венеты, анты, склавины). Однако вплоть до середины, а то и последней трети I тыс. н. э. затруд-

184

нительно определить те или иные археологические культуры 16 как безусловно славянские. Дело в том, что этничность, отмечаемая письменными источниками, и материальная культура, чьи остатки изучают археологи, не всегда совпадают. Предки славян могли входить как один из этнических элементов, преобладающий или подчиненный, в такие археологические культуры сначала поочередно, а затем совместно занимавшие юг Восточ-

ной Европы в I тыс. н.э., как зарубинецкая, киевская, пражско-корчакская (склавины?), пеньковская (анты?), колочинская (венеты?), волынцевская.

Их объединяют такие признаки, как:

обряд похорон (трупосожжение с погребением кремированного праха в глиняных сосудах или даже без них, так называемые «поля погребальных урн»; переход к трупоположению, сооружению курганных насыпей произошел под влиянием христианства под конец I тыс. н.э.);

тип жилища (полуземлянки, топившиеся печами по-чёрному, без дымоходов);

комплекс хозяйственного инвентаря (лепная баночного типа кера-

мическая посуда, деревянные ведра и бочки с железными обручами, железные серпы, топоры, двушипные наконечники стрел, ромбовидные наконечники копий и т.д.);

набор престижных украшений костюма, различавшихся у отдель-

ных группировок славян (разных форм фибулы-застежки верхней одежды; височные кольца, вплетавшиеся в женскую прическу, либо носившиеся в ушах как серьги; прочие подвески).

Всюду, куда приходили разные группы ранних славян, они сохраняли этот относительно простой, но универсальный набор элементов материальной культуры, а затем изменяли, пополняли его за счёт заимствований у предшественников и соседей. Раннеславянские поселения оставались по большей части неукреплёнными — селищами, культурный слой которых невелик и беден находками (сказались частые переселения и войны).

Наиболее для эпохи на стыке поздней Античности — раннего Средневековья развитой (по провинциально-римским образцам) и обширной по занимаемой территории (от Дуная до Дона) была черняховская культура — раннеполитическое объединение разных народов (даков, сарматов и подчиненных ими поздних скифов, праславян, др.) во главе с германцамиготами III–V вв. н.э. (так называемая «держава Германариха» и его преемников). «Черняховцы» активно торговали с греческими колониями Причерноморья и северными провинциями Рима, усваивая и по-своему перерабатывая их высокие по тем временам производственные технологии (в особенности керамистику — прагерманские культуры, в отличие от ранне-

16 Археологической культурой называют совокупность однотипных памятников далёкой старины (поселений, могильников, святилищ, кладов). Чаще всего они оставлены одним народом, реже — группой родственных либо союзных народов. Названия археологических культур условны — даются по месту первых раскопок или наиболее типичного памятника.

185

славянских, не «баночные», а «мисочные» и «амфорные»). Клады римских монет-денариев маркируют направления этих контактов по всей Восточной Европе (включая поречье Сейма).

Под конец IV в. германское влияние здесь оказалось прервано вторжением полчищ кочевников-гуннов из степей Центральной Азии, которые безжалостно разгромили союз народов во главе с остготами — все черняховские поселения гибнут в пожарах. На широких просторах Евразии началась и вплоть до VII в. продолжалась эпоха Великого переселения народов, в котором приняли участие и ранние славяне. Всё новые орды азиатов (в основном тюркоязычных — аваров, венгров, болгар, печенегов, гузов) периодически прокатывались по степям Северного Причерноморья в поисках добычи и свежих кочевий. Славяне в свою очередь возглавили нападения варваров 17 на Византийскую империю, захватив север Балканского полуострова и неоднократно осаждая Константинополь. Их раннеполитические объединения (вождества-«славинии») заняли доминирующее место готов в центре и на востоке Европы.

К исходу I тыс. н.э. культурное единство славянского мира сменилось обособлением таких его ветвей, как южное, западное и восточное славянство. Восточные славяне в свою очередь распались на группы, которые неточно называют «племенами» либо «союзами племен». Племя, собственно, состоит из нескольких экзогамных родов (между которыми заключаются браки). В результате долгих многоэтапных переселений у славян сложились скорее соплемённости — более или менее тесные (культурно и политически) и масштабные объединения семейно-территориальных общин. Их крупные группы отличались друг от друга диалектами общеславянской речи, особенностями костюма, некоторых других проявлений культуры; уровнями социально-политического развития. Так, на Правобережье Днепра к IX в. сложилась лука-райковецкая, а на Левобережье — роменская культуры, обе уже бесспорно славянские.

В начале русской летописи уточняется, что:

на северо-западе, в лесной зоне, по соседству с финнами-чудью разместились чересполосно словене ильменские (вокруг озера Ильменя) и кривичи (потомки легендарного жреца Крива);

на западе — дулебы (распавшиеся на волынян и бужан, в поречьях Волыни и Буга), дреговичи (между Припятью и Двиной, среди болот- «дрягв»);

17 Варварами греки и римляне именовали те народы, которые не говорят на их языках, а бормочут что-то неразборчивое («бар-бар»; ср. русское название германцев — немцы, т.е. «немые» в чужой стране). Похожим образом наши предки именовали себя словене, т.е. «люди, владеющие словом», «народы, говорящие на понятных друг другу языках» (в отличие, в частности, от чудских, т.е. чуждых по языку, чудных на вид финно-угорских народов). Отсюда позднее произошел современный этноним славяне. Термин же варвары быстро приобрел и удержал до сих пор отрицательную коннотацию: «baros» дословно по-гречески означает «нечто мучительное, грязное», а в переносном смысле — разрушительное, некультурное.

186

в Среднем Поднепровье — древляне (жившие в лесах-«деревах»), поляне (на равнинной местности, среди возделанных земледельцами полей); на Левобережье Днепра — северяне (по Десне, Суле, Сейму; пришедшие сюда, как видно, уже с севера; согласно летописцу, «от кривичей»), радимичи (по Сожу), вятичи (в Поочье; потомки летописных вождей Радима и Вятко, приведших сюда своих сородичей из ареала западных славян — «от ляхов»);

южнее, в нижнем течении Днестра и Буга — уличи, тиверцы. Иные из таких же славянских группировок, не пережив вражды с во-

инственными соседями, либо в поисках более плодородных земель, покинули свои земли, остались для потомков безымянными (как, например, но-

сители боршевской культуры в Подонье).

У части славянских народцев, тех, что оказались в центре Восточной Европы, подальше от иноземных государств, уже появились собственные политические объединения-княжения; остальные жили, по выражению иностранных наблюдателей, «в народоправстве»; согласно летописцу Нестору, «сами собой владели», политически их объединяло только ополчение вооружённых мужчин на случай войны да выплата дани более сильным соседям, в чью политическую орбиту они поначалу входили.

Славянское заселение Восточной Европы носило характер крестьян-

ской колонизации. При подсечно-огневой системе земледелия пашня периодически истощалась, скоту не хватало полноценных пастбищ. Повторялись неурожаи, эпизоотии. Тогда некоторые большие, многопоколенные семьи (летописные роды) отселялись из уже обжитых районов куда подальше. На новых угодьях они селились вдоль по течениям рек, их притоков отдельными хуторами, состоящими из нескольких дворов. На возвышенных речных берегах у леса огнём отвоевывались новые участки для пашни, отыскивались деревья-борти с медоносными пчёлами, тропы охотничьих зверей; в речных поймах размещались промысловые угодья — огороды, сенокосы, смолокурни, солеварни; рыбные ловли; кузнечные, гончарные, прочие мастерские. Силами десятка-другого таких деревенек выстраивалось их центральное поселение (для археологов теперь — городище), укреплённое рвом, земляным валом и частоколом из огромных брёвен — как общее укрытие в случае военной опасности; в обычных условиях за их стенами размещался руководящий округой род. Эти посёлки летопись именует градами. Одни из них впоследствии запустели или были разрушены врагами, зато другие превратились в настоящие города отечественного Средневековья (вроде Киева или, допустим, Курска).

Таким образом, труд свободного земледельца, ремесленника и промысловика, способного прокормить и защитить себя и своих близких от любого врага и грозных сил природы, — вот материальная основа культуры и всей дальнейшей общественной жизни славян, затем Руси.

Внешние — политические и экономические факторы заметно активизировали историческое развитие восточного славянства. Ведь наивысшего уровня культуры в мире к I тыс. н. э. достигли, как мы уже отмечали

187

выше, мусульманский Восток и православная Византия — они сохранили и приумножили античное наследие (литературу, философию, науку, медицину, величественную архитектуру, имперскую власть с развитым аппаратом управления и регулярными армией, флотом). Остальная Европа только поднималась из руин после римско-варварских войн. А славяне, тем более восточные, в своей массе находились в наибольшем отдалении от гре- ко-римского мира и его культуры.

Наша начальная летопись застаёт большинство восточнославянских группировок данниками соседних, более воинственных и могучих народов. Северные «племена» (словене, кривичи, их соседи-финны — летописные чудь, меря, весь) платили дань «варягам из-за [Балтийского] моря», а южные (северяне, радимичи, вятичи, одно время поляне) — хазарам, чье разноплеменное государство-каганат 18 контролировало обширные пространства Азово-Каспийского междуморья и от Северного Кавказа до Верхнего Поволжья. Торгово-ремесленно-военные поселения скандинавов, начиная с VIII в., появились в ключевых точках на водных трассах восточноевропейского Севера, Запада и Востока (Ладога, Волхов, Западная Двина, Верхние Днепр, Волга). А белокаменные крепости с хазарскими гарнизонами це-

почкой обогнули славянскую территорию с юго-востока, по Дону и Северскому Донцу. Хазарский каганат почти на три века заслонил Европу от вторжения новых кочевников из-за Волги и арабов на Кавказе. Наёмные дружины варягов-руси страховали славян балтийского ареала и их соседей от набегов своих же соплеменников-викингов 19 с Балтики. Они же возглавили походы коалиционных войск северных «племён», прежде всего славянских, на Византию, проторили к X в. «путь [по Днепру и Чёрному морю] из варяг в греки и из грек» обратно на Балтику. Не ограничиваясь Причерноморьем и Константинополем, варяжские дружины преодолевали границы Хазарии, пиратствовали на Каспии; с купеческими караванами доходили до приуральской Волжской Булгарии и даже до Багдада. За пушнину и рабов там платили высокие цены в серебре.

В итоге той бурной эпохи скандинавы, хазары и славяне, прочие народы Восточной Европы не столько воевали между собой, сколько всё активнее торговали и вообще союзничали. Причём не только друг с другом, но и с немцами, византийцами, арабами, купцами из других стран, ко-

18От титула верховного правителя у тюркских народов — каган; буквально — «хан ханов».

19Вик на германских языках — «залив», «порт»; викинг — участник похода по морям и рекам в чужие страны ради пиратской добычи, получения откупа-дани или торговли с иноземцами. Походы викингов из Скандинавии потрясали приморские побережья всей Европы в VIII–XI вв. Кое-где (например, во французской Нормандии, в Англии, на Сицилии) скандинавы захватывали власть и устраивали новые государства.

ВВизантии, затем на Руси, где из скандинавов (в основном шведов и норвежцев) формировали гвардейские части, их звали варягами (что означало «воины, принесшие присягу», «наёмные телохранители»). Русами, собирательно русью называли викингов, оседавших в Восточной Европе, среди славян и их соседей (см. ниже).

188

торые в погоне за невиданными у себя на родине барышами пересекали целые континенты сухопутными, а также более быстрыми, экономичными и безопасными речными путями. Возросший с помощью варягов и хазар приток к славянам престижного импорта (массы арабских серебряных мо- нет-дирхемов, разнообразных бус и прочих украшений, высококачественного вооружения) стимулировал у них развитие товарного хозяйства, его экспортные статьи (пушнина, зерно, мёд, воск); из мелких хуторов население стягивалось в пункты международного обмена — первые города; лидеры таких общин, собирая дань для чужеземцев (по серебряной монете и беличьей шкурке с каждого двора-дыма) и организуя транзитную торговлю, попутно богатели сами, укрепляли собственную власть уже как государственную, публичную; создавали постоянное войско-дружину.

Итак, на арену всемирной истории славяне выходят во второй половине I тыс. н. э. со средним (по меркам раннего Средневековья), но весьма устойчивым и перспективным уровнем культуры. Вопреки многочисленным войнам и нашествиям, экологическим бедствиям и благодаря периодическим миграциям, славянство за первые века своего самостоятельного существования многократно разрослось и расселилось на обширных пространствах Европейского континента. Славянские «племена» заняли громадную территорию от Адриатического и Черного морей на юге до Балтийского моря на севере; от Эльбы (Лабы) на западе и до Урала на востоке. Цивилизационный тип славян — хорошо вооружённых и оснащённых земледельцев, скотоводов и промысловиков — обеспечил их открытость широким международным контактам. Восточная часть славянства в начале своей собственной истории активно взаимодействовала с разными народами и государствами Европы и Азии (в первую очередь христианской Византией, иудейской Хазарией, мусульманским Арабским Халифатом и другими). Образцы их духовной и политической культуры творчески соединялись славянством со своими собственными традициями. На этнокультурной основе прежде всего и в основном восточных славян, но при участии их иноязычных соседей (аборигенов и пришельцев с севера и юга) к началу II тыс. н.э. сформировалось одно из крупнейших государств средневековой Европы — Русь.

189

Культурный мир славянского язычества и его врачебные возможности

«Одеты в косматые шкуры, Мы жертвы сжигали тебе — Тебе, о, безумный и хмурый Перун на высоком столбе!»

Э. Багрицкий. Славяне.

1915–1917 гг.

Термин «язычество» происходит от библейского выражения языци, т.е. (ещё некрещёные) народы. Так называют тип культуры, предшествующий мировым религиям, которые исповедуют единобожие (монотеизм). Язычники же не знают столь всеобъемлющей — стоящей над природой фигуры Творца и Вседержителя; они поклоняются силам природы, одушевляя и обожествляя их (анимизм). Все общественное, человеческое и духовное для язычества восходит к природным стихиям, представляет собой их распространение на область человеческих дел и желаний. Отсюда вера во многих богов сразу (политеизм). А с другой стороны, «конкуренция» языческих богов, каждому из которых молятся, приносят жертвы, вплоть до человеческих, с оглядкой на других или с угрозой заменить его другими божками (магия). Все они отождествляются язычником с реальными явлениями природы (тотем, фетиш) или антропоморфными пред- метами-идолами. Высшие боги (земли, неба, грома и молний, т.п.) в представлениях язычника уживаются с низшей демонологией — духами леса, воды, дома, прочими; оборотнями, вампирами, русалками и многими т.п. фантастическими существами.

Так, основной миф восточных славян, согласно реконструкции учёных филологов, посвящен поединку бога грозы (грома и молний) (Перуна) со змеем, владыкой подземного и подводного мира (Велесом). Обитающий на горах, в дубовых рощах владыка неба преследует скрывающегося внизу врага за похищение им скота (или людей, жены). В результате победы громовержца на землю проливается благодатный дождь. Таким представляется мифологический взгляд наших предков на первоисточник земного плодородия.

Современные оценки славянского язычества, как правило, излишне поляризированы: оно либо объявляется царством невежества и жестокости, либо выдается за оригинальную матрицу всей последующей культуры России, якобы актуальную до сих пор. В действительности нам очень мало что известно о настоящем язычестве именно восточных славян: письменные источники застали уже его остатки, ушедшие в подполье под влиянием христианской церкви, мутировавшие в связи с её догматами и обрядами. Во всяком случае, рисуемая большинством учебников и популярных изданий картина целого пантеона языческих богов, особого слоя жрецов и

190