ЭНЦИКЛОПЕДИЯ УПШ

Юрий Куроптев

Куроптев Юрий Владимирович родился в 1976 г.

в городе Ирбит Свердловской области. Окончил Пермскую государственную медицинскую акаде­ мию (1999). В 2006 г. окончил Школу культур­ ной журналистики (Санкт-Петербургский фонд культуры и искусства) по специальности «арткритика». Работал уборщиком жилых помеще­ ний, санитаром, медбратом, продавцом в книж­ ном магазине, арт-дилером, редактором, журна­ листом. Публиковался в сборниках и альманахах «Антология тишины» (Пермь, 2002), «Анато­ мия ангела» (М., 2002), «Литературная Пермь» (Пермь, 2004), «Братская колыбель» (М., 2004), «Живая Пермь» (Пермь, 2009), «Время перемен» (Пермь, 2009) и др. Возглавляет пермский лите­ ратурный журнал «Вещь». Участник АСУП-2. Живет в Перми.

Филологическая маркировка стихов Ю.К.

Традиции, направления, течения: модернизм,

постакмеизм, метареализм, постмодернизм.

Основные имена влияния, переклички: О. Ман­ дельштам, И. Бродский, В. Кальпиди, В. Дрожа­ щих.

Основные формальные приемы, используемые автором: элегизм, медитативность, метафора, анжанбеман, в отдельных случаях использование стилистики он-лайн текста.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

образы культуры, поэтические мифологемы мо­ дернизма, фрагменты образного ряда и вербаль­ ные конструкции В. Кальпиди.

Творческая стратегия: в истовом стремлении к идеалу, в желании наполнить жизнь поэтическим смыслом – подмена эстетических понятий их эстетическими муляжами.

Коэффициент присутствия: 0,3

Автобиография

Я родился в 1976 году на востоке Свердловской области, в городке Ирбит с тридцатитысячным

221

населением. В основном он знаменит тем, что там делали, и, кажется, делают до сих пор тяже­ лые мотоциклы «Урал». В Свердловской области наша семья прожила полгода, а потом переехала

вПермь. Один-два раза в год мы отправлялись

вИрбит навестить маминых родственников, ко­ торые жили в частном доме. Прямого поезда не было, и добирались мы с пересадкой через Сверд­ ловск. Там целый день гуляли, обычно мама рас­ сказывала о своем студенчестве в УПИ. А вечером приезжали в Ирбит, где дед на мотоцикле «Урал» вез нас через ночной город домой, в частный сек­ тор. Каждый раз в поезде мама говорила, что вот сейчас мы пересечем границу Европы и Азии. И каждый раз, смотря на мелькающий в окне ураль­ ский пейзаж, я ощущал, что «нарушаю» метафи­ зическую границу двух частей света, провалива­ ясь в некое промежуточное пространство, в самом центре Евразии.

Пермь стала узлом, в котором переплетены судь­ бы моих предков. Родственники мамы, Галины Михайловны Куроптевой (в девичестве Заха­ ровой), жили в Свердловской области. Семья ее матери жила в Каменск-Уральском, а после раскулачивания была выслана в Ирбит. Семья дедушки оказалась в Ирбите, сбежав из колхоза. Дедушка, Михаил Николаевич Захаров, перед

На руках у мамы

С бабушкой и дедом

войной учился в Перми на киномеханика. Отту­ да и был призван в 1939 году в армию, служил на Дальнем Востоке. Когда началась война, его пере­ бросили на фронт. Сначала он воевал в пехоте, а потом был корректировщиком в артиллерийском дивизионе. Победа застала его в Австрии. Он окончил войну с орденами и медалями. А после еще на год застрял в Европе, крутя ручку кино­ аппарата в офицерском клубе. После войны же­ нился, работал сварщиком, а когда вышел на пенсию, устроился сторожем на завод. Работал он всю жизнь много, рано вставал – нужно было за­ ботиться о многочисленных животных на подво­ рье. У него была голубятня, а в гараже – клетки с маленькими птичками. Когда он на них смотрел, его худосочное сосредоточенное лицо заметно смягчалось. Он мало и неохотно рассказывал о войне, только перед смертью, когда уже совсем не вставал. Дед умер в 2008 году в Перми, не дожив месяца до девяностолетия.

Семья отца по бабушкиной линии переехала в Пермь из Эстонии. Бабушка Алевтина Анато­ льевна была интеллигентна и начитанна. Только в отрочестве я узнал, что у нее не было высшего образования. Дедушка Дмитрий Николаевич – выходец из дворянской семьи. Его отец, мой пра­ дед, учился на юрфаке Казанского университета на год или два позже Владимира Ленина.

Мама дедушки – из семьи военных офицеров, ее отец был генералом. Прабабушка хорошо играла на фортепьяно, преподавала в музыкальном учи­ лище. Дед играл на скрипке, мой отец – на трубе. Вплоть до середины 70-х семья устраивала вече­ ра, на которых бабушка музицировала на фор­ тепьяно. Дедушка рассказывал, что в его семье разговаривали на двух языках. Когда родители ссорились, они переходили на французский. Пра­ бабушка писала мемуары, кроме них сохранились путевые очерки «Плавучий клуб «Комлесоспла­ ва» и стихи на случай.

Семья дедушки была эвакуирована в Пермь в 1941 году из Сталинграда. Когда началась война,

С родителями

ему было пятнадцать. Он работал на оборонном заводе. Много раз просился добровольцем на фронт, но с завода его так и не отпустили. После войны дед учился в техникуме, где познакомился с бабушкой.

Мой отец родился в 1952-м в Кирове, где дед два года работал в НКВД. Рассказывал, что занимал­ ся чтением доносов на «врагов народа». Потом работал на заводе им. Дзержинского. А после вы­ хода на пенсию служил сторожем.

Отец в детстве занимался спортом, играл в фут­ бол. Бабушка Мура посвятила ему несколько стихов, в которых выражала свое недовольство: «Ты не любишь заниматься. Тебе лучше сорев­ новаться». В зрелом возрасте отец увлекался фотографией (у него был фотоаппарат и вся со­ путствующая аппаратура), любил музыку. После окончания экономического факультета ПГУ он поехал по распределению в Ирбит, где познако­ мился с моей мамой.

У меня было обычное детство. Я рос впечатли­ тельным ребенком, но предпочитал скрывать свои переживания. Из раннего детства мне пом­ нятся два обстоятельства, которые, как мне ка­ жется, повлияли на мое становление. Как-то раз мы с мамой спускались по уличной лестнице. Неожиданно мама споткнулась, разбив колен­ ку. Пошла кровь, я внутренне сжался и пришел в полную растерянность. В другой раз, я помню, поздно вечером вышел из комнаты. Отец сидел за столом, спиной ко мне. Когда он обернулся, мне показалось, что у него нет одного глаза. Я очень испугался, выбежал вон и долго не мог заснуть. Отец, действительно, потерял в юности глаз, у него был протез. Но в семье об этом не принято было говорить.

Я научился читать и писать перед школой. Но долгое время к чтению не проявлял никакого ин­ тереса. Когда мне было 13, мама принесла с рабо­ ты книжку Достоевского «Неточка Незванова». Вечером я начал читать и не смог от нее оторвать­ ся. Думаю, мои будущие увлечения авангардом (в

самомширокомсмыслеэтогослова)былиопреде­ лены сложным синтаксисом прозы Достоевского. С тех пор я не переставал читать. Сначала прочел всю школьную программу, затем взялся за писа­ телей второго и третьего ряда. С этих пор как-то незаметно, само собой, во мне стало вызревать желание стать врачом. Позже, прочитав Чехова и Булгакова, мое решение только усилилось.

Мне нравилось учиться, все давалось легко. Инте­ рес вызывали гуманитарные дисциплины, но в то же время даже самую трудную задачу по алгебре я мог решить без особого труда. В средних классах школьный товарищ предложил записаться в му­ зыкальный кружок местного ДК. К тому времени мы с моим двоюродным братом уже увлекались музыкой. Но пионерских песен я никогда не по­ нимал, их смысл не доходил до меня. Отец в 1987 году привез мне пластинку «Аквариума». Эти песни мне сразу понравились. С этих пор я стал слушать рок-музыку. В музыкальном кружке я услышал много новой музыки. В это же время мы с братом стали делать экспериментальные записи на бытовом магнитофоне. На инструментах ни­ кто из нас играть не умел, поэтому фиксировали различные шумы, перемежая их чтением стихов и жуткими завываниями. Примерно через год в этом ДК открылся кружок игры на гитаре, кото­ рый мы с большим энтузиазмом стали посещать. Через несколько месяцев организовали собствен­ ный ансамбль «Дети выдры» (к тому времени я уже прочитал большущий том Велимира Хлеб­ никова, который произвел на меня, что понятно по названию группы, колоссальное впечатление). Примерно тогда же я стал увлекаться поэзией. Запоем прочитал Маяковского, Блока, Есенина

– то, что было на книжной полке. Потом стал хо­ дить в библиотеку, прочитал Бальмонта, Белого, Северянина, Хлебникова.

Первое свое стихотворение я написал еще в на­ чальной школе. Как-то раз я рассказал маме, что одна девочка у нас в классе пишет стихи. Мама улыбнулась и спросила: «А ты не пробовал?». Я пришел в свою комнату и довольно легко напи­ сал восьмистишие, которое заканчивалось, как мне казалось, красивой фразой: «…и лужи на ас­ фальте заблестели». После первого опыта я долго никакого интереса к поэзии не проявлял.

Период, когда я стал запоем читать поэзию, со­ впал с написанием собственных песен и первой серьезной влюбленностью. Весной-летом 1992 года мы с братом, вооружившись гитарами, ми­ крофоном и магнитофоном «Вега» записали два альбома (на соседней улице в это время то же са­ мое проделывали другие «безумные соловьи рус­ ского леса» – ансамбль «Fox-band», состоявший из Антона Колобянина и Сергея Стаканова). Два или три раза мы выступали на «большой» сцене – сначала в школе, потом в ДК.

Юрий Куроптев 223

Я довольно быстро понял, что хочу делать более серьезные вещи. А потом принял твердое решение совсем завязать с музыкой. Однажды я поставил гитару в угол, поняв, что больше к ней никогда не прикоснусь. Так и вышло.

Вдальнейшем я буду так много раз поступать. На­ копив и прожив определенный опыт, мне нужно избавиться от него, как от ненужного балласта.

В1991 году в связи с переездом семьи в другой район Перми, я пошел учиться в новую школу, где обрел новых друзей и единомышленников.

В11 классе учительница литературы Светлана Михайловна Иванова рассказала о вечере совре­ менной поэзии. В 1992 году я впервые услышал поэта Владислава Дрожащих и прочитал две его небольшие книжки «Блупон» и «Небовоскресе­ нье». До этого я не подозревал, что в Перми могут быть – есть – писатели. Вечер произвел на меня огромное впечатление и отпечатался в памяти в мельчайших деталях.

Светлана Ивановна любила рассказывать о сво­ их «талантливых» учениках, которых «без экза­ менов брали в МГУ, а они не захотели остаться в Москве». В это же время около своего дома я заметил компанию молодых людей. Независимое отвязанное поведение резко выделяло их на фоне всех остальных. Это был «ОДЕКАЛ». Сергей Панин со товарищи приходили в гости к Семену Соснину (тому самому «талантливому» ученику

Ивановой, который окончил школу на год или два

Ю.К. первоклассник

Лаврентьев Владимир Юрьевич родился в 1956

г. в Перми. Окончил юридический факультет Пермского государственного университета. Пу­ бликовался в журнале «Уральская новь», в альма­ нахах «Пульс-1991», «Пермь Третья». Автор книг стихотворений «Город» (Пермь, 1990, 5000 экз.), «Постоянство места» (Пермь, 2005, 500 экз.). Участник поэтического фестиваля «СловоNova» в Перми (2009, 2010, 2011). Тексты В. Лаврентье­ ва (а также В. Кальпиди, В. Ракова, А. Колобяни­ на, И. Богданова) легли в основу поэтического спектакля «Стихи о Перми» (реж. Оксана Чугу­ нова, Дамир Салимзянов, театр «Сцена-Молот», 2010). Участник АСУП-1,2,3. Живет в Перми.

Филологическая маркировка стихов В.Л.

Традиции, направления, течения: модернизм,

экспрессионизм, барочность, урбанизм, медита­ тивная лирика, метаметафоризм (метареализм), сентиментализм, «новый эпос».

Основные имена влияния, переклички: Ш. Бод­ лер, П. Верлен, А. Рембо, О. Мандельштам, Б. Па­ стернак, А. Вознесенский, В. Кальпиди.

Основные формальные приемы, используемые автором: персонификация поэтического созна­ ния в образе лирического героя, олицетворение, метафора, ассоциативность, вариативность, ба­ рочная избыточность образа, интертекстуаль­ ность, цитатность и травестирование, фантасма­ гория, гипербола, ирония, установка на изобра­ зительность (сначала на экспрессионистическую живопись, затем на мгновенный фотоснимок), повествовательность, балладность, джазовая рит­ мизация, подробная детализация, монтаж.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы: го­ род (Пермь), городской быт, ландшафт, топогра­ фия, физиологические образы, соединяющие го­ род и героя в единое целое, городские персонажи (сумасшедшие, пижоны, поэты, бродяги, соседи), термально-климатические состояния, крыши, ан­ гел, движение по вертикали (подъем, падение),

полет, биографические, мнемонические и факто­ графические образы, укромность (двор, уголок, проулок), коты, путешествие (морская романти­ ческая экзотика, пираты, скелеты, острова, евро­ пейские города).

Творческая стратегия: мифологизация, роман­ тическая поэтизация и одушевление городского пространства как метод расширения узкого про­ странства своей судьбы.

Динамика: на протяжении всего творчества В.Л. главной его темой остается город. При этом меня­ ются методы восприятия/интерпретации город­ ского пространства и эмоциональная окрашен­ ность текстов. От экспрессивного, физиологично­ го, разбухающего в метафорической и цитатной избыточности образа города в стихах 1 тома – к ностальгическому реализму, мнемонической по­ вествовательности и фотографической четкости в стихах 2 тома. В текстах 3 тома ностальгическое чувство усиливается, окрашенное нотой необра­ тимой потери, но отчасти компенсируется тем, что следы утраченных родных городских реалий ассоциативно проступают в иных культурногеографических ландшафтах.

Коэффициент присутствия: 0,43

Автобиография

Я родился 6 января 1956 года – в Рождествен­ ский сочельник – в Сталинском районе города Молотова (во всяком случае, так записано в сви­ детельстве о рождении). Через год место моего рождения было переименовано в Свердловский район города Перми. После демобилизации мое­ го деда-подполковника железнодорожных войск его семья осела в Молотове. Причина выбора мне неизвестна: сам дед – родом из Дербента, его жена – моя бабушка – родом из Ульяновска. Как бы там ни было, никто из них на свою родину не вернулся. Здесь моя мать вышла замуж за моего будущего отца, который был родом из Белгорода. Так что я – урожденный пермяк в первом поко­ лении. Моя мама – Марта Дмитриевна, всю свою жизнь посвятила судебной работе. Именно она помогла мне определиться в выборе образования и обрести профессию, позволяющую вести до­ стойное в материальном плане существование. Мой отец – Юрий Константинович, длительное время работавший инженером-конструктором на заводе им. Калинина, научил меня разгадывать кроссворды, добивая их до конца.

В силу ряда обстоятельств, в том числе жилищ­ ных, я воспитывался своей бабушкой Алексан­ дрой Алексеевной, во многом благодаря которой я вырос таким, каким вырос. Вечная им всем па­ мять.

226 Владимир Лаврентьев

С сыновьями

Каждая автобиография – это не только подведе­ ние определенных итогов, но и попытка оправда­ ния своего прошлого. Моя биография небогата на перемещение в пространстве. Я прожил всю жизнь в городе, в котором родился, и лишь дваж­ ды менял свой пермский адрес, постепенно пере­ бираясь с Комсомольского проспекта в сторону Разгуляя. В свое время окончил школу № 22 с углубленным изучением французского языка, сразу же поступил на юридический факультет Пермского госуниверситета.

С 1978-го по 1980-й проходил службу во войсках ВВ МВД в Томске. Там я приобрел солидный жизненный опыт и отличного друга из Алма-Аты. Я потратил на это два года жизни, но дело того стоило. В остальном моя трудовая деятельность, за исключением нескольких необязательных пас­ сажей, проходила по маршруту: районный суд – адвокатура – краевой суд, где я и по сей день тру­ жусь на ниве цивилистики. Такой вот обычный, без романтических закидонов, покорения целин­ ных земель, эмиграций и участия в государствен­ ных переворотах жизненный путь.

В те редкие случаи, когда я выбираюсь на публи­ ку со своими стихами, мне чаще всего задают во­ прос о том, как это я умудряюсь сочетать работу юриста с творчеством.

Теперь немного о творчестве, точнее, как я к это­ му пришел.

На мой взгляд, «роман» с поэзией в моем случае зависел от состояния нервной системы. Я рос до­ статочно нервным ребенком, фантазировал с са­ мого раннего детства, вечно придумывал какихто персонажей, сказки с продолжением; мечтал о приключениях и путешествиях. Я много читал, наверное, потому что по телевизору смотреть было нечего. Будучи студентом, я познакомился с компанией филологов, точнее филологинь, во

главе с Марго Спалле. Под их влиянием я стал больше внимания уделять поэтическому насле­ дию, отдавая предпочтение поэзии Серебряного века и французским символистам; последних после окончания языковой школы интересней было читать в оригинале. Первым, кому я стал подражать, был Блок. Затем эстафета перешла к Бальмонту и дальше по списку. По сути, это были экзерсисы по созданию образов. Занятие – захва­ тывающее по интриге и забавное по его резуль­ тату. Вместе с тем, к концу восьмидесятых, когда Виталий Кальпиди принялся раздувать искры андеграундной поэзии в Перми, у меня нашлось с десяток приличных текстов, которые я по пригла­ шению Виталия прочитал несколько раз на раз­ личных поэтических площадках и которые были опубликованы в газете «Молодая гвардия».

В 1990 году в Пермском книжном издательстве в серии других вышел мой первый сборник стихов «Город», оформление которой взял на себя мой друг и одноклассник Остап (Вячеслав Остапен­ ко), прекрасный книжный график. В 2004 году я сделал себе подарок, организовав за счет личных средств издание книги стихов «Постоянство ме­ ста». В промежутках меня вытаскивал на лите­ ратурный свет Виталий Кальпиди для участия в антологиях уральской поэзии. Владимир Абашев и фонд «Юрятин» периодически находят меня для участия в различных проектах. Огромное им спасибо. Я публиковался также в альманахах, а также в хрестоматии по литературному краеведе­ нию. Это – основное, остальное, как пыль, где-то публиковалось, где-то осело… Непосредственно о процессе.

Я как-то прочитал в комментарии к моим текстам суждение о том, что я все свое творчество посвя­ щаю старой Перми, городу, которого уже не су­ ществует, своего рода, мол, ностальгия у меня по прошедшему. Может и так показаться.

Но в основе моего творчества я хотел бы выделить следующее. Первое. Я родился действительно в другом Городе, в Перми без ЦУМа «Кристалла», с наполовину деревянным Компросом, не говоря уже об иных городских магистралях, на которых дома сталинской застройки были, скорее, нена­ вязчивым эпизодом. Каждый фрагмент города выглядел патриархально, по-домашнему, наивно. Черно-белые кадры послевоенной хроники.

У меня обостренная память на зрительные об­ разы города и людей того времени; я очень хоро­ шо помню незначительные детали, цвет одежды, которую носили я и мои близкие; помню самого себя со стороны в различных эпизодах моего дет­ ства лет с четырех-пяти. Это не ностальгия. Мне просто было комфортно в том мире с его реалия­ ми и моими фантазиями, мне приятно находить и сейчас в нынешней Перми неожиданные нестер­ тые по недоразумению блестки прошлого. Вроде

металлической вывески «Дары природы», вися­ щей высоко на торце фешенебельного магазина, торгующего импортной мебелью и сантехникой. Тот Город, выходит, полностью не исчез.

Второе. Скучная, вернее, скудная на события, предсказуемая на последствия жизнь порождает буйство фантазии. Мой случай.

Импульсом к появлению моих стихов чаще всего служат зрительные образы реальности или опо­ средованной реальности (живописные полотна, например), сновидения, очень подробные и по­ вторяющиеся. Подходящие зрительные образы часто возникают в результате прослушивания му­ зыкальных произведений. В конечном итоге соз­ дается новая фантастическая реальность со свои­ ми персонажами и антуражем. Все это начинает самостоятельно жить с момента рождения неза­ висимо от автора и желания окружающих. Таким образом, я заполняю окружающее пространство своими химерами, на тесноту еще никто не жало­ вался. Мне, во всяком случае, с ними забавно и не скучно, злобных монстров я не порождаю.

Условно я обозначаю жанр, в котором работаю, как «городское фэнтези» – почему бы и нет? Третье. Кто-то мне сказал, что прошлое, настоя­ щее и будущее существуют параллельно, и такое разделение времени – на прошлое, настоящее и будущее – условно, чтобы люди не пугались не­ понятного. Все, что когда-то было сказано, соз­ дано, – не исчезает бесследно, все находит свой уголок в этом мире.

Таким образом, я переплетаю свои детские воспо­ минания, сновидения и фантазии и создаю образ Города, который иногда похож на Пермь, иногда является осмыслением реально существующей или существовавшей Перми, а иногда это – про­ сто Город. Дальше цитирую себя самого по тек­ сту, написанному к проекту «История Пермской книги»: «Я родился в Городе, в нем вырос, в Го­ роде и живу и хочу жить. Я точно знаю, что могу жить только в Городе. Есть города и Города. В по­ следних есть свои тайны: улочки, убегающие, не­ известно куда, дворы, имеющие один вход и семь выходов. Старые дома, на чердаках которых мож­ но найти клад, а в подвалах – вход в подземный лабиринт. У Городов есть и своя История, разма­ тывающаяся в оба конца».

Одним словом, «Penny Lane is in my ears and my eyes…»

Из зарубежных поездок иногда привожу «паз­ злы», удачно дополняющие общую картину рас­ ширяющейся Вселенной.

Часть моей фантазии, моего мира реализовалась

вмоей семье. Моя жена Елена Робертовна Лав­ рентьева, замечательная женщина, тонко чув­ ствующая поэзию (что не мешает ей быть извест­ ным адвокатом), поддерживает меня и в жизни и

втворчестве.

Владимир Лаврентьев 227

С женой

Старший сын Олег, перспективный певец, му­ зыкант, автор текстов, работающий в стиле «Ур­ бан», участник многих музыкальных проектов, делал свои первые шаги в музыке, исполняя на гитаре в своей, разумеется, обработке, мои сти­ хотворные тексты, периодически он с ними экс­ периментирует и по сию пору. Мне уже не жалко. Младший сын Александр находит некоторые из этих текстов «прикольными». И слава Богу.

Мне вообще повезло на людей, которые сопро­ вождали меня по жизни. Все они имели какое-то отношение к творчеству. Или могли иметь. Один мой тесть, писатель Роберт Белов, он же «послед­ ний масон Перми» чего стоит!

Амои друзья – Амир Хайруллин и Алексей Бе­ лов – написали каждый по одному стихотворе­ нию, неопубликованному.

Я не состоял и не состою ни в одном творческом объединении.

В настоящее время существует много иных спо­ собов распространения своих фантазий и химер. Я надеюсь успеть создать еще много книг.

Аеще я люблю кошек.

Пермь, 2012 г.

228

Сергей Матросов

МатросовСергейВалерьевичродился16.03.1981

вВерхней Туре. В 1996–2000 гг. учился в Верх­ нетуринском механическом техникуме по специ­ альности «технология машиностроения». Стихи начал писать в 1992-м. В 2000–2002 гг. служил

вВДВ Российской армии. Работал уполномо­ ченным ОВД г. Кушва (2002–2003). С 2003 г.

работает сотрудником личной охраны. Публико­ вался во многих изданиях. Лауреат нескольких литературных премий. Автор трех книг стихов: «Эшафот» (Нижний Тагил, 2000, 300 экз.), «Дом прокаженных» (Нижний Тагил, 2003, 300 экз.), «Стихи» (М.: «Фонд русской словесности», 2006, 1000 экз.). Участник АСУП-3. Живет в Екатерин­ бурге.

Филологическая маркировка стихов С.М.

Традиции, направления, течения: модернизм,

постмодернизм, метареализм (метаметафоризм), барочность, фольк-арт.

Основные имена влияния, переклички: А. Баш­ лачев, Ю. Казарин, О. Арефьева, О. Медведев, Б. Рыжий.

Основные формальные приемы, используемые автором: сложная метафора, ассоциативность, фольклоризм,эмблематичность,метатекстовость, поток сознания, непрямое высказыванье, приемы самоустранения автора текста.

Сквозныесюжеты,темы,мотивы,образы: де­ миургичность, процесс создания текста, изменен­ ные состояния тел и форм, звук, воздух, кровь и кровеносная система, образы птиц.

Творческая стратегия: мифотворчество в тексте.

Коэффициент присутствия: 0,34

Автобиография

В маленьком портовом уральском городе Верх­ няя Тура, где я родился, никогда ничего не проис­ ходит. Поэтому местная власть развлекает народ

самыми хитроумными способами: то переимену­ ет центральный судоходный канал имени Байро­ на в канал Фрезеровщиков-карусельщиков, то на месте готического собора задумает возвести Диснейленд-на-Костях, то просто, забавы ради, месяцами не выдает зарплату работникам градоо­ бразующего оборонного хрусталеварного заводи­ ка, выпускающего добротные мясорубки. Детство мое прошло в поисках кладов на прибрежных скалах и галечных пляжах. Бывало, найдешь клад

ибежишь в магазин за зелеными томатами и бе­ резовым соком, потому что ничего другого там не было. Нет, была еще ламинария, но ее за еду во­ обще никто не считал, кроме обитателей местной кентавровой фермы. Школы я не помню, потому что сбегал с уроков в порт и смотрел на бриган­ тины. Рыбачка Марина, как-то в мае, пообещала выйти за меня замуж, когда я подрасту, а когда я подрос, ее бездыханное тельце с видимыми при­ знаками насильственной смерти нашли в сточной канаве, поэтому женитьба моя – со всей прису­ щей случаю мишурой – была отложена на многие лета. В одиннадцать лет я отправился на обряд инициации в хирургическое отделение местной больницы, где мне по древним верхнетуринским обычаям оттяпали аппендикс. Мой сопалатник, местный китобой, сказал, что аппендикс увезли на больничную свалку, где по ночам ходят дев­ ки и собирают отрезанные мужские органы. В ту ночь я долго не мог уснуть и написал свое первое стихотворение, в котором были волны, и соловьи,

иотзвуки пережитого наркоза, и слезы мексикан­ ских красавиц из сериала «Богатые тоже плачут», на который сбегалась вся больница, и пациент Осип, в приступе черного хаоса и черного сна каждую ночь выбрасывающийся из окна. Как-то раз, меланхолично прогуливаясь по берегу, я за­ брел в подпольную оппозиционную шахматную секцию, где, быстро смекнув, что к чему, овладел навыками размена фигур, взятием на проходе

идругим не менее грязным приемчикам. А еще мы с дедом ходили за грибами. Наберем полные корзины поганок, придем домой, выкинем их с балкона и сидим такие усталые, но счастливые. Затем я поступил в местный орнитологический техникум, где готовили специалистов по джиуджитсу, икебане и макраме. На занятиях учени­ ки развлекали друг друга скабрезными хокку и игрой в го. Однажды преподаватель эсперанто, старая и мудрая вдова, которую все боялись, взя­ ла и сделала за меня дипломную работу. А еще на­ поила меня каркаде с марципанами и сказала, что эсперанто не знает даже она, а я рожден совсем для другого. Этот урок я усвоил на всю жизнь. Служить в армии я не хотел, поэтому, прикинув­

шись идиотом, издал сборник стихов, который быстро разошелся на самокрутки среди рыбачья и портовых шлюх. Единственный в городе про­ фессиональный литератор, поэт-ипохондрик Ре­ троградов, высоко оценил мои сумбурные вирши, называл меня протуберанцем русской поэзии и

впьяном бреду водил за руку по улицам и пред­ ставлял прохожим как собственного сына, что со­ всем не мешало ему на следующий день строчить обо мне гнусные памфлеты на передовицу мест­ ной газеты «Хрустальный Кентавр». В армию меня таки забрали – в гвардейские воздушнодесантные войска, где я постиг в совершенстве швейное мастерство и науку проламывать головы подручными средствами, а также узнал о теории перпендикулярно-параллельности окружающе­ го мира и феноменальной оптической иллюзии под названием «звездопад», возникающей при правильном контакте кухонного черпака в ру­ ках духовного наставника и определенных точек лобной кости ученика-звездочета. Благодаря врожденному актерскому таланту, дипломати­ ческим способностям, умению строить козни и прочим выкрутасам, я дослужился до старшего сержанта и каптерщика медицинской роты, что давало преференцию в торговле камуфляжной одеждой, постельным бельем, просроченными витаминами и стероидами. После армии, осознав, что на одной ловле гиринохейлусов и тетраодо­ нов много не заработаешь, я поступил на служ­ бу в органы внутренних дел и стал участковым. Участок мне достался тихий и спокойный, только иногда мужчинка какой-нибудь малохольный на чужой супружнице скончается от усердия или один сосед другому ноги топориком отрубит, но были и отъявленные мерзавцы, ворующие из сараек у достопочтенных пенсионерок банки с драгоценными огурцами. До всех этих событий мне дела особого не было, так как я в это время занимался сочинительством второй книги и всех обратившихся с заявлениями воспринимал как будущих сюрреалистических персонажей. Из­ рядно поисчерпав вдохновение, я растерял вся­ ческий интерес к работе и, чтобы не утратить эпистолярные навыки, писал заявления самому себе и опрашивал выдуманных пострадавших и не менее выдуманных свидетелей, чем изрядно улучшил раскрываемость и статистические по­ казатели всего отдела. Еще с босоного детства ле­ лея мечту о работе вышибалой в стриптиз-клубе,

водин прекрасный день я решил ее осуществить. Для этого я переехал в город Ебург, потому что

вмоем родном городе не было ни стриптиза, ни клубов – только кентавровая ферма и обществен­ ная баня, да и та работала только по выходным, когда суровые верхнетуринцы возвращались со своих имбирных полей и топинамбурных планта­ ций. Итак, постажировавшись полгода на строй­

Сергей Матросов 229

Мама, Матросова Вера Ивановна

ке, я занял вожделенное место у входа в амораль­ ное заведение. И была музыка, и была страсть, и вожделение, и содрогание, и похоть, и проверки прокуратуры, когда я прятал самых юных тан­ цовщиц в подвале, и сожженное авто хозяина клуба. Когда все утихло, я изящным баттерфляем выплыл из небытия, окончил курсы создателей иллюзии безопасности и – с пистолетом в одной руке и карабином в другой – был приставлен к криминальному авторитету. Через несколько лет, обнаружив, что очередь из жаждущих его пре­ ждевременной кончины заметно поредела, авто­ ритет, словно тусклый призрак, растворился в эфире, оставив меня в ожидании звонка торчать в богом забытой коммуналке, где в комнатах царит человечий сквозняк, пахнет уксусом и горелой стряпней, всюду валяются чуркистанские дети и постирушки, на кухне толпятся фляги, а в сорти­ ре заперт чревовещатель, который сутки напролет гадит и смывает, смывает и гадит, и снова смыва­ ет, смывает, смывает и утробным баритоном поет «Лишьтолькоподснежник»…

230

Дмитрий Машарыгин

Машарыгин Дмитрий Леонидович родился в

1986 г. в городе Озёрск Челябинской области. Учился в Екатеринбургском государственном театральном институте (2006–2010). Стихи на­ чал писать в тринадцать лет. Первая публикация состоялась в озёрской газете «Камертон» (2002). Лауреат Первого фестиваля нестоличной поэзии им. Виктора Толокнова (2006, Кыштым). Фина­ лист премии «Дебют» (2009). Автор книги стихов «Неотправленные письма Гоголя» (Нижний Та­ гил, 2007). Живет в Челябинске.

Филологическая маркировка стихов Д.М.

Традиции, направления, течения: классицизм,

модернизм, акмеизм, постмодернизм.

Основные имена влияния, переклички: Г. Дер­ жавин, Ф. Тютчев, О. Мандельштам, И. Брод­ ский, М. Айзенберг, Г. Айги.

Основные формальные приемы, используемые автором: одическая просодика, выстраивание ассоциативных рядов, диалог с мировой культу­ рой, ирония.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

вещь, тело, телесность, пространство, время, сло­ во, язык.

Творческая стратегия: квазиклассицизм, лич­ ностная реабилитация через творчество.

Коэффициент присутствия: 0,46

Автобиография

«Биография Меня»

Итак. Это обрывки памяти. Обрывки, впечатлён­ ные чем-то, что выстраивается во мне в некую вертикаль так называемого «творческого станов­ ления». Я не хочу говорить о том, что этого не касалось. Например, когда я родился. Я этого не помню. Можно много говорить, что это так или иначе имеет большое значение, но осознанность для меня связана с тем, что я помню. Предметы, больше мысли.

Итак. Первое. Третий класс. Я иду после шко­ лы, зимой, кажется, или поздним вечером (тогда почему-то мы часто учились часов до семи вечера с утра). Мама тогда торговала на улице семечка­ ми. Помню этот большой мешок. Я очень любил грызть семечки. По-моему, они были нежарены­ ми. Так вот, в один из таких вечеров я шёл через «вечный огонь» (так называется одно место у нас в городе Озёрске). Потом по улице, которая под­ нималась вверх к бассейну. И где-то на подъёме (почему-то это очень сильно врезалось), в таких поздних сумерках, я что-то ощутил, понял. Даже помню, что. Какую-то вообще непохожесть. Даже уникальность. Что точно больше нет такого дру­ гого существа. Но ведь и правда. Потом смотрел подолгу в зеркало. Смотрел на свою большую го­ лову, несоразмерную с телом, и сильно (вернее, очень сильно) хотел, чтобы она стала меньше. Было какое-то неудобство за неё. Вообще было множество неудобств. Какие-то углы. Я хотел их округлить (не на голове и не в голове). Самое смешное, что совсем недавно мне даже указали на них. Поэт Галина сказала, что вот в этой углова­ тости, которую все пытаются скруглить в себе (в речи, в мыслях, во всём), оказывается «колоссаль­ ная мощь». То есть эта угловатость – следствие, или форма, или момент проявления – оболочка. Ну да, можно также сказать, что потом произо­ шло культивирование этой самой угловатости. Столкновение неудобства со сглаженностью. Те же самые стихи мне нравятся не из-за качества, а из-за уникальности. Уникальность просто пред­ полагает человеческое истинное неудобство, не вмещаемое в преимущественно искусственный уклад взаимодействия между людьми. Культи­ вирование неудобства даёт право на своё суще­ ствование через общее. Общим же является ис­ кусство.

Второе. Помню, как засыпал с бабушкой. И очень захотел запомнить этот момент. И помню до сих пор. Водил руками по темноте.

Третье. Это даже не момент памяти, но то, что важно. Поступил в литературный институт (в Екатеринбурге), в сентябре. Учёба должна была начаться в декабре (первая сессия). Ездил каж­ дый вторник на литературные обсуждения (об­ суждали даже и меня, очень сильно раздолбили). В это время ездил по садикам со спектаклями с сокурсницей. Ходил на паперть к человеку, ко­ торого звали Николай, он подметал паперть. У Воскресенской церкви. В итоге, когда приехал на сессию в декабре, вдруг решил не идти. При­ чины не было. Причина была. Думал про бога, вычистил ангелов их же несуществованием из го­ ловы. Остался чрезмерно одинок. В сентябре же