ЭНЦИКЛОПЕДИЯ УПШ

Дед, Таранов Владимир Васильевич

рыдал неделю: как только все уходили из дома, я падал на диван и выл. Надо мной сжалились и че­ рез некоторое время позволили взять маленькую «таксу» (помесь дворняги). Но потом я уехал на две недели в пионерский лагерь, а когда сбежал оттуда, почуяв неладное, щенка не было. Отчим и мать сообщили, что он убежал. Пацаны во дворе просветили, что отчим выгнал его, и щенок еще двое суток ночевал в дворовой песочнице. Потом пропал. Я искал его неделю по всему микрорайо­ ну. Как-то вечером я положил под подушку моло­ ток. Смелости, чтобы ударить им уснувшего от­ чима, мне не хватило. В ту ночь я первый раз из­ менился. Продолжая по инерции хорошо учиться, я перестал выходить к пацанам во двор, учителей презирал, матери не доверял, отчима не считал за человека. Собакам и кошкам в глаза смотреть уже не мог (сразу начинал плакать) и за это их нена­ видел. Поглощал тоннами книги. Одновремен­ но читал Данте, «Остров сокровищ» и Брюсова, хотя и учился в физико-математической школе. Решил стать писателем. Таким, как Томас Манн. Почему? Не знаю. Художественные книги как предметы, вкусно пахнущие типографией, – обо­ жал. Особенно собрания сочинений. Дома книг практически не было. Я стал их собирать, ино­ гда подворовывая в библиотеках. Прозу читал взахлеб. А в стихах нравились непонятные сло­ ва, которые я выписывал, и каждый вечер ходил в очень далекую библиотеку узнавать про них в словаре Ожегова. Я внезапно полюбил учителя

Виталий Кальпиди 161

по английскому. Истово стал учить язык. Нака­ нуне годового диктанта отчим устроил очередной многочасовой мордобой с матом, битой посудой,

сприездом милиции... Длилось это все до утра. По дороге в школу я на ходу учил новую лекси­ ку. Но написание пяти слов запомнить не успел. Написал их на ладони. Учительница заметила, и поставила мне двойку. Несправедливость ситуа­ ции меня подкосила. Сил хватило только на то, чтобы не заплакать. Больше никогда в жизни на уроки английского языка я не ходил. Ни в шко­ ле, ни в университете. Никогда. После девятого класса, забрав документы, сам перевелся в лите­ ратурную школу. Там встретил настоящую учи­ тельницу литературы. И великолепного учителя истории. Занимался, как сумасшедший. Потом взял и уехал поступать в Пермский университет. Проучился на филфаке пару месяцев, после чего меня сначала поперли из общаги, а после совсем,

сформулировкой в характеристике: «Идеологи­ чески незрел». Вернулся в Челябинск. Вызвали в военкомат и прямо оттуда увезли на допрос в КГБ. Допросы шли две недели. Мне было любо­ пытно. Пару раз меняли следователя. После от­ дали на перевоспитание в трудовой коллектив, назначив плотником. Из коллектива я вскорости слинял и попробовал еще раз поступить в вуз, уже в Челябе. На экзамене меня откровенно валили. Я это знал, и они знали, что я это знаю. За сочи­ нение нагло поставили четверку. Вызвали к про­ ректору, и тот мне популярно объяснил, почему

Отец

162 Виталий Кальпиди

С мамой, Постниковой Людмилой Владимировной

яникогда не буду учиться в Челябинском педа­ гогическом институте. Прямо из вестибюля вуза

япозвонил в КГБ своему следователю и нагло сказал, что его разговоры о справедливости, кото­ рые он со мной вел, – полная туфта. Я вот сейчас в двадцати минутах ходьбы от него хлебаю эту «справедливость» полной ложкой. Он попросил перезвонить минут через двадцать. Я перезвонил. Майор на том конце провода сказал: «Иди и спо­ койно сдавай экзамены». И я спокойно пошел за­

В.К. Время первых стихов

бирать документы, которые мне не отдавали. По­ слали к тому же проректору. А там: «Вы меня не правильно поняли» – «Да правильно я Вас понял, отдавайте документы» – «Не могу, нам нужны умные студенты...» – «Я тебе сейчас, сука, башку этой чернильницей проломлю. Давай, nахеr, до­ кументы». Документы вернули. Больше в вузы я никогда не поступал. Зато тут же создал общество «Новая этика», неясная идеология которого зиж­ дилась на книге Альберта Швейцера «Культура

иэтика». Мы мечтали устроить «поход» в шко­ лы, закончив профильные институты, и уже там воспитывать детей такими, какими считали они

идолжны быть. Тем временем подгребал ко мне «воинский долг». Решил я попасть в серьезные войска с прицелом научиться всему тому, что мо­ жет пригодиться (понятно, для чего). Но прямо с медкомиссии меня препроводили в психушку (чекисты не дремали). Там я пролежал несколько месяцев. Вначале покололи чем-то мерзким. Но я устроил скандал главврачу, пригрозил неадекват­ ными мерами, и от меня отстали. Познакомился я там с такими перцами – не приведи, господи. Был там один кент, которого выгнали из театрального училищазааморалкуиотправиливармию,откуда он комиссовался простым способом: месяц после­ отбоя читал вслух есенинского «Черного челове­ ка». И теперь в психушке дожидался оформления документов. Он писал офигенные стихи:

«Это конец, а мозги сворачиваются в спираль,

иуши мои, как доски, уходят концами вдаль...» В 1975 это было по-идиотски роскошно. Короче, после долгого лежания/сидения/гуляния вызвал меня главврач и повторил чужую фразу: «Не вам противопоказана армия, а вы противопоказаны ей». Дали мне статью 7Б. И выпнули. Общество «Новая этика», пока я был в психушке, рассыпа­ лось, потому что самый близкий человек оклеве­ тал меня. И сделал это так неожиданно и дерзко, что от переживаний я изменился второй раз: хо­ дил полночи по осеннему Челябинску, просту­ дился, заболел и через месяц выздоровел уже совсем другим человеком: циничным, жестким, даже подлым. Очень удивился, ощутив всё это внутри себя. А как удивился этому «самый близ­ кий человек», когда я продемонстрировал ему новые свои возможности, лучше не описывать. Я уехал в Пермь, женился на истеричной девице, которая родила мне замечательную дочку. Мы прожили несколько лет, а потом моя жена разби­ ла мне сердце. Я, конечно, очень плохо ее любил. За это она хорошо меня возненавидела. И по пра­ ву. Но сердце всё равно было разбито. И склеил я его только лет через двенадцать. Остальное – не существенно.

Ирина Каренина

Каренина (псевдоним, настоящая фамилия

Овсепьян) Ирина Васильевна родилась 12.05. 1979 в городе Нижний Тагил. Отец – поэт Ва­ силий Овсепьян. Училась в УрГУ на факультете культурологии. Окончила Литературный инсти­ тут им. М. Горького (факультет поэзии, семинар В.И. Фирсова). Сменила множество профессий: была корректором, фотомоделью, администрато­ ром рок-группы, танцовщицей в кабаре, перевод­ чиком с английского технической литературы, преподавателем драматического кружка в ашра­ ме кришнаитов, певицей в ресторане, режиссёром экспериментального театра, натурщицей, лите­ ратурным редактором, театральным критиком, пресс-атташе муниципальной администрации, сценаристом документального кино, редактором деловых и глянцевых журналов. Участница ниж­ нетагильской литературной студии «Ступени» при музее А.П. Бондина. Автор пяти поэтических книг, редактор-составитель нескольких литера­ турных альманахов и поэтических книг ураль­ ских авторов. Публиковалась в журналах «Урал», «Пульсар», «Транзит-Урал», «Пролог», в альма­ нахе «Ликбез» и др. Стипендиат Министерства культуры Российской Федерации. Участница АСУП-3. В настоящее время живет в Минске. Ра­ ботает редактором информационного агентства «Интерфакс-Запад».

Филологическая маркировка стихов И.К.

Традиции, направления, течения: традициона­ лизм, модернизм, экспрессионизм, постмодер­ низм, фольк-арт.

Основные имена влияния, переклички: Д. Давы­ дов, В. Маяковский, С. Есенин, Г. Иванов, А. Воз­ несенский, Б. Рыжий.

Основные формальные приемы, используемые автором: авторефлексия, экспрессивность, ин­ тертекстуальность, моделирование трагического лирического героя.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

163

дорога, вокзал, поезд, быт, маргиналы, марги­ нальное пространство, тоска, отчаянье, смерть, небо, Бог, рай, любовь, одиночество, литература, поэзия, поэт.

Творческая стратегия: вербализация кризиса утопического мышления, тоска по раю.

Коэффициент присутствия: 0,35

И. К. о себе

(фрагменты речи при вручении премии журнала «Знамя» за лучший поэтический дебют в 2011 г.)

В девять лет я мечтала стать хоббитом. Или, на худой конец, эльфом. У меня достаточно большие уши для того, чтобы стать эльфом. В двенадцать я намеревалась когда-нибудь, в глубокой старости, не позднее чем через два года, завоевать соседнюю галактику. К пятнадцати годам мои амбиции не­ сколько успокоились: я хотела быть всего-навсего королевой Англии в умопомрачительной шляпке. Лет до семнадцати все были уверены, что я, как мама, буду художником. О том, что я, как папа, что-то там такое пишу в рифму, никто не знал еще довольно долго. Юность прокатилась по мне русским роком, бессмысленным и беспощадным, и если бы не артрит, навсегда отлучивший мои пальцы от электрогитары, петь бы мне сейчас чтонибудь эдакое на слетах байкеров. Мои крестные

Отец, Василий Овсепьян

164 Ирина Каренина

И.К. 2012 г.

– два заслуженных артиста, когда-то отговорили меня от ГИТИСа. «Зачем тебе это? – убежден­ но твердили они. – Ты всю жизнь проживешь на чемоданах, ты станешь стервой и научишься пить водку, тебе это не нужно!». Я постеснялась сказать, что именно о такой жизни я и мечтаю. И что мне очень хочется сняться в кино вместе с Жераром Депардье. Да и с детства чувствитель­ ный и обладающий развитым даром предвиденья седалищный нерв твердил мне, что от судьбы все равно не уйдешь. Итак, я не пошла в ГИТИС, а окончила Литинститут. Привыкла жить на чемо­ данах и на них же пить водку, забросила театр и стала стервой. Годами что-то такое записывала в дешевый блокнот. Потом стала покупать кра­ сивые тетради с голографическими обложками. Впоследствии приобрела ноутбук. Периодически вспоминаю, что я умею петь. К слову, водку уже давно не пью, но легче не становится, и характер тоже не улучшается. Сейчас я чувствую себя че­ ловеком, выигравшим сто тысяч по трамвайному билету. Как будто еще чуть-чуть – и из-за угла выйдет Жерар Депардье и попросит у меня авто­ граф. Я – к счастью или к сожалению – не умею раздуваться от гордости и рассуждать о своих за­ слугах перед культурой и прочих величественных материях. Как сказал один хороший писатель: «Все мы в юности гении, а потом – просто работ­ ники». Я не умею быть гением или примадонной. Но, кажется, я немного умею писать стишки. Это единственное, чему я научилась за жизнь, и пото­ му для меня особенно важно ощущать, что все это не зря.

166

Наталья Карпичева

Карпичева Наталья Леонидовна родилась в

11.02.1982впоселкеБредыЧелябинскойобласти. Окончила филологический факультет Магнито­ горского государственного университета (2004). Защитила кандидатскую диссертацию по фило­ логии (2008). С 2005 г. – член Союза российских писателей. Автор сборников стихов «Разговор с рассветом» (2004), «Зима понарошку...» (2005), «По чёрной лестнице из красного угла...» (2007, книжная серия «Литература Магнитки. Избран­ ное»), «…когда я была большой» (2011). Препо­ даёт современную русскую литературу в Магни­ тогорском государственном университете. Участ­ ник АСУП-3. Живёт в Магнитогорске.

Филологическая маркировка стихов Н.К.

Традиции, направления, течения: модернизм,

барочность, орнаментализм, постмодернизм.

Основные имена влияния, переклички: О. Ман­ дельштам, М. Цветаева, В. Хлебников, И. Брод­ ский.

Основные формальные приемы, используемые автором: игровые стратегии, словотворчество, оксюморонность, культурологичность, интертек­ стуальность, синэстетизм, поток сознания, тони­ ческий стих.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

отношения «я» и «ты», стремление вступить в диалог, осознание одиночества, разрыв, протеи­ ческие состояния, праздник, небо, душа, цветы, дыхание, бумага.

Творческая стратегия: поиск идентичности че­ рез проговаривание смыслов.

Коэффициент присутствия: 0,48

Немного о себе

Родилась я слишком рано или слишком позд­ но (хотя очень может быть, что как раз своевре­ менно), в любом случае в семье я была третьим

и поздним ребёнком, так что во время парковоскверовых прогулок (происходило всё это в по­ сёлке с именем Бреды, где я и провела первые 17 лет своей жизни) прохожие то и дело обзывали моего седовласого папу моим дедушкой. Папа не обижался. Напротив, чувствуя некую двойную ответственность (как известно, нормальные рос­ сийские родители куда больше времени и самих себя отдают детям детей, но не детям собствен­ ным, пытаясь получше устроить настоящее и бу­ дущее вторых (т.е. первых, конечно же), папа не щадил терпения, неснисходительного доверия и огромной лично собранной по крупицам библио­ теки, к которой юнейшая поэтесса, сочиняющая нечто про плюшевые дождики, проявила ран­ ний, но стойкий интерес... Так вот, родительско­ го внимания мне досталось с лихвой, мама даже бросила работу, чтобы всецело посвятить себя взращиванию из меня чего-нибудь разумного и доброго, музицирующего, танцующего и рисую­ щего; одним словом, всё (и даже более чем) для счастливого и полного детства было мне дадено. Впрочем, когда однажды один из нынешних моих знакомых по Союзу писателей для чего-то про­ анкетировал, когда я впервые познала счастье за­ читывания Достоевским и, например, Бродским, то сообщил, между прочим, что никакого детства у меня и не было. И я, пожалуй, не стала бы воз­ ражать, особенно, если бы тот же самый человек обратил внимание, что и никакой взрослости на меня сроду не находило. Кстати, когда с самогопресамого детства, со времён тех самых парковоскверовых прогулок разные взрослые задавали

Н.К. с мамой, 1983 г.

168

Евгений Касимов

Касимов Евгений Петрович родился 21.04.1954

на Южном Урале в шахтерском городе Кор­ кино Челябинской области. Отец – инженерэлектротехник, мать – учительница географии. В четырнадцать лет уже работал учеником электро­ слесаря на заводе, а в шестнадцать лет, оставив школу, уехал по комсомольской путевке в Набе­ режные Челны строить КамАЗ. В 1972 г. был при­ зван в ряды Советской Армии. После демобилиза­ ции пошел учиться в Челябинске в школу рабочей молодежи. Начал печататься в газетах «Горняцкая правда», «Вечерний Челябинск». В 1976 г. посту­ пил на филологический факультет УрГУ. В 1981 г. поступил в Литературный институт им. А.М. Горького (семинар В. Амлинского). В Свердлов­ ске работал журналистом в газете, на радио, где вел новости культуры, литературные передачи. С 1998 по 2001 г. был главным редактором «Студии Город». В 2001-м работал в газете «Вечерние ве­ домости», в 2002-м на канале «Евразия» облТВ. В 2003 г. основал и возглавил газету «Городские куранты». Стихи и проза публиковались в жур­ налах «Урал», «Уральская новь», «Уральский следопыт», «День и ночь», «Знамя», «Октябрь», «Сибирские огни» и др. Автор книг стихов: «Сти­ хи» (Екатеринбург, 2001), «Этнографические стихи» (Екатеринбург, 2004), «Блуждающее об­ лако» (Екатеринбург, 2005), «Нескучный сад» (Екатеринбург, 2009) и др., а также нескольких книг повестей и рассказов. Лауреат премии им. М. Волошина, премии им. П. Бажова, премии «Яс­ ная Поляна» и др. Является депутатом областной думы от фракции КПРФ. Женат. Отец троих де­ тей. Участник АСУП-2. Живет в Екатеринбурге.

Филологическая маркировка стихов Е.К.

Традиции, направления, течения: реализм, ор­ наментализм, античная поэзия, метареализм.

Основные имена, влияния, переклички: О. Ман­ дельштам, Н. Гумилев, И. Бродский, А. Еременко, Б. Поплавский, А. Тарковский.

Основные формальные приемы, используемые автором: тяготение к лирическому эпосу, сюжет­ ность, разностилевая лексика.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

путешествие, странничество, экзотика иных гео­ графических пространств, метафизика простран­ ства, этнографическая тематика, город, улицы, дорога, стихии, ангелы, взаимопроникновение быта и бытия, призрачность жизни, античные мо­ тивы.

Творческая стратегия: трагедийно-стоическое и мужественно-светлое переживание простран­ ственной явленности и конечности личного бы­ тия.

Коэффициент присутствия: 0,64

Автобиография

Я очень сильно любил маму. Лет в семь я пообе­ щал публично, что когда вырасту, – женюсь на ней. Пусть только она меня дождется.

Мама была красавицей. Еще школьницей стала играть в народном театре. Мечтала стать настоя­

Мама

щей актрисой. Но поступила на заочное в педин­ ститут. Преподавала историю, географию. Меч­ тала написать роман. Даже название придумала

– «Заочницы». Другой смысл этого слова ей был неведом.

Работала в библиотеке, и папа имел своеобраз­ ную льготу: всем выдавали только по две книги, а он брал читать целые собрания сочинений. Так мы с ним и читали на пару. Еще я выкрадывал у старшей сестры тетрадку с заветными стихами и читал Рождественского, Вознесенского и Асадо­ ва, запоминая стихи с листа. Некоторые до сих пор помню.

Мама отдавала меня в кружок лепки, в кружок ри­ сования, но я упорно ходил только в секцию бок­ са в местный ДК им. Кирова. Мама единственная поверила в меня, когда я поступил в Литератур­ ный институт им. Горького. Она мечтала, чтобы я стал журналистом. На худой конец, писателем. Она помогала мне деньгами и, благодаря ей, я выучился. Папа считал мои занятия литературой полной чепухой – он был человек технического склада, верил только в инженерную мысль. И всю жизнь занимался электричеством. Бабушка Мотя вообще считала, что я прохиндействую и морочу маме голову, только чтобы денежки выманивать. Моя мама из деревни Еманжелинка, что стоит на Троицком тракте в сорока километрах от Че­ лябинска. Жили там башкиры, татары и казаки Оренбургского казачьего войска.

Самое лучшее, что я могу вспомнить в своей жиз­ ни, – это детство. Оно не было абсолютно благо­ получным и обеспеченным: жили, как и все, небо­ гато. Но это были самые золотые дни – счастли­ вые и безмятежные. «Все меня увлекало: тишина лесовая, вода в форме лекала и индейские палоч­ ки для рисования…» В детстве ежеминутно пора­ жаешься открывающемуся миру. Вот мы с отцом поехали на Кавказ. Для меня было настоящим потрясением, когда я увидел пальмы, море, горы. Но еще большим потрясением для меня стало возвращение домой. Когда самолет приземлил­ ся в Челябинске, за окном была осень, серенькая равнина, тусклое небо, кое-где уже лежал снег. И у меня сердце защемило от боли, потому что я по­ нял, что не надо мне всей этой южной роскоши, что ни на что не променяю Урал с его приглушен­ ными красками.

Родители хотели назвать меня Вовой, но тут вме­ шалась моя старшая сестра – Татьяна. Дело в том, что мой троюродный брат Женя родился на пол­ года раньше меня, и Таня ходила с ним играться (они жили на первом этаже, а мы на втором), при­ выкла ляльку называть Женей, после чего наот­ рез отказалась называть меня Вовой.

Лет в двенадцать-тринадцать неожиданно ощу­ тил себя литератором. В нашей компании было шестнадцать пацанов – и все из одного двора.

Евгений Касимов 169

Родители: Анастасия Георгиевна и Петр Христофорович

Такое суровое мужское сообщество. Мы играли в шпионов, в индейцев, в рыцарей, в пиратов. И однажды я прихожу к ребятам, а они сидят, сочи­ няют пиратский роман, героями которого мы все и являемся. Почитал – так понравилось! Мор­ ские погони, абордажные схватки, необитаемый остров! Вдруг появилось неистребимое желание

– участвовать в этом деле. Начал что-то поправ­ лять, переписывать, т.е. выступил эдаким редак­ тором. Но писательский зуд уже овладел мной! Через месяц обнаружил, что пишу вполне само­ стоятельный приключенческий роман. С проло­ гом и эпилогом.

Жизнь порой распоряжается. Никогда бы не по­ думал, что поеду в геологоразведку работать, что я буду работать на заводе, совсем не мог предпо­ ложить, что буду учительствовать. Вдруг выяс­ нил, что можно освоить любую профессию. Глав­ ное – работать с интересом.

Быть неспециалистом – это самое позорное и неприятное. Если нет таланта петь, не пой. Нет способности писать – не пиши. Либо пиши, но никому не показывай. Беда, когда кто-то плохо делает дело, но при этом раздувается от собствен­ ной значимости.

День рождения никогда не любил праздновать. Спокойно отношусь вообще к любым праздни­ кам.

Мне ближе нечетные числа. Я родился 21 апреля, между Гитлером и Лениным. Но как-то не испы­ тывал магнетизма этих личностей. А вот 23 ро­ дился Шекспир. Он мне более симпатичен.

После седьмого класса устроился учеником элек­ трослесаря в центральные электромеханические мастерские. Работал все каникулы. Платили при­ мерно 60 рублей в месяц. Неплохие деньги для четырнадцатилетнего школьника. С первой зар­ платы сделал подарки маме и папе. Потом купил

170 Евгений Касимов

Е.К. на первомайской демонстрации

себе велосипед и костюм для школы.

Старшие товарищи наставляли: «Не иди по пути наименьшего сопротивления». Я, конечно, отма­ хивался от нравоучений. Но этот постулат, на­ верно, справедлив. Когда возникают препятствия материального или духовного порядка, и ты, на­ прягаясь, преодолеваешь их, то именно это и дает наибольшее удовлетворение. Чем сильнее сопро­ тивление материала, тем выше результат. Выхо­ дишь на другой уровень.

В детстве меня звали Боцманом, Команчей. По­ том приклеилось – Хипа. В конце 60-х вдруг об­ наружилась чрезвычайная привлекательность идеи свободы в трактовке битников и хиппи. И меня эти идеи просто заворожили.

Я был обыкновенным молодым человеком. Мало чем отличался от других. Носил длинные воло­ сы – тогда это выглядело даже как некая фронда. Ходил в клешах, джинсах, но чаще всего носил

Е.К., 1970 г.

то, что было. Мама была замечательной швеёй и шила мне из недорогого вельвета пиджаки и брю­ ки. Потом вдруг это стало модным.

Школу я не закончил. После 9 класса на все лето ушел в геологоразведку. Поехал за туманом… И мне так понравилась эта вольница, что, вер­ нувшись в школу, я забрал документы и уехал в Прибалтику (то ли в Америку собрался, как Мон­ тигомо Ястребиный Коготь, то ли пытался выта­ щить «звездный билет»). Мы с друзьями жили и работали в Сигулдском опытном хозяйстве: ва­ лили лес, рубили дрова. Нам нравилась свобода, независимость, философские диспуты по ночам о смысле жизни. А спустя полгода вдруг пришла отчаянная мысль, что жизнь проживается как-то бездарно. В это время объявили комсомольской стройкой КАМАЗ, и мы с ребятами уехали в На­ бережные Челны. Я работал геодезистом, бегал с рейкой и теодолитом. Делал разбивку под первый пусковой объект КАМАЗа – прессово-рамный цех. По сути, первый колышек забивал. Это был февраль 1971 года, стояли сильные морозы, и я все лицо обморозил. Страшно было смотреть! Жили в общежитии по 5 человек в комнате. Из одежды – одна рубашка, одни брюки, одна курт­ ка, но все бросить и вернуться домой не хотелось. Оттуда я ушел в армию. Уже потом закончил ве­ чернюю школу, поступил на филологический фа­ культет УрГУ. В то время я уже писал в газету, сочинял стихи, какие-то рассказы. Однако учеба не сложилась – нужно было работать, содержать семью. Ко второму курсу у меня родился сын Ан­ тон.

В 1981 году я послал свои рассказы на конкурс в Литературный институт им. Горького и получил приглашение, сдал экзамены и через шесть лет окончил отделение прозы. Учился в семинаре Владимира Амлинского.

Память – это золотой запас. Именно память – личная, родовая, историческая – делает вас лич­ ностью. Я встречал в жизни много замечательных людей. Волшебной была мимолетная встреча с Всеволодом Рождественским. Представляете, сидеть разговаривать о поэзии с человеком, кото­ рый дружил с самим Блоком! Однажды меня по­ знакомили с Тимуром Гайдаром. Тем самым, чьей командой мы восхищались. Это, как говорил поэт Александр Еременко, все равно, что с Буденным сфотографироваться!

Я живу своим временем и в своем времени, но иногда бывает странное ощущение, будто ты дей­ ствуешь, как некий десантник из будущего. Гам­ лет какой-то. Тот был настоящий прогрессор.

Хочется быть свидетелем загадочных историче­ ских событий. Я, конечно, догадываюсь про ци­ вилизацию атлантов, но хотелось бы ее увидеть воочию.

Воображение – и есть машина времени. Могу