ЭНЦИКЛОПЕДИЯ УПШ

Иван Ерёмин

Ерёмин Иван Сергеевич родился 27.11.1987 в Свердловске. Закончил факультет телерадио­ журналистики Уральского гуманитарного уни­ верситета. Публиковался в журналах «Урал», «Новая реальность», «Четверг». В 2008 г. вошел в лонг-лист литературного конкурса Facultet-book в номинации «Поэзия». Участник АСУП-3. С конца 2009 г. живет в Санкт-Петербурге.

Филологическая маркировка стихов И.Е.

Традиции, направления, течения: постмодер­ низм, необарокко, натуралистическая тенденция, гиперреализм.

Основные имена влияния, переклички: сво­ бодный стих подразумевает огромный диапазон влияний и перекличек; в данном случае мы име­ ем дело с открытой системой «поколенческой» поэзии, где персональная идентификация, скорее, случайность, нежели норма; эти стихи мог напи­ сать кто угодно, даже не поэт.

Основные формальные приемы, используемые автором: зооморфная метафора, вариативная метафора, поток сознания.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

тема поиска идентичности, тема тоски по про­ шлому, мотив заброшенности в бесконечность, экзистенциальная проблематика стихотворений, смерти и бессмертия; лингвистика, язык, поэзия, литература, бог, ангел, образы животных.

Творческая стратегия: попытка отказа от сте­ реотипного мышления, моментально порождаю­ щего стереотип № 2; критика окружающей дей­ ствительности, метафизическое времяпрепро­ вождение.

Коэффициент присутствия: 0,12

Автобиография

Дед мой Иван Иванович Еремин родился в 1933 году в деревне Равнец Ишимского района Тю­ менской области. В 1956 году окончил физико-

121

математический факультет Пермского госу­ дарственного университета им. А. М. Горького. Сейчас он действительный член РАН, знамени­ тый математик, кавалер орденов и медалей и т.д. Среди его учеников 7 докторов и 12 кандидатов наук. Бабушка (они с дедушкой учились вместе в Пермском университете, там и познакомились), тоже математик, работала преподавателем. Еще есть одна бабушка (со стороны мамы), ее муж вроде как пропал без вести на войне. Мама и папа родились в Свердловске, папа умер, когда я еще в школу не ходил, мама сейчас работает поваром в больнице, да и все это время работала поваром (в детских садах, в больницах, в школе).

Если спросить, ощущал ли я, что у меня есть се­ мья?.. Если это ощущение и было, то на уровне сознательном – есть человек, который меня родил

изаботился обо мне, есть люди, которые родили его etc. А какой-то духовной глобальной связи я не ощущаю.

Родился я в Свердловске. Жили мы с мамой на ул. Черепанова, в двух остановках от ж/д вокзала, С 5 по 7 класс занимался в конькобежной секции (стадион «Динамо», зимой – «Юность»), а с 9 – в театральной студии. Был такой кинотеатр «Урал» на ул. Свердлова, там показывали старые непро­ катные фильмы, в этом здании и находилась сту­ дия (моим мастером была Людмила Николаевна Огнетова).

В 2005 году окончил МОУ СОШ № 12 (сейчас

– лицей) и в этом же году поступил (прежде не прошел вступительные экзамены в ЕГТИ на ак­ терскую специальность) в Уральский гуманитар­ ный университет на факультет телерадиожурна­ листики. Мне вполне хватило четырех лет, чтобы без особых усилий (читай: проваленных сессий

ипрочих академических казусов) в 2009 году за­ щитить диплом (тема «Театральная рецензия в специализированных и неспециализированных изданиях») и получить степень бакалавра жур­ налистики. В том же году, через месяц после по­ лучения диплома, я уехал в Санкт-Петербург, где нахожусь и по сей день. Что касается хлеба на­ сущного, то успел поработать разносчиком газет по подписке, администратором в салоне красоты, коммивояжером, экскурсоводом на выставке вос­ ковых фигур, салатным барменом (ну или просто мальчиком на раздаче), грузчиком в продуктовом магазине, грузчиком в компании, занимающейся перевозками, журналистом etc. C 2010 года и по настоящее время служу корректором техниче­ ской документации в переводческой конторе.

Писать стихи (или, как я сам их называю, «тек­ сты»), а точнее записывать, потому что, когда они «приходят», можно только записывать, пы­

122 Иван Ерёмин

Мама, Вершинина Галина Петровна

таясь уловить каждую интонацию, движение, шорох, звук, так вот, «записывать тексты» я начал в более-менее сознательном возрасте – шестнадцати–семнадцати лет. Первое свое сти­ хотворение не помню.

Я разграничиваю понятия «писатель» и «поэт». Писатель – это человек, который знает сам, по­

чему прошел дождь, как, где и когда. Поэт этого не знает, ему об этом говорят, нашептывают, и тут главное – успеть записать. Кто нашептыва­ ет? Это уже другой вопрос, – да хоть кусок за­ черствевшего хлеба. Я хочу сказать: поэзия – это мистика, волшебство, ну или хотя бы спрятанный в шляпе фокусника кролик-не-кролик; поэт – это пророк (личного, местного или мирового масшта­ ба) – «на тебя любая строчка точит нож в стихах твоих». Сам я себя поэтом, пожалуй, не ощущаю, так... существо с рыжими волосами, определенное местом, пространством и временем – вне времени. Но почему-то не могу не писать, если «оно» при­ ходит, хотя и процесс это довольно болезненный, иной раз даже с кровью приходится отхаркивать. Но если этого не делать, будет еще хуже. Как ап­ пендицит. А что касается «читательской любви»

– мне все равно. Зато сам читаю книги, смотрю фильмы. Не могу сказать точно, какие именно повлияли на мою систему знаков, могу лишь на­ звать несколько имен: Джармуш, Вендерс, фон Триер, Вонг Кар Вай, Солженицын, Гессе, Корта­ сар, Миллер. О России могу сказать – ничё так страна (но вообще-то я космополит). Свое и ее будущее не представляю: здесь и сейчас, здесь и сейчас – кричали птицы. Я даже не знаю, буду ли дальше заниматься литературой, – это не от меня зависит, а от той самой зачерствевшей корочки бородинского. Были в моей жизни и алкоголь, и наркотические вещества (в частности, амфе­ тамин). Именно в таком порядке. Вторые убили привычку к первым, а потом и сами пошли своей дорогой, ибо наскучили. Из планов на будущее: закончить писать этот текст, выйти из магазина, попасть под дождь, выпить кофейку, продолжить чтение аэрокондиционированного кошмара...

Александр Ерофеев

Ерофеев Александр Вячеславович родился в

1960 г. на Украине. В раннем детстве переехал в Магнитогорск. Публиковался в местной и об­ ластной периодической печати, в коллективных сборниках «Гармонии таинственная власть...» (Магнитогорск, 1992, 2000). С 1999 г. является постоянным редактором литературного журна­ ла «Берег А». Автор поэтических книг «По тем­ ной воде» (1997), «Под знаком Водолея» (2003), «Холодный чай и зимнее окно» (2006, 500 экз.). Участник АСУП-2. Живет в Магнитогорске.

Филологическая маркировка стихов А.Е.

Традиции, направления, течения: модернизм,

экспрессионизм, экзистенциализм.

Основные имена влияния, переклички: М. Цве­ таева, Б. Пастернак, А. Вознесенский.

Основные формальные приемы, используемые автором: прямое лирическое высказывание; пе­ сенность, диалог с хаосом, интертекстуальность.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

отношения с любимой, любовь, страсть, стихий­ ность, жизнь, ее скоротечность, Бог, небо, ангелы, оппозиция тьма/свет, одиночество, времена года.

Творческая стратегия: осознание бытия, авто­ рефлексия, преодоление чуждости окружающей реальности.

Коэффициент присутствия: 0,1

АВТОПОРТРЕТ-ПУНКТИР

Родился в 1960-м. После школы поступил на филфак Магнитогорского пединститута. Через три года все бросил. Работал грузчиком, монти­ ровщиком декораций, актером в театре кукол «Буратино», корреспондентом многотиражки, столяром. В 1992 году организовал галерею со­ временного искусства «АРТЕЯ»…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Фразы распадаются на слова. Слова – ускольза­ ют. А что можно узнать там, где ничего невозмож­

123

но понять? Ничего… Даже со временем, которое не проясняет, а лишь углубляет противоречие между желанием полного знания и невозможно­ стью владения им. Знаковость – единственное явление культуры, пограничное между «вчера» и «завтра», «теперь» и «всегда», и потому всеопре­ деляющее. Только знак, символ, миф могут бес­ конечно долго сохранять ясность первородного смысла. Потому-то любая попытка «истинного автоповествования» заведомо обречена, если ав­ тор скучно и добросовестно идет по следам соб­ ственного бытия.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

С 82-го по 87-й руководил литературным объе­ динением при редакции газеты «Магнитострой». В 89-м участвовал в IX Всесоюзном совещании молодых писателей в Москве – семинар Михаи­ ла Числова. Стипендиат Литературного фонда СП СССР. Участвовал в выпусках рукописного альманаха независимой литературной группы «Дыхание». В 1996-м вместе с Николаем Як­ шиным основал литературно-художественный журнал «Берег А». В 2001-м при поддержке и участии Магнитогорского металлургического комбината учредил премию имени Константина Нефедьева. Организатор и участник Междуна­ родного форума поэзии в Магнитогорске под эгидой ­ЮНЕСКО в 2002 году…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Смотрю в зеркало и не вижу… Ничего не выхо­ дит… Не получается отстраниться и посмотреть,

А. Е. и его отец, Вячеслав Яковлевич Ерофеев

124 Александр Ерофеев

А.Е. с мамой, Линой Леонидовной Ткачёвой

как бы со стороны, каков он в действительности, этот человек, отражающийся в зеркале?… Но в одном убежден. Даже гениальное стихотворение, произнесенное вслух, – лишь завораживает, едва обозначая то, что раскрывается полно только при

прочтении «один на один». Потому что поэзия, пусть это и звучит банально, как любовь к жен­ щине или Богу, – глубоко интимное дело…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

После первой книги стихов и малой прозы «По темной воде» был принят в Союз российских пи­ сателей. С 1998 по 2001 возглавлял региональную организациюСРПвМагнитогорске.Участвовалв создании и выпуске книжных серий «Литература Магнитки. Избранное» и «Литература Магнитки. Контекст». Как художник оформил и подготовил к печати около тридцати книг магнитогорских литераторов. В настоящее время работаю лите­ ратурным редактором газеты «Магнитогорский металл»…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Фразы распадаются на слова. Слова – ускольза­ ют… Но кто бы что бы ни говорил о взволнован­ ном отношении к миру, введении собственного чувства в рамку некоей образной картины, суще­ ствующей вне поэта, об отстраненности автора от лирического героя – все это ничто в сравнении с тем мучительным мужеством, которое требуется человеку, решившему поверить другим то, что им, может быть, вовсе и не нужно. Мучительным

– оттого что, несмотря на эзотерическое начало поэзии как таковой, невозможно бесконечно та­ ить в себе эту сокровенность...

17 июня 2012

Застырец Аркадий Валерьевич родился 10.06.1959

в Свердловске. В 1981 г. окончил философский факультет УрГУ. С 1981 по 1988 г. преподавал историю и обществоведение в средней школе. С 1988 г. – корреспондент, с 1992-го – главный редактор газеты Уральского отделения РАН «Наука Урала». С 2003 г. – заместитель главного редактора, а с 2006-го – главный редактор еже­ недельника «Городские куранты» (Екатерин­ бург). С 2009 г. – главный редактор издательства «ОМТА» (Екатеринбург). Член Союза писателей России. Автор поэтических книг «Пентаграм­ мы» (1994, 1000 экз.); «Волшебник, Отшельник и Шут» (1996, 500 экз.); «Deus Ex Machina» (1998, 200 экз.); «Вихри тепла» (2006, 300 экз.); «Оней­ рокритикон» (2010, 300 экз.); «Конкорды» (2010, 500 экз.), а также книги переводов «Франсуа Вийон. Прощание. Завещание. Стихотворения» (Екатеринбург, 1994, 1000 экз.), переводил стихи с английского и словенского языков. Автор книги прозы «Я просто Пушкин» (1999, 500 экз.) Изве­ стен как драматург: пьеса «Фауст навсегда», экс­ центрическая комедия «Гамлет», ставшая осно­ вой либретто оперы В. Кобекина «Гамлет, принц датский, трагедия российская» (Театр имени К.С. Станиславского, Москва, 2009), философскосатирическая комедия «Недорусь» (Екатерин­ бург, 2011), «Приручение строптивой» (Воронеж, 2012). В 2012 г. за книгу «Онейрокритикон» удо­ стоен премии губернатора Свердловской области. Участник АСУП-1,2,3. Живет в Екатеринбурге.

Филологическая маркировка стихов А.З.

Традиции, направления, течения: традиции ев­ ропейской поэзии нового времени, барочность, классика, акмеизм, модернизм, постмодернизм, метаметафоризм.

Основные имена влияния, переклички: Ф. Вий­ он, А. Пушкин, К. Батюшков, В. Маяковский, Б. Пастернак, А. Еременко, И. Жданов, Р. Тягунов.

Основные формальные приемы, используемые

автором: ирония, широкие культурные аллюзии и реминисценции, метафора, оксюморонность, шутливость, буффонадность, гипербола, гротеск, игровые стратегии, карнавализация, интертек­ стуальность, реконструкция и деконструкция прошлого, «лирический беспорядок», обраще­ ние, диалогизм, элегизм, апофазия, риторические приемы, плеоназм.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

война, оружие, героика прошлого, историче­ ские персонажи и культурные герои, диалог с ними, звук, музыка, советское прошлое, кровь и плоть, красота, движение, термодинамика, на­ дежда и тревога, небо, воздух, холод, снег, речь, полёт/«улёт» (в т.ч. мысли) как метафора под­ линного бытия, надтерриториальность, щедрость, витальность.

Творческая стратегия: «сшивание разорван­ ного времени» через осуществленную в субъекте речи «тоску по мировой культуре», эстетическая оппозиция бытовому сознанию.

Динамика: стихи первого тома строятся более на виртуозных игровых началах, уравновешенных последовательной рефлексией, в стихах тома вто­ рого на первое место выходит тонкий и изящный лиризм, к ним близки стихи третьего тома – в них поэтическая модальность отличается большей степенью автобиографизма и автомифологиза­ ции лирического субъекта, философской насы­ щенностью, тонкостью огранки и эпической раз­ машистостью, глубиной дыхания.

Коэффициент присутствия: 0,83

Автобиография. Короткое самоописаниЕ

Моя любимая родилась в Свердловском институ­ те охраны материнства и младенчества. Полгода спустя в той же самой родовой на свет появился я. Причем свет этот был вечерним: как все отваж­ ные люди, я выбрал для начала жизни конец дня

– десять часов пополудни. Однако, вопреки «вер­ ной примете», храбреца из меня не получилось. А получился эдакий хоббит – трусоватый домосед, умеющий преувеличить в россказнях значитель­ ность испытаний и увлекательность приключе­ ний, испытанных в юности.

Оно и не удивительно: первые, летние, месяцы своей жизни я провел в собственном доме моего прадеда, в черно-золотых бревенчатых стенах, в ароматном и теплом саду, в густой траве под жасминовым кустом, куда вывалился из импро­ визированного гамака. Его соорудили из про­ стыни две мои несовершеннолетние и нерадивые

тетки, и впоследствии я много раз слышал от них насмешливое уверение: мол, не стукнись я тогда головой о родимую землю, не пробудились бы во мне недюжинные способности.

Оно не удивительно еще и потому, что родители мои были бродячими артистами, и все детство (да

ився моя жизнь) делится на две неравновеликие части: долгое ожидание и непродолжительная ра­ дость от встреч и жизни с мамой и папой, которых я тем горячее любил и люблю. Отсюда в неосо­ знаваемых глубинах моего организма, вероятно,

изасело: «уезжать из дому плохо, возвращаться

– хорошо, а лучше всего вообще не уезжать». Воспитывали же меня, главным образом, прадед АркадийИльичибабушкаМарияАркадьевна,оба по материнской линии, бабушка Клавдия Анто­ новна (папина мама) воспитывала меня эпизоди­ чески и страшно баловала. Бабушка Мария много читала мне вслух разных приключенческих книг. На пятом году я при помощи разрезной азбуки и сам научился читать. Причем сразу не по слогам

ине по словам, а целыми законченными фразами, «с выражением». В детском садике, куда я угодил за год до школы, воспитательница ставила меня перед детьми, давала в руки какую-нибудь книж­ ку потолще, а сама меж тем отлучалась по своим делам. Я читал, и дети слушали.

Прекрасным, удивительным и достойным пре­ данной любви мне казался буквально каждый человек, которого я встречал в детстве. Ребенок, женщина, мужчина – мне было все равно, не го­ воря уж о социальном статусе, профессии и мате­ риальном достатке. Со временем эта влюбчивость одну за другой проигрывала битвы и сдавала по­ зиции мизантропии, но война между ними не кончена до сих пор.

Я рос в уютной квартире с клопами, тараканами

и морозными узорами изнутри на оконных сте­ клах.

Ярос в большом дворе с хулиганами, деревьями, кустами, клумбами, пчелами, шмелями, бесами, пожарными, горками, кочегаркой, стройками, дворником, лошадьми, задами хлебного и ово­ щного магазинов.

Ярос в театре музыкальной комедии, где в кор­ дебалете отплясывала моя тетка (одна из тех, по чьей милости я свалился на землю из простынно­ го гамака), где в ту пору блистали Сытник и Ви­ ноградова, где я был бессмысленно и безответно влюблен в миниатюрных сестер Гофман, множе­ ство раз смотрел из оркестровой ямы «Принцессу цирка», «Анютины глазки», «Табачного капита­ на», «Черную березу» и почти все знал наизусть.

Ярос в деревне Воронино близ Михайловского завода, зимой наслаждаясь печным жаром, вбира­ емым сквозь лист толстой фольги и темно-бурую овечью шкуру, а летом лазая по горам и лесам в погоне за первым поцелуем.

Ярос на Центральном колхозном рынке с дере­ вянными ложками, точеными расписными ко­ пилками, уцененными товарами, бобами, горо­ хом, грибами и ягодами.

Ярос на Центральном стадионе, полном мужчин в белых рубашках и женщин в ситцевых платьях, куда вечно проникал без билета – зимой на мас­ совое катание, летом на футбол.

Ярос в Керчи, меж двух морей, страдая от мерт­ вого вкуса опресненной воды, в Москве, где впер­ вые в совершенно самодеятельном, но живом ис­ полнении услышал музыку «Битлз», в Харькове, где в квартире моего деда, хотя и расположенной на втором этаже, был огромный подпол, наби­ тый трехлитровыми банками солений и варений, а стены были увешаны тщательными копиями

не вникать в истинное значение тяжких вздохов Майи и не слышать ее вердиктов вполголоса поч­ ти после каждого стишка: «Полная чушь», «Ни­ куда не годится» и «Кошмар какой!» Под утро, уже на кухне и наедине со мной Майя

с листа дочитала вторую из двух моих тетрадей (в сумме более 300 стихотворений), отметила в качестве удачных несколько строк, а один сти­ шок потребовала исполнить вслух. И пока я его читал, она, не скрывая, любовалась мною. «Если оно тебе зачем-то надо, может, что-нибудь и по­ лучится…», – без особого энтузиазма подвела она итог нашей первой встрече.

Засим три или четыре года я приносил на ее суд (и на суд любого человека, оказавшегося на ее кухне) каждое новое свое сочинение, а сочинял я едва ли не ежедневно.

Спустя полтора десятка лет вышла в свет моя первая книга «Пентаграммы». С несколькими экземплярами этой книги я полетел в г. Хобокен (США) по приглашению Стивенсовского техно­

логического университета, где принял участие в российско-американской конференции по совре­ менной поэзии – читал стихи и доклад о пробле­ мах аутентичного поэтического перевода. Через две недели вернулся.

Сегодня по свету гуляет десяток моих книг, вы­ пущенных разными, но одинаково невеликими тиражами, с тех пор я перевел все доступное по­ ниманию стихотворное наследие Франсуа Вийо­ на (французский поэт XV века), насочинял не­ сколько оперных либретто и, кажется, восемь пьес для театра, написал книгу о вещах и веще­ ствах «Materies», роман в жанре фэнтези «Кровь и свет Галагара», великое множество научнопопулярных, публицистических и журналист­ ских материалов для газет и журналов, прочитал множество лекций студентам и школьникам… Всего и не упомнишь.

А теперь нечто совершенно другое… Но что имен­ но, я пока не в точности знаю.

Георгий Звездин

Звездин Георгий Борисович родился в 1978 г. в

Перми. Военный моряк, позже – рабочий завода. Победитель II межрегионального фестиваля ли­ тературных объединений «Глубина» (Челябинск, 2008). Публиковался в журнале «Воздух», «УралТранзит», в «11:33» (Малой антологии уральской поэзии, Екатеринбург, 2008). Резидент товарище­ ства поэтов «Сибирский тракт», участник литера­ турного клуба «А-Либитум». Участник АСУП-3. Живёт в Перми.

Филологическая маркировка стихов Г.З.

Традиции, направления, течения: абстракцио­ низм, абсурдизм, футуризм, экспрессионизм, рок-поэзия, голосовая поэзия.

Основныеименавлияния,переклички:А.Рембо,

В. Маяковский, Э. Багрицкий, Ф.Г.Лорка, амери­ канские поэты-битники, российские рок-поэты.

Основные формальные приемы, используемые автором: тонический стих, верлибр, джазовая ритмизация (создание ритма посредством клю­ чевых слов), рефрены, ирония, гротеск, карна­ вализация, дискретный поток сознания, алогизм смысловой конструкции, соединенной ассоциа­ тивными связями, столкновение масскультурной и молитвенно-поэтической лексики.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

заклинательность, молитвенные образы, мотивы смерти, вбирающее смерть и противостоящее ей женское начало.

Творческая стратегия: ассоциативно ритмизо­ ванная карнавализация смерти.

Коэффициент присутствия: 0,35

Автобиографическое

О себе

Я понимаю, что имеют в виду, когда говорят: му­ чительно больно за бесцельно прожитые годы. И все-таки мне есть что вспомнить.

129

Пару раз меня хватало на то, чтобы купить билет в никуда. Что берут с собой в этих случаях? Нечто идентичное из мира вещей. А вы носили с собой за плечами священные скинии? Билл Хейвуд, на­ пример, когда оставил свой родной Солт-Лейк- Сити, взял с собой шахматную доску и боксер­ ские перчатки. А я взял Библию, Бхагавад-Гиту

икассету с «Роллинг стоунс». Похоже, я искал свою религию. Похоже, я ее нашел. «Я был здесь»,

– вот все, что хочет сказать человек. Но слишком много остается между ним и самой жизнью нена­ званным. Но художник короткой вспышкой бы­ тия может вырвать из тьмы несколько образов. И он говорит за себя и за всех: я был здесь. Искус­ ство не бесполезно.

О работе

Коллеги полагают, что я должен стесняться своей биографии. Да, я работал в зоопарке и оперном театре. Не тенором, нет. И даже поливал клумбы у торгового комплекса. Но, по крайней мере, я не изведал такой высоты падения, как менеджер по продажам. На работе я развлекаюсь тем, что рас­ сказываю коллегам рассказы Хемингуэя как не­ что такое, что произошло со мной. Так я вжива­ юсь в литературу.

О жене

Однажды я пристально посмотрел на жену. И сказал ей: «Я знаю, кто ты». Она улыбнулась и спросила: «Ну и кто же?» – «Ты что-то такое, что приобщает меня к тайнам мироздания». Ее лицо исказилось.

О сыне

Пожалуй, я готов к мировой славе. Но мне надо быть осторожным, чтобы не затмить славу сына.

О родителях

Я сын офицера. Родители – Звездин Борис Пав­ лович и Звездина Любовь Тимофеевна. Мама работала телеграфисткой. После школы посту­ пил в военно-морское училище во Владивостоке. Свежий ветер с Берингова пролива, 360 градусов чистого горизонта. Но за отсутствие воли я был отправлен в нижние миры, в тело неквалифици­ рованного рабочего.

Стихи

Читать начал очень поздно, и если для некоторых «Портрет Дориана Грея» – это школьное чтение, то я для себя сделал это открытие недавно. И так во всем. «Позднее мужание – вот причина причин весомее моей мошонки» (самоцитата).

Однажды я позвонил незнакомой женщине, про­ читав объявление в газете, в рубрике «знаком­ ство». В объявлении было написано: нужен на­ стоящий мужчина. А меня всегда это волновало,

ия набрал номер. Женщина сняла трубку, и тут началось стихотворение.

130 Георгий Звездин

Г.З. с сыном

В. Кочнев. из Заметок о Г. З.

Гоша – поэт-рабочий. Он делает вагонетки. У него горящие глаза и военная выправка, на пра­ вой руке полустертая татуировка – якорь (память об учебе в военно-морском училище). Гоша, по настоянию родителей (отца, полковника), пытал­ ся стать инженером связи, но бросил училище и путешествовал по стране, жил на каких-то чер­ даках и подвалах, на «вписках», однажды даже в монастыре, ездил по Сибири и по Уралу. Есть фотография, где он – худой восторженный юно­ ша с длинными, буквально рассыпанными (не бо­ юсь штампа) по плечам волосами и гитарой. Гла­ за его сверкали. «Я был просто уверен, что стану однажды рок-звездой, что чудо вот-вот случится,

– говорит он. – Я репетировал по шесть часов в день, но из этого ничего не вышло. Все ждал, ког­ да найдутся люди по духу, и с ними все само со­ бой организуется, все искал их, но они так и не появились».

Гоша вырос на Камчатке. Пошел в военноморское училище по совету родителей, но через четыре года из училища был выгнан. Через год восстановлен и снова выгнан. Поступил на исто­ рика в Новосибирск, но, не проучившись и полго­ да, был отчислен и уехал в Пермь.

Вернувшись в город, в котором родился, Гоша работал на дорожной укладке, строителем, груз­ чиком, смотрителем за животными в зоопарке, подсобным рабочим в оперном театре.

Стихи писал с юности, но мечтал стать не поэтом, а рок-музыкантом (мечтал долго, вплоть до 30ти), но не получилось. В юности также отличался легким нравом и поведением, в училище посто­ янно получал выговоры, оставался на отработки

–красить стены, белить потолки и т.п. Испытывал различные нравственные метания, поиски себя. Хотел служить человечеству. В шесть лет плакал, боясь, что мир, оставшись без надлежащего присмотра, пойдет под откос...

Около двадцати пяти, получив расчет на стройке, внезапно сорвался из города и поехал на Таймыр, имея с собой только гитару и Библию в рюкзаке. В районе Сургута деньги закончились, но путь был продолжен пешком и автостопом (хотя все встречные не советовали – говорили, что доби­ раться так до Таймыра – безумие). Один из под­ возивших водителей посоветовал пойти в мона­ стырь:

–Делать ты ничего не умеешь, специальностью не владеешь, но хочешь, как я понял, как-то слу­ жить человечеству... Монастырь – самое для тебя место...

Вскоре по пути и попался один из монастырей, в который пришел с целью остаться и в котором пробыл, отъедаясь и отдыхая неделю, а потом вместе с крестным ходом пошел в Екатеринбург, к мученику Николаю, но, не дойдя нескольких километров, рассорился с духовными особами и снова в одиночку добирался до Перми на элек­ тричках.

К стихам пришел внезапно в возрасте почти трид­ цати – произошло это наложением двух вещей, двух встреч: знакомством со стихами африкан­ ских поэтов (сборник, купленный у букиниста) и личным знакомством с пермским поэтом Яросла­ вом Глущенковым.

На сборищах поэтов он появился как-то внезапно несколько лет назад. Его выдавали горящие глаза (опять эти горящие глаза, то и дело вспыхиваю­ щие из темноты повествования!) и постоянный восторженный бред. То он хотел идти читать Ба­ ратынского в детские сады, то организовывать рабочую партию троцкистов. Гоша всегда ожив­ лял сборища вялых, если честно, литераторов, вливал свежую, бодрую кровь. Сперва он не ду­ мал писать стихов – в его планах было нести свет поэзии массам, читать чужие вирши с эстрады, читать классику прохожим на улице. Однажды на вечере памяти Чичерина он, размахивая, в сво­ ей манере, плавно рукой, декламировал Пушкина «Пророка», – неформалы, пьяные люди в черных одеждах, пришедшие послушать регги и рок, раз­ валившись в маленьком темном, прокуренном узком и длинном, похожем на вагон зале, оцени­ ли «шутку» и поддержали его аплодисментами… Позже он и сам взялся за перо.

Гоша лишен системного филологического обра­ зования, он – самоучка. Но самоучка в высшем смысле этого слова, он смотрит на жизнь широко и ловко жонглирует парадоксами. Гоша – поэт по способу жизни. Гоша верит в утверждение, в об­ ретение рая на земле (словно разлагающее дыха­ ние культуры XX века его не коснулось).