ЭНЦИКЛОПЕДИЯ УПШ

Елена Баянгулова

Баянгулова Елена Федоровна родилась в 1985

г. в Нижнем Тагиле. Училась в Ленинградском государственном университете им. Пушкина на факультете психологии. В настоящее время ра­ ботает и заочно учится в Московском институ­ те экономики и права. Стихи публиковались в журналах «Урал», «Урал-Транзит», «Дети Ра»,

винтернет-изданиях «Мегалит», «Знаки» и др. Автор книги стихов «Треугольный остров: непра­ вильные столбцы и другие тексты» (2006). Автор детской пьесы «Game over» (поставлена в 2011 г. в Нижнетагильском театре кукол). Стихи входили

влонг-лист премии «ЛитератуРРентген» (2009), лонг-лист премии «Дебют» (2010) в номинации «Поэзия», шорт-лист премии «ЛитератуРРент­ ген» (2010). Участница асуп-3. Живёт в Ниж­ нем Тагиле.

Филологическая маркировка стихов Е.Б.

Традиции, направления, течения: модернизм,

сюрреализм, экспрессионизм, постмодернизм.

Основные имена влияния, переклички: Н. За­ болоцкий, Г. Айги, Ры Никонова, Е. Туренко, Е. Симонова.

Основные формальные приемы, используемые автором: метафоризм, синэстетизм, игровые стратегии.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

пространство как кроссворд, гендерная пробле­ матика, телесность, процесс перехода из одного психосоматического состояния в другое, звери как люди, люди как нелюди.

Творческая стратегия: поиск самоидентично­ сти; неактуальные замещения личных проблем творческими эрзацами.

Коэффициент присутствия: 0,37

Автобиография

Я родилась 1 марта 1985 года в Нижнем Тагиле. На момент моего рождения родители не состояли в законном браке, документ же, удостоверяющий

41

личность ребенка, требовался незамедлительно, поэтому я была записана девичьей фамилией мамы и одним с ней отчеством: она была Баян­ гуловой Татьяной Федоровной, и я тоже стала Баянгуловой Еленой Федоровной. Родители по­ женились позже, мама взяла фамилию отца, а я по настоянию бабушки осталась при маминой.

Своего деда Баянгулова Федора (Фатыха) Заха­ ровича (Закировича) я никогда не видела. Кроме нескольких фотографий в доме, огромного сде­ ланного им шкафа и скудных воспоминаний его старшей дочери, не осталось ничего. Умер он, ког­ да маме было 5 лет. Бабушка повторно вышла за­ муж и была вполне счастлива со вторым мужем. Мой дед, чью фамилию я ношу, родом из села Барда (Бардымский район, Молотовская об­ ласть). Оттуда был призван, служил рядовым 139-го отдельного зенитного дивизиона, попал в окружение и был пленен 22 сентября 1941 года. Освобожден американскими войсками в 1945-м и послефильтрационноголагеряприбылвНижний Тагил, там сменил имя на Федора Захаровича.

Ничего особенно примечательного в моей биогра­ фии не происходило. Так же, как и у всех: счаст­ ливое детство, семья, ясли, детсад, школа. После 9 класса – училище по специальности «оператор ЭВМ» («программист»). Первое место работы – в музее-заповеднике «Горнозаводской Урал», за­ тем Уральское училище прикладного искусства, незаконченный университет, незаконченный ин­ ститут.

Стихиипервыепопыткипрозыуменясостоялись еще в училище. Я писала реферат по тагильским

Мой дед, Баянгулов Фатых Закирович

44 Юрий Беликов

Ю.Б. в 90-е гг.

ловеком. Он заметил мои стихи. Так состоялась первая публикация. Я часто приходил к Вилорию Васильевичу домой, читал новые вещи. Мальчик, живущий в провинции... Хотя Чусовой – город, хранящий литературные традиции. Отсюда вы­ шло много писателей: Астафьев, Курбатов, Го­ лубков, Селянкин... Грин туда заезжал в начале века. Но несмотря на это, традиции уже угасали. Тем, кто воспитывался в городках области, ну­ жен был человек, который бы поддержал, искру Божью воздул, чтоб она не затухла. Таким был Вилорий Глухов. Затем я закончил десять клас­ сов, уехал в Пермь, дальше – встреча с Риммой Васильевной Коминой. Я не поступил на дневное отделение (не хватило двух баллов), и меня надо­ умили: можно пойти к Коминой – это единствен­ ный человек на филфаке, который может понять и оценить. А поскольку я уже тогда чувствовал в себе поэтическую силу, то пошел к Коминой (в Дом ученых – она там жила) и почти что с порога начал читать стихи. Римма Васильевна послуша­ ла, сняла телефонную трубку, сказала: «Пусть его зачислят на заочное. Это – наш человек!». Так я поступил на заочное отделение, а на следующий год, досдав разницу, перешел на дневное. Со Сла­ вой Дрожащих мы познакомились через неё же. Я не скажу, что мы сильно дружили со Славой в университете, это уже после университета случи­ лось. А тогда – постепенно вокруг «Горьковца» сформировалась группа, которая затем получила название «Времири». Я помню, когда начал чи­ тать Хлебникова, слово «времири» меня порази­

ло, и я понял, что наша группа должна называться именно так. В эту группу входили Юра Асланьян, Толя Субботин, Марина Крашенинникова, Саша Попов, Миша Шаламов, Слава Запольских, был еще Леша Ширинкин (теперь он Иванов). Дро­ жащих во «Времирях», что называется, не состо­ ял, они тогда дружили с Кальпиди, и у нас были «параллельные структуры», если пользоваться современным сленгом...

Однажды на какой-то скучной лекции по полит­ экономии мы решили: пора завязывать с этим и ехатьвМоскву.Селивпоездипоехали:Асланьян, Миша Шаламов, Слава Запольских и я – четве­ ро. Не покорять Москву, а просто... Нам захоте­ лось столичного воздуха. Во время этой поездки в Москву познакомились с Петром Вегиным. Я позвонил Вегину и говорю, что вот «мы – ребята из Перми, хотим с вами встретиться». Вегин ока­ зался очень демократичным человеком, и я могу так сказать: знакомство и дружба с ним оказали на меня тоже существенное влияние. Вилорий Глухов, Римма Васильевна Комина, Петр Вегин

– триада людей, которые мне помогли. Это была духовная поддержка. И вот Вегин... Я помню, мы встречались – Асланьян и я – с Вегиным в ЦДЛ, в буфете. Читали ему стихи. Я читал «Венчание на царство в чусовских лесах». Он восхитился: «Мы это стихотворение обязательно напечатаем!». Тогда его напечатать не удалось, это уже позднее оно появилось в пермской книжке «Прости, Лео­ нардо!». После Чусового я работал в «Молодой гвардии». «Эскизом», литературным клубом в этой газете, больше занимались Слава Дрожащих и Татьяна Черепанова. Нужно было легализовать это объединение. Единственно возможная ле­ гальная форма существования «творческой моло­ дежи» – при обкоме комсомола. Мне предложили возглавить сектор культурно-массовой работы. Когда я взошел на сей «высокий» пост (в кавыч­ ках высокий, потому что, честно говоря, недолго меня хватило на обком, полгода я выдержал, по­ том ушел кататься на агитпоезде), нам удалось легализовать это творческое объединение. Это уже во времена, когда возникла «Народовольче­ ская, 42».

Короче говоря, обком давал возможность ле­ гального существования творцов. На областной семинар творческой молодежи в «Звездном» из Москвы пригласили Инфантэ Арана Франци­ ско – экстравагантного художника испанского происхождения. Вспоминаю, с каким ужасом воспринимали тогдашние столпы Союза писате­ лей и Союза художников имена: Инфантэ Арана Франциско. Лев Иванович Кузьмин (он тогда был ответственным секретарем писательской ор­ ганизации), когда я начал ему перечислять, кто приезжает, отреагировал с непосредственностью детского писателя: «Какая-то еще инфанта?!» Всё

это происходило в пионерлагере «Звездный». Помоему, всё тогда было достаточно неординарно, для Перми – так вообще. Но реакция, конечно, комсомольских деятелей, начиная с зав. отделом пропаганды или секретаря обкома, – это было не­ что... Мои ощущения: я в чужой шкуре, свой среди чужих, чужой среди своих. Вообще мои нынеш­ ние «доброжелатели», проклюнувшиеся умом позднее, да и некоторые «соратники», очевидно, еще не раз и не два будут сверлить пальцем: «А, карьеру делал! В конъюнктурщики лез, тогда как мы...». Нет ничего злобнее мира литераторов. Один мой московский приятель-поэт, бывший вор в законе, как-то сказал: «Всему хорошему я научился в воровской среде, всему отвратному – в литературном мире». Потом пришел агитпоезд ЦК ВЛКСМ, меня от обкома отправили курато­ ром по Пермской области отвечать за работу ар­ тистов и лекторов. Я подумал: чем здесь пороги обивать, лучше по стране поезжу. Ну вот, поездил

– два года прожил на колесах. Агитпоезд много чего мне дал. Я увидел Россию. Мы ведь ездили: Мурманск, Архангельск, Калининград, нынеш­ ний Нижний Новгород, Екатеринбург – все об­ ласти исколесили. Я увидел людей, потому что каждые двадцать дней – новый состав (я имею в виду: артисты, музыканты, ученые, лекторы). На­ чиная от заместителя министра обороны Павлов­ ского, заканчивая актрисой Натальей Величко (она играла в фильме «Тишина»). Ну, я два года выдержал. Тоже всего насмотрелся: оркестры, фанфары, приемы, сауны, партийные деятели – пьяные, трезвые... Насмотрелся, наслушался до чертиков. И всегда нужно было ломать себя – так сказать, коридоры лжи я проходил. Конечно, не все там было ложью, было и много забавного, иногда даже мужественного, светлого.

VIII совещание молодых писателей – 84-й год. Вот там-то Кальпиди и Дрожащих уже непо­ средственно познакомились со Ждановым и Еременко.­­ Я на этом совещании от Перми был в числе офи­

циальных участников. Дрожащих и Кальпиди приехали «нелегалами», я их познакомил с Веги­ ным, Вегин взял их в свой семинар. С Еременко я был знаком раньше, да и, по-моему, со Ждано­ вым... Позвонил Еременко, сказал, что приехали такие-то поэты из Перми. Он тогда съерничал: «К зырянам Тютчев не придет!».

Собрались на квартире: Еременко, Жданов, Бу­ нимович, еще кто-то. На чьей квартире – не пом­ ню. Скорее всего, у Еременко. Зато припоминаю такой эпизод: у Вани Жданова вышла первая книжка – «Портрет» – и вот стоит бутылка вод­ ки, с одной стороны, как положено, этикетка, а с другой наклеена обложка книжки Жданова (там, где у Вани портрет и аннотация). Сия выдумка, конечно, – дело рук Ерёмы. Ну вот, пьянка, чте­

Р. В. Комина

ние стихов, кто-то с кем-то танцует – там, само собой, и девушки были. Интересно, как воспри­ няли Кальпиди: одна дама, кажется, Галя Ереми­ на, сравнила Кальпиди... – с Павкой Корчагиным. Очевидно, к этому уподоблению подтолкнули экспансивная манера Виталия, горящие глаза, резкие жесты. Этакий поэтический Павка. В об­ щем, познакомились...

Я закончил ВКШ при ЦК ВЛКСМ – отделе­ ние журналистики. Кстати, эту же школу в свое время закончил Вампилов. Меня должны были распределить в журнал «Юность». Ну а я тогда грешил эпиграммами разными, шаржами – в ЦК комсомола собрали на меня досье, что, дескать, я пишу антисоветские стихи. Это уже 87-й год был. Год первой публикации моих стихов в журнале «Юность».

Но еще до «Юности» у меня была публика­ ция в журнале «Смена». Я не тот юбилейный, репортажно-зарифмованный выпуск имею в виду

– в нем публикация получилась вынужденная... В «Смене» лежала нормальная подборка моих сти­ хов, и она долго не выходила. И вдруг из Москвы звонит Юра Поляков, тогдашний редактор отдела литературы в журнале, и говорит: «Вы же были комиссаром агитпоезда...» А дело в том, что «Сме­ на» должна была меня рекомендовать в качестве официального участника на VIII Всесоюзное со­ вещание молодых писателей. Я спрашиваю: «А как же моя подборка, которая лежит у вас, и во­ обще участие в совещании?». Поляков отвечает: «Это будет зависеть от вас». Я подумал: ладно, хрен с вами. И среди прочей стихотворческой дребедени внедрил настоящие стихи. Они тут же эти стихи выкинули, оставили только гольную

46 Юрий Беликов

конъюнктуру, и ее опубликовали, за что мне до сих пор стыдно. Но, с другой стороны, если бы я отказался, – я бы не попал на это совещание, и Кальпиди с Дрожащих не попали бы к Вегину: тут цепочка была совершенно жесткая. Я ж понимал, в каком мире живу. И чтобы легально существо­ вать в «этом» мире, нужны были какие-то ходы

– полулегальные или даже черные. Приходилось играть. Короче, я поехал по распределению в ту же «Молодую гвардию»...

Там я задержался буквально на месяц, потому что тут же подготовил очерк о Борисе Дьякове, авто­ ре «Повести о пережитом». Эту повесть о сталин­ ских лагерях он выпустил в 60-е годы. И тут (а тогда же существовал так называемый ЛИТ, всё, что готовилось к печати, прочитывал цензор) – звонок в секретариат «Молодой гвардии»: «У вас что – журнал «Огонек»?!» И эту публикацию снимают, в свет она не выходит. Я хлопаю дверью, ухожу из «Молодой гвардии». Уезжаю в Чусовой, но уже не в «Чусовской рабочий», а в «Метал­ лург», где были напечатаны мои первые стихи...

Снова пожил в Чусовом, потом решили квартиру обменять – переехали в Пермь. Опять – «Моло­ дая гвардия». Там уже редактор сменился – За­ левская пришла. Газета тогда была на волне, ее все читали. Ну а потом – «Дети Стронция». А!.. До «Детей Стронция» – «Политбюро». Идея была моя. Часть «Времирей» оставшихся (Асла­ ньян, Субботин и я) и Дрожащих, оставшийся от Кальпиди, – объединились в группу «Полит­ бюро» («Пермское объединение литературных бюрократов»). Это была форма шаржирования тогдашнего Политбюро, которое еще существо­ вало во главе с Горбачевым, – и вот у нас тоже были: свой генсек – Юрий Беликов, секретарь по идеологии и сельскому хозяйству – Владислав Дрожащих, министр внутренних дел – Юрий Ас­ ланьян и кандидат в члены Политбюро – Анато­ лий Субботин. Выступая, мы представляли друг друга по имени-отчеству: Владислав Яковлевич, Анатолий Павлович. Мы выступали и читали стихи социального плана, хотя этот план в боль­ шей степени был растворен в образах, метафорах. Словно ища политического убежища, мы поеха­ ли на Алтай – нас пригласили на I Всесоюзный фестиваль поэтических искусств «Цветущий посох» – в Бийск. «Политбюро» сделалось лау­

реатом этого фестиваля. По ходу нашего действа

– в духе традиций того, другого Политбюро, мы вручали друг другу смешные награды: орден св. Станислава Куняева (на тарелке – фотография Куняева в короне), медаль «За женскую рифму» (в виде двух крышечек от экспроприированных редакционных кофейников). Асланьяна награди­ ли «орденом Подвязки» – это была телефонная трубка от старого аппарата (возможно, кто-то из членов «Политбюро» свистнул ее всё в том же ДК телефонного завода). Мне присудили Гран-при – титул «Махатма российских поэтов», облачили в черную мантию, подарили пишущую машинку – «Любаву». Классная была поездка. Там, на Алтае, мы подружились с екатеринбуржцами: Игорем Богдановым, Женей Ройзманом, Андреем Козло­ вым. Козлов нынче глава кришнаитов Урала – зо­ вут его Ананта-Ачария-Дас. А я – единственный «Махатма» российских поэтов в истории отече­ ственной словесности, потому что до меня были всего лишь «короли»: Северянин там, Еременко, а «Махатма» – один... *

______________________________________

* Чтобы снизить пафос финала, приводим воспомина­ ния Андрея Козлова об этом эпизоде: «Однажды к Ка­ сику (Евгений Касимов) пришел знакомый парень (за­ был имя). Он был каким-то функционером в алтайском комсомоле и решил затеять в Бийске Всероссийский фестиваль поэзии. Мы согласились, подтянули пермя­ ков и поехали. Были Ройзман с «Интернационалом», Тягунов, Дрожащих, Беликов, люди из Барнаула (юные и кудрявые), из Москвы (очкарики), еще откуда-то. Не так уж много, но все же. Мне в обязательной конкурс­ ной программе участвовать не пришлось, потому что меня попросили участвовать в жюри. По всему в по­ бедители выбивался Женя Ройзман. Но возникло одно «но»: в одном из своих стихотворений Женя матюкнул­ ся без многоточий, вслух. Бабулькам и представителям комсомола это очень не понравилось. Но приятель, ку­ рирующий проект, буквально взмолился: «Мне кирдык устроят, напишут, что матерщинников вместо поэтов привез». Ясно было, что так именно и напишут, и ска­ жут.

– Ладно, – говорю, – тогда Юра Беликов будет, но не «королем поэтов», а «махатмой поэтов», потому что здесь Алтай-Шамбала, экс ориенте люкс. Так приходит мирская слава». (От редакции).

Игорь Богданов

Богданов Игорь Александрович родился в 1960

г. в селе Петрокаменское (Пригородный район Свердловской области), публиковался в журна­ лах «Урал», «Бобок» и самиздате. Автор книги «Федоров в кино» (Москва, «Русский Гулливер», 2012, 300 экз.). Участник АСУП-1. Живет в горо­ де Заречный Свердловской области.

Филологическая маркировка стихов И.Б.

Традиции, направления, течения: реализм, на­ турализм, модернизм, соцреализм, постмодер­ низм, соц-арт.

Основные имена влияния, переклички: А. Блок,

И. Северянин, С. Есенин, Б. Пастернак, Н. Забо­ лоцкий, С. Гандлевский, Т. Кибиров, А. Еремен­ ко, И. Иртеньев.

Основные формальные приемы, используемые автором: эпичность, сюжетность, тяготение к цикличности, баллады-поэмы, кинематографич­ ность, мистификация, ирония, интертекстуаль­ ность, историософский дискурс.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

город, фигура Федорова (некий вымышленный персонаж), кино, политика, история, обыден­ ность, быт, алкоголь.

Творческая стратегия: историческая декон­ струкция и реконструкция; поиск самоидентич­ ности, уход от действительности через лириче­ скую иронию по отношению к жизни, вера в ко­ торую очевидна и неопровержима.

Коэффициент присутствия: 0,32

И.Б о себе: «Родился в селе и с тех пор никак не могу избавиться от больших пространств. Пере­ бравшись в город и безуспешно попробовав стать пролетарием, поступил на факультет иностран­ ных языков Свердловского государственного пединститута­ , который закончил в 1989 г., по­ путно познакомившись с многими интересными людьми, ставшими персонажами моих стихов...»

47

Про И. Б. из свободных источников: «И.Б. не­ плохой литературный переводчик. Владеет ан­ глийским и немецким языками. Переводил Лео Перуца, Ганса Эверса, Лавкрафта и др. Был же­ нат. После преждевременной кончины жены уехал жить к родителям в Заречный (50 км от Екатеринбурга). Работает на удаленном доступе. Практически ни с кем не общается, кроме своей любимой собаки и Е. Касимова (с последним – по телефону). Среди друзей – известные переводчи­ ки и писатели: А. Верников, О. Мичковский и В. Дорогокупля. По словам знакомых, И.Б. – клас­ сический русский рефлексирующий во все сторо­ ны интеллектуал, оформляющий свои рефлексии в запоминающиеся формулы, поскольку является еще и хорошим оратором...». В последнее время И. Б. был замечен (как это ни пошло) в симпати­ ях к алкоголю, что сделало, кстати, невозможным получить более подробную информацию о его жизни...».

48

Владимир Богомяков

Богомяков Владимир Геннадьевич родился

29.01.1955 в городе Ленинск-Кузнецкий Кеме­ ровской области. Закончил Тюменский госу­ дарственный университет. Доктор философских наук. В настоящее время преподаёт в Тюменском государственном университете. Первая публи­ кация стихов состоялась в альманахе «Мулета» (Париж). Автор трёх сборников стихов и двух романов. Стихи Богомякова печатались в журна­ лах «Новый мир», «Знамя», а также в «Лимонке», газете «Завтра» и др. изданиях. Был редактором международного литературно-философского интернет-издания «Топос». Входил в литератур­ ное объединение «Осумбез», что означает: осу­ масшедшевшие безумцы. Является членом Меж­ дународной академии дискурс-исследований. Участник АСУП-3. Живёт в Тюмени.

Филологическая маркировка стихов В.Б.

Традиции, направления, течения: постобэри­ утство, «лианозовская» школа, абсурдизм, пост­ авангардизм, визуальная поэзия, слэмовая поэ­ зия.

Основные имена влияния, переклички: Ф. Ра­ бле, Д. Хармс, А. Введенский, ранний Заболоц­ кий, «барачная» поэзия (преимущественно И. Холин), О. Григорьев, из новейшей поэзии – А. Русс, А. Штыпель.

Основные формальные приемы, используемые автором: монтажное повествование, обнажение приёма, визуализация высказывания, намерен­ ная примитивизация стихотворной техники, ок­ казионализмы, перечислительные ряды, рифма, вытягивающая за собой следующую строку в об­ ход логического смысла и ритмической стройно­ сти, благодаря чему достигается эффект внешней парадоксальности высказывания.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

акцентировка тем, которые «в стихах поднимать неловко», алкоголизм, прокламируемое безумие,

сквозь которое просвечивает рациональный тра­ гический мотив «несправедливой жизни» и мира, полного «смертью, уничтожением и инвалид­ ством», мотив уничтожения всего как проявле­ ние логики непостоянства мира.

Творческая стратегия: пересмешничество по отношению к миру как способ продлить своё су­ ществование в нём.

Коэффициент присутствия: 0,28

Сведения о В.Б., полученные из свободных источников (в том числе с сайта М. Немирова).

Владимир Богомяков – фигура эпическая и ле­ гендарная, поэт, мыслитель, профессор, доктор философских наук, преподаватель кафедры по­ литологии ТюмГУ, член московского товарище­ ства «Осумбез». В.Б. издал несколько книг, среди оных: «Котик Ползаев», «По накату» и «Я запу­ щу вас в небеса». Последнюю автор обозначает как «триста стихов с удивительными коммента­ риями» – в книгу вошли не только поэтические произведения, многие из которых читатели уви­ дели впервые в ЖЖ, который ведет В.Б., но и комментарии самого автора, блогеров и друзей поэта. Сведения о занятиях В.Б. до мая 1988-го года скудны и обрывочны. Работал штукатуроммаляром, сторожем, бетонщиком, каменщиком, грузчиком, мойщиком машин, рабочим в геологи­ ческих партиях, инженером отдела промышлен­ ной социологии, старшим инженером лаборато­ рии прикладной этики, преподавателем высших учебных заведений. Известно, например, что в конце 1970-х он закончил истфак Тюменско­

С Янкой Дягилевой. 1-й фестиваль альтернативной музыки в Тюмени, 26.06.1988

50

Николай Болдырев

Болдырев Николай Федорович родился

30.10.1944 в городе Серов (бывший Надеж­ динск) Свердловской области. Закончил фил­ фак УрГУ и заочную аспирантуру МОПИ на кафедре теории литературы и эстетики. Жил и работал в разных регионах России, сменил ряд профессий. В 1970-е годы работал зав. отделом челябинской областной газеты «Комсомолец», руководил городским студенческим клубом. В 1980-е годы был организатором и руководителем литературно-философской студии при ДК «Сме­ на», консультантом молодежного андеграундно­ го журнала «Сэлф». В 1990-е годы – автор про­ ектов и редактор журналов «Шанс», «Имидж», литературно-философского журнала «Остров», зам. главного редактора газеты, а затем журна­ ла «Уральская новь». С 1993 по 2000 г. – глав­ ный редактор книжного издательства «Урал»

(«Урал-ЛТД», «Урал-LTD»), с 2000 по 2004 г.

– научный консультант издательства «Аркаим». Составитель, главный редактор и автор послесло­ вий к 40-томному оригинальному переизданию Библиотеки Флорентия Павленкова (1994–1999 гг.), отмеченному всероссийскими премиями. Главный редактор многотомной серии «Биогра­ фические ландшафты», в рамках которой именно в Челябинске впервые вышли на русском языке биографии (переведенные или впервые написан­ ные) Бёме, Юнга, Новалиса, Гофмана, Киркегора, Торо, Дункан, Рильке, Лу Андреас-Саломе, Тра­ кля, Блаватской, Гессе, С. Вейль, Альберта Швей­ цера, Розанова, Тарковского и др. Автор че­ тырех стихотворных книг: «Медленное море» (1995, 601 экз.), «Возвращение восточного ветра»

(2000, 300 экз.), «Имена послов» (2000, 200 экз.), «Вотчина» (2007, 400 экз., отмечена Клайновской литературной премией). Стихи печатались в не­ скольких антологиях. Автор нескольких книг ли­ рической прозы и эссеистики: «Упавшее небо» (1998), «Ностальгия по пейзажу» (1996), «Пуш­ кин и джаз» (1998), «Лес Фонтенбло» (2010).

Переводчик с польского и немецкого. Опубли­ кованы переводы из С. Киркегора, Л. Стаффа. Р. М. Рильке, Г. Тракля, П. Целана, Г. Гессе, М. Хайдеггера и др. В настоящее время выходит в свет Малое Собрание сочинений Рильке в семи книгах в переводах и с комментариями Н.Б. По­ следние шесть лет ведет философский семинар в Кинообразовательном Центре имени Леонида Оболенского. АСУП-1,2,3. Живет в Челябинске.

Филологическая маркировка стихов Н.Б.

Традиции, направления, течения: абстракцио­ низм, неосимволизм, философская лирика.

Основные имена влияния, переклички: испан­ ская поэзия (Ф.Г. Лорка, А. Мачадо), И. Брод­ ский, А. Тарковский.

Основные формальные приемы, используемые автором: градация, избыточно повторяющаяся анафора, создающая ощущение экспрессии, пере­ осмысление анафорической структуры, когда при каждом повторении открывается новый смысл, афоризм, риторический вопрос.

Сквозные сюжеты, темы, мотивы, образы:

мотив погружения, «ночь», «река», «колодец», оппозиция между глубиной и поверхностью, бес­ престанный поиск, эфемерность существования.

Творческая стратегия: возможность рас­ слышать «голос пространства», наполнение отвлечённо-абстрактной лексики новыми смыс­ лами, переосмысление классической европей­ ской поэтики; «революционное подключение к традиции» (выражение Е. Винокурова). Эффект перевода, возникающий в стихах Болдырева, свя­ зан с его занятиями зарубежной поэзией.

Динамика:встихахиз3-готомастановитсяболее явным стремление поэта к созданию афористич­ ных философем, выражающих его эстетическую программу, сохраняющих мнемоническую функ­ цию и легко цитируемых отдельно от контекста; здесь Н.Б. используется переосмысление тра­ диционных зачинов («Поэзия должна быть…»). Вполне возможно, что именно подобные ориги­ нальные законченные мысли будут в дальнейшем ассоциироваться со всем творчеством автора. Эту черту поэтики Н.Б. мы наблюдали и во 2-м томе, но в более поздних стихах афоризм выходит на уровень философского обобщения.

Коэффициент присутствия: 0,45

Автобиография

Знание истоков человеческого благородства мне было даровано общением с матерью и отцом. И когда, спустя много лет после их ухода, я прочел у Пауля Целана: «Бесчестный человек не может писать хорошие стихи», – то вспомнил отца, ко­