Невидимая рука хватает костлявую

Чтобы узнать все про коммерческие перспективы биотехнологий против старения, нужно обратить внимание на две цифры. Во-первых, по мере старения населения стремительно растут расходы на здравоохранение, главным образом в силу необходимости лечения хронических заболеваний. К 2020 году только в США расходы на здравоохранение измерялись триллионами долларов в год и превышали 15% валового внутреннего продукта. Прогнозы расходов настолько велики, что угрожают финансовой стабильности ведущих держав.

В то же время по причине тех самых хронических болезней, связанных со старением, начинает уходить из жизни поколение бебибумеров, родившихся сразу после войны. Это самое богатое поколение в истории. Предполагается, что к 2025 году под управлением этих людей будет порядка $30 трлн.

На кону — триллионные рынки, а значит, неизбежно появление предпринимателей и инвесторов, ставящих своей задачей сорвать на нем самый большой куш. На пути у «невидимой руки» рынка, однако, стоит «маленькая проблема». На языке бизнес-презентаций это звучит так: рынок определенно существует, он большой, но ответ на вопрос, как пробить себе путь на этот рынок, далеко не очевиден.

Дело в том, что с точки зрения медицины старение не является болезнью. А раз так, фармацевтические компании не могут разрабатывать лекарства против старения и одновременно рассчитывать окупить расходы. В конце концов ценник клинического испытания лекарства против старения метформина $75 млн просто для того, чтобы попробовать и посмотреть, что получится, может (и должен!) отпугнуть самого смелого инвестора. Подобные расходы могут себе позволить лишь большие фармацевтические компании.

https://t.me/medicina_free

Вместо этого все участники рынка вынуждены искать медицинские проблемы, где интервенции против старения могут помочь пациентам с конкретными болезнями. Именно этим путем двигаются специалисты компании Unity Biotechnology. Так, например, для первого клинического исследования сенолитика — препарата, направленного на удаление сенесцентных клеток, был выбран остеоартрит — опасное дегенеративное заболевание суставов. Для ускорения испытаний в Unity тестировали средство для местного применения (укол в сустав), не допускающее в принципе системного эффекта и потому едва ли способное показать эффект омоложения всего организма.

Мы увидим много проектов, предлагающих лекарство от старости в обертке препарата от какого-либо возрастзависимого заболевания. Результаты эпигенетического омоложения группы Бельмонте вызвали настоящую «гонку вооружений» среди крупных и уже публичных компаний, таких как AgeX Therapeutics, и небольших стартапов, таких как Turn Biotechnologies: они разрабатывают терапевтические технологии для омоложения человека на основе эпигенетического отката. В качестве терапевтической стратегии может быть выбрано лечение старческой саркопении (потеря мышечной массы), атеросклероза или фиброзов.

Недостатком такого подхода может оказаться излишний фокус на попытку быстрого решения уже существующих медицинских проблем. Так, например, сенолитики могут быть очень эффективными, но только у больных с сильно выраженными признаками старения. Или хуже того — проиграть соревнование лекарствам, специально разработанным против выбранных заболеваний, таких как фиброз.

Мы уже обсуждали, что у человека, в отличие от мышей, старение и дряхлость — это два разных процесса. Необходимость выбирать мишенью для клинических испытаний определенную болезнь почти неизбежно делает целью воздействие именно на дряхлость, а не на старение. Из-за этого любой проект, который начинается как мечта о радикальном продлении жизни, рискует превратиться в средство против системного воспаления или повышенного холестерина и в результате продлить жизнь на несколько лет. А это явно не то, на что рассчитывают широкие массы, когда слышат про препарат против старости.

https://t.me/medicina_free

Может случиться так, что большинство существующих проектов окажется недостаточно радикальными, приведут к ограниченным результатам и вызовут разочарование и инвесторов, и пациентов. К счастью, не все потеряно, и к борьбе со старением подключаются гиганты IT-индустрии, такие как компания Google и ее «дочка» Calico, финансирующие фундаментальные работы в области старения и рассчитывающие приступить к разработке лекарств против старения через несколько лет, по мере накопления критической массы научного знания.

Google — исключительно богатая компания, которая может себе позволить пять лет фундаментальных исследований, не опускаясь до вопросов про дизайн клинических исследований или бизнес-модели. Такой подход имеет исключительно большую ценность: именно специалисты из Calico провели исследования смертности голых землекопов разного возраста и подтвердили пренебрежимое старение этих животных.

Всем остальным компаниям нужно формировать свои планы в другой реальности и полагаться на модель венчурного финансирования. Венчурные фонды имеют относительно короткие горизонты инвестирования, потому требуют быстрой отдачи от своих вложений. Это возможно либо если речь идет о продаже биотехкомпании более крупной фармацевтической, либо при размещении акций биотех-стартапа на бирже.

Однако фармацевтические компании представляют собой довольно консервативных инвесторов. Легендами являются истории, когда исследователи обращались к ним с предложениями выкупить проекты разработки лекарств нового типа за относительно небольшие деньги на ранней стадии разработки — и получали отказ. И одновременно мы видим ситуации, когда фармгиганты покупают за миллиарды долларов проекты, получившие доказательства эффективности на людях.

Ситуация усугубляется тем, что лекарства от старения — это пока что совершенно непонятное явление природы. Никто не видел, как они работают, какие имеют побочные эффекты. Неясно, какие медицинские проблемы, кроме абстрактного увеличения продолжительности жизни людей, будут решаться. В каких случаях положительный эффект от этих доселе невиданных чудо-таблеток будет перевешивать риски. А оттого и встает вопрос, сколько же на

https://t.me/medicina_free

самом деле можно будет заработать. В случае, если лекарство от старости действительно существует, нерешительность фарминдустрии может сама по себе стать отличной возможностью для ведения бизнеса. На это ставят специализированные компании, такие как

LifeBiosciences или Juvenscence. Каждая из них плотно взаимодействует с ключевыми учеными — исследователями старения

— и уже привлекла соответственно $68,2 млн и $219,2 млн для того, чтобы самим инвестировать в компании, занимающиеся разработкой лекарств от старения, и сами готовятся к проведению IPO — выходу на биржу.

Кто знает, может быть, через несколько лет ведущим фармкомпаниям придется покупать лидеров разработки препаратов против старения. Или наоборот, если фармкомпании будут думать слишком долго, то некоторые из них могут исчезнуть, и в индустрии появятся новые лидеры.

https://t.me/medicina_free

Давид против Голиафа, или Дилемма

инноватора

Разработка лекарственных препаратов нового типа, таких как средства от старения, демонстрирует интересный парадокс. С одной стороны, существуют компании, организации и даже правительства, способные при необходимости выложить миллиарды долларов для финансирования разработок. Часто даже приходится слышать, что для решения такой колоссальной проблемы, как ликвидация старения, хорошо бы подошел огромный государственный или даже международный проект.

С другой стороны, революционные идеи чаще всего возникают у небольших команд, зачастую проводящих большую часть рабочего времени в бесконечной, на первый взгляд, гонке по поиску минимально необходимых средств. Интересно поспекулировать на тему того, что универсальные законы метаболизма и роста в живой природе приложимы и к общественным явлениям и помогают понять, почему маленькие команды — стартапы — способны в принципе эффективно бросать вызов большим организациям.

Размер имеет значение, ведь попытка масштабировать бизнеспроцессы только за счет увеличения компании неизбежно приведет к потере производительности. Достаточно вспомнить централизованную плановую экономику СССР и других стран соцлагеря. Несмотря на единичные успехи на коротких временных дистанциях, низкая производительность труда была приметой и бичом всей затеи. Верхний предел производства на единицу экономической активности (читай — человека) оказывался тем хуже, чем активнее масштаб экономической деятельности увеличивался до размеров государства. Вот, наверное, почему даже в условиях Второй мировой и холодной войн в

https://t.me/medicina_free

критической для выживания социалистического государства области, такой как оборонно-промышленный комплекс, существовала конкуренция между отдельными конструкторскими бюро и научными институтами — фактически отдельными компаниями внутри во всех других аспектах централизованной экономики.

Пусть корпорации и большие организации все еще выглядят солидными и непотопляемыми, имея доступ к рынку капитала, большие патентные портфели и уйму полученных разрешений, но тектонический сдвиг в сторону более эффективных небольших компаний уже произошел. В фармацевтике и медицинских технологиях доля вновь зарегистрированных препаратов, начальные стадии разработки которых пришлись на небольшие биотехнологические компании и впоследствии приобретенных большими фармкомпаниями, в 2017 году впервые перевалила за 75%. Оказывается, что и шансы быть зарегистрированными больше у таких сторонних разработок, чем у родившихся в исследовательских центрах гигантов индустрии.

На наших глазах стартапы с инвестициями в несколько сот миллионов долларов разрушают индустрии и конкурируют с крупнейшими государственными программами. Примеры у всех на слуху: Tesla против мировой автомобильной индустрии или SpaceX против Boeing, Lockheed Martin и Роскосмоса. В декабре 2019 года канадский стартап General Fusion получил $86 млн инвестиций (всего ожидает привлечь до $300 млн) для демонстрации промышленного термоядерного синтеза. Инвесторы ставят на эффективность: международная коллаборация, состоящая из Европейского союза и шести других стран, работающая над проектом ITER, собирается к 2025 году продемонстрировать прототип термоядерного реактора для промышленной выработки электроэнергии стоимостью €22 млрд. Основным инвестором раунда в General Fusion (помимо Джеффа Безоса) выступил инвестиционный фонд Temasek из Сингапура, страны с населением 6 млн человек. Размер снова имеет значение и опять не так, как вы могли подумать!

Добавляет оптимизма также то, что в последние годы доступ к капиталу значительно демократизировался. Этому способствуют венчурные фонды и низкие ставки рефинансирования. Специализированные фонды, кроме денег, помогают компаниям

https://t.me/medicina_free

экспертизой. С каждым годом растет список сверхуспешных предприятий, собравших значительные средства для своего развития среди энтузиастов и ранних пользователей — краудфандингом. Самыми, пожалуй, яркими примерами можно назвать шлем виртуальной реальности Oculus (компанию-разработчика купил Facebook), а также наручные часы Pebble, проданные компании Fitbit (принадлежит Google).

В марте 2020 года объявлено о создании Frontier Acquisition Corporation, торгуемой на бирже NASDAQ. Сопредседателями правления стали настоящие селебрити в области биотехнологий против старения: профессор Гарвардского университета Дэвид Синклер вместе с врачом и предпринимателем Питером Аттией. Возглавил компанию немецкий инвестор Кристиан Ангермайер, основатель Apeiron Investment Group и председатель и соучредитель Cambrian Biopharma. Ангермайер изложил свои взгляды в подробном сообщении на LinkedIn, где заявил: «Проще говоря, я хочу жить вечно! И в полном здравии! И я искренне верю, что мы найдем средства для этого в течение следующих 20–30 лет».

Вновь созданная Frontier Acquisition Corporation — это так называемая SPAC, специальная техническая компания для выхода на биржу. SPAC создаются, чтобы обойти сложную процедуру IPO для частной компании. Фактически инвесторы выписывают компании чек (в случае Frontier Acquisition на $200 млн, которые они должны потратить на слияние или покупку других компаний в области долголетия).

Колоссальные инвестиции в частный космос, термояд и теперь уже и в биотехнологии вообще и против старения, в частности, показывают, что время государственных мегапроектов, таких как создание атомной бомбы или полет на Луну, приходит к концу. Человейник умнее каждого из нас: демографический переход вызвал к жизни невиданные до сих пор движения в мировой экономике. Инвестиции в биотех нарастают экспоненциально. За один лишь январь 2021 года биомедицинские стартапы привлекли $3,4 млрд против $3,6 млрд за первый квартал 2019 года. В 2021 году в биотех проинвестировали $35 мрлд, что уже почти столько же, сколько весь бюджет американских Национальных институтов здоровья (системы NIH), то есть всех государственных инвестиций в здоровье ($40 млрд).

https://t.me/medicina_free

Для сравнения: в 2013 году все инвестиции в биотехнологии составили $5,1 млрд.

Децентрализация — это признак фазовых переходов в физике и революционных изменений в обществе и экономике. На наших глазах свободный рынок берется за решение неподъемных задач и передает значительные средства в руки ученых и инженеров — от Илона Маска до Дэвида Синклера. Никогда раньше столько денег не вкладывалось в человеческое здоровье. Завораживает думать о том, что может произойти, если (а вернее, когда) это количество перейдет в новое качество.

https://t.me/medicina_free