порции зефира, а другой нет, то это абсолютно ничего не говорит об их успехах в дальнейшей жизни.

Безусловно, можно научить ребенка терпению, но это не исключает влияния факторов, связанных с его окружением. Любопытно, что в последнем исследовании большая часть связи между результатами теста и показателями развития в подростковом возрасте обусловлена способностью ребенка продержаться первые 20 секунд. Никакие чудеса самоконтроля на отрезках больше минуты не играют никакой роли!

В 2015-м группа исследователей предприняла попытку воспроизвести результаты 100 научных работ, опубликованных в 2008 году в лучших научных журналах в области когнитивной и социальной

психологии. Результаты исследования70, в котором принимали участие 270 ученых с пяти континентов, опубликованы в журнале Science.

История с «зефирным экспериментом» повторилась. В среднем величина эффекта в повторных экспериментах уменьшилась в два раза по сравнению с оригинальными работами. Только в 36% случаев удавалось получить статистически значимые результаты (то есть эффекты, отличные от случайных). Другими словами, 60% экспериментов оказались невоспроизводимыми.

Кому же теперь верить?

«Исчезновение» эффектов в последующих исследованиях с солидным числом участников приняло характер настоящего бедствия — так называемого кризиса воспроизводимости в науке. Особенно серьезная проблема возникла в биологических и медицинских науках, ведь недостоверные результаты становились основой для многолетних дорогостоящих проектов, обрекая их на провал.

В 2011 году в журнале Nature была опубликована статья71 сотрудников фармацевтической компании Bayer Health Care (Германия) с наглядной статистикой воспроизведения результатов биомедицинских исследований, проведенного специалистами компании на основе работ, опубликованных в авторитетных академических журналах. Только примерно в четверти случаев данные компании совпали с опубликованными. И это несмотря на то, что речь

https://t.me/medicina_free

идет о публикациях, авторы которых изъявили желание помочь, отвечая на вопросы и предоставляя недостающие данные своих исследований. В оставшихся почти 70% случаях найденные расхождения между собственными и опубликованными данными были слишком велики, чтобы продолжать исследования. В 2012 году в аналогичной ситуации оказалась компания Amgen, когда при попытке проверить «прорывные» результаты в области онкологии, опубликованные в 53 работах в авторитетных научных журналах, удалось воспроизвести результаты только шести исследований

(11%)72.

В исследовании воспроизводимости The Reproducibility Project: Cancer Biology, проведенном в Центре открытой науки Университета Вирджинии, решили пойти по тому же тернистому пути. Были определены 50 самых значимых работ в области онкологии, отобранные по критерию цитируемости в социальных сетях и медиа. В результате вышло так, что все отобранные работы были опубликованы или в Nature, или в Science, или в Cell.

Список работ впоследствии был сокращен до 20[4], главным образом из-за финансовых ограничений (воспроизведение любого серьезного исследования стоит немалых денег и времени). В январе 2017 года в престижном журнале eLife группа опубликовала серию

статей73 с результатами повторения первых пяти работ из шорт-листа. Только в двух случаях результаты оказались достоверны: удалось воспроизвести большинство или самые важные эксперименты ( , или 40%). В других работах повторить результаты исследований не удалось. В двух из них результаты измерений в контрольных группах (то есть у животных, не получающих лекарств) были нестабильны и потому не позволяли сделать вывод о наличии терапевтического эффекта. Примечательно, но результаты одной из таких работ были использованы как основание для организации клинического исследования.

Еще более постыдной для исследовательского сообщества является ситуация, когда многие из таких, как оказалось потом, спорных результатов, как «зефирный эксперимент», порождают целые научные направления со множеством производных публикаций. В отдельных случаях неподтверждаемые результаты легли в основу клинических исследований, то есть пациенты получали экспериментальные

https://t.me/medicina_free

лекарства, которые в принципе не могли сработать (разве что случайно).

Можно, конечно, поспекулировать о причинах подобной ситуации. Со стороны кажется, будто ученые участвуют в масштабном мошенничестве. Но, если бы это на самом деле было так, заговору давно объявили бы войну и наверняка выиграли ее. Так что причина скорее лежит в области антропологии.

Ричард Фейнман приводил довольно комичный пример: в 1909 году Роберт Милликен и Харви Флетчер впервые измерили заряд электрона. Результат оказался не совсем точным, так как они использовали неверное значение для одного из параметров эксперимента — вязкости воздуха. Интересно наблюдать за историей последующих измерений, проведенных другими исследователями. Каждый раз новое значение заряда электрона было больше, чем в предыдущей работе, до тех пор, пока не «вышло» на правильное значение. Выглядит так, что ученые сравнивали свой результат с ранее опубликованным и всегда находили аргументы скорректировать правильное значение поближе к «известному».

Живые системы устроены сложнее, чем экспериментальная установка Милликена–Флетчера. Часто приходится слышать об особом положении биологических и медицинских наук среди других наук о природе. Речь тут якобы идет о явлениях настолько сложных, что узнать что-то практически полезное об устройстве живых организмов почти невозможно.

Мне приходилось слышать комментарии, в том числе (не надо имен!) и от практикующих исследователей, о том, что в эпоху больших данных и сложных систем наша способность устанавливать и понимать факты уже не безгранична, а значит, и наука в том виде, в котором мы привыкли ее видеть, достигла своего предела.

Начинают говорить о том, что так называемые точные науки — те самые, что отправили человека на Луну и обеспечили удвоение уровня материального потребления за последние 50 лет, — являются всего лишь порождениями эпохи модерна. Того, уже почти забытого времени, когда мир считался познаваемым и истина вроде как не только существовала, но и позволяла себя найти в результате комбинации разумных экспериментов и применения здравого смысла. В ту прекрасную пору загадки природы считались вызовами, а ответы

https://t.me/medicina_free

на самые сложные вопросы, как предполагалось, можно было найти всегда.

Жизнь сложнее любого нашего вымысла о ней, провозглашает современная общественная философия. В эпоху постмодерна истина многогранна, а любая объяснительная теория — это всего лишь мнение, существующее наряду со всеми остальными и защищаемое нормами свободы самовыражения и уважения к правам меньшинств.

Новая норма требует жить в мире, где утром читаешь о новом революционном средстве от рака, а вечером — про новое неудачное клиническое исследование лекарства против болезни Альцгеймера. В возникающем мире постправды размывается ценность экспертизы. Приходится с пониманием относиться к исследователям «плоской земли» (погуглите кандидатов на премию Дарвина 2020 года) и к противникам вакцинации. Алгоритмы поисковых систем и социальных сетей всегда готовы прийти нам на помощь и защитить желающих от ресурсов, транслирующих неудобные точки зрения.

Не помогает решению проблемы и колоссальное давление на исследователей: все требуют новейших данных. «Публикуйся или исчезни» — неофициальный девиз академической науки. Поощряются работы с новыми результатами и, как предполагается, с максимальным «импактом». В цифровую эпоху в расчет импакт-фактора добавилось число ссылок в медиа за пределами профессионального сообщества. Добавьте к этому не всегда корректную журналистскую интерпретацию вновь опубликованных результатов (при этом со ссылкой на авторитетные журналы) — и получите еще один пример неустойчивой системы, процветание фейк-научных новостей в виде «широко известных» и «научно установленных» фактов, зачастую противоречащих друг другу.

Корреляции между явлениями, полученные из статистических упражнений с большими объемами данных, не являются знаниями и не могут заменить понимания явлений, которые стоят за числами. В качестве оберега каждый студент заучивает мантру о том, что корреляция не означает причинно-следственной связи. Все еще хуже: причинно-следственные связи вообще невозможно установить, не располагая данными о последовательности наблюдаемых явлений, влияющих друг на друга. Так, для понимания процессов развития

https://t.me/medicina_free