2. Индивид, склонный к травмам

Утверждение современной психиатрии, что большинство несчастных случаев таковыми отнюдь не являются, а обусловлены диспозицией самой жертвы, подтверждается обычными наблюдениями. Строго говоря, несчастный случай — это событие, причина которого находится вне контроля человека. Кирпич, падающий на голову прохожего, — абсолютно случайное событие, особенно если прохожий не был предупрежден, что подобное событие может произойти в данном месте. Однако большинство производственных, дорожных и домашних травм имеют иную природу. Пострадавший человек сам каким-то образом активно участвовал в возникновении несчастного случая. Обычно он объясняется тем, что человек был неловким, уставшим, рассеянным, иначе ему бы удалось избежать травмы.

Однако научные исследования показали, что большинство несчастных случаев нельзя объяснять такими простыми человеческими качествами. Определенные люди склонны к более частым травмам, чем другие, но не из-за своей неловкости или рассеянности, а вследствие общей структуры личности. Важным фактором является не конкретная отдельная черта, например замедленная реакция или отсутствие сообразительности, а нечто гораздо более фундаментальное, имеющее отношение ко всей личности индивида. Приведем некоторые интересные факты относительно роли человеческого фактора в несчастных случаях.

Более двадцати лет тому назад немецкий психолог Марб произвел удивительное наблюдение, что человек, с которым однажды произошел несчастный случай, подвергается большему риску вновь получить травму, чем человек, который еще ни разу от него не пострадал. Статистические исследования в крупных промышленных компаниях выявили неравномерность распределения несчастных случаев среди сотрудников. При этом на незначительное число сотрудников приходился очень высокий процент производственных травм. Из этого можно было бы сделать вывод, что несчастные случаи чаще всего происходят с людьми, которые занимаются наиболее опасной деятельностью. Но это не так, и об этом свидетельствует то, что лица, с которыми наиболее часто происходили несчастные случаи на одной работе, чаще остальных получали травмы и на другой. Кроме того, с теми, кто получал самые тяжелые травмы на производстве, очень часто происходили несчастные случаи дома или по пути на работу.

При исследовании автомобильных аварий в Коннектикуте было установлено, что за шестилетний период всего на 3,9% попадавших в аварии водителей приходились 36,4 % всех несчастных случаев.

Одна крупная компания, в которой работало много водителей грузовиков, обеспокоилась высокой стоимостью для нее автомобильных аварий и через анализ причин попыталась сократить их количество. Наряду с прочими процедурами сотрудники компании исследовали записи об авариях каждого водителя и в результате перевели тех, кто наиболее часто попадал в аварии, в другие компании. С помощью такого простого приема им удалось на одну пятую сократить частоту несчастных случаев по сравнению с первоначальным уровнем. Наиболее интересным в этом исследовании является то, что у водителей, которые наиболее часто попадали в аварии, эта тенденция сохранилась и на новом месте работы. Это неопровержимо доказывает, что существуют склонные к травмам люди и что они склонны к травмам в любом виде деятельности и в повседневной жизни.

Следующей проблемой явилось определение особенностей человека, которые делают его склонным к получению травм. Данбар, исследовавшая современными психиатрическими методами большое число пациентов с переломами, описывает склонного к травмам человека следующим образом: он решителен или даже импульсивен, ориентирован на немедленное получение удовольствия и удовлетворения, склонен действовать под влиянием момента, любит возбуждение и приключения и не любит планировать и подготавливать будущее. Многие склонные к травмам люди получили строгое воспитание и вынесли из него чувство протеста против людей, облеченных властью. Говоря кратко, это — люди действия, а не планирования, люди, которые мало задумываются и колеблются между импульсами и их осуществлением. Такая импульсивность может иметь разные причины, но, по-видимому, наиболее частой из них является протест против налагаемых властью ограничений и всех форм внешнего принуждения. Склонный к травмам индивид по сути является мятежником; он не может терпеть даже самодисциплины. Он протестует не только против внешнего диктата, но и против власти собственного разума и самоконтроля.

Интенсивное психоаналитическое исследование нескольких случаев позволило более глубоко понять особенности эмоциональной жизни склонного к травмам человека. Особую ценность представляют исследования, в которых эмоциональное состояние человека изучалось непосредственно перед несчастным случаем. Данбар, Карл Меннингер, Роусон, Аккерман и Чидестер и другие показали, что в большинстве несчастных случаев присутствовал элемент намерения, хотя оно никоим образом не было сознательным. Иными словами, большинство несчастных случаев бессознательно мотивированы. Они принадлежат к той категории феноменов, которые были описаны Фрейдом как ошибки повседневной жизни, такие, как затеривание вещи, забывание отправить письмо, неправильное написание или произнесение слова. Фрейд показал, что, строго говоря, такие ошибки являются не случайными, а бессознательно преднамеренными. Когда председательствующий ошибочно объявил о закрытии, а не об открытии собрания, у него была некоторая веская, но скрытая причина для того, чтобы собрание завершилось, не начавшись. Человек, который носит несколько дней письмо в кармане, имеет некоторую определенную, хотя и бессознательную, причину не отправлять его. Точно так же большинство несчастных случаев вызываются бессознательными мотивами, хотя обычно они имеют гораздо более тяжелые последствия, чем безобидные ошибочные действия в повседневной жизни.

Психоаналитические исследования раскрыли природу бессознательных мотивов, которые побуждают людей вести себя с риском получить травму. Наиболее распространенный мотив — чувство вины, которую человек пытается искупить самонаказанием. Бессознательно спровоцированный несчастный случай служит этой цели. Чтобы это положение не выглядело неправдоподобным, я попытаюсь проиллюстрировать его несколькими небольшими примерами. Аккерман приводит следующий случай:

Юноша вез мать за покупками. Он умолял ее разрешить ему воспользоваться машиной, чтобы поехать на следующий день на рыбалку. Она отказала, после чего он разнервничался, «случайно» нажал на педаль акселератора и направил машину в канаву, травмировав себя и мать.

В данном случае очевидно сочетание мести и чувства вины; юноша наказал мать и в то же время себя.

Согласно Роусону, 60% пациентов психиатрически обследованных пациентов с переломами признали у себя чувство вины и раздражение по отношению к человеку, связанному с несчастным случаем. Он приводит следующие примеры:

16-летний пуэрториканец признался: «Это действительно была моя вина, потому что мать сказала, что ужин готов, и я не хотел уезжать. И все-таки я поехал, отправился на соревнования по борьбе, где мне сломали руку. Я думаю, однако, мать сожалеет, что была со мной такой строгой».

27-летняя женщина получила ушиб, съезжая вниз по перилам. Раньше она всегда освобождалась от раздражения на своих родителей, а в дальнейшем на своего мужа, проделывая такие трюки. «Наверное, мне следовало быть более осторожной, но я бы так себя не вела, если бы они относились ко мне как к человеку и не были столь строги».

Секретарша упала и сломала бедро. «Я спрашивала друзей, за что я так наказана. Я даже не могу вспомнить, чтобы сделала что-то не так, но, наверное, я совершила что-то ужасное».

Основой этого странного сочетания эмоций является глубоко укоренившаяся установка, преобладающая в нашей культуре, что страдание искупает вину. Если ребенок делает что-то не так, его наказывают. Через страдание, вызванное наказанием, он искупает вину и тем самым вновь заслуживает и обретает любовь родителей. Наше уголовное законодательство основано на этой же установке. Правонарушитель заслуживает наказания, после которого он возвращается в общество свободным человеком, искупившим свой проступок. Человеческая совесть применяет этот же принцип внутри личности, выступая в качестве интернализированного судьи, который требует, чтобы мы страдали за наши проступки. Страдание облегчает муки нечистой совести и восстанавливает внутренний мир.

Наиболее распространенной причиной чувства вины у детей являются импульсы вражды и протеста против родителей. Склонный к травмам индивид сохраняет свой детский протест против облеченных властью людей даже в зрелом возрасте; у него также сохраняются реакции вины, первоначально относившиеся к родителям. Сочетание того и другого — протеста и чувства вины — является распространенным фактором несчастных случаев. Те, у кого сильно выражено это стремление к самонаказанию, составляют подавляющее большинство людей, склонных к травмам. Чувства вины ярко проявляются в вопросе, который пострадавшие часто задают сразу после того, как произошел несчастный случай: «Почему это случилось со мной? Что я сделал, чтобы заслужить наказание?» Эти вопросы показывают, что чувство вины, хотя оно и не вполне осознано, смутно ощущается пациентом.

Более двадцати лет тому назад я убедился в бессознательно преднамеренном характере определенных травм. Я консультировал одного интеллигентного человека средних лет, страдавшего тяжелой депрессией, которая развилась у него вследствие безуспешной борьбы за существование. Он происходил из хорошо обеспеченной, известной в обществе семьи, но женился на человеке из другого социального слоя. После такого альянса отец и семья не захотели с ним знаться. Его длительная борьба за средства к существованию завершилась (вследствие невротически обусловленных внутренних барьеров) полным психическим коллапсом. Я посоветовал ему начать анализ с коллегой, поскольку у меня были личные отношения с ним и его семьей и мне была хорошо известна его прошлая история. Ему оказалось трудно принять решение. Однажды вечером, когда предстояло прийти к окончательному решению, он попросил разрешения зайти ко мне, чтобы еще раз обсудить все за и против. Но он не пришел; его сбила машина неподалеку от моего дома. С тяжелыми травмами он был доставлен в больницу. Об этом несчастном случае я узнал только на следующий день. Когда я нашел его в отделении третьего класса больницы, он был весь перевязан словно мумия. Он не мог двигаться, и на его лице можно было увидеть только глаза, сиявшие эйфорическим светом. Он пребывал в хорошем настроении, избавившись от угнетавшей его в последние дни меланхолии. Первые слова, которыми он приветствовал меня, были: «Теперь я заплатил за все; теперь я наконец скажу отцу, что я о нем думаю». Он хотел тут же продиктовать жесткое письмо отцу, требуя своей доли материнского имущества. Он был полон планов и помышлял начать новую жизнь.

Больше всего в этой истории впечатляет эмоциональное облегчение, которое возникло у пациента после травмы. Она освободила его от гнета нечистой совести из-за его крайне враждебных чувств к семье, отказавшейся признать его брак. После травмы он был готов свободно выразить все свое негодование и высказать отцу все, что о нем думает.

Иногда причиной несчастных случаев являются другие бессознательные мотивы, такие, как желание избежать ответственности, желание человека, чтобы о нем заботились, и даже желание денежной компенсации.

В целом можно сказать, что склонный к травмам индивид — это импульсивный человек, незамедлительно превращающий свои моментальные импульсы в действие. Он таит в себе глубоко укоренившийся протест против чрезмерных регламентаций своего воспитания — глубокий протест против людей, облеченных властью. В то же время он обладает строгой совестью, которая заставляет его испытывать чувства вины за свое возмущение. В бессознательно спровоцированном несчастном случае он выражает свой протест и месть, искупая травмой свое негодование.

Поскольку основные факторы при несчастных случаях не являются внешними, такими, как неисправное оборудование или неблагоприятные погодные условия, темнота и т.д., а лежат в самом человеке — жертве несчастного случая, основные превентивные меры должны быть направлены на него самого. Существуют лишь два эффективных способа подступиться к этому человеческому фактору: одним является изменение индивида, другим — отстранение склонного к травмам человека от занятий, где опасность особенно велика. Обе меры требуют надежных методов, с помощью которых можно распознать склонного к травмам индивида. Поскольку психологические факторы, предрасполагающие индивида к травмам, не являются простыми изолированными свойствами, их нельзя обнаружить обычными методами психологического тестирования. Наиболее надежный метод представляет собой проведенное экспертом психиатрическое интервью, раскрывающее всю предшествующую историю жизни человека. Соответствующая черта характера развивается в ранний период жизни и проявляется в юном возрасте в выраженной склонности получать физические травмы, пусть даже и несерьезные. Сочетание бурного протеста и чувства вины проявляется в раннем детстве самыми разными способами, которые известны опытному психиатру.