Что читать дальше?
В этой главе мы пытались изложить то, что философы называют необходимыми и достаточными условиями знания.
Разъяснение «необходимых и достаточных условий» и другой пример их поисков философами можно найти в гл. 9 «Неужели это искусство?».
270
20. Похожа ли мораль на очки?
Мы рассматриваем некоторые вещи, а именно человеческие действия, как подлежащие моральной оценке как хорошие или плохие, как нравственные или безнравственные. Но, по мнению многих философов, эти оценки не являются внутренним свойством самих человеческих поступков. Скорее, они лежат в нашем опыте, в нашей эмоциональной реакции на то, что мы видим. Дело обстоит так, как если бы мы смотрели на мир через особые моральные очки: оценки, которые мы считаем объективно присущими «внешнему» миру, в действительности создаются нашими эмоцио-
271
нальными очками, через которые мы рассматриваем мир. если бы мы могли снять эти очки, то обнаружили бы, что мир «сам по себе» лишен ценностей.
Я называю это «очковой моделью» морали. Многие философы, в частности, знаменитый Дейвид Юм (1711 — 1776), склонялись к тому или иному варианту этой модели. Однако другие философы резко выступали против нее: они полагали, что аморальность, скажем, акта воровства является его объективным свойством — свойством, присущим воровству в любом случае, независимо от нашего отношения к воровству. Какая же из этих двух теорий морали верна?
Как мы устанавливаем аморальность?
Посмотрим более внимательно на позицию, утверждающую, что моральные ценности объективны, что они существуют «вне» и независимо от нас. Эта позиция известна как моральный реализм. Мы обнаруживаем, что моральный реализм сталкивается с серьезной трудностью: он делает невозможным знание о добре и зле. Это объясняется тем, что он, поводимому, не способен объяснить, как мы устанавливаем эти моральные свойства. Для иллюстрации рассмотрим следующую историю.
Однажды утром, когда Вэтью развешивала выстиранное белье, в ее саду приземлился космический корабль с инопланетянином. Инопланетянин стал уговаривать ее слетать с ним в город. Вэтью согласилась, и корабль взмыл вверх. Инопланетянин сделал свой космический корабль невидимым, так что он не привлек ничьего внимания.
Когда они опустились на одной из темных городских аллей, Вэтью увидела, как один молодой человек пытается украсть у женщины кошелек. Она позвала инопланетянина. «Смотрите, — воскликнула она, — мы должны помочь этой женщине. То, что делает этот человек, безнравственно!»
Инопланетянин был озадачен.
272
Вэтью смутилась. Она показала в окно и сказала: «Но разве вы не видите, что то, что делает этот человек, безнравственно?»
Инопланетянин внимательно всматривается в сцену за окном. Затем поворачивается к Вэтью.
«Нет, не вижу. Ваше выражение «видеть безнравственность» представляется мне весьма странным. У нас, как и у вас, пять органов чувств — зрения, слуха, осязания, обоняния и вкуса. Однако мы не можем обнаружить того свойства, которое вы называете безнравственностью. Где оно? Посредством каких органов чувств вы его воспринимаете? Вы говорите, что можете его видеть?»
Вэтью начинает понимать смущение инопланетянина. В конце концов, единственным окном в мир являются для нас наши органы чувств. Поэтому если безнравственность является объективным свойством, то есть частью окружающего
273
нас мира, то как мы о нем узнаем? Как мы устанавливаем безнравственность?
Вэтью полагает, что сумеет рассеять недоразумение.