3. Кияне - индоевропейская династия

Обращает на себя внимание родство легенд о трёх братьях во Влес- книге (завершенной волхвами в 879 г.) и "Повести временных лет" (около 1113 г.) монаха Нестора, а также в сказе Захарихи "Три браты, князья Кий, Щек, Хорив, сестра их Лебыдь и Мораван с Одинац-князем" (Ю. П. Миролюбов. Собр. соч., т. 16. - Мюнхен, 1990). Подобное также записано в "Истории Тарона" VII в. армянским историком Зенобом Глаком (Н. Я. Марр. Книжные легенды об основании Киева на Руси и Куара в Армении. - М., 1922). Легенды о трёх братьях, сёстрах и др. весьма распространены в нашем трёхмерном мире. Однако лишь у славян они воплотились в учение о Трояне - богов, землю, века. Да и названия Киев и т. п. особенно распространены среди славян; О. Н. Трубачев (Этногенез и культура древнейших славян. - М., 2002) насчитал их в Европе около 60. Однако столицей страны стал лишь древнеруский (ныне украинский) Киев. Между тем князь Кий во Влес-книге не один. Тут (в отличие от "Истории Тарона" и "Повести") мы имеем дело с династией Киян. Её родство с не менее авторитетной династией Ариев представлено в Книге (4г и др.) как бы бессмертным праотцом-Ором:

От отца Ория происходим, а тот время от времени рождается среди нас; ибо повязано сие есть до самой смерти…

Языковеды О. Н. Трубачев (Indoarica в Северном Причерноморье. - М., 1999) да С. И. Наливайко (Таємниці розкриває санскрит. - К., 2000) обнаружили общий корень обеих династий в Дандаке-Дандарике - 'Жезлоносной Арии' - Днепро-Кубанского региона, известной античным авторам аж до IV в. Тот 'жезл', знак священной власти, славяне именовали кий либо палка. Отсюда и многочисленные Кии, Палы, поляне и т. п. Ограничимся Кия(на)ми. Откуда их значимость, святость и власть? Рассматривая изображения жезлов-посохов-киев из курганов и Каменной Могилы, древнейшие находим в окружении БОГА-творца Эн-лиля - 'Ветра колыхания', разделившего на Мать-'Землю' Ки да Отца-'Небо' Ан зародыш Вселенной КиАн. От него, наверное, пошёл пелазгийско-греческий титан Кой, а также Кол - Полярная Звезда славян-украинцев. Связь Коя и т. п. с майданами (святилищами-обсерваториями) мы уже рассмотрели. Там он олицетворял Ось мироздания и воплощался, наверное, в жерди-визиры для календарно-астрономических наблюдений. Отсюда такие или символические жерди-палки-кии могли распространиться не столь как робочие инструменты, сколь как священные атрибуты верховных жрецов. Учитывая системную распространенность в индоевропейском мире майданов жрецов-звездочётов, поймём истоки индоевропейской же правящей династии Киян. Её сосредоточенность в этнокультуре славян вытекает из их отношения к ядру "индоевропейцев", к Аратте. Древнейшим проявлением династии можно считать название шумерского города-государства Киян. Город с подобным названием существовал в Египте еще и в античное время. А истоки такой традиции восходят к ХV династии фараонов, основателем которой был Х(К)иян. Он происходил из союза племен гиксосов, завладевшим Египтом в конце XVIII в. до н. э. Обладая конями и едва ли ни древнейшими в мире колесницами, они могли быть выходцами с берегов Гипанисов - Южного Буга и Кубани. Там в то время господствовали носители "ингульской" да "северокавказской" археологических культур - предки которых первыми приручили коня, изобрели повозку, а затем колесницу. Факты для сопоставления, как видим, имеются; есть они и для постановки вопроса об отношении этих носителей к славянским туровцам и ванам-(в)энетам… Применительно к Египту следует вспомнить славянскиий корень берберов. Однако его глубина известна историкам не более как до средины V в. н. э. и связана с западной миграцией - на чём мы уже останавливались. Приход ариев из Северного Причерноморья (и более восточных областей) в Индию середины ІІ тыс. до н. э. вызвал там, наверное, появление племени или рода кекаев. Их Кайкея - третья, младшая жена отца главного героя эпической поэмы "Рамаяна". От них, быть может, пошли кави или же кеи - 'поэты' и кудесники. Самые знаменитые средь них - один из составителей Ригведы брахман Бгригу да его сын, владыка Ушанас Кавья. От них пошло племя турваш (не родичи ли гиксоского племени турша?), считавшее себя пришедшим в Бгарату-Индию под предводительством Индры. Его магическую палицу-ваджру ламаисты называют кея… Возвращение славян из Индии через Иран могло привести к родству между ихними Ушанасом Кавьи да Кеем Усаном, основателем хорезмийской династии Кеянидов. Её кеи превратились из 'поэтов' (как в Индии) в 'воинов' - что отобразило смену весомости каст. Был ли Усан преимущественно воином-'русом' (как его родич Рустам) или нет, - неизвестно. А вот внук его Кей Хосров вряд ли случайно именовался подобно странствующим славяно-руским братьям Кию и Хориву. Данное обстоятельство подкреплено хорезмийской легендой об изгнании царем Кеяни части своих подданых куда-то в рыбный край, где они назвались митанами или мюйтенами. Не стояли ли за ними взаимосвязанные меж собою (по О. Н. Трубачеву, С. И. Наливайко и др.) Митанни да Меотида? Несомненно они встали в 512-514 годах до н. э., в период похода персидского войска царя Дария на Скифию. Объявленная им, быть может, причина - "царь пожелал наказать скифов за вторжение в Мидию" - удовлетворяла Геродота (IV: 1) и его приверженцев. Но с открытием индоевропейской династии Киян такое объяснение представляется теперь чересчур поверхностным. Историческая истина намного существенней. Чтобы её рассмотреть, вернемся в Мидию времён правления (625-585 годы до н. э.) киммерийца Киаксара - 'Кийак-царя', внука Деиока ('Дия ока'). Типичный представитель Киян! - причем славянского круга. Этой династии пришлось, выходит, в Мидии отбиваться - как от вероломных скифов, так и от нахальных персов во главе с Киром. Его одноименный внук основал Персидскую державу и, стремясь закрепить её в арийском мире, попытался осуществить династический брак со вдовою Тамирис - царицей восточноприкаспийских саков, близких родичей скифов. Дело закончилось тем, что голова агрессивного жениха оказалась в бурдюке с кровью. А Дарий (549-486 годы до н. э.), следующий великий царь Персии, начал укреплять авторитет державы иным путем. Дарий накануне похода отменил индоарийские Веды и принял кодифицированную Заратустрой ираноарийскую Авесту. Зороастризм стал государственной религией новой династии Ахеменидов (из персов) - которая низвергла предыдущую, ведическую династию Кеянидов (из хорезмийцев). Низвергла в Персии, но не в индо-иранском, т. е. в общеарийском мире. Деспотическое державотворение требовало решения этой проблемы. И Дарий решил, наверное, рвать корень Киян окончательно. Для этого следовало подчинить причерноморскую Дандарику - 'Жезлоносную Арию', защищенную воинственными скифами. Форма и поверхностное содержание этого события достаточно описанны "отцом истории" (Геродот. История IV: 1-143) да исследованны поколениями ученых. Суть же только что очерчена нами. С её позиции, глубинное содержание прячется за двумя фактами. Во-первых, это слова из ответа Дарию скифского царя Иданфирса: "Если вы желаете сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет". Во-вторых, индоарийская принадлежность имен скифсих царей. Такова, по О. Н. Трубачеву, была у сколотов, киммерийцев, тавров, дандариев. А вот скифам-кочевникам надлежало иметь (как общепризнанно специалистами) ираноарийские имена. Вывод один: последние оказались не при власти, а лишь инструментом исконных, араттских по своему происхождению, владык Северного Причерноморья. Можно полагать, что сосредоточием власти в степях античного времени оставалась 'Жезлоносная' Дандарика. Куда там было Дарию состязаться с её традициями и авторитетом!… и деспот, впрямь, позорно проиграл военную свою авантюру. Очерченный расклад сил и стремлений разных народов подтверждается отчасти и самим "отцом истории" (IV: 118-119). Когда скифы попросили совет правителей северопричерноморских племен о помощи против персидского нашествия, то их сразу же поддержали только гелоны, будини да савроматы. Цари же агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов и тавров отказали скифам в их просьбе:

"Вы без нашей помощи вторглись в землю персов и владели ею, пока Божество допускало это. Теперь это же Божество на их стороне, и персы хотят отплатить вам тем же. Мы же и тогда ничем не обидели этих людей и теперь первыми вовсе не будем враждовать с ними. Если же персы вступят и в нашу страну и нападут на нас, то мы не допустим этого."

На этой же позиции стоят и - конечно же не скифские! - составители Влес-книги (6г). После упоминания о возвращении русов из Вавилонии на свою родину, сказано так:

Персы не гнались за ними, а пришли в края наши и там услыхали песни наши к Интре и заявили, что если бы стали (теперь изначально) верить, то были б с нашими богами, а до своих богов не понуждали бы.

Однако царь Дарий, лично возглавлявший поход, не разделял настроений своих подданых - "и побил нас через наши разобщённость и усобицы" (8). Так могли полагать гелоны, знаменитый город которых был сожжен персами (IV: 123). А позиция русов-савроматов ('царствующих матерей', как хорошо известно исследователям) ярко представлена в нескольких из "Сказов Захарихи" (Ю. П. Миролюбов. Собр. соч., т. 16. - Мюнхен, 1990). Черное дело Дария вполне резонно связано тут с и вовсе неудачным делом Кира, его предшественника. Подтверждаются и другие из вышеочерченных положений, которые лишь в последние годы - с выходом означенных монографий О. Н. Трубачева, С. И. Наливайко, Ю. А. Шилова - начинает раскрывать наука. В "Сказе про царя Оставра", к примеру, говорится такое:

У него были люди Русские, в степу скотину гоняли… Коли пошлет кого царь Оставр, день и ночь скачет, коли ж в степу у костра сядет, песнь поет, про дела старыя, древния, про царей, про богатырей, и не даром Царь ему кухоль вина грецького даеть, и не даром кухоль серебряный в придачу, бо знает певец про все, что знать должно, и что младшим передать должно - знает… "Ой, гэй, наш Царь Оставра, великий, могучий! Славен ты, да твоя прапрабаба, Царица Сиромахова еще славней и еще могутнее от тебе! Она-ж Дуря-царя побила в степу, погнала, а Киряку-царя, русскую кровь лившего, напоила горячей кровью навеки!.." Пришли Комыри, говорят, и Русы все понимают: "Нам треба степу! Пришли мы землю брать степную." Тут царь Оставр сказал: "А тут я живу, Царь Руський, и тут уже леса идут, степу нет." (…) И так долго-предолго Комыри были над нами, а были они нашей веры и нашего языка, только с далекого края пришли на Русь… А в сказе про "Наход царя ойранского Кыряки" завоевательские цели Кира (на самом же деле Дария, как мы теперь знаем) и ответ на них представлено так:

Шел он поперве на Русь, хотел всех Щуров и Пращуров наших бити, Руське имя на Земле нашей истребыти, Землю Дедовщинскую забирати, а самому в ней Ойранщину заводяти… И была над Пращурами нашими царица, И звали ее Царица Сиромахова… А и что в ночи на полдень горит? А что за вершники там поскачуть? А то - Сам Бог-отец со всеми Ратниками, якови за Русь живота дали, по степи летить, огня в траву даеть…

Невзирая на грандиозность размаха, нашествие персов составило лишь кратковременную попытку чужеземцев разрушить устои причерноморских дандаков-палов-киян. Несмотря на свою разноэтничность (производную, однако, от общего ориянского корня!) и напряженность отношений, эти хранители устоев извечной цивилизации так или иначе ладили между собой. Особенно же в вопросах противостояния многовековому давлению со стороны эллинов - греков - византийцев, которые последовательно отходили от аратто-ориянской традиции общинной государственности-цивилизации и упорно внедряли классовую: рабовладельческую, а затем и феодальную. Дальнейшая судьба местных, сосредоточенных в Поднепровье полянских Киян (Дандаков, Пал(ак)ов - на индо- да ираноязычных наречиях) проявилась в этноисториях не только славян, но также индийцев-переселенцев и армян. Выше мы упоминали их легенду о Куаре да двух его братьях из княжества Палунь. В Х веке, через триста лет после её фиксации, византийский император-историк Константин Багрянородный в сочинении "Об управлении империей" (298) запишет, что наилучшие из печенегов называются кангар-'крепкие' и состоят из трёх племён; центральное носит название Куарцицур. С. И. Наливайко (и С. М. Вовк, Ю. О. Шилов. Сторінки історії та культури Праукраїни. - Чернівці, 2003) связывает это сообщение с предыдущей легендой - и делает вывод о поздней, но всё же индоарийской принадлежности печенегов, отчасти и половцев ІХ-ХІІІ веков. Династия Киян довольно представлена и в истории готов. К союзу последних в ІІІ в. принадлежали славяне из племен венедов да вандалов, общим пращуром которых считался Арий. Его сын носил имя Кий, внук - Острогот, правнук - Книв. А внуком последнего стал Германарих - вероломный враг антов и др. славян, убитый ими в 375 г. Подступая к рассмотрению деяний самого известного из всех Киев - князя племени полян, подчеркнем: последний представитель этой династии - киевский князь Боревлан - был убит варягом Аскольдом в 862 г. А через 20 лет на Руси утвердилась варяжская династия Рюриковичей. Её победа была обеспечена поддержкою Византии, которая мечем да крестом доламывала традицию коренной общинной державности - и внедряла взамен вторичную, классовую. Однако извечная традиция киев, якобы "ходивших в походы с кийками" и родом бывших из-под Киева, довольно крепко держалась еще у казаков-запорожцев (Савур-могила. - К., 1990). Их корни - насыщенные арийскими (С. І. Наливайко. Таємниці розкриває санскрит. - К., 2000) именами-фамилиями, обычаями и характерными признаками вроде причесок-хохлов да булав - несомненно переплелись как с дандариями, так и с печенегами да половцами времён Киевской Руси. Потомки запорожцев и в начале ХХ века сохраняли надлежащие предания, песни. Вот одна из них, записанная Ю. П. Миролюбовым (О князе Кие, основателе Киевской Руси. - Собр. соч., т.12. - Мюнхен. 1987) с голоса кобзаря Олексы:

А як настав час Князю Кию вмирати, Так позвав людей, а так казав: "Отож Трезубу нашого Киевського хороните! Вин-бо Трезуб тый з Земли Ойразыв, З Земли Старои нащей, Земли Озарьской. Та був Трезуб тый в руках Царя, В руках Царя нашого Сварога Озарського". [Ойразького? - 'Арийского' либо 'Иранского']