0470486_EC709_orwell_george_1984

It was at night that they came for you,

Приходят за тобой ночью, всегда ночью.

always at night. The proper thing was to

Самое правильное -- покончить с собой,

kill yourself before they got you.

пока тебя не взяли. Наверняка так

Undoubtedly some people did so. Many of

поступали многие. Многие исчезновения

the disappearances were actually suicides.

на самом деле были самоубийствами. Но

But it needed desperate courage to kill

в стране, где ни огнестрельного оружия,

yourself in a world where firearms, or any

ни надежного яда не достанешь, нужна

quick and certain poison, were completely

отчаянная отвага, чтобы покончить с

unprocurable. He thought with a kind of

собой. Он с удивлением подумал о том,

astonishment of the biological uselessness

что боль и страх биологически

of pain and fear, the treachery of the

бесполезны, подумал о вероломстве

human body which always freezes into

человеческого тела, цепенеющего в тот

inertia at exactly the moment when a

самый миг, когда требуется особое

special effort is needed. He might have

усилие. Он мог бы избавиться от

silenced the dark-haired girl if only he had

темноволосой, если бы сразу приступил к

acted quickly enough: but precisely

делу, но именно из-за того, что опасность

because of the extremity of his danger he

была чрезвычайной, он лишился сил. Ему

had lost the power to act. It struck him that

пришло в голову, что в критические

in moments of crisis one is never fighting

минуты человек борется не с внешним

against an external enemy, but always

врагом, а всегда с собственным телом.

against one’s own body. Even now, in spite

Даже сейчас, несмотря на джин, тупая

of the gin, the dull ache in his belly made

боль в животе не позволяла ему связно

consecutive thought impossible. And it is

думать. И то же самое, понял он, во всех

the same, he perceived, in all seemingly

трагических

или

по

видимости

heroic or tragic situations. On the

героических ситуациях. На поле боя, в

battlefield, in the torture chamber, on a

камере пыток, на тонущем корабле то, за

sinking ship, the issues that you are

что ты бился, всегда забывается -- тело

fighting for are always forgotten, because

твое

разрастается

и

заполняет

the body swells up until it fills the universe,

вселенную, и даже когда ты не

and even when you are not paralysed by

парализован страхом и не кричишь от

fright or screaming with pain, life is a

боли, жизнь -- это ежеминутная борьба с

moment-to-moment

struggle

against

голодом или холодом, с бессонницей,

hunger or cold or sleeplessness, against a

изжогой и зубной болью.

sour stomach or an aching tooth.

He opened the diary. It was important to

Он раскрыл дневник. Важно хоть что-

write something down. The woman on the

нибудь записать. Женщина в телекране

telescreen had started a new song. Her

разразилась новой песней. Голос вонзался

voice seemed to stick into his brain like

ему в мозг, как острые осколки стекла.

jagged splinters of glass. He tried to think

Он пытался думать об О'Брайене, для

of O’Brien, for whom, or to whom, the diary

которого -- которому -- пишется дневник,

was written, but instead he began thinking

но вместо этого стал думать, что с ним

of the things that would happen to him

будет, когда его арестует полиция

after the Thought Police took him away. It

мыслей. Если бы сразу убили -- полбеды.

would not matter if they killed you at once.

Смерть -- дело предрешенное. Но перед

To be killed was what you expected. But

смертью

(никто

об

этом

не

before death (nobody spoke of such things,

распространялся, но знали все) будет

yet everybody knew of them) there was the

признание по заведенному порядку: с

routine of confession that had to be gone

ползаньем по полу, мольбами о пощаде, с

through: the grovelling on the floor and

хрустом ломаемых костей, с выбитыми

screaming for mercy, the crack of broken

зубами и кровавыми колтунами в

bones, the smashed teeth, and bloody clots

волосах.

of hair.

and nobody ever failed to confess. When

один, и признавались все до единого. В

once you had succumbed to thoughtcrime

тот миг, когда ты преступил в мыслях, ты

it was certain that by a given date you

уже подписал себе. смертный приговор.

would be dead. Why then did that horror,

Так зачем ждут тебя эти муки в будущем,

which altered nothing, have to lie

если они ничего не изменят?

embedded in future time?

He tried with a little more success than

Он опять

попробовал

вызвать образ

before to summon up the image of O’Brien.

О'Брайена, и теперь это удалось. «Мы

“We shall meet in the place where there is

встретимся там, где нет темноты», --

no darkness,” O’Brien had said to him. He

сказал ему О'Брайен. Уинстон понял его

knew what it meant, or thought he knew.

слова -- ему казалось, что понял. Где нет

The place where there is no darkness was

темноты -- это воображаемое будущее; ты

the imagined future, which one would never

его не увидишь при жизни, но, предвидя,

see, but which, by foreknowledge, one

можешь

мистически

причаститься к

could mystically share in. But with the

нему. Голос из телекрана бил по ушам и

voice from the telescreen nagging at his

не давал додумать эту мысль до конца.

ears he could not follow the train of

Уинстон взял в рот сигарету. Половина

thought further. He put a cigarette in his

табака тут же высыпалась на язык -- не

mouth. Half the tobacco promptly fell out

скоро и отплюешься от этой горечи.

on to his tongue, a bitter dust which was

Перед ним, вытеснив О'Брайена,

difficult to spit out again. The face of Big

возникло лицо Старшего Брата. Так же,

Brother swam into his mind, displacing

как несколько дней назад, Уинстон вынул

that of O’Brien. Just as he had done a few

из кармана монету и вгляделся. Лицо

days earlier, he slid a coin out of his pocket

смотрело на него тяжело, спокойно,

and looked at it. The face gazed up at him,

отечески -- но что за улыбка прячется в

heavy, calm, protecting: but what kind of

черных усах? Свинцовым погребальным

smile was hidden beneath the dark

звоном приплыли слова:

moustache? Like a leaden knell the words

came back at him:

WAR IS PEACE

ВОИНА -- ЭТО МИР

FREEDOM IS SLAVERY

СВОБОДА -- ЭТО РАБСТВО

IGNORANCE IS STRENGTH

НЕЗНАНИЕ -- СИЛА

PART II

Вторая

I

I

It was the middle of the morning, and

Было еще утро; Уинстон пошел из своей

Winston had left the cubicle to go to the

кабины в уборную.

lavatory.

A solitary figure was coming towards him

Навстречу ему по пустому ярко

from the other end of the long, brightly-lit

освещенному коридору двигался человек.

corridor. It was the girl with dark hair. Four

Оказалось, что это темноволосая девица.

days had gone past since the evening when

С той встречи у лавки старьевщика

he had run into her outside the junk-shop.

минуло четыре дня. Подойдя поближе,

As she came nearer he saw that her right

Уинстон увидел, что правая рука у нее на

arm was in a sling, not noticeable at a

перевязи; издали он этого не разглядел,

distance because it was of the same colour

потому что повязка была синяя, как

as her overalls. Probably she had crushed

комбинезон. Наверно, девица сломала

her hand while swinging round one of the

руку, поворачивая большой калейдоскоп,

big kaleidoscopes on which the plots of

где «набрасывались» сюжеты романов.

novels were “roughed in”. It was a common

Обычная травма в литературном отделе.

accident in the Fiction Department.

They were perhaps four metres apart when

Когда их разделяло уже каких-нибудь

the girl stumbled and fell almost flat on her

пять шагов, она споткнулась и упала чуть

face. A sharp cry of pain was wrung out of

ли не плашмя. У нее вырвался крик боли.

her. She must have fallen right on the

Видимо, она упала на сломанную руку.

injured arm. Winston stopped short. The

Уинстон замер. Девица встала на колени.

girl had risen to her knees. Her face had

Лицо у нее стало молочно-желтым, и на

turned a milky yellow colour against which

нем еще ярче выступил красный рот. Она

her mouth stood out redder than ever. Her

смотрела на Уинстона умоляюще, и в

eyes were fixed on his, with an appealing

глазах у нее было больше страха, чем

expression that looked more like fear than

боли.

pain.

A curious emotion stirred in Winston’s

Уинстоном

владели

противоречивые

heart. In front of him was an enemy who

чувства. Перед ним был враг, который

was trying to kill him: in front of him, also,

пытался его убить; в то же время перед

was a human creature, in pain and

ним был человек -- человеку больно, у

perhaps with a broken bone. Already he

него, быть может, сломана кость. Не

had instinctively started forward to help

раздумывая, он пошел к ней на помощь.

her. In the moment when he had seen her

В тот миг, когда она упала на

fall on the bandaged arm, it had been as

перевязанную руку, он сам как будто

though he felt the pain in his own body.

почувствовал боль.

“You’re hurt?” he said.

-- Вы ушиблись?

“It’s nothing. My arm. It’ll be all right in a

-- Ничего страшного. Рука. Сейчас

second.” She spoke as though her heart

пройдет. -- Она говорила так, словно у

were fluttering. She had certainly turned

нее сильно колотилось сердце. И лицо у

very pale.

нее было совсем бледное.

“You haven’t broken anything?”

-- Вы ничего не сломали?

“No, I’m all right. It hurt for a moment,

-- Нет. Все цело. Было больно и прошло.

that’s all.”

She held out her free hand to him, and he

Она протянула Уинстону здоровую руку,

helped her up. She had regained some of

и он помог ей встать. Лицо у нее немного

her colour, and appeared very much better.

порозовело; судя по всему, ей стало легче.

“It’s nothing,” she repeated shortly. “I only

-- Ничего страшного, -- повторила она. --

gave my wrist a bit of a bang. Thanks,

Немного ушибла запястье, и все.

comrade!”

Спасибо, товарищ!

And with that she walked on in the

С этими словами она пошла дальше -- так

direction in which she had been going, as

бодро, как будто и впрямь ничего не

briskly as though it had really been

случилось. А длилась вся эта сцена,

nothing. The whole incident could not have

наверно, меньше чем полминуты.

taken as much as half a minute. Not to let

Привычка не показывать своих чувств

one’s feelings appear in one’s face was a

въелась настолько, что стала инстинктом,

habit that had acquired the status of an

да и происходило все это прямо перед

instinct, and in any case they had been

телекраном. И все-таки Уинстон лишь с

standing straight in front of a telescreen

большим трудом сдержал удивление: за

when the thing happened. Nevertheless it

те две-три секунды, пока он помогал

had been very difficult not to betray a

девице встать, она что-то сунула ему в

momentary surprise, for in the two or three

руку. О случайности тут не могло быть и

seconds while he was helping her up the

речи. Что-то маленькое и плоское. Входя

girl had slipped something into his hand.

в уборную, Уинстон сунул эту вещь в

There was no question that she had done it

карман и там ощупал. Листок бумаги,

intentionally. It was something small and

сложенный квадратиком.

flat. As he passed through the lavatory door

he transferred it to his pocket and felt it

with the tips of his fingers. It was a scrap of

paper folded into a square.

While he stood at the urinal he managed,

Перед писсуаром он сумел после

with a little more fingering, to get it

некоторой возни в кармане расправить

unfolded. Obviously there must be a

листок. По всей вероятности, там что-то

message of some kind written on it. For a

написано. У него возникло искушение

moment he was tempted to take it into one

сейчас же зайти в кабинку и прочесть.

of the water-closets and read it at once. But

Но это,

понятно,

было бы чистым

that would be shocking folly, as he well

безумием. Где, как не здесь, за

knew. There was no place where you could

телекранами наблюдают беспрерывно?

be more certain that the telescreens were

watched continuously.

He went back to his cubicle, sat down,

Он вернулся к себе, сел, небрежно бросил

threw the fragment of paper casually

листок на стол к другим бумагам, надел

among the other papers on the desk, put on

очки и придвинул речение. Пять минут,

his spectacles and hitched the speakwrite

сказал он себе, пять минут самое

towards him. “five minutes,” he told

меньшее! Стук сердца в груди был

himself, “five minutes at the very least!” His

пугающе громок. К счастью, работа его

heart bumped in his breast with frightening

ждала рутинная -- уточнить длинную

loudness. Fortunately the piece of work he

колонку цифр -- и сосредоточенности не

was engaged on was mere routine, the

требовала.

rectification of a long list of figures, not

needing close attention.

Whatever was written on the paper, it must

Что бы ни было в записке, она наверняка

have some kind of political meaning. So far

политическая. Уинстон мог представить

as he could see there were two possibilities.

себе два варианта. Один, более

One, much the more likely, was that the

правдоподобный: женщина -- агент

girl was an agent of the Thought Police, just

полиции мыслей, чего он и боялся.

as he had feared. He did not know why the

Непонятно, зачем полиции мыслей

Thought Police should choose to deliver

прибегать к такой почте, но, видимо, для

their messages in such a fashion, but

этого есть резоны. В записке может быть

perhaps they had their reasons. The thing

угроза, вызов, приказ покончить с собой,

that was written on the paper might be a

западня какого-то рода. Существовало

threat, a summons, an order to commit

другое, дикое предположение, Уинстон

suicide, a trap of some description. But

гнал его от себя, но оно упорно лезло в

there was another, wilder possibility that

голову. Записка вовсе не от полиции

kept raising its head, though he tried vainly

мыслей, а от какой-то подпольной

to suppress it. This was, that the message

организации. Может быть. Братство все-

did not come from the Thought Police at all,

таки существует! И девица может быть

but from some kind of underground

оттуда! Идея, конечно, была нелепая, но

organization. Perhaps the Brotherhood

она возникла сразу, как только он ощупал

existed after all! Perhaps the girl was part

бумажку. А более правдоподобный

of it! No doubt the idea was absurd, but it

вариант пришел ему в голову лишь через

had sprung into his mind in the very

несколько минут. И даже теперь, когда

instant of feeling the scrap of paper in his

разум говорил ему, что записка,

hand. It was not till a couple of minutes

возможно, означает смерть, он все равно

later that the other, more probable

не хотел в это верить, бессмысленная

explanation had occurred to him. And even

надежда не гасла, сердце гремело, и,

now, though his intellect told him that the

диктуя цифры в речепис, он с трудом

message probably meant death -- still, that

сдерживал дрожь в голосе.

was not what he believed, and the

unreasonable hope persisted, and his heart

banged, and it was with difficulty that he

kept his voice from trembling as he

murmured his figures into the speakwrite.

He rolled up the completed bundle of work

Он свернул листы с законченной работой

and slid it into the pneumatic tube. Eight

и засунул в пневматическую трубу.

minutes had gone by. He re-adjusted his

Прошло восемь минут. Он поправил очки,

spectacles on his nose, sighed, and drew

вздохнул и притянул к себе новую стопку

the next batch of work towards him, with

заданий, на которой лежал тот листок.

the scrap of paper on top of it. He flattened

Расправил

листок.

Крупным

it out. On it was written, in a large

неустоявшимся

почерком

там было

unformed handwriting:

написано:

I love you.

Я вас люблю.

For several seconds he was too stunned

Он так опешил, что даже не сразу бросил

even to throw the incriminating thing into

улику в гнездо памяти. Понимая,

the memory hole. When he did so, although

насколько опасно выказывать к бумажке

he knew very well the danger of showing

чрезмерный интерес, он все-таки не

too much interest, he could not resist

удержался и прочел ее еще раз --

reading it once again, just to make sure

убедиться, что ему не померещилось.

that the words were really there.

For the rest of the morning it was very

До перерыва работать было очень тяжело.

difficult to work. What was even worse than

Он никак не мог сосредоточиться на

having to focus his mind on a series of

нудных задачах, но, что еще хуже, надо

niggling jobs was the need to conceal his

было скрывать свое смятение от

agitation from the telescreen. He felt as

телекрана. В животе у него словно пылал

though a fire were burning in his belly.

костер. Обед в душной, людной, шумной

Lunch in the hot, crowded, noise-filled

столовой

оказался

мучением.

Он

canteen was torment. He had hoped to be

рассчитывал побыть в одиночестве, но,

alone for a little while during the lunch

как назло, рядом плюхнулся на стул

hour, but as bad luck would have it the

идиот Парсонс, острым запахом пота

imbecile Parsons flopped down beside him,

почти заглушив жестяной запах тушенки,

the tang of his sweat almost defeating the

и завел речь о приготовлениях к Неделе

tinny smell of stew, and kept up a stream of

ненависти. Особенно он восторгался

talk about the preparations for Hate Week.

громадной

двухметровой

головой

He was particularly enthusiastic about a

Старшего Брата из папье-маше, которую

papier-mache model of Big Brother’s head,

изготавливал к

праздникам дочкин

two metres wide, which was being made for

отряд. Досаднее всего. что из-за гама

the occasion by his daughter’s troop of

Уинстон плохо слышал Парсонса,

Spies. The irritating thing was that in the

приходилось переспрашивать и по два

racket of voices Winston could hardly hear

раза выслушивать одну и ту же глупость.

what Parsons was saying, and was

В дальнем конце зала он увидел

constantly having to ask for some fatuous

темноволосую -- за столиком еще с двумя

remark to be repeated. Just once he caught

девушками. Она как будто не заметила

a glimpse of the girl, at a table with two

его, и больше он туда не смотрел.

other girls at the far end of the room. She

appeared not to have seen him, and he did

not look in that direction again.

The afternoon was more bearable. Вторая половина

дня

прошла

легче.

Immediately after lunch there arrived a

Сразу после перерыва прислали тонкое и

delicate, difficult piece of work which would

трудное задание -- на несколько часов, и

take several hours and necessitated putting

все посторонние

мысли

пришлось

everything else aside. It consisted in

отставить.

Надо

было

подделать

falsifying a series of production reports of

производственные

отчеты

двухлетней

two years ago, in such a way as to cast

давности таким образом, чтобы бросить

discredit on a prominent member of the

тень на крупного деятеля внутренней

Inner Party, who was now under a cloud.

партии, попавшего в немилость. С

This was the kind of thing that Winston

подобными работами Уинстон справлялся

was good at, and for more than two hours

хорошо, и на два часа с лишним ему

he succeeded in shutting the girl out of his

удалось забыть о темноволосой женщине.

mind altogether. Then the memory of her

Но потом ее лицо снова возникло перед

face came back, and with it a raging,

глазами, и безумно, до невыносимости

intolerable desire to be alone. Until he

захотелось побыть одному. Пока он не

could be alone it was impossible to think

останется один, невозможно обдумать это

this new development out. Tonight was one

событие.

Сегодня

ему

надлежало

of his nights at the Community Centre. He

присутствовать в общественном центре.

wolfed another tasteless meal in the

Он проглотил безвкусный ужин в

canteen, hurried off to the Centre, took part

столовой,

прибежал

в

центр,

in the solemn foolery of a “discussion

поучаствовал в дурацкой торжественной

group”, played two games of table tennis,

«групповой

дискуссии»,

сыграл

две

swallowed several glasses of gin, and sat for

партии в настольный теннис, несколько

half an hour through a lecture entitled

раз выпил джину и высидел получасовую

“Ingsoc in relation to chess”. His soul

лекцию «Шахматы и их отношение к

writhed with boredom, but for once he had

ангсоцу». Душа корчилась от скуки, но

had no impulse to shirk his evening at the

вопреки обыкновению ему не хотелось

Centre. At the sight of the words I love you

улизнуть из центра. От слов «Я вас

the desire to stay alive had welled up in

люблю» нахлынуло желание продлить себе

him, and the taking of minor risks

жизнь, и теперь даже маленький риск

suddenly seemed stupid. It was not till

казался глупостью. Только в двадцать три

twenty-three hours, when he was home and

часа, когда он вернулся и улегся в

in bed -- in the darkness, where you were

постель -- в темноте даже телекран не

safe even from the telescreen so long as you

страшен, если молчишь, -- к нему

kept silent -- that he was able to think

вернулась способность думать.

continuously.

It was a physical problem that had to be

Предстояло

решить

техническую

solved: how to get in touch with the girl and

проблему: как связаться с ней и

arrange a meeting. He did not consider any

условиться о встрече. Предположение,

longer the possibility that she might be

что женщина расставляет ему западню,

laying some kind of trap for him. He knew

он уже отбросил. Он понял, что нет: она

that it was not so, because of her

определенно волновалась, когда давала

unmistakable agitation when she handed

ему записку. Она не помнила себя от

him the note. Obviously she had been

страха -- и это вполне объяснимо.

frightened out of her wits, as well she might

Уклониться от ее авансов у него и в

be. Nor did the idea of refusing her

мыслях не было. Всего пять дней назад он

advances even cross his mind. Only five

размышлял о том, чтобы проломить ей

nights ago he had contemplated smashing

голову булыжником, но это уже дело

her skull in with a cobblestone, but that

прошлое. Он мысленно видел ее голой,

was of no importance. He thought of her

видел ее молодое тело -- как тогда во сне.

naked, youthful body, as he had seen it in

А ведь сперва он считал ее дурой вроде

his dream. He had imagined her a fool like

остальных -- напичканной ложью и

all the rest of them, her head stuffed with

ненавистью, с замороженным низом. При

lies and hatred, her belly full of ice. A kind

мысли о том, что можно ее потерять, что

of fever seized him at the thought that he

ему не достанется молодое белое тело,

might lose her, the white youthful body

Уинстона лихорадило. Но встретиться с

might slip away from him! What he feared

ней было немыслимо сложно. Все равно

more than anything else was that she

что сделать ход в шахматах, когда тебе

would simply change her mind if he did not

поставили мат. Куда ни сунься --

get in touch with her quickly. But the

отовсюду

смотрит

телекран.

Все

physical difficulty of meeting was

возможные

способы устроить свидание

enormous. It was like trying to make a

пришли ему в голову в течение пяти

move at chess when you were already

минут после того, как он прочел записку;

mated. Whichever way you turned, the

теперь же, когда было время подумать,

telescreen faced you. Actually, all the

он стал перебирать их по очереди --

possible ways of communicating with her

словно раскладывал

инструменты на

had occurred to him within five minutes of

столе.

reading the note; but now, with time to

think, he went over them one by one, as

though laying out a row of instruments on

a table.

Obviously the kind of encounter that had

Очевидно, что встречу, подобную

happened this morning could not be

сегодняшней, повторить нельзя. Если бы

repeated. If she had worked in the Records

женщина

работала

в

отделе

Department

it

might have

been

документации, это было бы более или

comparatively simple, but he had only a

менее просто, а в какой части здания

very dim idea whereabouts in the building

находится отдел литературы, он плохо

the Fiction Departrnent lay, and he had no

себе представлял. да и повода пойти туда

pretext for going there. If he had known

не было. Если бы он знал, где она живет и

where she lived, and at what time she left

в котором часу кончает работу, то смог

work, he could have contrived to meet her

бы перехватить ее по дороге домой;

somewhere on her way home; but to try to

следовать же за ней небезопасно -- надо

follow her home was not safe, because it

околачиваться вблизи министерства, и

would mean loitering about outside the

это наверняка заметят. Послать письмо

Ministry, which was bound to be noticed.

по почте невозможно. Не секрет, что всю

As for sending a letter through the mails, it

почту вскрывают. Теперь почти никто не

was out of the question. By a routine that

пишет писем. А если надо с кем-то

was not even secret, all letters were opened

снестись

--

есть

открытки

с

in transit. Actually, few people ever wrote

напечатанными готовыми фразами, и ты

letters. For the messages that it was

просто зачеркиваешь ненужные. Да он и

occasionally necessary to send, there were

фамилии ее не знает, не говоря уж об

printed postcards with long lists of phrases,

адресе. В конце концов он решил, что

and you struck out the ones that were

самым верным местом будет столовая.

inapplicable. In any case he did not know

Если удастся подсесть к ней, когда она

the girl’s name, let alone her address.

будет одна, и столик будет в середине

Finally he decided that the safest place was

зала, не слишком близко к телекранам, и

the canteen. If he could get her at a table

в зале будет достаточно шумно... если им

by herself, somewhere in the middle of the

дадут побыть наедине хотя бы тридцать

room, not too near the telescreens, and

секунд, тогда, наверно, он сможет

with a sufficient buzz of conversation all

перекинуться

с

ней

несколькими

round -- if these conditions endured for,

словами.

say, thirty seconds, it might be possible to

exchange a few words.

For a week after this, life was like a restless

Всю неделю после этого жизнь его была

dream. On the next day she did not appear

похожа на беспокойный сон. На другой

in the canteen until he was leaving it, the

день женщина появилась в столовой,

whistle having already blown. Presumably

когда он уже уходил после свистка.

she had been changed on to a later shift.

Вероятно, ее перевели в более позднюю

They passed each other without a glance.

смену. Они разошлись, не взглянув друг

On the day after that she was in the

на друга. На следующий день она обедала

canteen at the usual time, but with three

в обычное время, но еще с тремя

other girls and immediately under a

женщинами и прямо под телекраном.

telescreen. Then for three dreadful days she

Потом было три ужасных дня -- она не

did not appear at all. His whole mind and

появлялась вовсе. Ум его и тело словно

body seemed to be afflicted with an

приобрели

невыносимую

unbearable sensitivity, a sort of

чувствительность, проницаемость, и

transparency, which made every movement,

каждое движение, каждый звук, каждое

every sound, every contact, every word that

прикосновение, каждое услышанное и

he had to speak or listen to, an agony. Even

произнесенное

слово превращались

в

in sleep he could not altogether escape

пытку. Даже во сне он не мог отделаться

from her image. He did not touch the diary

от ее образа. В эти дни он не прикасался

during those days. If there was any relief, it

к дневнику. Облегчение приносила только

was in his work, in which he could

работа -- за ней он мог забыться иной раз

sometimes forget himself for ten minutes at

на целых десять минут. Он не понимал,

a stretch. He had absolutely no clue as to

что с ней случилось. Спросить было негде.

what had happened to her. There was no

Может быть, ее распылили, может быть,

enquiry he could make. She might have

она покончила с собой, ее могли

been vaporized, she might have committed

перевести на другой край Океании: но

suicide, she might have been transferred to

самое вероятное и самое плохое -- она

the other end of Oceania: worst and

просто передумала и решила избегать

likeliest of all, she might simply have

его.

changed her mind and decided to avoid

him.

out of the sling and she had a band of

была не на перевязи, только пластырь

sticking-plaster round her wrist. The relief

вокруг запястья. Он почувствовал такое

of seeing her was so great that he could not

облегчение, что не удержался и смотрел

resist staring directly at her for several

на нее несколько секунд. На другой день

seconds. On the following day he very

ему чуть не удалось поговорить с ней.

nearly succeeded in speaking to her. When

Когда он вошел в столовую, она сидела

he came into the canteen she was sitting at

одна и довольно далеко от стены. Час был

a table well out from the wall, and was

ранний, столовая еще не заполнилась.

quite alone. It was early, and the place was

Очередь продвигалась, Уинстон был

not very full. The queue edged forward till

почти у раздачи, но тут застрял на две

Winston was almost at the counter, then

минуты: впереди кто-то жаловался, что

was held up for two minutes because

ему не дали таблетку сахарина. Тем не

someone in front was complaining that he

менее когда Уинстон получил свой поднос

had not received his tablet of saccharine.

и направился в ее сторону, она по-

But the girl was still alone when Winston

прежнему была одна. Он шел, глядя

secured his tray and began to make for her

поверху, как бы отыскивая свободное

table. He walked casually towards her, his

место позади ее стола. Она уже в каких-

eyes searching for a place at some table

нибудь трех метрах. Еще две секунды -- и

beyond her. She was perhaps three metres

он у цели. За спиной у него кто-то позвал:

away from him. Another two seconds would

«Смит!» Он притворился, что не слышал.

do it. Then a voice behind him called,

«Смит!» -- повторили сзади еще громче.

“Smith!” He pretended not to hear. “Smith!”

Нет, не отделаться. Он обернулся.

repeated the voice, more loudly. It was no

Молодой, с глупым лицом блондин по

use. He turned round. A blond-headed,

фамилии Уилшер, с которым он был едва

silly-faced young man named Wilsher,

знаком,

улыбаясь,

приглашал

на

whom he barely knew, was inviting him

свободное место за своим столиком.

with a smile to a vacant place at his table.

Отказаться было небезопасно. После того

It was not safe to refuse. After having been

как его узнали, он не мог усесться с

recognized, he could not go and sit at a

обедавшей в одиночестве женщиной. Это

table with an unattended girl. It was too

привлекло бы внимание. Он сел с

noticeable. He sat down with a friendly

дружелюбной улыбкой. Глупое лицо сияло

smile. The silly blond face beamed into his.

в ответ. Ему представилось, как он бьет

Winston had a hallucination of himself

по нему киркой -- точно в середину.

smashing a pick-axe right into the middle

Через несколько минут у женщины тоже

of it. The girl’s table filled up a few minutes

появились соседи.

later.

But she must have seen him coming

Но она наверняка видела, что он шел к

towards her, and perhaps she would take

ней, и, может быть, поняла. На

the hint. Next day he took care to arrive

следующий день он постарался прийти

early. Surely enough, she was at a table in

пораньше. И на зря: она сидела примерно

about the same place, and again alone. The

на том же месте и опять одна. В очереди

person immediately ahead of him in the

перед ним стоял маленький, юркий,

queue was a small, swiftly-moving, beetle-

жукоподобный мужчина с плоским лицом

like man with a flat face and tiny,

и подозрительными глазками. Когда

suspicious eyes. As Winston turned away

Уинстон с подносом отвернулся от

from the counter with his tray, he saw that

прилавка, он увидел, что маленький

the little man was making straight for the

направляется к ее столу. Надежда в нем

girl’s table. His hopes sank again. There

опять увяла. Свободное место было и за

was a vacant place at a table further away,

столом подальше, но вся повадка

but something in the little man’s

маленького говорила о том, что он

appearance suggested that he would be

позаботится о своих удобствах и выберет

sufficiently attentive to his own comfort to

стол, где меньше всего народу. С

choose the emptiest table. With ice at his

тяжелым сердцем Уинстон двинулся за

heart Winston followed. It was no use

ним. Пока он не останется с ней один на

unless he could get the girl alone. At this

один, ничего не выйдет. Тут раздался

moment there was a tremendous crash.

страшный

грохот. Маленький стоял

на

The little man was sprawling on all fours,

четвереньках, поднос его еще летел, а по

his tray had gone flying, two streams of

полу текли два ручья -- суп и кофе. Он

soup and coffee were flowing across the

вскочил и злобно оглянулся, подозревая,

floor. He started to his feet with a

видимо, что Уинстон дал ему подножку.

malignant glance at Winston, whom he

Но это было не важно. Пятью секундами

evidently suspected of having tripped him

позже, с громыхающим сердцем, Уинстон

up. But it was all right. Five seconds later,

уже сидел за ее столом.

with a thundering heart, Winston was

sitting at the girl’s table.

He did not look at her. He unpacked his

Он не взглянул на нее. Освободил поднос

tray and promptly began eating. It was all-

и немедленно начал есть. Важно было

important to speak at once, before anyone

заговорить сразу, пока никто не подошел,

else came, but now a terrible fear had

но на Уинстона напал дикий страх. С

taken possession of him. A week had gone

первой встречи прошла неделя. Она

by since she had first approached him. She

могла

передумать,

наверняка

would have changed her mind, she must

передумала! Ничего из этой истории не

have changed her mind! It was impossible

выйдет -- так не бывает в жизни.

that this affair should end successfully;

Пожалуй, он и не решился бы заговорить,

such things did not happen in real life. He

если бы не увидел Ампфорта, поэта с

might have flinched altogether from

шерстяными ушами, который плелся с

speaking if at this moment he had not seen

подносом, ища глазами свободное место.

Ampleforth,

the

hairy-eared

poet,

Рассеянный Амплфорт был по-своему

wandering limply round the room with a

привязан к Уинстону и, если бы заметил

tray, looking for a place to sit down. In his

его, наверняка подсел бы. На все

vague way Ampleforth was attached to

оставалось не больше минуты. И Уинстон

Winston, and would certainly sit down at

и женщина усердно ели. Ели они жидкое

his table if he caught sight of him. There

рагу -- скорее суп с фасолью. Уинстон

was perhaps a minute in which to act. Both

заговорил вполголоса. Оба не поднимали

Winston and the girl were eating steadily.

глаз; размеренно черпая похлебку и

The stuff they were eating was a thin stew,

отправляя в рот, они тихо и без всякого

actually a soup, of haricot beans. In a low

выражения

обменялись

несколькими

murmur Winston began speaking. Neither

необходимыми словами.

of them looked up; steadily they spooned

the watery stuff into their mouths, and

between spoonfuls exchanged the few

necessary words in low expressionless

voices.

“What time do you leave work?”

-- Когда вы кончаете работу?

“Eighteen-thirty.”

-- В восемнадцать тридцать.

“Where can we meet?”

-- Где мы можем встретиться?

“Victory Square, near the monument.”

-- На площади Победы, у памятника.

“It’s full of telescreens.”

-- Там кругом телекраны.

“It doesn’t matter if there’s a crowd.”

-- Если в толпе, это не важно.

“Any signal?”

-- Знак?

“No. Don’t come up to me until you see me

-- Нет. Не подходите, пока не увидите

among a lot of people. And don’t look at me.

меня в гуще людей. И не смотрите на

Just keep somewhere near me.”

меня. Просто будьте поблизости.

“What time?”

-- Во сколько?

“Nineteen hours.”

-- В девятнадцать.

“All right.”

-- Хорошо.

Ampleforth failed to see Winston and sat

Амплфорт не заметил Уинстона и сел за

down at another table. They did not speak

другой стол. Женщина быстро доела обед

again, and, so far as it was possible for two

и ушла, а Уинстон остался курить.

people sitting on opposite sides of the same

Больше

они

не разговаривали и,

table, they did not look at one another. The

насколько это возможно для двух

girl finished her lunch quickly and made

сидящих лицом к лицу через стол, не

off, while Winston stayed to smoke a

смотрели друг на друга.

cigarette.

Winston was in Victory Square before the

Уинстон пришел на площадь Победы

appointed time. He wandered round the

раньше времени. Он побродил вокруг

base of the enormous fluted column, at the

основания

громадной

желобчатой

top of which Big Brother’s statue gazed

колонны, с вершины которой статуя

southward towards the skies where he had

Старшего Брата смотрела на юг

vanquished the Eurasian aeroplanes (the

небосклона, туда, где в битве за Взлетную

Eastasian aeroplanes, it had been, a few

полосу I он разгромил евразийскую

years ago) in the Battle of Airstrip One. In

авиацию (несколько лет назад она была

the street in front of it there was a statue of

остазийской). Напротив на улице стояла

a man on horseback which was supposed

конная статуя, изображавшая, как

to represent Oliver Cromwell. At five

считалось, Оливера Кромвеля. Прошло

minutes past the hour the girl had still not

пять минут после назначенного часа, а

appeared. Again the terrible fear seized

женщины все не было. На Уинстона

upon Winston. She was not coming, she

снова напал дикий страх. Не идет,

had changed her mind! He walked slowly

передумала! Он добрел до северного края

up to the north side of the square and got a

площади и вяло обрадовался, узнав

sort of pale-coloured pleasure from

церковь святого Мартина -- ту, чьи

identifying St. Martin’s Church, whose

колокола -- когда на ней были колокола --

bells, when it had bells, had chimed “You

вызванивали: «Отдавай мне фартинг».

owe me three farthings.” Then he saw the

Потом увидел женщину: она стояла под

girl standing at the base of the monument,

памятником и читала или делала вид, что

reading or pretending to read a poster

читает, плакат, спиралью обвивавший

which ran spirally up the column. It was

колонну. Пока там не собрался народ,

not safe to go near her until some more

подходить было рискованно. Вокруг

people had accumulated. There were

постамента стояли телекраны. Но

telescreens all round the pediment. But at

внезапно где-то слева загалдели люди и

this moment there was a din of shouting

послышался гул тяжелых машин. Все на

and a zoom of heavy vehicles from

площади бросились в ту сторону.

somewhere to the left. Suddenly everyone

Женщина быстро обогнула львов у

seemed to be running across the square.

подножья колонны и тоже побежала.

The girl nipped nimbly round the lions at

Уинстон устремился следом. На бегу он

the base of the monument and joined in the

понял по выкрикам, что везут пленных

rush. Winston followed. As he ran, he

евразийцев.

gathered from some shouted remarks that

a convoy of Eurasian prisoners was

passing.

Already a dense mass of people was

Южная часть площади уже была

blocking the south side of the square.

запружена

толпой.

Уинстон,

Winston, at normal times the kind of

принадлежавший к той породе людей,

person who gravitates to the outer edge of

которые в любой свалке норовят

any kind of scrimmage, shoved, butted,

оказаться

с

краю,

ввинчивался,

squirmed his way forward into the heart of

протискивался, пробивался в самую гущу

the crowd. Soon he was within arm’s length

народа. Женщина была уже близко,

of the girl, but the way was blocked by an

рукой можно достать, но тут глухой

enormous prole and an almost equally

стеной мяса дорогу ему преградил

enormous woman, presumably his wife,

необъятный прол и такая же необъятная

who seemed to form an impenetrable wall

женщина -- видимо, его жена. Уинстон

of flesh. Winston wriggled himself sideways,

извернулся и со всей силы вогнал между

and with a violent lunge managed to drive

ними плечо. Ему показалось, что два

his shoulder between them. For a moment

мускулистых

бока

раздавят

его

it felt as though his entrails were being

внутренности в кашу, и тем не менее он

ground to pulp between the two muscular

прорвался,

слегка вспотев. Очутился