0470486_EC709_orwell_george_1984

have been days, sometimes only an hour or

иногда в несколько дней, а иногда час-

two.

другой.

“As you lie there,” said O’Brien, “you have

-- Пока вы

здесь лежали,

--

сказал

often wondered -- you have even asked me -

О'Брайен, -- вы часто задавались

- why the Ministry of Love should expend

вопросом -- и меня спрашивали, -- зачем

so much time and trouble on you. And

министерство любви тратит на вас

when you were free you were puzzled by

столько трудов и времени. Когда

what was essentially the same question.

оставались одни, вас занимал, в

You could grasp the mechanics of the

сущности, тот же самый вопрос. Вы

Society you lived in, but not its underlying

понимаете механику нашего общества,

motives. Do you remember writing in your

но не понимали побудительных мотивов.

diary, ‘I understand how: I do not

Помните, как вы записали в дневнике: «Я

understand why’? It was when you thought

понимаю как; не понимаю зачем»? Когда

about ‘why’ that you doubted your own

вы думали об этом «зачем», вот тогда вы и

sanity. You have read the book, Goldstein’s

сомневались в своей нормальности. Вы

book, or parts of it, at least. Did it tell you

прочли книгу, книгу Голдстейна, -- по

anything that you did not know already?”

крайней мере какие-то главы. Прочли вы

в ней что-нибудь такое, чего не знали

раньше?

“You have read it?” said Winston.

-- Вы ее читали? -- сказал Уинстон.

“I wrote it. That is to say, I collaborated in

-- Я ее писал. Вернее, участвовал в

writing it. No book is produced individually,

написании. Как вам известно, книги не

as you know.”

пишутся в одиночку.

“Is it true, what it says?”

-- То, что там сказано, -- правда?

“A description, yes. The programme it sets

-- В описательной части -- да.

forth is nonsense. The secret accumulation

Предложенная программа -- вздор. Тайно

of knowledge -- a gradual spread of

накапливать

знания...

просвещать

enlightenment -- ultimately a proletarian

массы... затем пролетарское восстание...

rebellion -- the overthrow of the Party. You

свержение

партии.

Вы

сами

foresaw yourself that that was what it

догадывались, что там сказано дальше.

would say. It is all nonsense. The

Пролетарии никогда не восстанут -- ни

proletarians will never revolt, not in a

через тысячу лет, ни через миллион. Они

thousand years or a million. They cannot. I

не могут восстать. Причину вам

do not have to tell you the reason: you

объяснять не надо; вы сами знаете. И

know it already. If you have ever cherished

если

вы

тешились

мечтами

о

any dreams of violent insurrection, you

вооруженном восстании -- оставьте их.

must abandon them. There is no way in

Никакой возможности свергнуть партию

which the Party can be overthrown. The

нет. Власть партии -- навеки. Возьмите

rule of the Party is for ever. Make that the

это за отправную точку в ваших

starting-point of your thoughts.”

размышлениях.

He came closer to the bed. “For ever!” he

О'Брайен подошел ближе к койке. --

repeated. “And now let us get back to the

Навеки! -- повторил он. -- А теперь

question of ‘how’ and ‘why’. You

вернемся к вопросам «как?» и «зачем?».

understand well enough how the Party

Вы более или менее поняли, как партия

maintains itself in power. Now tell me why

сохраняет свою власть. Теперь скажите

we cling to power. What is our motive? Why

мне, для чего мы держимся за власть.

should we want power? Go on, speak,” he

Каков побудительный мотив? Говорите

added as Winston remained silent.

же, -- приказал он молчавшему Уинстону.

Nevertheless Winston did not speak for

Тем не менее Уинстон медлил. Его

another moment or two. A feeling of

переполняла

усталость.

А

в

глазах

weariness had overwhelmed him. The faint,

О'Брайена опять зажегся тусклый

mad gleam of enthusiasm had come back

безумный огонек энтузиазма. Он заранее

into O’Brien’s face. He knew in advance

знал, что скажет О'Брайен: что партия

what O’Brien would say. That the Party did

ищет власти не ради нее самой, а ради

not seek power for its own ends, but only

блага большинства. Ищет власти, потому

for the good of the majority. That it sought

что люди в массе своей -- слабые,

power because men in the mass were frail

трусливые создания, они не могут

cowardly creatures who could not endure

выносить свободу, не могут смотреть в

liberty or face the truth, and must be ruled

лицо правде, поэтому ими должны

over and systematically deceived by others

править

и

систематически

их

who were stronger than themselves. That

обманывать те, кто сильнее их. Что

the choice for mankind lay between

человечество стоит перед выбором:

freedom and happiness, and that, for the

свобода или счастье, и для подавляющего

great bulk of mankind, happiness was

большинства счастье -- лучше. Что

better. That the party was the eternal

партия -- вечный опекун слабых,

guardian of the weak, a dedicated sect

преданный идее орден, который творит

doing evil that good might come, sacrificing

зло во имя добра, жертвует собственным

its own happiness to that of others. The

счастьем ради счастья других. Самое

terrible thing, thought Winston, the terrible

ужасное, думал Уинстон, самое ужасное -

thing was that when O’Brien said this he

- что, когда О'Брайен скажет это, он сам

would believe it. You could see it in his

себе поверит. Это видно по его

лицу.

face. O’Brien knew everything. A thousand

О'Брайен знает все. Знает в тысячу раз

times better than Winston he knew what

лучше Уинстона, в каком убожестве

the world was really like, in what

живут люди, какой ложью и жестокостью

degradation the mass of human beings

партия удерживает их в этом состоянии.

lived and by what lies and barbarities the

Он понял все, все оценил и не

Party kept them there. He had understood

поколебался в своих убеждениях: все

it all, weighed it all, and it made no

оправдано конечной целью. Что ты

difference: all was justified by the ultimate

можешь сделать, думал Уинстон, против

purpose. What can you do, thought

безумца, который умнее тебя, который

Winston, against the lunatic who is more

беспристрастно

выслушивает

твои

intelligent than yourself, who gives your

аргументы и продолжает упорствовать в

arguments a fair hearing and then simply

своем безумии?

persists in his lunacy?

“You are ruling over us for our own good,”

-- Вы правите нами для нашего блага, --

he said feebly. “You believe that human

слабым голосом сказал он. -- Вы считаете,

beings are not fit to govern themselves, and

что люди не способны править собой, и

therefore--”

поэтому...

He started and almost cried out. A pang of

Он вздрогнул и чуть не закричал. Боль

pain had shot through his body. O’Brien

пронзила его тело. О'Брайен поставил

had pushed the lever of the dial up to

рычаг на тридцать пять.

thirty-five.

“That was stupid, Winston, stupid!” he

-- Глупо, Уинстон, глупо! -- сказал он. -- Я

said. “You should know better than to say a

ожидал от вас лучшего ответа.

thing like that.”

He pulled the lever back and continued:

Он отвел рычаг обратно и продолжал:

“Now I will tell you the answer to my

-- Теперь я сам отвечу на этот вопрос.

question. It is this. The Party seeks power

Вот как. Партия стремится к власти

entirely for its own sake. We are not

исключительно ради нее самой. Нас не

interested in the good of others; we are

занимает чужое благо, нас занимает

interested solely in power. Not wealth or

только власть. Ни богатство, ни роскошь,

luxury or long life or happiness: only

ни долгая жизнь, ни счастье -- только

power, pure power. What pure power

власть, чистая власть. Что означает

means you will understand presently. We

чистая власть, вы скоро поймете. Мы

are different from all the oligarchies of the

знаем, что делаем, и в этом наше отличие

past, in that we know what we are doing.

от всех олигархий прошлого. Все

All the others, even those who resembled

остальные, даже те, кто напоминал нас,

ourselves, were cowards and hypocrites.

были трусы и лицемеры. Германские

The German Nazis and the Russian

нацисты и русские коммунисты были уже

Communists came very close to us in their

очень близки к нам по методам, но у них

methods, but they never had the courage to

не хватило

мужества разобраться в

recognize their own motives. They

собственных мотивах. Они делали вид и,

pretended, perhaps they even believed, that

вероятно, даже верили, что захватили

they had seized power unwillingly and for a

власть вынужденно, на ограниченное

limited time, and that just round the corner

время, а впереди, рукой подать, уже

there lay a paradise where human beings

виден рай, где люди будут свободны и

would be free and equal. We are not like

равны. Мы не такие. Мы знаем, что

that. We know that no one ever seizes

власть никогда не захватывают для того,

power with the intention of relinquishing it.

чтобы от нее отказаться. Власть -- не

Power is not a means, it is an end. One

средство; она -- цель. Диктатуру

does not establish a dictatorship in order to

учреждают не для того, чтобы охранять

safeguard a revolution; one makes the

революцию; революцию совершают для

revolution in order to establish the

того, чтобы установить диктатуру. Цель

dictatorship. The object of persecution is

репрессий -- репрессии. Цель пытки --

persecution. The object of torture is torture.

пытка. Цель власти -- власть. Теперь вы

The object of power is power. Now do you

меня немного понимаете?

begin to understand me?”

Winston was struck, as he had been struck

Уинстон был поражен, и уже не в первый

before, by the tiredness of O’Brien’s face. It

раз, усталостью на лице О'Брайена. Оно

was strong and fleshy and brutal, it was

было сильным, мясистым и грубым, в нем

full of intelligence and a sort of controlled

виден был ум и сдерживаемая страсть,

passion before which he felt himself

перед которой он чувствовал себя

helpless; but it was tired. There were

бессильным; но это было усталое лицо.

pouches under the eyes, the skin sagged

Под глазами набухли мешки, и кожа под

from the cheekbones. O’Brien leaned over

скулами обвисла. О'Брайен наклонился к

him, deliberately bringing the worn face

нему -- нарочно приблизил утомленное

nearer.

лицо.

“You are thinking,” he said, “that my face is

-- Вы думаете, -- сказал он, -- что лицо у

old and tired. You are thinking that I talk of

меня старое и усталое. Вы думаете, что я

power, and yet I am not even able to

рассуждаю о власти, а сам не в силах

prevent the decay of my own body. Can you

предотвратить даже распад собственного

not understand, Winston, that the

тела. Неужели вы не понимаете, Уинстон,

individual is only a cell? The weariness of

что индивид -- всего лишь клетка?

the cell is the vigour of the organism. Do

Усталость клетки -- энергия организма.

you die when you cut your fingernails?”

Вы умираете, когда стрижете ногти?

He turned away from the bed and began

Он отвернулся от Уинстона и начал

strolling up and down again, one hand in

расхаживать по камере, засунув одну

his pocket.

руку в карман.

“We are the priests of power,” he said. “God

-- Мы -- жрецы власти, -- сказал он. --

is power. But at present power is only a

Бог -- это власть. Но что касается вас,

word so far as you are concerned. It is time

власть -- покуда только слово. Пора

for you to gather some idea of what power

объяснить вам, что значит «власть».

means. The first thing you must realize is

Прежде всего вы должны понять, что

that power is collective. The individual only

власть коллективная. Индивид обладает

has power in so far as he ceases to be an

властью настолько, насколько он

individual. You know the Party slogan:

перестал быть индивидом. Вы знаете

‘Freedom is Slavery’. Has it ever occurred to

партийный лозунг: «Свобода -- это

you that it is reversible? Slavery is freedom.

рабство». Вам не приходило в голову, что

Alone -- free -- the human being is always

его можно перевернуть? Рабство -- это

defeated. It must be so, because every

свобода. Один -- свободный -- человек

human being is doomed to die, which is the

всегда терпит поражение. Так и должно

greatest of all failures. But if he can make

быть, ибо каждый человек обречен

complete, utter submission, if he can

умереть, и это его самый большой изъян.

escape from his identity, if he can merge

Но если он может полностью, без остатка

himself in the Party so that he is the Party,

подчиниться, если он может отказаться

then he is all-powerful and immortal. The

от себя, если он может раствориться в

second thing for you to realize is that power

партии так, что он станет партией,

is power over human beings. Over the body

тогда он всемогущ и бессмертен. Во-

but, above all, over the mind. Power over

вторых, вам следует понять, что власть --

matter -- external reality, as you would call

это власть над людьми, над телом, но

it -- is not important. Already our control

самое главное -- над разумом. Власть над

over matter is absolute.”

материей -- над внешней реальностью,

как вы бы ее назвали, -- не имеет

значения. Материю мы уже покорили

полностью.

For a moment Winston ignored the dial. He

На миг Уинстон забыл о шкале. Напрягая

made a violent effort to raise himself into a

все силы, он попытался сесть, но только

sitting position, and merely succeeded in

сделал себе больно.

wrenching his body painfully.

“But how can you control matter?” he burst

-- Да как вы можете покорить материю? -

out. “You don’t even control the climate or

- вырвалось у него. -- Вы даже климат,

the law of gravity. And there are disease,

закон тяготения не покорили. А есть еще

pain, death--”

болезни, боль, смерть...

O’Brien silenced him by a movement of his

О'Брайен остановил его движением руки.

hand. “We control matter because we

-- Мы покорили материю, потому что мы

control the mind. Reality is inside the skull.

покорили сознание. Действительность --

You will learn by degrees, Winston. There is

внутри черепа. Вы это постепенно

nothing that we could not do. Invisibility,

уясните, Уинстон. Для нас нет ничего

levitation -- anything. I could float off this

невозможного. Невидимость, левитация -

floor like a soap bubble if I wish to. I do not

- что угодно. Если бы я пожелал, я мог бы

wish to, because the Party does not wish it.

взлететь сейчас с пола, как мыльный

You must get rid of those nineteenth-

пузырь. Я этого не желаю, потому что

century ideas about the laws of Nature. We

этого не желает партия. Вы должны

make the laws of Nature.”

избавиться

от

представлений

девятнадцатого

века

относительно

законов природы. Мы создаем законы

природы.

“But you do not! You are not even masters

-- Как же вы создаете? Вы даже на

of this planet. What about Eurasia and

планете не хозяева. А Евразия, Остазия?

Eastasia? You have not conquered them

Вы их пока не завоевали.

yet.”

“Unimportant. We shall conquer them when

-- Не важно. Завоюем, когда нам будет

it suits us. And if we did not, what

надо. А если не завоюем -- какая

difference would it make? We can shut

разница? Мы можем исключить их из

them out of existence. Oceania is the

нашей жизни. Океания -- это весь мир.

world.”

“But the world itself is only a speck of dust.

-- Но мир сам -- всего лишь пылинка. А

And man is tiny helpless! How long has he

человек мал... беспомощен! Давно ли он

been in existence? For millions of years the

существует? Миллионы лет Земля была

earth was uninhabited.”

необитаема.

“Nonsense. The earth is as old as we are,

-- Чепуха. Земле столько же лет, сколько

no older. How could it be older? Nothing

нам, она не старше. Как она может быть

exists

except

through

human

старше? Вне человеческого сознания

consciousness.”

ничего не существует.

“But the rocks are full of the bones of

-- Но в земных породах -- кости

extinct animals -- mammoths and

вымерших

животных...

мамонтов,

mastodons and enormous reptiles which

мастодонтов, огромных рептилий, они

lived here long before man was ever heard

жили задолго до того, как стало известно

of.”

о человеке.

“Have you ever seen those bones, Winston?

-- Вы когда-нибудь видели эти кости,

Of

course not. Nineteenth-century

Уинстон? Нет, конечно. Их выдумали

biologists invented them. Before man there

биологи

девятнадцатого

века. До

was nothing. After man, if he could come to

человека не было ничего. После человека,

an end, there would be nothing. Outside

если он кончится, не будет ничего. Нет

man there is nothing.”

ничего, кроме человека.

“But the whole universe is outside us. Look

-- Кроме нас есть целая вселенная.

at the stars! Some of them are a million

Посмотрите на звезды! Некоторые -- в

light-years away. They are out of our reach

миллионах световых лет от нас. Они

for ever.”

всегда будут недоступны.

“What are the stars?” said O’Brien

-- Что такое звезды? -- равнодушно

indifferently. “They are bits of fire a few

возразил

О'Брайен.

--

Огненные

kilometres away. We could reach them if we

крупинки в скольких-то километрах

wanted to. Or we could blot them out. The

отсюда. Если бы мы захотели, мы бы их

earth is the centre of the universe. The sun

достигли или сумели бы их погасить.

and the stars go round it.”

Земля -- центр вселенной. Солнце и

звезды обращаются вокруг нас.

Winston

made

another

convulsive

Уинстон снова попытался сесть. Но на

movement. This time he did not say

этот раз ничего не сказал. О'Брайен

anything. O’Brien continued as though

продолжал, как бы отвечая на его

answering a spoken objection:

возражение:

“For certain purposes, of course, that is not

-- Конечно, для определенных задач это

true. When we navigate the ocean, or when

не годится. Когда мы плывем по океану

we predict an eclipse, we often find it

или предсказываем затмение, нам

convenient to assume that the earth goes

удобнее предположить, что Земля

round the sun and that the stars are

вращается вокруг Солнца и что звезды

millions upon millions of kilometres away.

удалены на миллионы и миллионы

But what of it? Do you suppose it is beyond

километров. Но что из этого? Думаете,

us to produce a dual system of astronomy?

нам не по силам разработать двойную

The stars can be near or distant, according

астрономию?

Звезды

могут

быть

as we need them. Do you suppose our

далекими или близкими в зависимости от

mathematicians are unequal to that? Have

того, что нам нужно. Думаете, наши

you forgotten doublethink?”

математики с этим не справятся? Вы

забыли о двоемыслии?

Winston

shrank

back

upon

the bed. Уинстон вытянулся на койке.

Что бы он

Whatever he said, the swift answer crushed

ни сказал, мгновенный ответ сокрушал

him like a bludgeon. And yet he knew, he

его, как дубинка. И все же он знал, он

knew, that he was in the right. The belief

знал, что прав. Идея, что вне твоего

that nothing exists outside your own mind -

сознания ничего не существует... ведь

- surely there must be some way of

наверняка

есть

какой-то

способ

demonstrating that it was false? Had it not

опровергнуть ее. Разве не доказали

been exposed long ago as a fallacy? There

давным-давно, что это -- заблуждение?

was even a name for it, which he had

Оно даже как-то называлось, только он

forgotten. A faint smile twitched the corners

забыл как. О'Брайен смотрел сверху,

of O’Brien’s mouth as he looked down at

слабая улыбка кривила ему рот.

him.

“I told you, Winston,” he said, “that

-- Я вам говорю, Уинстон, метафизика --

metaphysics is not your strong point. The

не ваша сильная сторона. Слово, которое

word you are trying to think of is solipsism.

вы пытаетесь вспомнить, -- солипсизм.

But you are mistaken. This is not

Но вы ошибаетесь. Это не солипсизм.

solipsism. Collective solipsism, if you like.

Коллективный солипсизм, если угодно. И

But that is a different thing: in fact, the

все-таки -- это нечто другое; в сущности -

opposite thing. All this is a digression,” he

- противоположное. Мы уклонились от

added in a different tone. “The real power,

темы, -- заметил он уже другим тоном. --

the power we have to fight for night and

Подлинная власть, власть, за которую мы

day, is not power over things, but over

должны сражаться день и ночь, -- это

men.” He paused, and for a moment

власть не над предметами, а над людьми.

assumed

again his air

of a schoolmaster

-- Он смолк, а потом спросил, как учитель

questioning a promising pupil: “How does

способного ученика: -- Уинстон, как

one man assert his power over another,

человек утверждает свою власть над

Winston?”

другими?

Winston thought. “By making him suffer,”

Уинстон подумал. -- Заставляя его

he said.

страдать, -- сказал он.

“Exactly. By making him suffer. Obedience

-- Совершенно верно. Заставляя его

is not enough. Unless he is suffering, how

страдать. Послушания недостаточно.

can you be sure that he is obeying your will

Если человек не страдает, как вы можете

and not his own? Power is in inflicting pain

быть уверены, что он исполняет вашу

and humiliation. Power is in tearing human

волю, а не свою собственную? Власть

minds to pieces and putting them together

состоит в том, чтобы причинять боль и

again in new shapes of your own choosing.

унижать. В том, чтобы разорвать

Do you begin to see, then, what kind of

сознание людей на куски и составить

world we are creating? It is the exact

снова в таком виде, в каком вам угодно.

opposite of the stupid hedonistic Utopias

Теперь вам понятно, какой мир мы

that the old reformers imagined. A world of

создаем?

Он

будет

полной

fear and treachery is torment, a world of

противоположностью[5]

тем

глупым

trampling and being trampled upon, a

гедонистическим

утопиям,

которыми

world which will grow not less but MORE

тешились прежние реформаторы. Мир

merciless as it refines itself. Progress in our

страха, предательства и мучений, мир

world will be progress towards more pain.

топчущих и растоптанных, мир, который,

The old civilizations claimed that they were

совершенствуясь, будет становиться не

founded on love or justice. Ours is founded

менее, а более безжалостным; прогресс в

upon hatred. In our world there will be no

нашем мире будет направлен к росту

emotions except fear, rage, triumph, and

страданий.

Прежние

цивилизации

self-abasement. Everything else we shall

утверждали, что они основаны на любви

destroy -- everything. Already we are

и справедливости. Наша основана на

breaking down the habits of thought which

ненависти. В нашем мире не будет иных

have survived from before the Revolution.

чувств, кроме страха, гнева, торжества и

We have cut the links between child and

самоуничижения. Все остальные мы

parent, and between man and man, and

истребим. Все. Мы искореняем прежние

between man and woman. No one dares

способы мышления

--

пережитки

trust a wife or a child or a friend any

дореволюционных времен. Мы разорвали

longer. But in the future there will be no

связи между родителем и ребенком,

wives and no friends. Children will be taken

между мужчиной и женщиной, между

from their mothers at birth, as one takes

одним человеком и другим. Никто уже не

eggs from a hen. The sex instinct will be

доверяет ни жене, ни ребенку, ни другу.

eradicated. Procreation will be an annual

А скоро и жен и друзей не будет.

formality like the renewal of a ration card.

Новорожденных мы заберем у матери,

We shall abolish the orgasm. Our

как забираем яйца из-под несушки.

neurologists are at work upon it now. There

Половое

влечение

вытравим.

will be no loyalty, except loyalty towards

Размножение

станет

ежегодной

the Party. There will be no love, except the

формальностью,

как

возобновление

love of Big Brother. There will be no

продовольственной карточки. Оргазм мы

laughter, except the laugh of triumph over

сведем на нет. Наши неврологи уже ищут

a defeated enemy. There will be no art, no

средства. Не будет иной верности, кроме

literature, no science. When we are

партийной верности. Не будет иной

omnipotent we shall have no more need of

любви, кроме любви к Старшему Брату.

science. There will be no distinction

Не будет иного смеха, кроме победного

between beauty and ugliness. There will be

смеха над поверженным врагом. Не будет

no curiosity, no enjoyment of the process of

искусства, литературы, науки. Когда мы

life. All competing pleasures will be

станем всесильными, мы обойдемся без

destroyed. But always -- do not forget this,

науки. Не будет различия между

Winston -- always there will be the

уродливым и прекрасным. Исчезнет

intoxication of power, constantly increasing

любознательность, жизнь не будет искать

and constantly growing subtler. Always, at

себе применения.

С

разнообразием

every moment, there will be the thrill of

удовольствий мы покончим. Но всегда --

victory, the sensation of trampling on an

запомните, Уинстон, -- всегда будет

enemy who is helpless. If you want a

опьянение властью, и чем дальше, тем

picture of the future, imagine a boot

сильнее, тем острее. Всегда, каждый миг,

stamping on a human face -- for ever.”

будет пронзительная радость победы,

наслаждение оттого, что наступил на

беспомощного врага. Если вам нужен

образ будущего, вообразите сапог,

топчущий лицо человека -- вечно.

He paused as though he expected Winston

Он умолк, словно ожидая, что ответит

to speak. Winston had tried to shrink back

Уинстон. Уинстону опять захотелось

into the surface of the bed again. He could

зарыться в койку. Он ничего не мог

not say anything. His heart seemed to be

сказать. Сердце у него стыло. О'Брайен

frozen. O’Brien went on:

продолжал:

“And remember that it is for ever. The face

-- И помните, что это -- навечно. Лицо

will always be there to be stamped upon.

для растаптывания всегда найдется.

The heretic, the enemy of society, will

Всегда найдется еретик, враг общества,

always be there, so that he can be defeated

для того чтобы его снова и снова

and humiliated over again. Everything that

побеждали и унижали. Все, что вы

you have undergone since you have been in

перенесли с тех пор, как попали к нам в

our hands -- all that will continue, and

руки, -- все это будет продолжаться,

worse. The espionage, the betrayals, the

только хуже. Никогда не прекратятся

arrests, the tortures, the executions, the

шпионство,

предательства,

аресты,

disappearances will never cease. It will be a

пытки, казни, исчезновения. Это будет

world of terror as much as a world of

мир террора -- в такой же степени, как

triumph. The more the Party is powerful,

мир торжества. Чем могущественнее

the less it will be tolerant: the weaker the

будет партия, тем она будет нетерпимее;

opposition, the tighter the despotism.

чем слабее сопротивление, тем суровее

Goldstein and his heresies will live for ever.

деспотизм. Голдстейн и его ереси будут

Every day, at every moment, they will be

жить вечно. Каждый день, каждую

defeated, discredited, ridiculed, spat upon

минуту их будут громить, позорить,

and yet they will always survive. This

высмеивать, оплевывать -- а они

drama that I have played out with you

сохранятся. Эта драма, которую я с вами

during seven years will be played out over

разыгрывал

семь

лет,

будет

and over again generation after generation,

разыгрываться снова и снова, и с

always in subtler forms. Always we shall

каждым поколением -- все изощреннее. У

have the heretic here at our mercy,

нас всегда найдется еретик -- и будет

screaming with pain, broken up,

здесь кричать от боли, сломленный и

contemptible -- and in the end utterly

жалкий, а в конце, спасшись от себя,

penitent, saved from himself, crawling to

раскаявшись до глубины души, сам

our feet of his own accord. That is the world

прижмется к нашим ногам. Вот какой

that we are preparing, Winston. A world of

мир мы построим, Уинстон. От победы к

victory after victory, triumph after triumph

победе, за триумфом триумф и новый

after triumph: an endless pressing,

триумф: щекотать, щекотать, щекотать

pressing, pressing upon the nerve of power.

нерв власти. Вижу, вам становится

You are beginning, I can see, to realize

понятно, какой это будет мир. Но в конце

what that world will be like. But in the end

концов вы не просто поймете. Вы

you will do more than understand it. You

примете его, будете его приветствовать,

will accept it, welcome it, become part of it.”

станете его частью.

Winston had recovered himself sufficiently

Уинстон немного опомнился и без

to speak. “You can’t!” he said weakly.

убежденности возразил: -- Вам не

удастся.

“What do you mean by that remark,

-- Что вы хотите сказать?

Winston?”

“You could not create such a world as you

-- Вы не сможете создать такой мир,

have just described. It is a dream. It is

какой описали. Это

мечтание. Это

impossible.”

невозможно.

“Why?”

-- Почему?

“It is impossible to found a civilization on

--

Невозможно построить

цивилизацию

fear and hatred and cruelty. It would never

на страхе, ненависти и жестокости. Она

endure.”

не устоит.

“Why not?”

-- Почему?

“It would have no vitality. It would

--

Она

нежизнеспособна.

Она

disintegrate. It would commit suicide.”

рассыплется. Она кончит самоубийством.

“Nonsense. You are under the impression

-- Чепуха. Вы внушили себе, что

that hatred is more exhausting than love.

ненависть изнурительнее любви. Да

Why should it be? And if it were, what

почему же? А если и так -- какая

difference would that make? Suppose that

разница? Положим, мы решили, что

we choose to wear ourselves out faster.

будем быстрее изнашиваться. Положим,

Suppose that we quicken the tempo of

увеличили темп человеческой жизни так,

human life till men are senile at thirty. Still

что к тридцати годам наступает маразм.

what difference would it make? Can you

И что же от этого изменится? Неужели

not understand that the death of the

вам непонятно, что смерть индивида --

individual is not death? The party is

это не смерть? Партия бессмертна.

immortal.”

As usual, the voice had battered Winston

Как всегда, его голос поверг Уинстона в

into helplessness. Moreover he was in

состояние беспомощности. Кроме того,

dread that if he persisted in his

Уинстон боялся, что, если продолжать

disagreement O’Brien would twist the dial

спор, О'Брайен снова возьмется за рычаг.

again. And yet he could not keep silent.

Но смолчать он не мог. Бессильно, не

Feebly, without arguments, with nothing to

находя

доводов --

единственным

support him except his inarticulate horror

подкреплением был немой ужас, который

of what O’Brien had said, he returned to

вызывали у него речи О'Брайена, -- он

the attack.

возобновил атаку:

“I don’t know -- I don’t care. Somehow you

-- Не знаю... все равно. Вас ждет крах.

will fail. Something will defeat you. Life will

Что-то вас победит. Жизнь победит.

defeat you.”

“We control life, Winston, at all its levels.

-- Жизнью мы управляем, Уинстон, на

You are imagining that there is something

всех уровнях. Вы воображаете, будто

called human nature which will be

существует

нечто,

называющееся

outraged by what we do and will turn

человеческой натурой, и она возмутится

against us. But we create human nature.

тем, что мы творим, -- восстанет. Но

Men are infinitely malleable. Or perhaps

человеческую натуру создаем мы. Люди

you have returned to your old idea that the

бесконечно податливы. А может быть, вы

proletarians or the slaves will arise and

вернулись к своей прежней идее, что

overthrow us. Put it out of your mind. They

восстанут и свергнут нас пролетарии или

are helpless, like the animals. Humanity is

рабы? Выбросьте это из головы. Они

the Party. The others are outside --

беспомощны, как скот. Человечество --

irrelevant.”

это партия. Остальные -- вне -- ничего не

значат.

“I don’t care. In the end they will beat you. -- Все равно.

В конце концов они вас

Sooner or later they will see you for what

победят. Рано или поздно поймут, кто вы

you are, and then they will tear you to

есть, и разорвут вас в клочья.

pieces.”

“Do you see any evidence that that is

-- Вы уже видите какие-нибудь

happening? Or any reason why it should?”

признаки? Или какое-нибудь основание

для такого прогноза?

you will never overcome.”

и вам его не одолеть,

“Do you believe in God, Winston?”

-- Уинстон, вы верите в бога?

“No.”

-- Нет.

“Then what is it, this principle that will

-- Так что за принцип нас победит?

defeat us?”

“I don’t know. The spirit of Man.”

-- Не знаю. Человеческий дух.

“And do you consider yourself a man?.”

-- И себя вы считаете человеком?

“Yes.”

-- Да.

“If you are a man, Winston, you are the last

-- Если вы человек, Уинстон, вы --

man. Your kind is extinct; we are the

последний человек. Ваш вид вымер; мы

inheritors. Do you understand that you are

наследуем Землю. Вы понимаете, что вы

alone? You are outside history, you are

один? Вы вне истории, вы не

non-existent.” His manner changed and he

существуете. -- Он вдруг посуровел и

said more harshly: “And you consider

резко произнес: -- Вы полагаете, что вы

yourself morally superior to us, with our

морально выше нас, лживых и жестоких?

lies and our cruelty?”

“Yes, I consider myself superior.”

-- Да, считаю, что я выше вас.

O’Brien did not speak. Two other voices

О'Брайен ничего не ответил. Уинстон

were speaking. After a moment Winston

услышал два других голоса. Скоро он

recognized one of them as his own. It was a

узнал в одном из них свой. Это была

sound-track of the conversation he had had

запись их разговора с О'Брайеном в тот

with O’Brien, on the night when he had

вечер, когда он вступил в Братство.

enrolled himself in the Brotherhood. He

Уинстон услышал, как он обещает

heard himself promising to lie, to steal, to

обманывать, красть, совершать подлоги,

forge, to murder, to encourage drug-taking

убивать, способствовать наркомании и

and prostitution, to disseminate venereal

проституции, разносить

венерические

diseases, to throw vitriol in a child’s face.

болезни, плеснуть в лицо ребенку серной

O’Brien made a small impatient gesture, as

кислотой. О'Брайен нетерпеливо махнул

though to say that the demonstration was

рукой, как бы говоря, что слушать

hardly worth making. Then he turned a

дальше нет смысла. Потом повернул

switch and the voices stopped.

выключатель, и голоса смолкли.

“Get up from that bed,” he said.

-- Встаньте с кровати, -- сказал он.

The bonds had loosened themselves.

Захваты сами собой открылись. Уинстон

Winston lowered himself to the floor and

опустил ноги на пол и неуверенно встал.

stood up unsteadily.

“You are the last man,” said O’Brien. “You

-- Вы

последний

человек, -- сказал

are the guardian of the human spirit. You

О'Брайен. -- Вы хранитель человеческого

shall see yourself as you are. Take off your

духа. Вы должны увидеть себя в

clothes.”

натуральную величину. Разденьтесь.

Winston undid the bit of string that held

Уинстон развязал бечевку, державшую

his overalls together. The zip fastener had

комбинезон. Молнию из него давно

long since been wrenched out of them. He

вырвали. Он не мог вспомнить,

could not remember whether at any time

раздевался ли хоть раз догола с тех пор,

since his arrest he had taken off all his

как его арестовали. Под комбинезоном

clothes at one time. Beneath the overalls

его тело обвивали грязные желтоватые

his body was looped with filthy yellowish

тряпки, в которых с трудом можно было

rags, just recognizable as the remnants of

узнать остатки белья. Спустив их на пол,

underclothes. As he slid them to the

он увидел в дальнем углу комнаты

ground he saw that there was a three-sided

трельяж. Он подошел к зеркалам и замер.

mirror at the far end of the room. He

У него вырвался крик.

approached it, then stopped short. An

involuntary cry had broken out of him.

“Go on,” said O’Brien. “Stand between the

-- Ну-ну, -- сказал О'Брайен. -- Станьте

wings of the mirror. You shall see the side

между

створками

зеркала.

Полюбуйтесь

view as well.”

на себя и сбоку.

He had stopped because he was frightened.

Уинстон замер от испуга. Из зеркала к

A bowed, grey-coloured, skeleton-like thing

нему шло что-то согнутое, серого цвета,

was coming towards him. Its actual

скелетообразное. Существо это пугало

appearance was frightening, and not merely

даже не тем, что Уинстон признал в нем

the fact that he knew it to be himself. He

себя, а одним своим видом. Он подошел

moved closer to the glass. The creature’s

ближе к зеркалу. Казалось, что он

face seemed to be protruded, because of its

выставил лицо вперед, -- так он был

bent carriage. A forlorn, jailbird’s face with

согнут. Измученное лицо арестанта с

a nobby forehead running back into a bald

шишковатым лбом, лысый череп,

scalp, a crooked nose, and battered-looking

загнутый нос и словно разбитые скулы,

cheekbones above which his eyes were

дикий, настороженный взгляд. Щеки

fierce and watchful. The cheeks were

изрезаны морщинами, рот запал. Да, это

seamed, the mouth had a drawn-in look.

было его лицо, но ему казалось, что оно

Certainly it was his own face, but it seemed

изменилось больше, чем он изменился

to him that it had changed more than he

внутри. Чувства, изображавшиеся на

had changed inside. The emotions it

лице, не могли соответствовать тому, что

registered would be different from the ones

он чувствовал на самом деле. Он сильно

he felt. He had gone partially bald. For the

облысел. Сперва ему показалось, что и

first moment he had thought that he had

поседел вдобавок, но это просто череп

gone grey as well, but it was only the scalp

стал серым. Серым от старой, въевшейся

that was grey. Except for his hands and a

грязи стало у него все -- кроме лица и

circle of his face, his body was grey all over

рук. Там и сям из-под грязи

with ancient, ingrained dirt. Here and there

проглядывали красные шрамы от побоев,

under the dirt there were the red scars of

а варикозная язва превратилась в

wounds, and near the ankle the varicose

воспаленное

месиво,

покрытое

ulcer was an inflamed mass with flakes of

шелушащейся кожей. Но больше всего его

skin peeling off it. But the truly frightening

испугала худоба. Ребра, обтянутые кожей,

thing was the emaciation of his body. The

грудная клетка скелета; ноги усохли так,

barrel of the ribs was as narrow as that of a

что колени стали толще бедер. Теперь он

skeleton: the legs had shrunk so that the

понял, почему О'Брайен велел ему

knees were thicker than the thighs. He saw

посмотреть на себя сбоку. Еще немного и

now what O’Brien had meant about seeing

тощие

плечи

сойдуться,

грудь

the side view. The curvature of the spine

превратилась в яму; тощая шея сгибалась

was astonishing. The thin shoulders were

под тяжестью головы. Если бы его

hunched forward so as to make a cavity of

спросили, он сказал бы, что это -- тело

the chest, the scraggy neck seemed to be

шестидесятилетнего

старика,

bending double under the weight of the

страдающего неизлечимой болезнью.

skull. At a guess he would have said that it

was the body of a man of sixty, suffering

from some malignant disease.

“You have thought sometimes,” said

-- Вы иногда думали, -- сказал О'Брайен,

O’Brien, “that my face -- the face of a

-- что мое лицо -- лицо члена внутренней

member of the Inner Party -- looks old and

партии

--

выглядит

старым

и

worn. What do you think of your own face?”

потрепанным. А как вам ваше лицо?

He seized Winston’s shoulder and spun him

Он схватил Уинстона за плечо и повернул

round so that he was facing him.

к себе.

“Look at the condition you are in!” he said.

-- Посмотрите, в каком вы состоянии! --

“Look at this filthy grime all over your body.

сказал он. -- Посмотрите, какой

Look at the dirt between your toes. Look at

отвратительной

грязью

покрыто

ваше

that disgusting running sore on your leg.

тело. Посмотрите, сколько грязи между

Do you know that you stink like a goat?

пальцами на ногах. Посмотрите на эту

Probably you have ceased to notice it. Look

мокрую язву на голени. Вы знаете, что от

at your emaciation. Do you see? I can make

вас воняет козлом? Вы уже, наверно,

my thumb and forefinger meet round your

принюхались. Посмотрите, до чего вы

bicep. I could snap your neck like a carrot.

худы.

Видите?

Я могу

обхватить

ваш