Ресурсы и антиресурсы личности _макет_А5

и возможность гармоничного сочетания работы и личной жизни («интеграция стилей жизни»). Обращает внимание то, что ради хорошей работы и успешной карьеры студенты легко пожертвуют стабильностью места жительства [5].

Но, вопрос о построении карьеры именно в своей профессиональной сфере является для современных студентов малосущественным. Можно предположить, что мотивация студентов к построению карьеры отражает реалии сегодняшнего дня: стремление к стабильности, желание не жертвовать личными интересами ради работы и наоборот, работой ради семьи и, одновременно, готовность выстраивать свою карьеру в любой сфере, рассматривая следование избранной в вузе профессии как малозначимое.

Результаты исследований И.В. Головневой подтверждают выявленные в группе студентов тенденции в более широком контексте [2]. Проводя исследования карьерных ориентаций личности работающих различных возрастов, в различных сферах деятельности, автор выделила ряд устойчивых особенностей карьерных ориентаций персонала современных украинских организаций. Так, в частности, вне зависимости от пола, возраста, профессиональной принадлежности к наименее выраженным карьерным ориентациям относится ориентация на построение карьеры с сохранением постоянного места жительства. Этот фактор косвенно свидетельствует об увеличении ценности работы и карьеры по сравнению с ценностью стабильности места жительства. Карьерная ориентация на профессиональную компетентность имеет низкий уровень значимости во всех группах. Этот результат можно рассматривать как следствие той объективной ситуации, которая сложилась в нашем обществе, когда многие работают не по своей базовой специальности, и, соответственно, свою практическую деятельность они не рассматривают как развитие и углубление тех профессиональных знаний и умений, которые были получены ими в вузе.

В исследовании С.В. Козлова, где была использована методика «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» С. Нормана, Д.Ф. Эндлера, Д.А. Джеймса и М.И. Паркера (адаптированный вариант Т.А. Крюковой) испытуемыми были женщины и мужчины в возрасте от 18-ти до 43-х лет. Испытуемые были разделены на две групп по уровню образования – среднее и высшее. Анализ результатов исследования позволил выявить ряд специфических характеристик использования копинг-стратегий в зависимости от уровня образования и пола испытуемых [4].

71

Интересен тот факт, что испытуемым, имеющим высшее образование, менее свойственно использовать стратегию избегания, по сравнению с испытуемыми со средним образованием. Большинство исследователей проблем совладающего поведения рассматривают использование этой стратегии как обусловленное недостаточностью развития личностно-средовых копинг-ресурсов и навыков активного разрешения проблем. Тем не менее, использование стратегии избегания может носить адекватный либо неадекватный характер в зависимости от конкретной стрессовой ситуации, возраста и состояния ресурсной системы личности.

Вполне обосновано можно предположить, что данное различие обусловлено тем, что высшее образование в большей степени способствует развитию личностно-средовых копинг-ресурсов, и формированию навыков активного разрешения проблем, чем среднее.

Различия же по полу выявились достаточно традиционные – женщины, вне зависимости от образования, демонстрируют большую склонность к эмоциональному копингу, чем мужчины. Но, интересным представляется тот факт, что в группе испытуемых, имеющих высшее образование, женщины чаще, чем мужчины склонны не только к эмоционально-ориентированному копингу, но и к копингу, ориентированному на решение задач. Таким образом, женщины с высшим образованием, кроме гендерно-типичного эмоционального реагирования на стрессовую проблему, используют конструктивные пути ее разрешения.

Таким образом, обобщая результаты вышеизложенных исследований, мы может отметить ряд важных, с точки зрения тематики конференции, фактов.

1.Неопределенность будущего – это достаточно традиционная трудная ситуация, с которой сталкивается практически каждый человек. Но, как показали наши исследования, более тяжело эту ситуацию воспринимают мужчины, так как неопределенность, связанная с профессиональным будущем, затрагивает корневые ценности, связанные

сисполнением традиционной мужской роли добытчика.

2.Выявлено очень важное противоречие между потребностью молодых людей в материальном успехе и отсутствием четких представлений о путях его достижения, а также отсутствие в представлениях студентов причинно-следственной взаимосвязи между профессиональным успехом и финансовым благосостоянием. Такое противоречие может стать предпосылкой возникновения многих трудных жизненных ситуаций.

72

Готовность же современных студентов легко отказаться от полученной в вузе профессии, непонимание значимости профессионального роста как одного из наиболее вероятных вариантов развития карьеры (по сравнению с вероятностью управленческой карьеры), усугубляет вероятность возникновения трудных ситуаций в профессиональной сфере.

3. Высшее образование по сравнению со средним, повышает возможности как мужчин, так и женщин в нахождении конструктивных путей разрешении проблем.

___________________

1.Гога Н.П. Особенности представлений о жизненном пути и жизненном успехе студентов гуманитарного профиля обучения // Психологические особенности личности современного студента: (сборник статей преподавателей кафедры общей и прикладной психологии, посвященный 20-ле- тию НУА) / Харьк. гуманитар. ун-т "Нар. укр. акад.". Х., 2011. С. 15–25.

2.Головнева И.В. Карьерные ориентации личности: гендерные, возрастные и статусные различия // Психологія у суспільстві, що трансформується: матеріали VI Харк. Міжнар. психол. Читань, присвяч. пам’яті О.М. Лактіонова, квіт., 2010 р. / Харк. нац. ун-т ім. В.Н. Каразіна, фак. психології. Х., 2010. С. 94–99.

3.Головнева И.В. Тенденции изменений гендерной идентичности взрослых // Вісн. Одес. нац. ун-ту. [Сер.] Психологія / Одес. нац. ун-т ім. І.І. Мечникова. 2011. Т. 16, вип. 11: в 2 ч. Ч. 1: Матеріали Третьої Міжнародної науково-практичної конференції "Культурно-історичний та соціальнопсихологічний потенціал особистості в умовах трансформаційних змін у суспільстві", 16–17 вересня 2011 р. С. 47–52.

4.Козлов С.В. Гендерные особенности иерархии копинг стратегий // Актуальні проблеми практичної психології.: [матеріали наук. Міждународної. наук.-практ. конф., Ін-т психології, історії та соціол. ХДУ, 23–24 квіт. 2009 р.] / М-во освіти і науки України, Херсон. держ. ун-т, Ін-т психології, історії та соціол. Херсон, 2009. Ч. 1. С. 521–526.

5.Твердохвалова Ю.Л. Психологічні особливості направленності особистості кар’єрно-орієнтованних студентів: автореф. дис. на здоб. наук. ступеня канд. психол. наук за спец. 19.00.91 – загальна психологія, історія психології / Твердохвалова Юлія Леонідівна; Нац. ун-т ім. В.Н. Каразіна. Х., 2011. 19 с.

73

СТРАХ ОДИНОЧЕСТВА РОМАНТИЧЕСКИХПАРТНЕРОВ С ДЕСТРУКТИВНОЙПРИВЯЗАННОСТЬЮ ИСОВЛАДАНИЕ СНИМ*

Т.П. Григорова

Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова, г. Кострома, Россия

Каждому человеку с самого раннего детства важно знать, что его любят. Желание быть любимым – одна из важнейших человеческих потребностей, которая является также важнейшим фактором психического развития человека как в психологии развития (Дж. Боулби, М. Эйнсворт, Дж. Робертсон), в гуманистической психологии (А. Маслоу, К. Роджерс), так и в психоанализе и клинической психологии (К. Хорни, М. Клейн, З. Фрейд). Потребность в безопасности, психологическом комфорте, близости с другим человеком способствуют возникновению феномена привязанности, изучение которого является одним из наиболее популярных направлений в современной психологии.

Поскольку привязанность, в основе которой лежат инстинктивные потребности в чувстве безопасности и принятии; в близкой эмоциональной связи, является нормальным и необходимым компонентом любых близких межличностных отношений, особую проблему составляет именно нарушения привязанности [1].

Анализируя научные данные, в которых описывается феномен привязанности, а так же такой его показатель как «качество», нами было предложено выделять среди множества разнообразных индивидуальных стилей привязанности во взрослом возрасте надежную и деструктивную привязанность. Под деструктивной привязанностью в романтических отношениях взрослых нами будет пониматься тип привязанности к романтическому партнеру, являющийся генерализованным результатом прошлого опыта привязанностей и проявляющимся в романтических отношениях с конкретным партнером; характеризующийся неудовлетворенностью субъекта данной привязанности потребностей в любви, принятии и безопасности [2].

В таком случае, желая безграничной, безусловной любви своего от партнера, человек часто не замечает, что его чувства приобретают

* При поддержке гранта РФФИ № 12-0600135А.

___________________

© Т.П. Григорова, 2012

74

деструктивный характер – возникает необоснованная ревность, страх быть отверженным; настроение почти полностью зависит от другого человека – от его благосклонности, доказательств его любви. Основанием для подобных явлений могут стать неудовлетворенная в детстве потребность в безопасности и принятии первичным объектом; негативная Я-концепция.

Обратная сторона привязанности – одиночество. Обостренный страх остаться одному часто способствует возникновению деструктивной привязанности к другому. Данная проблема интересна тем, что, так или иначе, человеку приходиться привязываться к тому, кого он рано или поздно потеряет. И если один может принять эту мысль и совладать со страхом одиночества, охлаждением чувств партнера, разрыва значимых отношений, то другой человек испытывает в связи с этим страхом настоящие страдания.

Таким образом, мы предполагаем, что существуют специфические эмоциональные проявления деструктивной привязанности, являющиеся стрессом для субъекта данной привязанности и требующие совладания с ними.

По-нашему мнению, одним из таких эмоциональных проявлений феномена деструктивной привязанности является страх одиночества или страх быть покинутым партнером.

В исследовании принимало участие 48 человек, в возрасте от 23 до 48 лет, состоящих в романтических отношениях от 0,5 до 12 лет. Из них 24 мужчины, средний возраст которых 28 лет; и 24 женщины, средний возраст – 31 год.

Нами были использованы такие методики, как:

1.Авторское интервью на тему «Стресс в романтических отношениях».

2.Мульти-опросник измерения романтической привязанности

увзрослых (адаптирована Т.Л. Крюковой, О.А. Екимчик, 2005).

3.«Опросник способов совладания (адаптация Т.Л. Крюковой,

Е.В. Куфтяк, 2004).

4.«Опыт близких отношений» (адаптация Т.В. Казанцевой, В.Н. Куницыной, 2008).

В соответствии с результатами методики «Опыт близких отношений» и интервью, испытуемые были разделены нами на две выборки по критерию наличия/отсутствия проявлений деструктивной привязанности к романтическому партнеру. Выборку испытуемых, проявляющих деструктивную привязанность к романтическому партне-

75

ру составили 22 человека (из них 12 женщин и 10 мужчин). У остальной части выборки была диагностирована надежная форма привязанности.

В связи с предположением о том, что субъекту деструктивной привязанности свойственен страх одиночества, нами были проанализированы и статистически обработаны ответы испытуемых на отдельные вопросы методики «Опыт близких отношений» (Вопросы № 5: «Я боюсь, что могу остаться один»; № 16: «Я часто переживаю из-за того, что могу потерять своего партнера; № 21: «Я предпочитаю сохранять границы в отношениях с партнером»; № 27: «Я иногда боюсь, что узнав меня ближе, партнер может разочароваться и отвернуться от меня»).

Сравнительный анализ с помощью U-критерия Манна-Уитни помог нам выявить значимые статистические различия, позволяющие утверждать о том, что испытуемые с деструктивной привязанностью склонны к большему страху одиночества, чем испытуемые с надежным типом привязанности: партнеры с деструктивной привязанностью чаще боятся, что могут остаться одни (U = 110, при р = 0); чаще переживают из-за того, что могут потерять партнера (U = 110, при р = 0); реже предпочитают сохранять границы в отношениях с партнером (U = 144, при р = 0,008); чаще боятся, что узнав их ближе, партнер может разочароваться и отвернуться от них (U = 136, при р = 0,005).

Анализ выраженности компонентов привязанности между испытуемыми с надежной и деструктивной типами привязанности позволил получить следующие статистически значимые различия: партнеры с деструктивной привязанностью испытывают имеют более высокий уровень ревности/страха быть оставленным (U = 46, при р = 0) и более высокий уровень «срастания» с партнером (U = 68,5, при р= 0), что представляет собой склонность таких испытуемых к психологическому слиянию с партнером, что, несомненно, может быть вызвано страхом одиночества.

Также нами был проведен контент-анализ данных, полученных в результате проведения интервью с испытуемыми с деструктивной привязанностью на тему «Стресс в романтических отношениях» и получены следующие результаты:

22 испытуемых (100 % выборки) отметили повышенное чувстве тревоги, которое они испытывают в романтических отношениях. Пытаясь определить источник данного чувства, они выделяли:

76

1.Тревогу, связанную с опасениями, что романтический партнер «не любит» испытуемого (13 человек, 9 женщин, 5 мужчин) (ок. 60 %).

2.Тревогу, связанную с опасениями, что романтический партнер «разлюбит, уйдет, разочаруется». (21 человек (5 мужчин и 16 жен-

щин) (ок. 95 %).

3.Тревогу, связанную с опасениями измены партнера, ревностью (22 человека или 100 % испытуемых).

4.Тревогу, связанную с общим недоверием партнера, без точного определения предмета (5 человек – женщины, ок. 20 %).

Таким образом, мы видим, какую весомую роль играет страх одиночества в сложных, тяжелых переживаниях тревоги таких испытуемых.

Данные, полученные нами из интервью, свидетельствуют о том, что из 22 испытуемых, имеющих деструктивную привязанность к романтическому партнеру, 15 испытуемых (64 % выборки) признают

усебя наличие стресса в связи с подобными страхами и тревогой, а также желание изменить ситуацию. (Из них 9 женщин и 6 мужчин).

Признаками подобного стресса они называют – высокую тревожность, эмоциональное напряжение; чувство опустошения; трудность контролирования ситуаций и эмоций; растерянность; тяжелые переживания; желание изменить свое состояние и отношения.

7(32 %) человек – считают, что не испытывают стресса, несмотря на то, что отмечают аналогичные его признаки, что и испытуемые, считающие, что испытывают стресс.

Тем не менее, необходимо отметить, присущие им трудности в конкретизации источников своего напряжения и стресса в романтических отношениях.

Нами также были изучены и проанализированы различия в способах совладания со страхом одиночества как одним из наиболее частых источников возникновения стресса в романтических отношениях между партнерами с деструктивной и надежной привязанностью (по методике «Опросник способов совладания (адаптация Т. Л. Крюковой и Е.В. Куфтяк, 2004):

Взрослые, испытывающие деструктивную привязанность к романтическому партнеру склонны в большей мере использовать такие копинг-стратегии как «дистанцирование» (U = 133 при р = 0,002); «принятие ответственности» (U = 169; при р = 0,154); «бегство-избегание» (U = 39; при р = 0) и «самоконтроль» (U = 157; при р = 0,008) по сравнению с взрослыми, испытывающими надежную привязанность.

77

Таким образом, нами были выявлено, что субъектам деструктивной привязанности свойственны свойственно в большей степени испытывать страх одиночества, чем субъектам надежной привязанности, что является одним из источников возникновения стресса в романтических отношениях данных субъектов, с которым им приходится совладать.

___________________

1.Боулби Дж. Привязанность. М.: «Гардарики», 2003.

2.Fraley R.C. A Brief Overview of Adult Attachment Theory and Research. URL: http://internal.psychology.illinois.edu/~rcfraley/attachment.htm. Дата посещения сайта: 12.03.12.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙИНТЕЛЛЕКТ КАККОПИНГ­РЕСУРС СОВЛАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ

С.А. Корзун

Белорусский государственный педагогический университет им. М. Танка, г. Минск, Республика Беларусь

Особой перспективной областью в современной психологии совладающего поведения являются исследования ресурсов личности. Ресурсы совладающего поведения стали предметом исследования многих зарубежных и российских психологов (S. Hobfoll, C.S. Carver, M.F. Scheier, K. Nakano, P.T. Wong, В.А. Бодров, Т.Л. Крюкова, Н.А. Си-

рота, Л.И. Дементий, Е.А. Петрова, и др.). Под ресурсами совладающего поведения принято понимать характеристики личности и социальной среды, которые повышают стрессоустойчивость. Это личностные структуры и определенные характеристики социальной среды, которые помогают личности справляться с угрожающими обстоятельствами, облегчают адаптацию [0]. В.А. Бодров описывая ресурсный подход к регуляции стресса, отмечает, что развитие и реализация ресурсов копинг-поведения служат основным фактором противодействия стрессу. Под ресурсами регуляции различных форм активности, автор понимает, некоторый функциональный потенциал, который обеспечивает высокий уровень реализации его активности, выполнения трудовых задач, достижения заданных показателей в течение определенного времени [0].

© С.А. Корзун, 2012

78

Анализ работ по психологии совладающего поведения показывает, что основная часть научных исследований направлена на изучение таких ресурсов совладания как локус контроля, самооценка, Я- концепция, ответственность, оптимизм, одаренность, межпоколенные отношения, восприятие социальной поддержки (Н.А. Сирота, Т.Л. Крюкова, Л.И. Дементий, С.А. Хазова, М.В. Сапоровская, О.Б. Подобина, Е.А. Петрова, и др.). Проблема изучения роли интеллекта в совладающем поведении представлена единичными работами (З.Х. Сиерральта, С.А. Хазова, М.А. Холодная, А.А. Алексапольский) [0; 0; 0; 0]. Совладание личности с жизненными трудностями, продуктивное взаимодействие человека со средой, а также успешность адаптации в целом может определяться особенностями эмоционального интеллекта.

Наиболее разработана проблема эмоционального интеллекта в рамках зарубежной психологии. В качестве примера выступают теория эмоционально-интеллектуальных способностей Дж. Мейера, П. Сэловея, Д. Карузо, теория эмоциональной компетентности Д. Гоулмана, некогнитивная теория эмоционального интеллекта Р. Бар-Она [0; 0; 0; 0]. На постсоветском пространстве проблема эмоционального интеллекта активно разрабатывается в трудах И.Н. Андреевой, Г.Г. Гарскова, Д.В. Люсина, Э.Л. Носенко, Н.В. Коврига, О.И. Власова, Г.В. Юсупова, М.А. Манойлова, А.П. Лобанова, А.С. Петровской и пр.

В настоящее время все многообразие теорий и концепций эмоционального интеллекта сводится к двум основным: к смешанной и модели способностей. В рамках разрабатываемой модели способностей, эмоциональный интеллект рассматривается Дж. Мейером, П. Сэловеем, Д. Карузо как «когнитивная способность рассуждать об эмоциях и использовать эмоции для улучшения мыслительной деятельности; включает способности точно различать эмоции, вызывать эмоции и эмоциональные знания и осознанно регулировать эмоции, чтобы способствовать эмоциональному и интеллектуальному росту» [0, с. 197]. Таким образом, эмоциональный интеллект можно представить как вид интеллекта, связанный с обработкой, интерпретацией и использованием эмоциональной информации.

К смешанной модели можно отнести теорию эмоционального интеллекта Р. Бар-Она. Согласно данной теории, эмоциональный интеллект – это множество некогнитивных способностей и навыков, влияющих на способность успешно справляться с требованиями и давлением окружения [0]. Также к вышеуказанной модели можно отнести и представления Д. Гоулмена об эмоциональном интеллекте,

79

который популяризовал этот конструкт и повлиял на распространение этого понятия, а также внес значительный вклад в использование эмоционального интеллекта в бизнесе для обучения руководителей, приема персонала, изменения организационной культуры компаний и т. д. Д. Гоулмен эмоциональный интеллект понимает, как способность человека истолковывать собственные эмоции и эмоции окружающих с тем, чтобы использовать полученную информацию для реализации собственных целей [0].

Определенный вклад в изучении проблемы эмоционального интеллекта на постсоветском пространстве вносит Д.В. Люсин, который предлагает двухкомпонентную модель эмоционального интеллекта. Модель включает в себя внутриличностный эмоциональный интеллект (понимание и управление собственными эмоциями), и межличностный эмоциональный интеллект (понимание и управление эмоциями других людей), которые хотя и предполагают актуализацию разных когнитивных процессов, но должны быть взаимосвязаны. Автор рассматривает эмоциональный интеллект как способность к пониманию своих и чужих эмоций, а также к управлению ими [0].

Таким образом, авторы модели способностей рассматривают эмоциональный интеллект как набор когнитивных способностей. Сторонники «смешанных» моделей в структуру эмоционального интеллекта включают когнитивные, личностные, мотивационные черты, которые могут рассматриваться в качестве ключевого фактора успеха в общении и деятельности.

Проблемой систематизации и оценки конструкта «эмоциональной интеллект» занимается И.Н. Андреева. В своих работах автор определяет эмоциональный интеллект как способность взаимодействовать с внутренней средой своих чувств и желаний; способность понимать отношения личности, репрезентируемые в эмоциях, и управлять эмоциональной сферой на основе интеллектуального анализа и синтеза; совокупность эмоциональных, личных и социальных способностей, которые оказывают влияние на общую способность кого-либо эффективно справляться с требованиями и давлением окружающей среды. Все структурные компоненты эмоционального интеллекта взаимосвязаны, и их тесная взаимозависимость способствует эффективному межличностному взаимодействию [0].

Анализ вышеуказанных точек зрения позволяет рассматривать эмоциональный интеллект как совокупность эмоционально-когнитив- ных способностей, выступающих психологическим ресурсом в про-

80