Шевцова Л.Ф. Режим Бориса Ельцина (1999)

никли союзные им аграрная группа под руководством Никола я Харитонова (36 депутатов) и созданная Сергеем Бабуриным и быв шим советским премьером Николаем Рыжковым группа «Народовл астие» (39 депутатов), в которые коммунисты делегировали своих чле нов. Кроме того, фракции образовали ЛДПР, «Наш дом — Россия» и «Яблоко». Одновременно сформировалась группа независимых д епутатов «Регионы России» под руководством Владимира Медведе ва (43 депутата). Процесс распределения мест контролировали лид еры фракций Зюганов, Жириновский, Беляев (потом его сменил Шох ин) и Явлинский, которые вошли в совет Думы. Спикером был избра н представитель КПРФ Геннадий Селезнев, который представлял умеренное крыло коммунистов 8.

Довольно быстро была решена проблема выборов спикера в Со - вете Федерации. Собственно, когда еще в декабре 1995 г. к Ельцину в санаторий приехал глава Орловской области Егор Строев, самые понятливые догадались, что президент скорее всего будет говорить с ним о посте председателя верхней палаты. Сенаторы в осно вном поддержали Строева, и не только потому, что тот уже получил «добро» президента. Строев, будучи типичным представителем региональной бюрократии, сумевшей приспособиться к новым реал иям, устраивал основную массу региональных боссов. Так что выборы председателя Совета Федерации были безальтернативными.

Строев прошел типичную партийно-советскую школу. Переждав смутные времена либерализма, он легко выиграл выборы и стал гла-

вой областной администрации. Строев отошел от компартии и на последних выборах поддержал НДР. Это означало, что он сделал выбор в пользу правящей группы. В то же время он мог быть хорошим связующим звеном между Ельциным и коммунистами, у кот о- рых не вызывал аллергии. Имея в виду себя, он говорил: «Вспо мните, в Германии правительство Эрхарда пригласило специалистов старого режима. И все работали на подъем экономики и помогли Германии» 9. Было ясно, что Строев настроен на сотрудничество с президентом. Ельцин мог быть уверен, что сверхосторожный Строе в никогда не пойдет по пути Хасбулатова.

Внутри дезориентированного демократического лагеря нач ались

мучительные раздумья. Продолжение чеченской войны заста вило тех, для кого были важны либерально-демократические ценно сти, пересмотреть отношение к президенту. О выходе из Президентского совета и разрыве с Ельциным заявил, наконец, Гайдар. Он призвал президента отказаться от повторного выдвижения, зая вив, что

его попытка вновь баллотироваться будет лучшим подарком для ком-

мунистов. Резкое письмо Ельцину написал видный правозащи тник Сергей Ковалев: «В настоящее время Ваша администрация пыт ается повернуть страну в направлении, прямо противоположном тому, которое было провозглашено в августе 1991... Вы фактически остановили судебную реформу... Вы заявили, что Ваша цель — сохранение и укрепление территориальной целостности Федерации . Результат? Позорная и бездарная гражданская война, вот уже более года полыхающая на Северном Кавказе... Механизм принятия решений стал почти столь же келейным, как это было во времена Полит бюро ЦК КПСС...» 10.

Все это так. Однако опасные тенденции, о которых писал Кова - лев, появились в правлении Ельцина давно. И неизбежно возн икал вопрос: почему большинство демократов не порвало с Ельцин ым прежде, когда направление эволюции президента было уже очевидно. Ведь и война в Чечне была развязана год назад. А некоторые видные демократы все еще оставались вокруг президента, входи ли в его консультативные органы, впрочем, давно уже не работавшие, позволяли использовать себя в качестве прикрытия человеку, которому демократические принципы были явно безразличны. Благоду шная позиция демократов, которых давно не допускали к процессу принятия решений, не только способствовала поддержанию имиджа Ельцина как демократического лидера, но и вела к дискредитац ии идеи реформ в глазах общества.

Демократическая общественность России оказалась в тупи ковом

положении. Поддерживать Ельцина после чеченского кровоп ролития было трудно. Но в глазах многих иного лидера, который мог бы возглавить борьбу против поднявших голову коммунистов, не было. Был Явлинский — но не было веры, что он может победить Зюган ова. Хотя у лидера «Яблока» были команда, программа, чистая репутация, предпочли искать других кандидатов. Особенно резко проти в Явлинского был настроен Гайдар. «Выстроить антикоммунистическую коалицию партии власти и партии демократии вокруг Явлинског о невозможно. Игра заведомо безнадежна», — говорил тогда Гайдар. Создавалось впечатление, что он и его соратники не могли простить Явлинскому отказ от сотрудничества на парламентских выборах.

Прежние противоречия и обиды оказались непреодолимыми.

Сам Гайдар и его команда продолжали отчаянно искать лидера, на которого можно было бы опереться, и таким лидером им вначале казался Черномырдин. Однако премьер после некоторых коле баний категорически отказался бороться за президентский пост. Он мог

согласиться только при одном условии — если Ельцин откажется бал-

лотироваться. Так что гайдаровцы оказали плохую услугу Черномырдину. Тому, видно, пришлось доказывать Ельцину свою преданность. Более того, Гайдар, увлеченный азартом антикоммунистической борьбы, недоучел, что новой российской бюрократии коммуни сты были вовсе не страшны, и она не опасалась так, как гайдаровц ы, коммунистического реванша. Черномырдину было довольно легк о при необходимости договориться с Зюгановым — контакты между имели место уже давно. После неудачи с Черномырдиным Гайдар попытался было создать демократическую коалицию вокруг Немц ова, но

èэто была заведомо проигрышная затея.

Âэтой ситуации некоторые интеллектуалы, выступив против Ельцина, тем не менее через некоторое время, не найдя ему замены, заявили, что голосовать будут все же за него. Так, Лев Тимофеев, который всегда критически относился к президенту, в канун выборов пришел к выводу, что демократы должны вновь поддержать именно Ельцина. «Положение президента едва ли не провально, — пис ал Тимофеев. — И вместе с тем, как бы это ни звучало сомнительно и страшно, но президент Ельцин остается главным (если не единственным) гарантом демократических реформ в стране». И далее: «Остаться сегодня без лидера — это значило бы сознательно пр ивести коммунистов к власти... Хотя и поддержав президента, мы не г арантированы от победы коммунистов. Мы оказались в ситуации и сторического бессилия» 11. Но это бессилие во многом было следствием выбора, который сделали сами демократы и либералы.

После очередного провала в чеченской войне Ельцин подпис ал указ о восстановлении экономики и социальной сферы Чечни в 1996 г. На эти цели направлялось 16,2 трлн руб. и до 1 млрд долл.

Рублевые средства должны были выделяться из бюджета, а ва лютные — из иностранных кредитов. Указ вызвал открытое возмущение у бюджетников: не было средств на зарплату, не были погашены долги армии, а тут такой подарок Чечне, и в то время, когда там продолжались военные действия. Было ясно, что помощь Чечне выделялась под нажимом банков и коммерческих структур, которые нажив ались на этом. По-видимому, указ стал последней каплей, переполнившей чашу терпения шахтеров и поднявшей их на забастовку. Если есть

средства на то, чтобы разрушать, а затем вновь накачивать д еньгами Чечню, считали они, должны найтись деньги и на то, чтобы вер нуть им долги государства.

Средства, выделявшиеся Чечне, действительно не могли не вызвать вопросов. Для сравнения: на здравоохранение было отпущено в 1996 г.

всего лишь 5,5 трлн, вся культура вместе с искусством должны были

получить 2,4 трлн руб. А за год проведения чеченской войны ра сходы составили около 8 трлн руб. По данным независимых специа листов, в частности Андрея Илларионова, общие затраты на ведение боевых действий составили гораздо больше — около 25 трлн ру б. Расходы на «восстановление народного хозяйства и социально й сферы Чечни» в 1995 г. достигли по официальным данным 7,5 трлн руб. 12

Всех волновал вопрос: куда уходили деньги, отпущенные на восстановление Чечни? Как вскоре оказалось, бЛльшая их часть просто растаскивалась в Москве, а также близкими к Центру чеченс кими группировками. Но оставшиеся деньги уходили в руки боевик ов, с которыми воевала Москва. Вот признание одного из полевых командиров Ахмета Закаева: «Если бы не эта власть, то мы давно бы умерли с голоду. Разве не удивительно, что мы сражаемся с российской армией, держа в руках российские автоматы, одетые в россий ский камуфляж, купленные у россиян на российские деньги?» 13.

Между тем социальная атмосфера накалялась. Началось брож ение вне пределов Москвы. Уже с конца 1995 г. лопнуло терпение самой спокойной части интеллигенции — учителей и преподавател ей вузов, месяцами не получавших зарплаты. Представители ведущ их вузов С.-Петербурга объявили бессрочную голодовку с требова нием вернуть долги государства высшей школе за 1995 г. Поведение интеллигенции вряд ли взволновало федеральные власти. Однако они сразу же отреагировали, когда начались шахтерские забастовки. Все помнили, как в свое время именно шахтеры, активно поддержав Ель-

цина, нанесли удар по правлению Горбачева. Теперь же возникли опасения, как бы шахтеры вновь не проделали нечто подобно е по отношению к Ельцину. Их разочарование в президенте не было секретом, но недовольство удавалось сдерживать постоянными подач- ками. На этот раз шахтеры не успокаивались. Представители 18 угольных регионов приехали в Москву и начали пикетировать «Бел ый дом». Правительство довольно быстро пошло на попятную, и требования шахтеров были удовлетворены. Однако проблемы отрасли решены не были, и новое противостояние становилось неизбежным.

К этому моменту стала ясна тактика КПРФ. Коммунисты решил и выдвинуть сразу несколько кандидатов (среди них директор а крас-

ноярского завода Петра Романова и лидера оппозиции в Кузбассе, весьма популярного там Амана Тулеева), чтобы на втором этапе все кандидаты призвали свой электорат голосовать за единого кандидата оппозиции. Им должен был стать Зюганов.

Что же касается ельцинской команды, то решено было обой-

тись без запасных кандидатов. Черномырдин окончательно о тка-

зался от выдвижения. «Мы работаем с президентом», — постоянно твердил он. На глазах рушились все сценарии, которые составлялись с учетом участия в борьбе премьера. А ведь Черномыр дину не раз намекали и говорили прямо, что и демократы, и хозя й- ственники, и Запад его поддержат, если он будет баллотироваться. Однако осторожный премьер избрал вариант поведения с преувеличенной лояльностью президенту. Свою роль сыграла, очевидно, и жесткая позиция тогдашнего ельцинского окружения, у которого были свои способы заставать потенциальных про тивников Ельцина отойти в сторону.

Когда только начиналась президентская кампания и сам Ельцин еще официально не объявил, что будет выдвигаться, стал известен любопытный факт. Появилась информация, что за несколько месяцев до выборов Ельцин переедет в новую резиденцию. Кремлевский корпус, где он размещался до этого, видимо, не соответствовал его пониманию собственного высокого положения. Ход реставра ционных работ в новой резиденции курировали Коржаков и Барсук ов. Вскоре стали известны их вкусы — они предпочитали произве дения искусства покрупнее объемом и с батальными сценами. Именн о из президентского окружения вышло решение украсить новую резиденцию президента картиной немецкого художника «Царь Петр порет русских солдат под Нарвой» размером 3 на 5 м. По-видимому, это полотно отражало представления президентских приближенных о глубинной сущности правления Ельцина. Как бы то ни было, прези дент

переезжал в новую резиденцию, и было очевидно, что он собир ается обосноваться там надолго.

Наконец, настал момент, когда президент понял, что в его судьбе многое зависит от Чечни и надо прекратить бойню — по крайней мере на время выборов. «Убери войска во всей Чечне, — говорил Ельцин, разводя руками, — начнется резня. Не убери — нечего мне лезть в президенты, так как народ меня не поддержит» 14. Придя к этому выводу, Ельцин стал действовать. Так, неожиданно даже для своего окружения он объявил, что у него есть семь (!) вариантов решения проблемы Чечни, и сформировал группу под руководств ом Черномырдина, которая должна была «суммировать семь вари антов,

как закончить войну в Чечне». Расхлебывать чеченскую кашу он поставил именно Черномырдина. Это был лучший способ свалить на премьера ответственность за вероятный провал урегулиро вания. Намеки на недовольство Черномырдиным вновь начали проск альзывать в речах президента. Видимо, Ельцин был рассержен ст оль час-

тыми призывами к Черномырдину занять его место.

Справедливости ради следует заметить, что у Ельцина появи лись и новые союзники в отношении чеченской войны. 23 февраля 1996 г. было опубликовано письмо-обращение к президенту «правос лавных державников», среди которых были известные патриотическ ими взглядами писатели и деятели искусства. Они потребовали жестких мер по отношению к Дудаеву. «Господин Президент, Ваш долг покон- чить с губительной и беспомощной политикой умиротворени я криминального образования. Вы обязаны сознавать, что политич е- ская капитуляция, вывод войск из Чечни и тем более признание ее независимости не приведут к миру, — писали державники. — С убийцами недопустимы и невозможны никакие политические пере говоры» 15. Так что президент вовсе не был одинок в своей чеченской затее, ему было на кого опереться. Причем на этот раз плечо ем у подставили именно те, кто долгое время был в оппозиции.

Пока Ельцин думал, что делать с Чечней, высказался прочеченски настроенный президент соседней Ингушетии Руслан Аушев, который откровенно рассказал, что происходило за занавесом чеченской войны. Аушев скептически отнесся к заявлениям Ельцина о его стремлении положить конец войне. Напротив, он считал, что президен т России сам дал секретную установку на силовое завершение войны: «Успеть нанести бомбово-штурмовые удары, настолько ослабить чеченские позиции, чтобы поближе к выборам, когда уже нельзя бомбить, поменьше применять силу». За продолжение силового конфликта, по мнению Аушева, продолжали выступать министр внутренних дел Ку-

ликов, Барсуков и сам Завгаев. Как и некоторые другие наблю датели, Аушев был уверен: если бы Ельцин пригласил на переговоры Дудаева в 1994 г. и не стал посылать наемников, то войны бы не было 16. Войну было трудно закончить, не выявив ее связь с финансовыми аферами. «Чтобы понять причину происходящего, нужно выяснить, куда уходят деньги на восстановление Чечни, как они уходят, какие у кого связи с нефтепроводом, с контрактом о транспортировке неф ти че- рез территорию Чечни, почему четыре года ждали, а в конце 1994 г. понадобилось вдруг наводить конституционный порядок», — ставил вопросы Аушев 17. Москва пока не была готова на них отвечать.

Чеченская война заставила задуматься о роли военных в россий-

ском обществе, об их профессионализме и политических симп атиях. Война подтвердила деградацию российской армии, отсутс твие каких-либо шагов по осуществлению армейской реформы. Внутри армии продолжало нарастать недовольство и политикой пре зидента, и собственным министром. У президента это не могло не вызы-

вать опасений. Он понимал, что перед выборами армию надо за доб-

рить. Сразу после парламентских выборов был предпринят ря д шагов. Так, Ельцин встретился с руководителями «силовых» структур, наградил их маршальскими звездами. Были особо отмечены и усилены Таманская и Кантемировская дивизии и 27-я отдельная бригада специального назначения, участвовавшие в осаде «Белого д ома» в 1993 г. Таким образом, были приняты меры по привлечению на сторону президента высшего генералитета и находившихся вбл изи Москвы элитных частей. Разумеется, это не могло нейтрализовать недовольство в военных кругах. В «Независимом военном обо зрении» «Независимой газеты» аналитики писали: «Нельзя искл ючить, что в случае каких-либо неконституционных мер со стороны Кремля наиболее политизированная часть командного состава (ВДВ, сухопутные войска) может стать неуправляемой. Наиболее вероятно такое неповиновение на Дальнем Востоке, в ЗабВО, Поволжье и СибВО, т. е. в зоне так называемого “красного пояса”, где уровень жизни невысок и где военным долгое время не выплачивалось денежное содержание» 18.

Пока же открытых признаков неповиновения армии верховно му главнокомандующему не ощущалось. Не было признаков того, что военные могут стать самостоятельной политической силой . Армия уже несколько раз могла сделать заявку на эту роль: в 1991 г. — в момент распада СССР, в 1993 г. — в момент противостояния властей, в 1994 г. — в момент начала чеченской войны. Могла, но не сделала. Теперь же военные были так деморализованы, что претендовать на

роль политической силы они вряд ли могли. Но армия могла вмешаться в политику стихийно, скажем, в случае дальнейшего углубления кризиса, возникновения двоевластия либо необходимос ти сроч- но наводить порядок.

Общественность все чаще ставила вопрос: если армия все вр емя сокращается, то куда деваются высвобождавшиеся ресурсы? Так, в «Московских новостях» появилась любопытная информация: в 1991 г. в стране насчитывалось 186 боеспособных дивизий, а к 1996 г. их количество сократилось в шесть раз. Боеспособных и уко мплектованных дивизий в России осталось всего 10. Однако наряду с сокращением вооруженных сил происходило параллельное нар ащива-

ние численности внутренних войск. В начале 1996 г. в девяти округах было дислоцировано уже 29 дивизий и 15 бригад внутренних войск, которые по численности обогнали сухопутные силы. В полтора раза в сравнении с советским периодом возросла и чис ленность российской милиции. Причем если раньше две трети состава мили-

ции работали на обеспечение нужд населения, то в этих целя х те-

перь использовалась только шестая часть милицейских сил . Внутренние силы готовились на случай массовых беспорядков, их ос новной задачей была охрана государственных учреждений и чиновников, т. е. власти. В СССР под ружьем находилось 8 млн человек. В «силовых» структурах России оказалось 7,5 млн человек, несмотря на то, что мобилизационные ресурсы России сократились в два раза 19. Министр внутренних дел генерал армии Куликов имел все основания считать себя более важной персоной, чем министр обороны Грачев. Усиление полицейских сил, функцией которых являлась защита вла сти, заставляло серьезно задуматься.

Ельцин выходит на старт

Ельцин все еще откладывал важнейший акт президентской кампании — свое официальное выдвижение в кандидаты. Многие недоумевали, почему он медлит, не является ли это очередной игрой? Такое оттягивание решающего момента вызывало замешательство среди противников президента и снижало остроту критики в адрес Ельцина. Это и была одна из целей ельцинской тактики. Помимо того, Ельцин пытался срочно решить хотя бы самые острые социальные зада- чи и тем самым лишить оппонентов наиболее сильных аргумен тов. Его команда надеялась еще до официального выдвижения под нять рейтинг Ельцина. Не исключено, что президенту, который любил и умел держать длинные паузы, хотелось понаблюдать, как будут себя

вести не только его враги, но и соратники. Кроме того, он, вид имо, хотел сделать начало официальной кампании символически м, под- черкнуть связь времен и напомнить о своем героическом про шлом20.

Именно для этого в середине февраля Ельцин поехал в родной Екатеринбург, а затем и в соседний Челябинск, где официально и начал свою избирательную кампанию. Журналисты вспоминали, что в Свердловске у Ельцина было прозвище «волшебник Изумрудного города» за то, что по его приказу перед каждым ответственн ым совещанием или приездом важных гостей все заборы от аэропорта до центра по ходу следования гостей красили в зеленый цвет. Своей кампанией, где было немало подобных иллюзионов, президент под-

твердил, что достоин этого прозвища и все еще может создавать мифы. В то же время было очевидно, что на сей раз начинать бо рьбу ему было очень трудно — он уже давно не присутствовал на массовых мероприятиях и явно потерял качества публичного политик а. В последний раз Ельцин лично общался с народом весной 1993 г. в Моск-

ве в период противостояния с парламентом, когда он чуть не лишил-

ся власти. И вот после долгого перерыва Ельцин опять вышел к народу. Было видно, что он сильно постарел, неуклюж и потерял прежнюю реакцию. Исчезли самообладание и умение парировать во просы аудитории. Даже у своих земляков он не смог вызвать прежней одобрительной реакции. Было очевидно и другое — президент, хотя

èстарался держаться, был в плохой физической форме.

ÂЕкатеринбурге президент проехал по улицам и предприяти ям, где он общался с народом и даже пробовал шутить. Везде Ельцин первым делом спрашивал: «Чего надо?». Выслушав просьбы, он п о- ворачивался к сопровождавшим и требовал дать деньги. Он д авал деньги на детский сад, на очистительные сооружения, на оснащение кондитерской фабрики. Взамен директора заверяли президе нта в поддержке. По ельцинскому маршруту ездила группа известн ых артистов, призывавших голосовать за него. Это представление одновременно напоминало и поездки по стране генеральных секр етарей ЦК КПСС, и поведение царствующей особы, ибо даже генсеки не могли раздавать направо и налево подобные милости.

Перед приездом в Екатеринбург сотрудники президентских структур вежливо просили журналистов и участников встречи во Д ворце молодежи не портить президенту настроение и не задавать е му огор- чительных вопросов. Однако обещания Ельцина не на всех произвели должное впечатление. Даже на родном для Ельцина Урале на него смотрели все более настороженно, а нередко и с откровенным раздражением. Так, «Известия» привели реакцию генерального дирек-

тора Уральского оптико-механического завода Эдуарда Яламова на ельцинские обещания, которая была однозначной. «Указ о заработной плате — это попытка немножко подлечить следствие, — го ворил Яламов. — Он захлебнется через месяц-два. Потому что первопричи- на неплатежей не устраняется указом. Первопричина в той н алоговой обдираловке, которая установлена и которой никто не х очет заниматься» 21.

Вернувшись в Москву, Ельцин развернул активную популистскую кампанию. Президент обещал, что с марта никаких задержек с зарплатой не будет, что он подпишет серию указов о компенсации вклад- чикам, пострадавшим в результате банкротств и деятельности «пи-

рамид». По подсчетам экспертов только стоимость расходных решений исполнительной и представительной власти за полтора месяца 1996 г. достигла 80 трлн руб. (при этом все расходы бюджета 1996 г. составляли 448 трлн, а дефицит — чуть больше 80 трлн). Таких ресурсов в бюджете не было, и привлечь их со стороны было нельзя. Что-

бы осуществлять эти расходы, властям пришлось бы начать к редит-

ную эмиссию в размере 4—5% от валового внутреннего продукта . Инфляция в этом случае была неизбежна и сказалась бы она о сенью, т. е. после выборов. Более опытные наблюдатели были уверены, что история с указами президента и решениями парламента зако нчится, как обычно, невыполнением 22.

Главный соперник Ельцина на грядущих выборах Зюганов старался не пугать представителей бизнеса и Запад. Но не все комм унисти- ческие активисты вели себя столь взвешенно. Так, левые в Думе создали комиссию по оценке итогов приватизации и деятельнос ти Чу- байса. Новый спикер Селезнев заявил, что Чубайс «должен будет давать комиссии объяснения, комментарии» 23. Это была прямая угроза в адрес либералов. Другие представители компартии от крыто начали излагать свои планы национализации приватизиров анной собственности и ограничения свободы прессы. Вот что говор ил один из активных думских депутатов-коммунистов Юрий Иванов о н ационализации, которую собирались провести коммунисты после прихода к власти: «Когда речь идет о национализации, то это по одному нашему варианту примерно 200 крупнейших предприятий. Нацио - нализация не будет касаться мелкой собственности. А вот что касается коммерческих банков, то тут надо быть решительными, и бо они угроза всему обществу». Недвусмысленно Иванов заявил и о готовности коммунистов ввести цензуру: «Я за пересмотр закона о СМИ. Что это за право журналиста скрывать источник информации ?.. Сегодня этот закон открывает беспредел произволу прессы... С егодня

и выступления некоторых радикальных демократов должны быть предметом изучения органов безопасности...» 24. Такие заявления могли лишь усилить опасения в связи с возможным приходом компартии к власти.

Между тем шансы Зюганова получить пост президента все же не были столь бесспорны, как утверждали некоторые. У него был только один серьезный козырь — единственная в России массовая партия. Но если в момент парламентских выборов партия облегч ила победу своих лидеров, то в ходе президентских выборов она могла стать для Зюганова оковами, которые ограничивали ему поле для маневра, мешая идти на широкие компромиссы с некоммунисти че-

скими слоями общества. Партийная привязка и коммунистиче ские корни не давали Зюганову возможности стать национальным лидером и затрудняли даже превращение в единственного лидера от оппозиции.

Минусом Зюганова являлась неопределенность, которая нас тупи-

ла бы в случае его победы. Никто не знал, как он поведет себя во