§ 5. Главные парадигмы и направления современной социологии

Понятие «современная социология» далеко не однозначно. Оно употребляется и в самом широком смыс­ле — как социология всего XX столетия, и в сравнительно более узком, но тоже достаточно широком смысле — как социология, сложившаяся лишь к 20—30-м годам нашего века; и в еще более узком смысле — как социология толь­ко второй половины XX в., и в самом ограниченном значе­нии — как социология лишь последних десятилетий. По­скольку предшествующий этап развития социологии, свя­занный прежде всего с именами ЭДюркгейма, М.Вебера и М.Ковалевского, завершился двумя первыми десятиле­тиями нашего столетия, то указанное понятие использует­ся здесь в достаточно широком смысле — как социология 20—90-х годов XX в. В рамках этого широкого этапа мож­но, в свою очередь, выделить особые периоды (20-е — се­редина 40-х годов; середина 40-х — конец 60-х годов; 70— 90-е годы), имеющие существенные особенности, о кото­рых речь ниже.

Особенности современного этапа

Первое, что бросается в глаза при самом общем взгляде на современную социологию, это необычайное разнообразие даже общих подходов различных социологов к изучению социальной реальности. Конечно, и социология XIX в. не отличалась теоретико-методологическим едино­образием основ учений ее представителей. Плюрализм со­временной социологии, несомненно, зародился еще тогда. Но очевидно и то, что одной из характернейших особенно­стей социологии XX в. является резкое усиление многооб­разия ее направлений и школ.

Для принципиального разграничения различных социо­логических учений в литературе широко используется такое важное понятие, как парадигма, выдвинутое еще в 20-х го­дах американским науковедом Г.Куном. Социологическая парадигма — это система наиболее общих, исходных и важ­ных оснований достаточно признанной социологической теории, определяющая ее концептуально-методологиче­ский подход к постановке и решению социальных задач. (Иногда под парадигмами понимаются крупные теории, группы теорий или метатеории). Каждая парадигма опреде­ляет специфический подход исследователя к изучению, ин­терпретации и оценке социальных объектов и требует выра­ботки своеобразного категориального аппарата. Социоло­гия, как свидетельствуют ее история и особенно современ­ность, — это не монопарадигмальная, а полипарадигмаль­ная наука. Ее развитие связано с постоянным возникнове­нием, обоснованием, расширением влияния одних пара­дигм, опровержением и падением других, их противоборст­вом и сменой. Многообразие социологических парадигм не исключает возможности и их группировки. Так, например, они могут быть объединены в структурные, куда могут быть включены парадигмы функционализма, конфликтологии и др., и интерпретативные (интерпретивные), куда должны быть включены парадигмы интеракционизма, феноменоло­гии, этнометодологии и др., о чем подробнее ниже.

Одна и та же парадигма может лежать в основе не одной, а ряда теорий, и разрабатываться представителями несколь­ких социологических школ. Социологическая школа — это бо­лее или менее крупная и признанная группа социологов, ис­следующая общество на основе выработанных ею исследо­вательских традиций и в соответствующих институциональ­ных рамках. Яркими примерами здесь могут служить Чикагская школа эмпирической социологии при Чикагском уни­верситете и Дюркгеймовская (Французская) социологиче­ская школа, сложившаяся вокруг основанного Э.Дюркгей­мом журнала «Социологический ежегодник». От социологи­ческих школ нередко отличают направления в социологии, объединяющие тех социологов, которые разрабатывают оп­ределенную идентичную проблематику и/или имеют общие мировоззренческие позиции (например, конфликтологиче­ское, позитивистское, антропологическое, психологиче­ское, гуманистическое направления в социологии).

Важнейшими особенностями современного этапа в развитии этой науки являются не только появление мно­гих новых теорий и направлений, усиление плюрализма теоретической социологии, но и становление и развитие эмпирической социологии, тенденция к объединению теоретической и эмпирической социологии, макро- и микросоциологий, создание интегральных и объедини­тельных парадигм, стремление к созданию единой обоб­щающей социологической теории и др., о чем конкретнее говорится в данном параграфе.

Эмпирическая социология

Первый период в развитии современной социологии — 20-е — середина 40-х годов — был ознаменован прежде всего утверждени­ем, бурным развитием и доминированием, особенно в США, эмпирической социологии. Нельзя сказать, что до этого эмпирические социологические исследования вообще не проводились. Они проводились и в марксизме, и особен­но Э.Дюркгеймом и М.Вебером, и известным немецким со­циологом Ф.Тённисом (1855—1936) и др. Но тогда такие ис­следования были сравнительно редки, носили в целом раз­розненный, несистематический характер, не имели разрабо­танной методологии и методики их проведения, а эмпириче­ская социология еще не выделилась в особый вид исследова­тельской деятельности. Теперь же они не только получили небывалый размах, но и стали утверждаться их новые стан­дарты, предусматривающие использование специальных, в том числе и математических методов их проведения. По­скольку впервые это в особенно широком масштабе и с большой глубиной стало осуществляться американскими социологами, то и центр мировой социологии перемещает­ся к тому времени из Европы в США. Бурное развитие в эти годы эмпирической социологии в США было связано, с одной стороны, с назревшей потребностью дальнейшего раз­вития самой социологической науки, прежде всего со стрем­лением преодолеть господствовавшую до сих пор европей­скую традицию рассматривать социологию как философию истории с ее абстрактно-теоретическими рассуждениями, не подкрепленными изучением социальных фактов; а с другой стороны, прежде всего с потребностью быстро развившего­ся индустриального общества в конкретном исследовании и практическом решении многочисленных новых и обостряю­щихся сложных социальных проблем.

Своего рода рубежным явлением здесь оказался выход в свет в 1918—1920 годах совместного труда американских социологов У.Томаса (1863—1947) и Ф.Знанецкого (1882— 1958) «Польский крестьянин в Европе и Америке», цели­ком построенного на эмпирическом материале. На основе анализа прежде всего личных документов (писем, дневни­ков, воспоминаний, биографий и др.) они исследовали разнообразные проблемы адаптации иммигрантов в новых для них социальных условиях, уделив особое внимание ус­тановкам личности и социальной группы. Они показали, что источником социальных конфликтов и дезинтеграций, порождающих многие болезни современного общества, является несовпадение определения ситуации действую­щим индивидом с групповыми ценностями.

Особенно большой и серьезный вклад в становление и развитие эмпирической социологии внесла Чикагская школа социологов одноименного университета — Р.Парк (1864-1944), Э.Берджес (1886-1966), Л.Вирт (1897-1952), У.Огборн (1886—1959), Р.Маккензи и др., заслуга которых состояла прежде всего в эмпирическом социоло­гическом исследовании процессов индустриализации и урбанизации в таком крупном промышленном городе, как Чикаго, который они называли социальной лабораторией. В центре их эмпирических исследований были рост горо­дов, жизнь общин сельских и иностранных мигрантов, проблемы их адаптации к городской среде, социализации личности, семьи, общины, девиантного (отклоняющегося) поведения, преступности, бродяжничества и др. Р.Парк и Э.Берджес издали первый учебник по социологии «Введе­ние в науку социологии», в котором были обобщены из­вестные тогда принципы и методы эмпирических социо­логических исследований, определены в целях унифика­ции связанные с этим важнейшие понятия социального процесса и социального взаимодействия, социального конфликта и конкуренции, коммуникации и адаптации, коллективного поведения и ассимиляции личности и др.

Большое значение имело и проникновение социологии в производственную сферу и развитие индустриальной со­циологии и социологии управления. Особую роль здесь сыграл так называемый Хоторнский (от названия г.Хотор­на, близ Чикаго) эксперимент, проведенный американ­ским социологом Э.Майо (1880—1949), который в конце 20-х — начале 30-х годов осуществлял свои исследования на предприятиях Вестерн Электрик Компани. Его значе­ние состоит прежде всего в том, что на основе изучения влияния таких факторов, как заработная плата, условия и организация труда, межличностные отношения, стиль ру­ководства и др., на производительность труда, он наглядно показал особо важную роль личностного и группового фактора на промышленном предприятии. В частности, Э.Майо обосновал тезис о положительном значении включенности человека «как социального организма в группу и несовместимость человеческой природы с жест­кой иерархией подчиненности в бюрократической систе­ме. Поэтому он рекомендовал руководителям предпри­ятий в своей управленческой деятельности делать акцент прежде всего на достижение социальной удовлетворенно­сти человека своим непосредственным трудом, а не на производстве продукции, что в конце концов обеспечит и социальную стабильность общества. С этим связаны и раз­работка и рекомендация к внедрению таких новых средств повышения производительности труда, как «гуманизация труда», принятие «групповых решений», осуществление «паритетного управления», «просвещение служащих» и др.

Эмпирическое направление в современной социологии получило в последующие десятилетия еще большее разви­тие. На его основе создавались многообразные социологи­ческие службы прикладного характера, называвшиеся «со­циальной инженерией», т. е. социальным менеджментом, и клиническая социология (психологический тренинг). В эмпирической социологии выявились два варианта: ради­кальный и умеренный эмпиризм. Первый получил рас­пространение в 40-х годах и был представлен в первую очередь Дж.Ландбергом (1895—1966), который считал предметом социологии лишь внешне наблюдаемое пове­дение индивидов и групп, а ее методом — совокупность логических принципов и исследовательских нормативов изучения общественной реальности, наподобие того, что используется естествознанием, особенно физикой. В 50-е годы радикальный эмпиризм во многом уступает место умеренному эмпиризму П.Лазарсфельда (1901—1976) и С.Стауффера (1900—1960), которые в отличие от Ландбер­га занялись разработкой прежде всего логических приемов обобщения и систематизации эмпирических данных, а не процедурно-техническими сторонами социологического исследования. Развитие зарубежной эмпирической социо­логии в середине и во второй половине нынешнего столе­тия проходило в тесной взаимосвязи со становлением, ут­верждением и обогащением такого важного направления в социологии, как структурный функционализм.

Эмпирическая социология развивалась и в России как до революции (М.Ковалевский, Л.Петражицкий и др.), так и в первое десятилетие после нее (С.Струмилин, А.Гастев, А.Тодорский, А.Чаянов, Н.Анциферов, И.Бобровников, М.Корнев, А.Болтунов, Е.Кабо, Б.Коган, М.Лебединский, В.Ольшанский, Л.Паперный и др.). В 20-е годы у нас полу­чили серьезную эмпирическую социологическую разра­ботку проблемы организации труда, подготовки квалифи­цированных кадров, особенно рабочих, города и деревни, повышения культуры производства и быта, образования и др. В конце 20-х — начале 30-х годов такие исследования были свернуты и возобновились только в 60—70-х годах (А.3дравомыслов, Ю.Левада, И.Кон, В.Рожин, Г.Осипов, А.Харчев, В.Шубкин, В.Ядов и др.).

Структурный функциона­лизм

Бурное развитие эмпирической социологии в США в 20—30-е годы, а затем и в Европе, сыграло, несомненно, очень важную роль в дальнейшем развитии всей социологиче­ской науки, резко усилило ее связь с реальной обществен­ной жизнью и повысило престиж социологии. Вместе с тем, чем дальше, тем все больше и яснее обнаруживалась одно­сторонность в развитии социологического знания, посколь­ку огромный прогресс в эмпирической и прикладной социо­логии не сопровождался тогда соответствующим прогрессом в теоретической социологии, необходимым для обобщения и серьезного анализа быстро накапливавшегося фактиче­ского материала. Это неоднократно отмечал, в частности, и приехавший в США П.А.Сорокин, серьезно критиковавший тогдашнюю американскую социологию за одностороннее увлечение эмпирией в ущерб теории, за нежелание разраба­тывать широкие социальные проблемы, за мелкотемье. К 30-м годам остро выявилась потребность в создании такой систематической социологической теории, которая могла бы найти применение в эмпирической социологии. После ряда неудачных попыток создать такую теорию и связать ее с эмпирической социологией эта теория проявилась в лице структурного функционализма и заняла господствующее положение в западной социологии 50—60-х годов. Структурный функционализм — это такое направление в социологии, которое рассматривает общество, социум, их явления и процессы как социальные системы, имеющие свою структуру и механизм взаимодействия соответствую­щих структурных элементов, каждый из которых выполня­ет своеобразную роль, функцию в данной системе. Один из центральных постулатов структурного функционализма гласит: «Функцией отдельного социального феномена яв­ляется его вклад в совокупную социальную жизнь, которая представляет собой функционирование социальной систе­мы в целом». Другим выражением сути функционализма может служить положение о том, что как одно явление мо­жет иметь различные функции, так и одна и та же функция может выполняться различными явлениями.

В 1937 г. вышел в свет первый крупный труд ученика П.А.Сорокина и видного представителя Гарвардской со­циологической школы Толкотта Парсонса (1902—1979), называвшийся «Структура социального действия» и опре­деливший основы и общую направленность всей его твор­ческой деятельности по созданию общей социологической теории. Такие его последующие труды, как «Социальная система» (1951), «К общей теории действия» (1952, в соав­торстве с Э.Шилзом), «Общества: эволюционные и срав­нительные перспективы» (1966), «Система современных обществ», «Социальная система и эволюция теории дейст­вия» (1977), «Теория действия и условия человеческого су­ществования» (1978) и др., сделали его одним из крупней­ших социологов нашего столетия, во многом определив­шим облик современной теоретической социологии.

Т.Парсонс вошел в историю социологической мысли прежде всего как создатель современной теории социально­го действия и на этой основе — структурно-функциональ­ной теории социальных систем, призванной служить осно вой решения частных эмпирических и прикладных про­блем. Исходное место в этих теориях занимает понимание социального действия как единства трех подсистем: субъек­та действия (индивида как действующего лица), определен­ной ситуации и ценностно-нормативных предписаний как условий действия. Эмпирические данные, по Парсонсу, об­ретают действительный смысл, если они исследуются в сис­теме координат «действующее лицо — ситуация». Важней­шее значение придается им категории «система действия», а сама социальная система понимается не как система «куль­турных стандартов» (Э.Дюркгейм), а как система социаль­ного действия, мотивированного поведения, взаимодейст­вующая с культурными стандартами, как и с физическими и биологическими элементами окружающей среды. Социаль­ное действие для Т.Парсонса — это самоорганизующаяся система, отличающаяся символичностью (язык, ценности и др.), нормативностью и волюнтаристичностью (независи­мостью от среды). В общей системе социального действия Т.Парсонс выделял четыре подсистемы: социальная систе­ма, культура, личность и поведенческий организм, которые друг для друга выступают как специфические среды их дея­тельности. Благодаря этому ему удалось преодолеть харак­терное для многих предшествующих социологических кон­цепций, в том числе Конта и Спенсера, Дюркгейма и Вебе­ра, противопоставление общества и личности.

Большое внимание Т.Парсонс уделил проблеме устой­чивости, стабильности социальных систем. Для их нор­мального существования и развития необходимо выполне­ние системой и ее подсистемами инвариантного набора функций: адаптации к окружающей среде; целедостиже­ния, т. е. обеспечения реализации основных целей систе­мы и мобилизации средств ее достижения; интеграции и координации деятельности структурных элементов систе­мы и поддержания ценностного образца (т.е. удержание господствующей в обществе системы ценностей и снятие напряжения внутри системы). В социальной системе функцию адаптации выполняет экономическая подсисте­ма; функцию целедостижения — политическая подсисте­ма; функцию интеграции — правовые институты и обы­чаи; а функцию поддержания ценностного образца (вос­производства структуры) — система верований, мораль и органы социализации (семья, система образования и др. ) Общественное развитие, по Парсонсу, происходит в направлении все большей структурной дифференциации обществ, усложнения их социальной структуры, ведущих к уменьшению их стабильности. Так, в «примитивном» об­ществе социальная дифференциация отсутствует; в «про­межуточном» — обнаруживается, расширяется и углубля­ется; а в «современном» обществе — получает наибольшее развитие. Смена этих типов обществ связана с последова­тельным осуществлением соответственно трех типов рево­люций — «промышленной», опирающейся на дифферен­циацию экономической и политической систем; «демо­кратической» — на разделение социальной и политиче­ской систем; и «образовательной» — на отделение системы воспроизводства культуры от социальной системы.

Другим, не менее известным представителем струк­турного фунционализма, является ученик П.А.Сорокина и Т.Парсонса Роберт Мертон (1910 г.р.), особенно много сделавший для органического соединения теоретического и эмпирического в социологии на основе разработанных им теорий функционального анализа и «среднего уровня». Его основные труды «Социальная теория и социальная культура» (1949), «Социальная теория и социальная струк­тура» (1957), «Социальная структура и аномия» (1966), «Явные и латентные функции» (1968), «Социология нау­ки» (1973), «Методы изучения социальной структуры» (1975), «Социологическая амбивалентность» (1976), «Со­циальные исследования и практические профессии» (1982) и др. вошли в золотой фонд социологии XX в.

В работах Р.Мертона центральное место занимает раз­работка теории и методологии структурного функциона­лизма. В отличие от Т.Парсонса он отказался от идеи соз­дания общей, всеохватывающей теории социальных систем и единой высокой социологической теории и сосредоточил свои усилия на функциональном анализе социальных сис­тем среднего уровня и разработке социологической теории «среднего радиуса действия». Разъясняя свой подход, Р.Мертон указывал, что такие теории — это «теории, нахо­дящиеся в промежуточном пространстве между частными, но тоже необходимыми рабочими гипотезами, во множест­ве возникающими в ходе повседневных исследований, и всеохватными систематическими попытками развить еди­ную теорию, которая будет объяснять все наблюдаемые ти­пы социального поведения, социальных организаций и со­циальных изменений». Именно такие теории, отвергающие претензии на всеохватность и универсальность, позволяют, по мнению Р.Мертона, лучше всего обеспечивать единство теории, метода и эмпирических фактов, решать на этой ос­нове принципиальную задачу взаимосвязи и взаимодейст­вия макро- и микросоциологии, эмпирических и теорети­ческих социологических исследований.

Дальнейшее развитие в трудах Р.Мертона получили и проблемы функционализма. Функциональность в извест­ном смысле выражена в его учении даже более рельефно, не­жели у Т.Парсонса. Кроме того, если последний, как отме­чалось выше, сосредоточил свое внимание на функциях, функциональности социальных систем и их структур, обес­печивающих социальный порядок, то Р.Мертон — на дис­функциях, дисфункциональности, ведущих к усилению со­циальной напряженности, социальных противоречий и на­рушению социального порядка. Функция для Р.Мертона — это «те наблюдаемые следствия, которые служат саморегуля­ции данной системы или приспособлению ее к среде», а дис­функция — это прямо противоположные следствия. Важ­ным вкладом в теорию функционализма явилось его учение о двух формах проявления функций — явной и скрытой (ла­тентной). Первая имеет место тогда, когда речь идет об объ­ективных и преднамеренных последствиях социальных дей­ствий, а вторая — о непреднамеренных и неосознанных по­следствиях. Такое разграничение служит цели недопущения смешения сознательной мотивации социального поведения с его объективными последствиями, а также точки зрения действующего лица с точкой зрения наблюдателя.

В исследовании сравнительно менее общих социологи­ческих проблем особенно велик вклад Р.Мертона в разра­ботку теории аномии и девиантного поведения, а также в социологию социальной структуры, профессий, науки, бюрократии, массовых коммуникаций, медицины и др. Все эти проблемы исследовались им также на основе и в ракурсе структурного функционализма. О ряде из них речь еще будет идти в соответствующих главах следующего раз­дела. Здесь же важно отметить, что, например, и социаль­ная аномия, и девиации рассматриваются Р.Мертоном как проявление кризиса, непорядка, разлада, дисфункцио­нальности социальной системы, связанное с разложением нравственных ценностей и вакуумом идеалов в общест­венном и индивидуальном сознании, что весьма характер­но для современного состояния российского общества. В 70-е годы влияние структурного функционализма не­сколько ослабло, как под влиянием критики со стороны других социологических направлений, особенно за его из­вестную метафизичность и консерватизм (несмотря на то, что Р.Мертону частично удалось преодолеть эти недостатки взглядов Т.Парсонса), так и под воздействием новой, резко обострившейся общественно-политической ситуации в странах Запада, прежде всего в связи с неприспособленно­стью структурного функционализма к адекватному отраже­нию и анализу острых социальных конфликтов. Но и тогда он оставался одним из основных направлений современной социологии. Более того, 80-е годы привели к новому взлету популярности парадигмы функционализма, что нашло свое выражение в появлении неофункционализма. Тем не менее критика ограниченности возможностей структурного функционализма не перестает звучать и сегодня. Поэтому при всех его достоинствах и немалой популярности это на­правление в современной социологии трудно назвать не только общепризнанным, но даже преобладающим.

Социология конфликта

В 50-е годы сложилось особое конфликтологическое направление в современной социо­логии как своеобразная реакция на отмечен­ное выше акцентирование структурным функционализмом Т.Парсонса согласия, стабильности, порядка и интеграции социальных систем и невнимание к социальной нестабильно­сти, конфликтам и радикальным преобразованиям. Конечно, в рамках своих социологических концепций проблемой соци­ального конфликта в той или иной мере занимались многие социологи прошлого. Выше уже специально отмечалась роль марксистской социологии в зарождении и развитии кон­фликтологической парадигмы в социологии. К этому следует добавить вклад и таких видных социологов, как Л.Гумплович, Т., Веблен, М.Вебер, Г.Зиммель, В.Парето, Г.Моска и др. В данном же случае речь идет о специальном и систематиче­ском изучении социальных конфликтов в рамках особой, са­мостоятельной «теории конфликтов», сложившейся и полу­чившей серьезное распространение лишь во второй половине нынешнего века. В этом особенно велика заслуга американ­ских социологов Ч.Р.Милса и Л.Козера, германского социо­лога Р.Дарендорфа и английских социологов Т.Ботгомора и Д.Рекса. Социальные конфликты изучают не только социо­логия, но и социальная философия, политология, социальная психология и другие науки. Конфликтология в целом — это междисциплинарная отрасль научного знания, исследующая возникновение, становление, развитие и разрешение кон­фликтов и признающая их решающим или очень важным фактором общественного развития. В социологическом под­ходе к социальным конфликтам на первый план выдвигается изучение их места и роли в социальной системе.

Льюс Козер (1913 г.р.) — один из основателей функцио­налистской теории социального конфликта, стремящийся соединить эволюционный функционализм и теорию со­циального конфликта. Выступив против «равновесной» концепции Т.Парсонса, в которой нет места для социаль­ного конфликта, он вместе с тем остался на позициях тра­диционного функционализма и считает, что (Социальные конфликты вырастают и развиваются не вне, а внутри об­щества как социальной системы в результате усиления его дифференциации и роста обособления его структур. По­этому социальный конфликт выступает у него как атрибут социальных отношений. При этом Л.Козер делает акцент на позитивной роли социальных конфликтов, в то время как представители классического функционализма рас­сматривали их традиционно в негативном плане, как пре­пятствие стабильности и порядку, как фактор разлада, де­зинтеграции социальной системы. В работах «Функции социального конфликта» (1956), «Продолжение исследо­вания социального конфликта» (1967) и др. он обращает внимание на важную роль социальных коллизий в инте­грации и стабилизации общественной жизни и подчерки­вает, что путь движения к устойчивому общественному по­рядку в современных западных обществах не только не ис­ключает, но и предполагает борьбу различных интересов личностей и социальных групп и социальные столкнове­ния между ними, даже их усиление и углубление, посколь­ку одновременно возрастает гибкость социальной системы и ее институтов, их способность преодолевать последствия этих конфликтов. За конфликтом признается немаловаж­ная роль и в назревшем обновлении общества. Он не толь­ко порождает новые социальные институты и нормы, но и стимулирует экономический и технологический прогресс.

Крупнейший представитель современной конфликтоло­гии Ральф Даревдорф (1929 г.р.) создал свою «конфликтную модель общества". Как и Л.Козер, он признает, что социаль­ный конфликт присущ любому обществу, всегда существо­вал и будет существовать, поскольку люди и их группы име­ли, имеют и будут иметь разные интересы) Такими основ­ными трудами, как «Социальные классы и классовый кон­фликт в индустриальном обществе» (1957), «Общество и свобода» (1961), «Выход из утопии» (1967), «Очерки по тео­рии общества» (1968), «Хомо социологикус» (1973) и др., Р.Дарендорф внес большой вклад в современную теорию социальной дифференциации (стратификации) и социаль­ных конфликтов Он показал, что классы — это социальные группы людей, различающиеся участием или неучастием в господстве и находящиеся в конфликте, поскольку одни имеют власть и хотят ее сохранить, а другие ее не имеют и хотят изменить существующее положение. Отношения гос­подства и подчинения органично свойственны любому об­ществу. В каждом обществе, по Дарендорфу, происходят постоянные изменения; имеют место несогласие и кон­фликт; любой элемент общества содействует его интегра­ции и изменениям; его основу оставляет насилие одних над другими. Обострение и взрыв социального конфликта, суть которого заключается в противоборстве власти и безвла­стия, оказывающего сопротивление существующей власти, составляет источник и движущую силу социальных измене­ний, социального прогресса. Сам же конфликт вырастает из неравенства статусного положения людей и их групп, преж­де всего по отношению к власти, управлению обществом.

Признавая немалую заслугу К.Маркса в анализе кон­фликтов прошлого столетия, Р.Дарендорф вместе с тем считает его подход устаревшим применительно к XX в., особенно когда речь идет уже о посткапиталистическом, постиндустриальном обществе. В таком обществе, по его мнению, основной социальный конфликт перемещается из сферы отношений собственности в сферу управления. Здесь главный источник социального конфликта лежит не в области экономических отношений, а в области отноше­ний властвования, и содержание конфликта определяется характером власти. Хотя роль классовой борьбы в таком обществе неуклонно падает, тем не менее, считает Р.Да­рендорф, отношения господства и подчинения сохраняют­ся, что не может не вызывать сопротивления подчиненных, а следовательно, и социальных конфликтов. Другое дело, что в современном цивилизованном, плюралистическом и высокомобильном обществе достигается соответствующее регулирование социальных конфликтов, не допускающее социальных потрясений. Признавая неизбежность, необ­ходимость и полезность социального неравенства, возмож­ность сочетания социального конфликта и мирного сосу­ществования конфликтующих, Р.Дарендорф отдает свое явное предпочтение конфликтной модели общества по сравнению с моделью общества всеобщего социального ра­венства, социального порядка и стабильности.

Символиче­ский интерак­ционизм, фе­номенология и этномето­дология

Эти социологические направления современности объединены общей линией в истолковании социальных явлений и процессов — все они базируются на интепретивных и парадигмах. Если структурный функционадология лизм и конфликтология, как уже отмечалось, акцентируют свое внимание на соци­альных структурах и их функциях, то данные направления — на изучении и интерпретации конкретной социальной дея­тельности, поведения людей, от которых, по их мнению, производны и социальные системы. Социальная реальность для них выступает либо как символы, включенные в кон­кретную поведенческую ситуацию, либо как процесс межличностного взаимодействия на основе обыденного опыта. Идейные истоки этой общей линии в современной социоло­гии находятся в «понимающей» социологии М.Вебера.

Основателем символического интеракционизма был Джордж Герберт Мид (1863—1931) — американский фило­соф, социолог и социальный психолог профессор Чикаг­ского университета, написавший очень мало работ, в свя­зи с чем о его взглядах приходится судить по посмертно опубликованным записям его лекций, прежде всего по опубликованной лишь в 1934 году работе «Разум, Я и Об­щество». Стоя на позициях социального бихевиоризма, он исходил из того, что в основе всех социальных явлений и процессов лежит социальное взаимодействие индивидов, которое формирует социальный мир как индивида, так и общества. В отличие от ортодоксального бихевиоризма Д.Мид признавал примат социального над индивидуаль­ным, шел от внешнего к внутреннему в изучении процес­са формирования сознания и в поведении, придавал ре­шающую роль в этом «символическому окружению». Он считал, что общение, взаимодействие (интеракция) между людьми осуществляется путем особых средств — символов (жестов и особенно языка), имеющих определенное значе­ние и вызывающих ответную реакцию со стороны партне­ра или партнеров. Поэтому его учение и получило после его смерти название «символический интеракционизм".

Таким образом, своеобразие символического интерак­ционизма состоит прежде всего в том, что он, во-первых, объясняет поведение людей не их индивидуальными инте­ресами и влечениями, а социальными факторами; и во-вторых, стремится рассматривать многообразные взаимо­связи и взаимодействия индивида с внешним миром, в том числе и с другими людьми и обществом в целом, как опо­средованные символами, прежде всего словами. Иногда символический интеракдионизм именуют теорией дейст­вия или ролевой теорией.

Концепция «межиндивидуального взаимодействия» Д.Мида основывается на том, что восприятие индивидом окружающей социальной действительности обусловлено его опытом общения с другими, особенно его способно­стью воспринимать мир и себя таким образом, чтобы это соответствовало видению других и значению символов. Поведение индивида в группе, считал Д.Мид, «является результатом принятия данным индивидом установок дру­гих по отношению к себе и последующей кристаллизации всех этих частных установок в единую установку или точ­ку зрения, которая может быть названа установкой «обоб­щенного другого». Поведение человека, по Д.Миду, опре­деляется структурой его личности, его социальной ролью и восприятием установок «обобщенного другого». Важной заслугой Д.Мида является разработка им ролевой теории личности, согласно которой сущность личности, ее богат­ство и своеобразие определяются и проявляются прежде всего через выполняемые ею социальные роли, т.е. соци­ально признанные, типичные, устойчивые шаблоны пове­дения, а сама социальная деятельность личности представ­ляется как совокупность ее социальных ролей, зафиксиро­ванных в системе языковых и других символов.

Ученик Д.Г.Мида американский социолог и социаль­ный психолог Герберт Блумер (1900—1986) развил дальше исходные основы символического интеракционизма, по­казав, что люди действуют, руководствуясь прежде всего значениями, которые они придают тем или иным объек­там. Эти значения — продукт социального взаимодействия.

Социальная реальность и ее изменение служат результатом постоянных и бесконечных взаимных согласований значе­ний между действующими социальными субъектами (акто­рами). Его особая заслуга — в исследовании коллективного поведения людей, особенно в неорганизованных или слабо организованных группах (толпа, массы, общественность, движения и т.п.). В зависимости от наличия или отсутствия общих значений в коллективном поведении и от степени их присутствия Г.Блумер предложил свою классификацию форм такого поведения и соответствующих групп.

Близким к символическому интеракционизму являет­ся феноменологическое направление в современной социоло­гии, которое также рассматривает социальную реальность как продукт интерпретирующей деятельности людей, ото­ждествляет общество с представлениями о нем и сосредо­точивает свое внимание на выявлении универсальных структур понимания и интерпретации людьми социальных явлений и процессов, обнаруживающихся при социаль­ном взаимодействии.

Основателем этого социологического направления был австро-американский философ и социолог Альфред Шюц (1899—1959), разработавший своеобразную разновидность «понимающей» социологии. Его основной труд — «Фено­менология социального мира» (1932). Это направление окончательно сложилось в 50-х и получило широкое рас­пространение уже в 60—70-х годах. Считая, что позити­визм искажал природу социальных явлений, отождествляя их с явлениями природы, А.Шюц разработал концепцию «интерсубъективного мира» повседневной жизни и дея­тельности, «социологию обыденного знания», суть кото­рой состоит в том, что социальная реальность представля­ется нам как субъектам действия в виде существовавшего до нас «интерсубъективного мира» — сложившегося спо­соба понимания друг друга и формирования общих вос­приятий и общих представлений о мире.

Каждый человек, по А.Шюцу, имеет уникальную био­графию и поэтому воспринимает мир по-своему. Только благодаря воспитанию и обучению в семье и школе, накоп­лению собственного опыта взаимодействия с окружающи­ми нас людьми мы в состоянии приобщиться к этому миру, что позволяет нам ставить перед собой реальные цели и достигать их. А.Шюц отмечал, что «люди еще до появления социологии определенным образом расчленили и осмыслили этот мир при помощи набора обыденных конструк­тов, детерминирующих их поведение, определяющих цели их деятельности и доступные средства — короче, помогаю­щих им определиться в природном и социальном мире с тем, чтобы жить и действовать в согласии с этим миром». Он считал, что феноменологии нет дела до самих объектов; ее интересуют их значения, конструированные деятельно­стью нашего разума. Главная методологическая задача со­циологии — открытие общих, типических форм, принци­пов организации повседневной жизни, поскольку обыден­ный мир — «высшая реальность», где человеческая субъек­тивность воплощается наиболее последовательно и полно. Таким образом, наиболее ценной и специфической сторо­ной феноменологической социологии А.Шюца явилось учение о познании социальной реальности через анализ обыденного, повседневного знания и деятельности.

К феноменологической социологии непосредственно примыкает и даже рассматривается как ее разновидность социологическая этнометодология. Ее основоположником считается Гарольд Гарфинкель (1917 г.р.) — американский социолог, опубликовавший в 1967 г. «Исследования по эт­нометодологии».

Этнометодология — это сложившееся в 70-х годах со­циологическое направление, суть которого в выработке ме­тодов превращения повседневных действий людей в оче­видно разумные и практически объяснимые на основе ис­пользования методов этнографии и социальной антрополо­гии. Если у А.Шюца аналогичная проблема разрабатыва­лась главным образом в общем, абстрактно-спекулятивном плане, то Г.Гарфинкель сосредоточивает свои усилия на эм­пирических исследованиях уникальных, единичных и ло­кальных актов социального взаимодействия как речевой коммуникации. Главное в этнометодологии — это изучение обыденных норм, правил поведения, смыслов языка обще­ния, которые регулируют взаимоотношения между людьми, исследование процедур интерпретаций и скрытых, неосоз­наваемых механизмов межличностных взаимодействий.

Этнометодология принципиально отрицает существо­вание общества как объективной реальности, сводя его к объясняющей (интерпретирующей) деятельности людей. В связи с этим отвергается и возможность получения объ­ективного научного знания об обществе, поскольку любое знание производно от повседневного общения. Всякий со циальный факт этнометодолог сводит, в сущности, к его интерпретации. Г.Гарфинкель подвергает острой критике методологию традиционной социологии за искусственное наложение готовых схем и норм на реальное человеческое поведение. С его позиции, задача социологии состоит в выяснении имманентной рациональности обыденной жизни, которая противопоставляется им научной рацио­нальности, как основанной на понятиях и теориях наблю­дателя, а не действующего лица. Он даже считал, что, по­скольку люди придают значение действиям других и пре­тендуют на их понимание, все они как бы выступают в ка­честве социологов — практических теоретиков.

Интегральная социология

Ярко выразившийся плюрализм парадигм, направлений и школ в современной социо­логии выдвинул задачу поиска и такого макросоциологического направления, которое попыталось бы синтезировать все ее лучшие достижения и даже дости­жения других гуманитарных наук (философии, психологии, этики, культурологии и др.). И хотя уже в ранних работах ПА.Сорокина нетрудно обнаружить зародыш именно тако­го подхода, тем не менее интегрализм как главная своеоб­разная общая черта его творчества окончательно сложился и особенно наглядно проявился в трудах конца 30—40-х и последующих годов, прежде всего в его четырехтомной «Социальной и культурной динамике», в которой ярко и фундаментально показано циклическое развитие, флюктуа­ция (колебание) различных типов культур и социальных су­персистем в Европе почти за три тысячелетия. Выше уже был охарактеризован российский период жизни и творчест­ва П.А.Сорокина и кратко рассказано об его американском периоде (см. § 4 данной главы), который составляет важную и неотъемлемую сторону развития современной социоло­гии. В данном фрагменте упор делается на раскрытие сущ­ности «интегральной социологии» П.А.Сорокина.

Понимая культуру в самом широком смысле и как осно­ву всей общественной жизни. П.А.Сорокин соединил в еди­ное целое все аспекты социологического изучения общест­ва. Культура и ее ценности — вот что является интегрирую­щим фактором и в самой общественной жизни и в ее социо­логическом исследовании им. Социокультура у Сорокина — это не конгломерат разнообразных явлений и процессов, а единство, целостность, все элементы которой взаимозависимы, интегрированы, т.е. представляют собой систему, а ценность служит «основой и фундаментом всякой культу­ры». Социокультурные суперсистемы различаются прежде всего именно своими основными ценностями. И вся исто­рия предстает у Сорокина как закономерная смена домини­рования в Европе трех социокультурных суперсистем — «идеациональной» (умозрительной), «чувственной» и «идеа­листической». В первой господствующее положение зани­мали религиозные ценности, а религиозная истина (Бог) признавалась высшей истиной, тогда как другие культурные системы (философия, наука, экономика, политика, право, искусство, мораль и др.) были подчинены теологии. Вторая характеризуется господством материализма и чувственных форм познания, утилитарных, чувственных ценностей. Тре­тья же представляет собой интеграцию, органический син­тез черт и ценностей двух других типов культур на основе со­четания материалистических и религиозно-идеалистиче­ских взглядов и преобладания интуиции в познании, в связи с чем этот тип и может рассматриваться как интегральный. Историческое развитие, по Сорокину, представляет со­бой циклическую флюктуацию указанных типов культур, гносеологически связанных с тремя способами познания — рациональным, чувственным и интуитивным. Поскольку ими ограничиваются возможности человеческого позна­ния, постольку в истории культуры и общества не возни­кает и не может возникнуть чего-либо принципиально но­вого и поэтому она обречена на постоянное повторение пройденного в главном, на флюктуацию циклов, хотя и от­личается каждый раз в частностях, деталях, подробностях. Современную культуру П.А.Сорокин относил к культу­ре чувственной, находящейся в глубоком кризисе, связан­ном с недостатками и ошибками чувственного способа по­знания истины, с усилением влияния материализма и эм­пиризма. Выход из него он видел в нравственно-религиоз­ном обновлении человечества на основе признания «аль­труистической любви» главной, абсолютной ценностью, в переходе к новой «умозрительной» культуре. Такой пере­ход, с его точки зрения, начался еще в конце XIX в., но ука­занный тип культуры еще не утвердился. Благодаря этому в рамках существующей социокультурной системы «человек морально деградировал до уровня усложненного животно­го, оправдывающего с помощью напыщенных идеологий наихудшие из своих действий». Мир брошен в пучину катаклизмов, войн, мятежей, революций, а открытие внутри­атомных секретов угрожает жизни человечества. Вместе с тем Сорокин верил в великое будущее человечества, кото­рое придет вместе с утверждением нового типа культуры. Он писал: «Ночь этой переходной эпохи начинает спус­каться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душе­раздирающими ужасами. За ее пределами, однако, разли­чим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующей новое поколение — людей будущего».

Интегрализм социологии П.А.Сорокина нашел свое вы­ражение и в изложении им других тем и проблем. Так, чело­век выступает у него как «удивительное интегральное суще­ство», формирующееся под воздействием определенной со­циокультуры и действующее в рамках ее социальных ценно­стей. С одной стороны, люди вступают в систему общест­венных отношений под воздействием целого комплекса различных факторов — бессознательных (рефлекторных), биосознательных (например, голод) и социосознательных (ценности, нормы, значения); а с другой — они ведут себя в соответствии с их комплексным познанием окружающего мира. Как отмечал П.А.Сорокин, новая интегральная тео­рия личности не отрицает того, что человек является живот­ным организмом, наделенным бессознательным; но она оз­начает, что, помимо этой формы бытия, человек — созна­тельный, рациональный мыслитель и творец новой реаль­ности надорганического (суперорганического) мира, мира социокультуры. Интегральный социологический подход нетрудно обнаружить и в сорокинской концепции рефор­мирования общества, в его социологии революции, теории социальной стратификации и др., о чем речь ниже.

В этой связи особо следует сказать о выдвинутой П.А.Сорокиным широко известной концепции конверген­ции (сближения) двух социальных систем, которая в недав­нем прошлом подвергалась у нас лишь огульной критике. В 1960 году П.А.Сорокин опубликовал во многом новатор­скую работу «Взаимная конвергенция Соединенных Шта­тов и СССР в направлении к смешанному социокультурно­му типу», в которой утверждал, что будущее связано со сближением и взаимовлиянием двух социокультурных сис­тем, имеющих, несмотря на свою очевидную противопо­ложность, и немало близкого (ценности, экономика, право, религия и т.д.). Такое сближение, по мнению Сорокина, предполагает существенные изменения как в СССР, так и в США, а в итоге оно приведет к образованию смешанного социокультурного типа, который при определенных усло­виях может привести к «блистательному интегральному по­рядку в обеих державах, так же как и во всей человеческой Вселенной». П.А.Сорокин писал: «Западные лидеры уверя­ют нас, что будущее принадлежит капиталистическому («свободное предпринимательство») типу общества и куль­туры. Наоборот, лидеры коммунистических наций уверен­но ожидают победы коммунистов в ближайшие десятиле­тия. Будучи не согласным с обеими этими предсказаниями, я склонен считать, что, если человечество избежит новых мировых войн и сможет преодолеть мрачные критические моменты современности, то господствующим типом возни­кающего общества и культуры, вероятно, будет не капита­листический и не коммунистический, а тип специфиче­ский, который мы можем обозначить как интегральный. Этот тип будет промежуточным между капиталистическим и коммунистическим строем и образом жизни. Он объеди­нит большинство позитивных ценностей и освободится от серьезных дефектов каждого типа».

Интегралистский подход П.А.Сорокина был в послед­ние десятилетия его творчества тесно связан с глобализ­мом. Это рельефно проявилось не только в приведенном фрагменте, но и во многих других вопросах, в том числе и особенно в вопросах войны и мира. Он верил в возмож­ность утверждения прочного и длительного мира на всей Земле. Для этого им выдвигалось четыре необходимых ус­ловия: а) основательный пересмотр и переоценка боль­шинства современных культурных ценностей; б) действи­тельное распространение и внедрение во все государства, народы и общественные группы систем основных норм и ценностей, связующих всех без различия; в) явное ограни­чение суверенности всех государств в отношении войны и мира; г) учреждение высшей международной власти, обла­дающей правом обязательных и принудительных решений во всех международных конфликтах. Именно преодоление изолированности в мире, становление и развитие массо­вых и глубоких взаимосвязей в нем, его целостности, с од­ной стороны, и преодоление суверенности государств, с другой, делают, по мнению П.А.Сорокина, построение Храма Вечного Мира теперь вполне возможным в отличие от прошлого (см.: П.А.Сорокин. Причины войны и усло­вия мира. — Социс, 1993, № 1).

На пути к единству

Последние десятилетия в развитии современной социологии отмечены, с одной стороны, появлением новых социологиче­ских концепций, дальнейшим усилением их многообра­зия, а с другой — все яснее проявляющимся стремлением так или иначе преодолеть давно сложившийся, традици­онный разрыв макро- и микросоциологии, теоретического и эмпирического, объективного и субъективного подходов к изучению и пониманию социальной реальности. И хотя такое стремление начало обнаруживаться в социологии еще с 30-х годов, именно в 70—90-е годы оно приобрело характер устойчивой, четко выраженной и доминирующей тенденции. Значение объединительных попыток состоит не только в том, что они сами по себе несут немалое новое социологическое знание, но и в том, что успешное реше­ние этой важнейшей, сложнейшей, труднейшей и актуаль­ной задачи может означать переход к качественно новому этапу в развитии теоретической социологии. Однако при этом важно иметь в виду, что речь идет о тенденции дви­жения не к одной, абсолютно единой и единственной об­щесоциологической теории, исключающей плюрализм со­циологических парадигм, а об обеспечении и здесь «един­ства в многообразии», при котором сохраняющийся в той или иной мере плюрализм социологических концепций не только не исключал, но и предполагал бы сближение, кон­солидацию, синтез различных методологических подходов к изучению социальной действительности. Речь, в сущно­сти, вдет о потребности в создании более широкой и высо­кой социологической теоретико-методологической науч­ной системы, способной обобщить лучшие достижения различных направлений современной социологии.

В этой связи нельзя не вспомнить, что еще в 1966 г. в докладе VI Всемирному социологическому конгрессу П.А.Сорокин настойчиво проводил мысль о том, что со­циология, как двуликий Янус, имеет два лица — единство и разнообразие. И хотя в то время далеко не все восприня­ли и поддержали такую позицию великого социолога, жизнь, однако, подтверждает его принципиальную право­ту. Не случайно Всемирные социологические конгрессы 1990, 1994 и 1998 годов проходили соответственно под та­кими показательными девизами: «Социология для единого мира: единство или многообразие» и «Оспариваемые гра­ницы и сдвигающиеся солидарности», «Наследие, вызовы, перспективы». Речь на них шла не только о больших глобальных и региональных переменах в мире, но и об ука­занных выше тенденциях в развитии самой социологии.

Интегралистские, объединительные тенденции в со­временной социологии рельефно проявились, в частно­сти, в новейших концепциях «коммуникативного дейст­вия» Ю.Хабермаса, «структуралистского конструктивиз­ма» П.Бурдье, «структурации» Э.Гидденса, «неофункцио­нализма» Дж.Александера и др.

Немецкий социальный философ и социолог, предста­витель Франкфуртской школы неомарксизма Юрген Ха­бермас (1929 г.р.) в работах «Теория коммуникативного действия» (1981), «Моральное сознание и коммуникатив­ное действие» (1990), «Фактичность и значимость» (1992) и др. сделал попытку соединить (на основе переосмысле­ния марксисткой социальной теории) концепции струк­турного функционализма и концепции феноменологии, добиться «интеграции теории действия и теории систем». Анализируя дифференциацию и взаимодействие «жизнен­ного мира» и более широких социальных систем и подсис­тем, он пришел к выводу, что у Т.Парсонса теория систем поглотила теорию действия, так как он не учел специфику рационализации в «жизненном мире», где она заключает­ся в свободном, не навязанном извне согласии, и в соци­альных системах, где она выражается в институализации ее нормативности. Поскольку рационализация в них про­исходит неравномерно («жизненный мир» рационализи­руется значительно чаще, а социальная система достаточ­но редко), постольку между ними возникает и усиливается социальное противоречие, в рамках которого над обнов­ленным «жизненным миром» устанавливается господство устаревшей социальной системы. Разрешение этого про­тиворечия Ю.Хабермас связывает с процессом социальной «деколонизации «жизненного мира» и развития «полити­зированной общественности», т.е. внегосударственных об­щественных объединений, призванных контролировать и ограничивать деятельность государственного аппарата.

Известный французский социолог, основатель Центра европейской социологии Пьер Бурдье (1930 г.р.) создал концепцию «структуралистского конструктивизма», в кото­рой попытался соединить объективное (влияние социаль­ной структуры) и субъективное (конструирование лично­стью объектов) в социологическом познании, преодолеть односторонность как объективизма, так и субъективизма. Объединяя в своем учении принципы структурализма и конструктивизма, он использует два центральных в его кон­цепции понятия — «социальное поле» и «габитус». Соци­альное поле — это социальное пространство, среда, в кото­рой осуществляется различное взаимодействие людей, включающее целый ряд разных полей — политическое, эко­номическое, культурное, научное, религиозное и др. Под габитусом он понимает «систему прочных приобретенных предрасположенностей» индивидов, которые формируются под воздействием объективной социальной среды и исполь­зуются ими в своих действиях как исходные установки. На этой основе П.Бурдье стремится внести свой вклад и в пре­одоление противопоставления макро- и микросоциологии. В 90-х годах у нас были изданы две крупные работы П.Бур­дье: «Социология политики» (1993) и «Начала» (1994).

Крупнейший современный английский социолог и по­литолог, профессор Кембриджского университета, автор одного из популярнейших учебников по социологии и многих научных трудов («Капитализм и современная со­циальная теория» (1971), «Политическое и социологиче­ское воззрение Макса Вебера» (1972), «Эмиль Дюркгейм» (1978), «Последствия современности» (1990), «Современ­ность и самоидентичность» (1991) и др.) Энтони (Антони) Гидденс выдвинул «теорию структурации», также направ­ленную на интеграцию макро- и микроподходов к иссле­дованию социальной реальности. Его не устраивают ни структурный функционализм с его недооценкой места и роли индивидуального, ни символический интеракцио­низм и феноменология с их гипертрофированием места и роли субъективного, индивидуального начала. Лучшим примером интегральной социологической парадигмы он считает труды К.Маркса, в которых макро- и микроанализ социальных явлений и процессов неразделимы.

Теория структурации Э.Гидденса исходит из того, что в общественной жизни действия и структуры неразрывно связаны и не существуют друг без друга. Именно социаль­ные действия создают и воспроизводят социальные струк­туры, а эти последние во многом обусловливают социаль­ные действия. Поэтому социология, как и другие социаль­ные науки, должна иметь дело не с опытом индивида и не со всеобщими, универсальными социальными формами, а с «социальным опытом, упорядоченным во времени и пространстве», в основе которого лежит человеческая дея­тельность. И здесь он выступает как против волюнтари­стов, отрицающих или принижающих влияние условий среды, так и против детерминистов, игнорирующих или недооценивающих роль и значение воли и желаний субъ­екта в этой деятельности. Против этих крайностей и была направлена его концепция взаимосвязи и органического сочетания социальной структуры и социального действия. Немалый интерес в плане проявления объединитель­ных тенденций в новейшей социологии представляют со­бой и взгляды американского социолога, профессора Ка­лифорнийского университета, одного из основателей не­офункционализма Джеффри Александера (1945 г.р.), авто­ра четырехтомной «Теоретической логики в социологии» (1982—1984), а также таких работ, как «Социологическая теория с 1945 года» (1987), «Структура и значение. Новое соединение классической социологии» (1989), «Постмо­дернистская теория» (1992) и др. Его интегральная «много­мерная социология», опирающаяся на использование многих положений предшествовавших теорий Маркса, Дюркгейма, Вебера, Парсонса и др., особенно ясно на­правлена на синтез макро- и микросоциологии, структур­ного функционализма и феноменологии, конфликтного и системного, упорядоченного, индивидуального и коллек­тивного подходов в социологии. В центре его внимания — социальные действия и социальный порядок, которые в его концепции вполне совместимы. Д.Александер частич­но признает справедливость критики ортодоксального структурного функционализма и необходимость его ре­конструкции, но в целом остается на его принципиальных позициях (отсюда — «неофункционализм»). Его новая тео­ретическая логика в социологии направлена на соедине­ние «коллективистского» (системного) метода с микросо­циологическим исследованием мотиваций социального действия. Намечая будущее в развитии современной со­циологии, он выступает против индивидуалистической, за коллективистическую перспективу. При всей значимости и этой концепции, она также не получила всеобщего при­знания, а задача создания общей, единой логики социоло­гического знания до сих пор остается нерешенной, хотя тенденция движения к этому, как видно даже из приведен­ного краткого материала, обнаруживается достаточно на­глядно в последние десятилетия.

Литература

Американская социологическая мысль. Тексты. — М., 1996.

Американская социологическая мысль. — М., 1994.

Лисар П. Современная социология. — Социс. — 1995. — № 12; 1996. — № 1,2.

Антология русской классической социологии. — М., 1995.

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. — М., 1993.

Вебер М. Избранное. Образ общества. — М., 1994.

Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990.

Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. — М., 1991.

Голосенко И.А., Козловский В.В. История русской социологии XIX — XX вв. — М., 1995.

Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. — М., 1995.

Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная со­циология. — Спб., 1997.

Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая со­циология. — М., 1998.

Давыдов Ю.Н. Метатеоретические устои социологии XIX в.— Социс. — 1998. — № 6.

Давыдов Ю.Н. Эволюция теоретической социологии XX ве­ка. — Социс. — 1995. — № 8.

Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод со­циологии. — М., 1991.

Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. — Спб., 1998.

Зборовский Г.Е., Орлов Г.П. Социология. — М., 1995. Гл. 3 и 4.

История социологии. Изд. 2-е. — Минск, 1997.

История социологии в Западной Европе и США. — М., 1993.

История социологии и история социальной мысли: общее и осо­бенное. — Социс. — 1996. — № 10, 11.

История теоретической социологии. Т. 1. — М., 1995; Т. 2. — М., 1997.

Ковалевский М.М. Социология. В 2-х т. — Спб., 1997.

Комаров М.С. Введение в социологию. — М., 1994. Гл. 2.

Кравченко С.А., Мнацаканян МО., Покровский Н.Е. Социология: парадигмы и темы. — М., 1998. Гл. 2 — 6, 9 и 10.

Кравченко АИ. Концепция капитализма М.Вебера и трудо­вая мотивация. — Социс. — 1997. — № 4.

Кравченко А.И. Социология. Хрестоматия. — Екатеринбург, 1998.

Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. Соци­альная структура и аномия. — Социс. — 1992. — № 2 — 4.

Мнацаканян М.О. Место протестантской этики в концеп­ции капитализма М.Вебера. — Социс. — 1998. — № 7.

Моисон П. Современная западная социология. — Спб., 1992.

Основы социологии. Курс лекций. / Под ред. А.Г.Эфендиева. — М„ 1993. Гл. 2.

Персоне Т. Система современных обществ. — М., 1997.

Покровский Н.Е. Классики современной теоретической со­циологии. — Социс. — 1993. — № 6.

Покровский Н.Е. Одиннадцать заповедей функционализма Р.Мертона. — Социс. — 1992. — № 2.

Руткевич М.Н. Постмодернизм или социотропизм. — Со­цис. - 1995. - № 3.

Современная американская социология. — М., 1994.

Современная западная социология. Словарь. — М., 1990.

Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. — Новосибирск, 1995.

Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. — М., 1994.

Сорокин П.А. Система социологии. — М., 1993.

Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. — М., 1993.

Социология. / Под ред. Г.В.Осипова и др. — М., 1996. Гл. 1.

Социология. Учебное пособие. /Общ. ред. Э.В.Тадевосяна. — М., 1995. Гл. 2 и 3.

Социология в России. — М., 1996.

Социология: классические и современные парадигмы. Хрестома­тия. Сост. С.А.Кравченко, М.О.Мнацаканян. — М., 1998.

Шахназаров Г.Х. О концепции общественного развития. — Социс. — 1994. — № 10.

Контрольные вопросы

Чем вызвано появление социологии в первой половине XIX века?

Кто и почему являются основоположниками социологии?

Что такое позитивизм в социологии и в чем он проявляется?

В чем значение и недостатки социологии марксизма?

Что такое социологизм Э.Дюркгейма и в чем значение его социо­логической теории?

Почему социология М.Вебера называется «понимающей» и како­ва ее роль в развитии социологической мысли?

На чем основано утверждение, что Э.Дюркгейм и М.Вебер явля­ются классиками социологии конца XIX — начала XX в.?

Каковы основные особенности и направления социологической мысли в России и кто их основные представители?

В чем заключается особая роль М.М.Ковалевского и П.А.Сороки­на в становлении российской социологии?

Каковы главные парадигмы современной социологии и в чем их специфика?

Что такое эмпирическая социология и почему она получила особенно широкое развитие в США в 20—30-х годах нашего столе­тия?

В чем смысл структурно-функционального направления в совре­менной социологии и кто его наиболее видные представители?

Какие направления современной социологии основываются на иптерпретативной парадигме и в чем их своеобразие?

Что такое конфликтологическое направление и кто его основные представители?

В чем суть и значение интегральной социологии П.А.Сорокина?

В чем проявляется объединительная, интегралистская тенденция в развитии современной социологии?

Темы докладов и рефератов

Рождение социологии и его основные факторы.

Сравнительный анализ европейской и американской школ со­циологии конца XIX — начала XX в.

К.Маркс и социология XX столетия.

Э.Дюркгейм и развитие современной социологии.

М.Вебер и веберовский ренессанс.

Особенности и пути развития российской социологической мысли.

П.А.Сорокин — классик социологии XX столетия.

Плюрализм современной социологии и ее перспективы.

Сравнительный анализ структурного функционализма Т.Парсон­са и Р.Мертона.

Новейшие тенденции в развитии социологии 80—90-х годов.