Новая экономическая политика 1921 г. В России, ее задачи, сущность и противоречия.

Цели нэпа.

Переход к новой экономической политике начался с декрета правящей партии большевиков (от 21 марта 1921 г.) о замене продразверстки продналогом. На практике это означало смену внут­риполитического курса и переход от военно-коммунистических методов руководства государством и обществом к преимуществен­но экономическим методам (в ограниченных рамках).

Вводя нэп, большевики преследовали целый ряд политичес­ких и экономических целей:

• снять социальную напряженность в обществе и укрепить социальную базу советской власти;

• преодолеть разруху и восстановить хозяйство страны;

• обеспечить условия для создания плановой модели эконо­мики и нового типа общественных отношений;

• вывести страну из международной изоляции.

Сущность нэпа.

Нэп вводился с большим опозданием и в большой спешке, поэтому четкого плана и программы реформ у большевиков в марте 1921 г. не было. Поиски форм и методов реализации но­вого курса велись на всем протяжении нэпа. Правовые и прак­тические вопросы решались методом проб и ошибок, эконо­мические уступки частному сектору то сужались, то расширя­лись.

Сущность нэпа состояла в использовании элементов рыноч­ной экономики при сохранении большевиками «командных высот» в политике и экономике (руководящая роль РКП(б), государственный сектор, централизованная финансовая систе­ма и монополия внешней торговли).

Нэп включал в себя комплекс экономических и социально-политических мер, неоднозначных и противоречивый.

В политико-идеологической области нэп представлял собой жесткий однопартийный режим, подавлявший всякое инакомыс­лие и инакодействие.

В экономической области наблюдалось сочетание элементов рыночной и административной систем хозяйствования:

• сохранение государственной собственности на транспорт, крупную и часть средней промышленности;

• предоставление относительной свободы мелкотоварному частному хозяйству в деревне с разрешением аренды земли и найма рабочей силы;

• допущение частнокапиталистического сектора в промыш­ленности;

• экономическое и законодательное ограничение частнокапиталистического сектора, тормозившее развитие производительных сил;

• государственный капитализм — концессии и аренда госу­дарственных предприятий;

• относительная свобода торговли; неэквивалентный обмен между городом и деревней на основе продналога и ценовой политики;

• ограниченный хозрасчет в промышленности на уровне трестов;

• финансовая реформа в целях стабилизации бюджета, создания твердой валюты и формирования налоговой системы;

• частичная децентрализация управления народным хозяй­ством;

• сдельная оплата труда на госпредприятиях;

• сохранение монополии внешней торговли и минимальная связь с мировой экономикой.

Наибольшие уступки в пользу рыночной экономики были сделаны в аграрной, финансовой, кооперативной сферах, в об­ласти мелкой и частично средней промышленности.

Первоначальный замысел существенно отличался от новой экономической политики, сложившейся к середине 20-х гг. Вес­ной 1921 г. главным направлением в отношениях промышлен­ности и сельского хозяйства был признан прямой товарообмен, т.е. предполагалось, минуя рыночные отношения, менять про­мышленные товары на сельскохозяйственную продукцию через аппарат Наркомпрода и кооперацию. Следовательно, первона­чально нэп мыслился как продналог и «небольшая торговля» из­лишками, ограниченная пределами местного оборота.

Одна из важнейших задач первоначального варианта нэпа — побудить крестьян резко увеличить посевы, производство про­довольствия и сырья, пообещав не забирать излишки. Однако резкого увеличения посевов весной 1921 г. не произошло; ска­зались недоверие крестьян к обещаниям властей, нехватка се­мян, общая хозяйственная разруха в стране.

В результате весной 1921 г. разразился продовольственный кризис, охвативший Поволжье, Украину, Крым, Северный Кав­каз, где проживали более 30 млн. человек. От голода умерли 5,4 млн. человек, 2 млн. детей остались сиротами, в стране по­явились сотни тысяч беспризорников. Государство не распола­гало необходимым резервом продовольствия; чтобы обеспечить города хлебом, требовалось 400 млн. пудов. С осени 1920 г. по весну 1921 г. государству удалось на основе жестких методов прод­разверстки собрать лишь около 280 млн. пудов хлеба.

Засуха, голод, сокращение посевов ставили под сомнение предстоящий сбор продналога. Ситуация в стране ухудшалась. Летом 1921 г. стало ясно, что необходимо расширять экономи­ческие рамки нэпа.

Корректировки нэпа.

В критической ситуации, когда на грани голода оказалось население почти всей страны, особенно городов, большевики в конце лета — начале осени 1921 г. пошли на дальнейшие уступки: был отменен государственный товарообмен между промышлен­ностью и сельским хозяйством, минуя рынок. 9 августа 1921 г. был принят «Наказ СНК о проведении в жизнь начала новой эконо­мической политики», который определил основные направле­ния перестройки промышленности на основе нэпа:

• был взят курс на децентрализацию управления промыш­ленностью. Количество главков сокращалось с 52 до 16;

• государственная промышленность переводилась на огра­ниченный хозрасчет (на уровне трестов) — предприятиям дава­лись ограниченные права, например, право сбыта продукции;

• мелкие, не арендованные предприятия подлежали закрытию;

• на государственных предприятиях вводилось материальное стимулирование.

Лидеры большевиков вынуждены были признать, что отступ­ление к госкапитализму в начале нэпа было недостаточным и не принесло должного эффекта, поэтому от государственного капитализма перешли к созданию государственного регулиро­вания купли-продажи и денежного обращения.

Необходимо отметить, что в период нэпа большевики никогда не рассматривали вопрос о свободном развитии товарно-денеж­ных отношений и частного сектора. «Мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично право­вое, а не частное», — разъяснял В.И. Ленин 20 февраля 1922 г. наркому юстиции Д.И. Курскому, требуя расширить вмешатель­ство государства в «частноправовые отношения» и контроль над частником политическими и экономическими мерами. Жесткий партийно-государственный прессинг существовал на всем протя­жении нэпа и резко сужал возможности развития производи­тельных сил страны.

В марте 1922 г. Ленин сделал вывод, что отступление в смыс­ле уступок капитализму и рынку должно быть прекращено. Однако вскоре пришлось пойти на новые уступки. Так, весной 1925 г. на частных предприятиях увеличили допустимое количе­ство наемных рабочих (с 10—20 в 1921 г. до 100 человек). В сельском хозяйстве наряду с бедняцкой и середняцкой была узаконена и кулацкая кооперация; была разрешена долгосрочная аренда земли (до 12 лет); отменены ограничения на применение наемного труда и создание кредитных товариществ; разре­шен выход из общины и создание хуторских и отрубных хозяйств. В 1926 г. под давлением внутрипартийной оппозиции руко­водство партии большевиков вновь взяло курс на сужение эко­номических рамок нэпа. Правительство отменило многое из того, что было разрешено весной 1925 г. По-прежнему стал в полной мере применяться тезис о классовой борьбе с кулаком, а факти­чески с мелкотоварным производителем. В результате усиливалось давление на частника в городе и деревне.

Финансовая реформа.

Переход к нэпу потребовал разработки новой финансовой политики. В проведении реформы финансово-денежной систе­мы приняли участие опытные дореволюционные финансисты: Н. Кутлер, В. Тарновский, профессора Л. Юровский, П. Гензель, А. Соколов, 3. Каценеленбаум, С. Фолькнер, Н. Шапошников, Н. Некрасов, А. Мануйлов, бывший помощник министра А. Хру­щев. Большую организаторскую работу провели нарком финан­сов Г. Сокольников, член коллегии Наркомфина В. Владими­ров, председатель правления Госбанка А. Шейнман. Были оп­ределены основные направления реформы: прекращение денеж­ной эмиссии, установление бездефицитного бюджета, восста­новление банковской системы и сберегательных касс, введение единой денежной системы, создание устойчивой валюты, выра­ботка соответствующей налоговой системы.

Декретом Советского правительства от 4 октября 1921 г. в составе Наркомфина был образован Госбанк, открыты судо-сберегательные кассы, введена оплата транспорта, кассово-телеграфных услуг. Была восстановлена система прямых и косвенных налогов. Для укрепления бюджета резко сократили все рас­ходы, не соответствовавшие доходам государства. Дальнейшая нормализация финансово-банковской системы требовала укрепле­ния советского рубля.

В соответствии с декретом СНК с ноября 1922 г. начался выпуск параллельной советской валюты — «червонца». Он был приравнен к I золотнику — 78, 24 доли или 7,74234 г чистого золота, т.е. тому количеству, которое содержалось в дореволю­ционной золотой десятке. Червонцы на '/₄ были обеспечены дра­гоценными металлами, устойчивой иностранной валютой, а на остальную сумму — краткосрочными векселями и товарами по­вышенного спроса. Запрещалось погашать червонцами бюджет­ный дефицит. Они предназначались для обслуживания кредит­ных операций Госбанка, промышленности, оптовой торговли.

Для сохранения устойчивости червонца особая часть (ОЧ) ва­лютного управления Наркомфина скупала или продавала золо­то, иностранную валюту и червонцы. Несмотря на то, что эта мера соответствовала интересам государства, подобная коммерческая деятельность ОЧ расценивалась ОГПУ как спекуляция, поэто­му в мае 1926 г. начались аресты и расстрелы руководителей и сотрудников ОЧ (Л. Волина, А.М. Чепелевского и др., реабили­тированных только в 1996 г.).

Высокая нарицательная стоимость червонцев (10, 25, 50 и 100 руб.) создавала трудности с их разменом. В феврале 1924 г. было принято решение о выпуске государственных казначейс­ких билетов номиналом 1, 3 и 5 руб. золотом, а также мелкой разменной серебряной и медной монеты.

В 1923 и 1924 гг. были проведены две девальвации совзнака (прежнего расчетного дензнака). Это придавало денежной ре­форме конфискационный характер. 7 марта 1924 г. было при­нято решение о выкупе совзнаков Госбанком. За каждые сдан­ные государству 500 млн. руб. образца 1923 г. их владелец полу­чал 1 коп. Так была ликвидирована система двух параллельных валют.

В целом государство добилось определенных успехов в про­ведении денежной реформы. Червонец стал конвертируемой валютой. Котировки червонца стали производить биржи в Кон­стантинополе, прибалтийских странах (Рига, Ревель), Риме, некоторых восточных странах. Курс червонца равнялся 5 дол. 14 центам США.

Укреплению финансовой системы страны способствовали возрождение кредитной и налоговой систем, создание бирж и сети акционерных банков, распространение коммерческого кредита, развитие внешней торговли.

Нельзя упрощенно трактовать денежную реформу 1922— 1924 гг. как чисто механическое мероприятие по замене совзнаков золотыми червонцами.

Во-первых, это - были меры по урегулированию денежного об ращения:

• максимальное ограничение бюджетного дефицита;

• сжатие банкнотной эмиссии;

• валютная и золотая интервенция на вольном рынке;

• создание в банках фондов червонцев для обмена казначейских билетов (совзнаков);

• льготный досрочный выкуп совзнаков у кооперации и торговли для обеспечения снижения цен;

• отказ от выкупа денежных суррогатов (т.е. незаконных платежных средств);

• повышение процента по пассивным операциям Госбанка I понижение процента по его активным операциям;

• повышение процента по вкладам в сберкассах;

• обеспечение более выгодных условий процентной оплаты платежных обязательств Наркомфина.

Во-вторых, это были меры, регулирующие товарооборот и то­варные цены:

• всемерная приостановка экспорта хлеба (за исключением вывоза уже закупленного);

• отмена реквизиций экспортной пшеницы;

• продажа хлеба госорганами и кооперацией по лимитным ценам — максимум (в потребляющих районах);

• организация продовольственной интервенции по товарам рабочего потребления (мясо, сахар, жиры и т.п.);

• снижение цен на уголь, нефть, хлопок, ткани, резину;

• расширение ввоза промышленного сырья;

• ликвидация товарного рубля;

• снижение розничных цен при переходе на твердую валюту;

введение публикации цен розничной торговли.

Все эти меры способствовали укреплению финансовой сис­темы Советского государства.

Однако финансовая система, созданная на базе нэпа, стала дестабилизироваться во второй половине 20-х гг. в силу несколь­ких причин. Государство усилило плановые начала в экономи­ке. В контрольных цифрах на 1925/26 хозяйственный год утвер­ждалась идея о поддержании денежного обращения возраста­ющей эмиссией. К декабрю 1925 г. денежная масса увеличилась по сравнению с 1924 г. в 1,5 раза. Это привело к нарушению рав­новесия между размерами товарооборота и денежной массой. Поскольку Госбанк постоянно вводил в обращение золото и ин­валюту, чтобы изымать денежные излишки и поддерживать курс червонца, вскоре валютные резервы государства истощились. Борьба с инфляцией была проиграна. С июля 1926 г. было зап­рещено вывозить червонец за рубеж, и прекращена скупка чер­вонцев на внешнем рынке. Червонец из конвертируемой валю­ты превратился во внутреннюю валюту СССР.

Таким образом, денежная реформа 1922—1924 гг. являлась комплексной реформой сферы обращения. Денежная система перестраивалась одновременно с налаживанием оптовой и роз­ничной торговли, ликвидацией бюджетного дефицита, пере­смотром цен. Все эти меры помогли восстановить и упорядо­чить денежное обращение, преодолеть эмиссию, обеспечить формирование твердого бюджета. Одновременно финансово-экономическая реформа помогла упорядочить налогообложе­ние. Твердая валюта и твердый государственный бюджет были важнейшими достижениями финансовой политики Советско­го государства тех лет. В целом денежная реформа и финансо­вое оздоровление способствовали перестройке механизма дей­ствия всего народного хозяйства на основе нэпа.

Налоговая политика.

Налоговая политика в период нэпа выполняла две основные функции — экономическую (пополнение бюджета) и политиче­скую (орудие классовой борьбы). В итоге принципы налогооб­ложения носили двойственный характер и сочетали в себе эко­номические и административные подходы. С населения стали взиматься прямые и косвенные налоги: продналог, промысловый налог, подоходный налог, налог за регистрацию актов гражданс­кого состояния; с 1926 г. стал взиматься налог на сверхприбыль.

Значительную часть налогов собирали в местный бюджет (имущественное страхование, квартирный налог, за торговое помещение, гербовый сбор на деловые бумаги, сбор в фонд помощи голодающим, принудительное размещение выигрыш­ных займов, надбавки на местные нужды).

Налоговая система складывалась и совершенствовалась на всем протяжении нэпа. На первом этапе сохранялась множе­ственность различных налоговых сборов. Так, с крестьян взи­малась целая группа общегосударственных и местных налогов: продналог, подворно-денежный, трудгужналог и др. В 1922 — 1924 гг. была проведена определенная унификация налогов с крестьян: вместо 14—18 видов налогообложения государство ввело единый натуральный налог. В 1923 г. была разрешена уплата налога и сельхозпродуктами, и деньгами, а в 1924 г. на­туральный налог был переведен в денежную форму. Таким об­разом, продналог был преобразован в единый сельскохозяй­ственный налог. Чисто денежный налог 1924—1925 гг. способствовал развитию товарно-денежных отношений и создавал благоприятные условия для осуществлявшейся денежной ре­формы.

При сборе сельхозналога в 1925-1926 гг. наметились некото­рые тенденции к ослаблению сословного характера налогооб­ложения деревни. Это принесло политический успех «рыковскому» (по имени председателя Совнаркома СССР А.И. Рыко­ва) сельхозналогу 1925—1926 гг., но не дало соответствующих экономических результатов. В связи с этим в апреле 1926 г. была проведена реформа единого сельхозналога. Ужесточился клас­совый подход к налогообложению. Маломощные хозяйства пол­ностью освобождались от налога, усиливался прогрессивный характер обложения крепких хозяйств. В ответ на такую нало­говую политику начались сокращение производства и самолик­видация хозяйств. Государство оказалось на пороге применения чрезвычайных мер в борьбе за хлеб и продовольствие.

В городе государство сочетало налоговый нажим на предпри­нимателей с классовой кредитной политикой. Если в начале нэпа государственный кредит составлял 85% всех средств частного капитала, то в 1926-1927 гг. - только 20%. В 1927-1928 гг. под воздействием налоговой политики, сокращения кредитов, по­вышения арендной платы и т.д. начинается ускоренное сверты­вание частных предприятий. Нэп прекращал свое существова­ние.

Четко просматривался классовый принцип налогообложения частных торговых и промышленных предприятий: владельцев частных предприятий государство облагало повышенным на­логом, они были обязаны получать патент, выплачивать урав­нительный сбор, поимущественный и подоходный налоги, стра­ховой взнос, вносить другие центральные и местные сборы и налоги. В общей массе расходов частных предприятий налоги и сборы составляли в середине 20-х гг. около 60% учтенных до­ходов.

В 1924—1925 гг. с предпринимателей было получено 124 млн. руб. промыслового налога (с местной надбавкой), 65 млн. руб. подоходного налога, 102 млн. руб. арендной платы, — в целом более 270 млн. руб. Весь же сбор прямых налогов в 1924— 1925 гг. составил около 600 млн. руб. Следовательно, частные предпри­ниматели внесли примерно 50% всех прямых налогов; при этом налоговый нажим постоянно возрастал.

Изменения в системе управления экономикой.

При переходе к нэпу Советское государство отказалось от чрезмерной централизации управления экономикой, характер­ной для периода «военного коммунизма». ВСНХ, руководивший экономикой из центра, растерял большинство своих полномо­чий, в том числе, право вмешиваться в оперативную деятельность предприятий, и превратился в координационный орган. Были упразднены главки ВСНХ, а их функции на местах перешли к районным управлениям и губсовнархозам. Основной формой управления в государственном секторе стали тресты — хозрас­четные объединения однородных или взаимосвязанных предпри­ятий. Фабрики и заводы находились в их составе на правах це­хов. Государство прекращало централизованное снабжение предприятий, входивших в тресты, сырьем и предоставляло им право самостоятельно решать, что производить и где реализовать продукцию. При этом устанавливались фиксированные платежи в государственный бюджет и обязательное покрытие всех расхо­дов и убытков. Если тресту удавалось добиться безубыточного ведения хозяйства, то он имел право самостоятельно распоряжать­ся определенной частью доходов от реализации продукции. Со­ветская власть пыталась сочетать в деятельности трестов два на­чала — рыночное и плановое. Поощряя первое, государство стремилось с помощью трестов заимствовать из рыночного хозяйства технику и приемы работы. Одновременно усиливался принцип плановости в деятельности трестов. Государство поощряло сфе­ры деятельности трестов и создание системы концернов за счет присоединения к трестам предприятий, производящих сырье и готовые изделия. Концерны должны были служить центрами планового руководства экономикой. По этим соображениям 1925 г. из положения о трестах была изъята мотивировка о «при­были» как цели их деятельности и оставлено только упомина­ние о «коммерческом расчете». Итак, трест как форма управле­ния сочетал в себе и плановые, и рыночные элементы, которые государство пыталось использовать для построения социали­стического планового хозяйства. В этом была сложность и про­тиворечивость ситуации.

Почти одновременно стали создаваться синдикаты — объеди­нения трестов для оптового сбыта продукции, кредитования и ре­гулирования торговых операций на рынке. К концу 1922 г синди­каты контролировали 80% промышленности, охваченной треста­ми. На практике сложилось три типа синдикатов: 1) с преоблада­нием торговой функции (Текстильный, Пшеничный, Табачный); 2) с преобладанием регулятивной функции (Совет съездов основ­ной химической промышленности); 3) синдикаты, созданные го­сударством на принудительной основе (Солесиндикат, Нефтяной, Угольный и др.) для сохранения контроля за важнейшими ресур­сами. Таким образом, синдикаты как форма управления также носили двойственный характер: с одной стороны, они сочетали в себе элементы рынка, так как были ориентированы на улучше­ние коммерческой деятельности входивших в них трестов, с другой — это были монопольные организации в данной отрасли, регулируемые вышестоящими государственными органами (ВСНХ и наркоматами).

В феврале 1930 г. была проведена реорганизация управления промышленностью, резко сокращено общее количество трестов, изменен их статус. Синдикаты были ликвидированы, и на их базе созданы 26 всесоюзных отраслевых управлений. Это была побе­да плановых элементов в управлении экономикой над рыноч­ными.

Частный сектор в промышленности.

В период нэпа крупную роль в деле восстановления легкой и пищевой промышленности сыграл частный сектор — он произ­водил до 20% всей промышленной продукции (1923 г.) и преоб­ладал в оптовой (15%) и розничной (83%) торговле.

Частная промышленность имела вид кустарных, арендных, акционерных и кооперативных предприятий. Заметное распро­странение частное предпринимательство получило в пищевой, швейной и кожевенной, а также маслобойной, мукомольной и махорочной промышленности. Около 70% частнохозяйственных предприятий находилось на территории РСФСР. Всего в 1924— 1925 гг. в СССР насчитывалось 325 тыс. частных предприятий. На них было занято около 12% всей рабочей силы, в среднем по 2—3 работника на одном предприятии. Частные предприятия вырабатывали около 5% всей промышленной продукции (1923 г.). Государство постоянно ограничивало деятельность частных пред­принимателей путем использования налогового пресса, лишения предпринимателей избирательных прав и т.д.

В конце 20-х гг. в связи со свертыванием нэпа политика ог­раничения частного сектора сменилась курсом на его ликвида­цию.

Противоречия нэпа.

Развитие советского общества в период нэпа было сложным и неоднозначным. Главное противоречие нэпа — попытка с помощью ограниченного рыночного механизма построить пла­новое нерыночное хозяйство.

Преодолев с огромными трудностями кризис 1920—1921 гг., Советская страна осенью 1923 г. столкнулась с новым кризисом*, Крестьяне были недовольны низкими закупочными ценами на хлеб и высокими ценами на промтовары и сельхозтехнику. «Нож­ницы» цен были столь велики, что возникли кризис сбыта, за­товаривание; государству нечем было выплачивать зарплату ра­бочим; дело дошло до забастовок. Кризис был вызван медлен­ным восстановлением промышленности, грубыми просчетами в политике цен. Кроме того, правительство выделило крупные средства (400 тыс. дол.) на подготовку социалистической рево­люции в Германии. Для преодоления кризиса 1923 г. на 30% были снижены цены на промтовары и повышены цены на сельскохо­зяйственную продукцию, увеличены косвенные налоги, завер­шена финансовая реформа и укреплена валюта.

В апреле 1925 г. был взят курс на расширение аренды земли и найма рабочей силы в деревне. Однако со второй половины 1925 г. начался новый кризис.

Осенью 1925 г. стало ясно, что выполнить план по хлебозаго­товкам не удастся. Пришлось сократить экспорт и импорт, а также программу промышленного строительства. Эти обстоя­тельства привели к обострению «товарного голода» и росту цен. Но у крестьян имелись деньги, заработанные не столько на сбыте зерна, сколько на различных промыслах, выращивании техни­ческих культур и продаже скота. Выхода было два: или создать политические и экономические условия частному предприни­мателю для производства большого количества продукции, в том числе сложной сельхозтехники (но для этого нужно было вер­нуть национализированные крупные предприятия частным вла­дельцам, что противоречило программным целям большевиков), или построить новые государственные заводы и фабрики для производства промтоваров, ширпотреба, сельхозтехники (но для строительства нужны были огромные капиталовложения, что­бы закупить за границей станки и оборудование). Руководство страны предпочло другой выход: резко увеличить экспорт — а его важнейшей статьей являлся хлеб, который крестьянам не­выгодно было производить и сдавать государству.

В то же время советская власть по-прежнему рассматривала крестьянский рынок как главный фактор развития промышлен ности. Перелив капиталов в государственную промышленность из частного сектора и крупного крестьянского хозяйства фак­тически блокировался ограничительными мерами государства. Поэтому к крестьянским хозяйствам опять применяются госу­дарственно-принудительные меры. Некоторые лидеры партии государства, осознавая, что средства, которыми устраняли труд­ности, сами усугубляют эти трудности, не хотели понять, что узкоклассовый, идеологизированный, волюнтаристский подход к экономике ведет в тупик.

Таким образом, в 1925—1926 гг. отсутствие промтоваров, низ­кие закупочные цены на хлеб, увеличение налогов резко снизи­ли заинтересованность крестьян в выращивании зерна. Руковод­ство страны загнало кризис вглубь, не устраняя его причин. Для выхода из сложившегося положения были использованы меры, противоречащие рыночным элементам нэпа: закупочные цены на хлеб повысили, но для покрытия расходов государство выпу­стило массу денежных знаков, не обеспеченных товарами. Кре­стьяне добились повышения цен, но «отоварить» полученные: за хлеб деньги не могли.

С резкой критикой подобных мер выступил нарком финан­сов Г.Я. Сокольников: выпуск не обеспеченных товарами денеж­ных знаков сводил на нет длительные усилия по стабилизации финансов России, в первую очередь успешную денежную реформу 1922—1924 гг.; червонец превратился в «колеблющуюся валюту».

Кризисные явления, приглушенные в 1926 г., нарастали. К концу 1927 г. стало ясно, что программа хлебозаготовок не выполнена. Страна вновь столкнулась с острейшим кризисом. Если в 1926 г. крестьян удалось успокоить, несколько подняв за­купочные цены на хлеб, то в 1927 г. крестьяне не желали сдавать хлеб по твердым государственным ценам. Выгоднее было откар­мливать им скот и ожидать подорожания хлеба к следующей вес­не. Партии же большевиков для реализации плана социалисти­ческой индустриализации нужен был дешевый хлеб на экспорт. Государство, национализировав крупную промышленность, должно было обеспечить ее сырьем. Следовательно, районы, производящие сырье, должны были получать дешевый хлеб, иначе вместо хлопка и льна в них пришлось бы сеять пшеницу и рожь. И наконец, дешевый хлеб нужен был для обеспечения армии и городов, так как в связи с началом индустриализации численность рабочих быстро росла.

Для разрешения кризиса 1927 г. следовало расширить рыночные элементы нэпа — тогда реальным было бы повышение: купонных цен на хлеб и использование вырученной от его экс порта валюты на закупку за рубежом промышленных товаров. Однако такие меры были неприемлемы для большевистское руководства, и им был взят курс на силовые, административно-командные методы, которые подрывали нэп и вели к его свер­тыванию.

Противоречием нэпа было и то, что «период первоначаль­ного накопления» частного капитала в 1921 — 1923 гг. в значи­тельной мере имел криминальный оттенок и сопровождался всплеском коррупции в государственном аппарате. Незаконно нажитый частный капитал, а также другие противоречия нэпа вызывали недовольство рядовых граждан, считавших, что нэп выгоден криминальным структурам и коррумпированным чи­новникам. Отрицательное отношение масс к негативным явле­ниям («гримасам нэпа») явилось одной из предпосылок для его ликвидации.

Однако нэп позволил ликвидировать разруху и восстановить народное хозяйство. Несмотря на противоречия и сложности, он сыграл важную роль в экономическом развитии Советского государства: производство электроэнергии в стране увеличилось с 1920 по 1928 г. в 10 раз, чугуна и стали - в 20-30 раз, добыча угля - в 4 раза (см. табл. 2). В итоге СССР по основным экономическим показателям вышел на уровень царской России 1913 г. Возникла новая проблема — создать условия для даль­нейшего развития экономики, в первую очередь тяжелой промышленности, чтобы обеспечить независимость и укрепление обороноспособности страны.

Свертывание нэпа.

Нарастание противоречий и проблем в экономике и соци­альной сфере привело к тому, что в конце 20-х гг. руководство страны вынуждено было определить дальнейший курс эконо­мической политики и практики. Необходимо было решить, преодолевать ли кризисные явления в экономике хозяйственны­ми методами либо резко расширить использование командно-ад­министративных методов, свойственных «военному коммунизму». Победили сторонники командно-административных методов во главе с И.В. Сталиным. Для выхода из хлебозаготовительного кризиса 1927/28 г. был предпринят комплекс административных мер: усилено централизованное руководство экономикой, огра­ничена самостоятельность предприятий, увеличены цены на промтовары, повышены налоги на частных предпринимателей и торговцев; к крестьянам, не сдающим хлеб, широко применя­лись санкции согласно УК РСФСР. Аресты крестьян сопровож­дались конфискацией средств производства, скота, инвентаря, имущества. Только в Среднем Поволжье были осуждены 33 тыс. владельцев крупных хозяйств, не желавших сдавать зерно по государственным ценам. У половины из них было конфискова­но имущество. Использовались также усиление налогового прес­са, принудительный выкуп тракторов и сельхозтехники, изъя­тие земельных излишков, сокращение, а затем и прекращение кредитования и снабжения крупных хозяйств, средствами про­изводства. Такие меры осуществлялись по всей стране. В 1928— 1929 гг. в крупных хозяйствах начались свертывание производ­ства, распродажа скота, инвентаря и машин. Удар, нанесенный крупным хозяйствам в политических целях, для демонстрации якобы бесперспективности ведения единоличного хозяйства, подрывал основы производительных сил в аграрном секторе страны.

Таким образом, свертыванию нэпа способствовали присущие ему глубокие внутренние противоречия, которые усугублялись действиями партийно-государственного руководства по уско­рению темпов социалистического строительства, усилению ад­министративно-командных методов руководства экономикой, «плоть до применения чрезвычайных мер в конце 20-х гг.

Свертывание нэпа не было единовременным актом: в сельс­ком хозяйстве оно произошло в конце 20-х гг., в промышленно­сти — на рубеже 20—30-х гг., в торговле — в первой половине 30-х гг.

Решающую роль в политике отказа от нэпа сыграли решения ЦК ВКП(б) и СНК (1929 г.) о форсированном социалистическом развитии страны. Стремление ускорить строительство со­циализма в условиях капиталистического окружения обусловило решение руководителей СССР отказаться от новой эконо­мической политики и перейти к насильственным мерам коллек­тивизации сельского хозяйства и административно-командным методам индустриализации (модернизации тяжелой и военной промышленности).