- •От редактора
- •Предисловие
- •[Глава I] Открытие русской иконы и ее изучение
- •[Глава II] Общие замечания о русской иконописи
- •[Глава III] Иконы XI–XII веков [III.1. Вводная часть]
- •[Глава III] Иконы XI–XII веков [III.2. Новгород – византинизирующее направление]
- •[Глава III] Иконы XI–XII веков [III.3. Новгород – новое течение]
- •[Глава III] Иконы XI–XII веков [III.4. Владимир]
- •[Глава III] Иконы XI–XII веков [III.5. Ярославль]
- •[Глава III] Иконы XI–XII веков [III.6. Киев, Москва и русский Север]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.1. Вводная часть]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.2. Первая половина XIV века]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.3. Проникновение палеологовского искусства]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.4. Богоматерь Донская / Успение]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.5. Рубеж XIV–XV столетий]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.6. «Отечество»]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.7. Любимые святые: Власий, Спиридоний, Георгий, Илья]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.8. Иконы с избранными святыми]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.9. Эволюция иконостаса и четырехчастная икона]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.10. Покров Богоматери]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.11. Первая половина XV века]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.12. Иконостас в XV веке]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.13. Вторая половина XV века]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.14. Новгородские софийские таблетки]
- •[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма» [IV.15. «Северные письма»]
- •[Глава V] Псковская школа [V.1. Вводная часть]
- •[Глава V] Псковская школа [V.2. XIII век — ранние псковские иконы]
- •[Глава V] Псковская школа [V.3. Иконы XIV века]
- •[Глава V] Псковская школа [V.4. Иконы последней четверти XIV века]
- •[Глава V] Псковская школа [V.5. Ранний XV век]
- •[Глава V] Псковская школа [V.6. Житийные иконы XV века]
- •[Глава V] Псковская школа [V.7. Конец XV столетия]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.1. Вводная часть]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.2. Иконы Бориса и Глеба XIV века]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.3. Другие иконы первой половины XIV века]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.4. Связи с Константинополем]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.5. Последняя треть XIV века]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.6. Художественная жизнь Москвы конца XIV века. Феофан и другие греческие мастера]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.7. Деисус Благовещенского храма]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.8. Иконы мастерской Феофана]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.9. Византийские влияния конца XIV века]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.10. Андрей Рублев: краткие биографические сведения]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.11. Евангелие Хитрово и фрески Успенского собора на Городке в Звенигороде]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.12. Праздничный чин Благовещенского иконостаса]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.13. Иконостас Успенского собора во Владимире]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.14. Звенигородский Деисус]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.15. «Троица» Андрея Рублева]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.16. Андрей Рублев: «Спас в силах»]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.17. Иконостас Троицкого собора Свято-Троицкой Сергиевой Лавры]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.18. Иконы рублевской школы]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.19. Иконопись первой трети XV века]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.20. Иконопись второй трети XV века]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.21. Княжение Ивана III]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.22. Дионисий: краткие биографические сведения]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.23. Дионисий: ранние иконы]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.24. Житийные иконы митрополитов Петра и Алексия]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.25. Житийные иконы работы учеников и последователей Дионисия]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.26. Иконы иконостаса собора Павло-Обнорского монастыря]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.27. Иконостас Ферапонтова монастыря]
- •[Глава VI] Московская школа [VI.28. Иконы раннего XVI века]
- •[Глава VII] Художественные центры среднерусских княжеств [VII.1. Ростов]
- •[Глава VII] Художественные центры среднерусских княжеств [VII.2. Суздаль]
- •[Глава VII] Художественные центры среднерусских княжеств [VII.3. Нижний Новгород]
- •[Глава VII] Художественные центры среднерусских княжеств [VII.4. Тверь]
- •[Глава VII] Художественные центры среднерусских княжеств [VII.5. Заключение]
- •Общая библиография
[Глава VI] Московская школа [VI.9. Византийские влияния конца XIV века]
Такая сильная индивидуальность, как Феофан Грек, не могла не оставить глубокого следа в московской живописи. Правда, влияние Феофана не было длительным и после его смерти быстро свелось на нет, поскольку ведущая роль перешла к Андрею Рублеву, но оно было весьма плодотворным. Оно коснулось и мастеров, непосредственно не работавших в его мастерской. Их кисти можно приписать три иконы — это «Богоматерь Мати молебница» в Третьяковской галерее, недавно расчищенное «Распятие» в Музее древнерусского искусства имени Андрея Рублева и прелестная иконка «Богоматерь Донская» в Третьяковской галерее. 203 Radojčić S. Zur Geschichte des silbergetriebenen Reliefs in der byzantinischen Kunst. — In: Tortulae. Studien zu altchristlichen und byzantinischen Monumenten. Rom-Freiburg-Wien, 1966 (= «Römische Quartalschrift für christliche Altertumskunde und Kirchengeschichte», Bd. 30, Supplementheft, S. 229–242) [см. также сербское переиздание этой работы: Paдojчuћ Св. За историjу сребрног рељефа у византjскоj уметности. — В кн.: Paдojчuћ Св. Узори и дела старих српских уметника. Београд, 1975, с. 53–72]. Илл. 92
Первая из этих вещей (илл. 92) была вложена царем Алексеем Михайловичем в Ипатьевский монастырь в Костроме, из чего можно заключить, что икона высоко ценилась как выдающееся произведение искусства. Она сохранила старый серебряный оклад очень тонкой работы. Такие оклады, известные уже Византии 203, начали получать с конца XIV века все более широкое распространение на Руси. Блеск золота и серебра прекрасно сочетался с горящими, как самоцветные каменья, яркими и чистыми красками. Оклады древнерусских икон призваны были подчеркнуть их драгоценный и одновременно культовый характер. Они содействовали отрыву иконы от реального круговорота жизни, выполняя в этом плане ту же роль, которая принадлежала отвлеченному золотому фону. Но в окладах этот отрыв от реальности еще более подчеркивался, поскольку изображение давалось в окружении драгоценного металла, нередко украшенного дорогими камнями. В XVI–XVII веках оклады утяжеляются и становятся все более массивными и пышными, что идет в ущерб живописи. В XIV–XV веках между живописным изображением и окладом сохраняется равновесие, так как на окладах вычеканен тонкий, легкий орнамент, хорошо согласованный с плоскостью иконной доски.
Именно такой оклад имеем мы на иконе из Третьяковской галереи. Он обрамляет и в то же время выявляет силуэт обеих фигур. Богоматерь изображена склонившейся к младенцу. Заботливо держит она в своей руке его правую ручку. Данный мотив вносит в икону оттенок особой сердечности. Лица обработаны с помощью тонких мазков, свободно положенных на наиболее освещенных частях. В этой манере письма нетрудно отметить основательное знание автором русской иконы греческих образцов. Илл. 93 Илл. VI-13
Под сильным византийским влиянием находился также художник, написавший «Распятие» (илл. 93). К сожалению, эта вещь утратила свои поля, что нарушило размеры первоначальной доски, которым русские иконописцы всегда придавали большое значение при определении пропорционального строя композиции. В иконе всячески подчеркнуты эмоциональные акценты — сильно выгнутое тело Христа, его упавшая на плечо голова, одинокая фигура Марии, склонившийся Иоанн, сиротливый жест правой руки апостола. Все эти детали встречаются уже в византийских иконах XIII–XIV веков, но на московской иконе они приобрели особый эмоциональный оттенок. В скупых, обобщенных силуэтах фигур нетрудно опознать руку русского мастера, сделавшего из изучения феофановской живописи свои выводы. Особенно хорошо сохранилось лицо Иоанна. Оно написано так просто и естественно и в нем так убедительно передано чувство скорби, что невольно приходят на ум образы апостолов из «Успения» на обороте иконы Донской Богоматери.
К последней восходит небольшая икона Третьяковской галереи (илл. VI-13). И она сохранила свой старый басменный серебряный оклад. При всей точности воспроизведения прославленного оригинала художник ввел едва приметные изменения: голова младенца не столь сильно запрокинута, его ногам придано более прямое положение. Это лишило образ Христа порывистости. Но полностью сохранился тот оттенок безграничной нежности, который всегда так умиляет в иконах, изображающих ласкающую своего сына Богоматерь. Илл. 94
Затронутая здесь группа икон по своим плотным, густым краскам очень близка к произведениям византийской станковой живописи. В этих иконах нет того открытого, чистого цвета, который утвердился в русской иконописи XIII века и который так явственно ощущается в ряде московских икон первой половины XIV столетия. Такой именно открытый цвет находим мы в маленькой иконе с изображением шести «праздников» (илл. 94). Иконы этого типа были широко распространены в Византии. Они предназначались для частных молелен, и их брали с собою во время походов и путешествий. В какой-то мере они заменяли привычный праздничный ряд иконостаса, и если это были две иконы, то художник имел возможность изобразить все двенадцать «праздников». Стиль московской иконы с ее легкими, изящными фигурками, с ее динамичными композициями, с ее смелыми цветовыми сопоставлениями указывает на конец XIV века, иначе говоря, на то время, когда уже работал Андрей Рублев (около 1370–1430).