связаны с признаком, который предполагается перенести с одного предмета на другой, аналогия неминуемо окажется маловероятной,а возможно, вообще разрушится.

Интересный пример неверной аналогии приводят биологи П. и Дж. Медавар в книге

«Наука о живом».

Произведения человеческих рук, используемые в качестве орудий и инструментов, в

определённой степени являются продолжением человеческого тела. Применение микроскопа и телескопа наделяет человека сверхзрением. Одежда выполняет некоторые из защитных функций шёрстного покрова животных. Антибиотики иногда делают то, чего не могут

сделать антитела, находящиеся в крови человека и препятствующие вторжению в его организм инфекции. Гейгеровский счётчик снабжает человека органом чувств, аналога

которого у него вообще нет, – он позволяет регистрировать, например, рентгеновское и гамма-излучение. Подобные инструменты иногда называют«внешними органами».

Очевидно, что эти органы претерпевают медленные, веками длящиеся изменения,

которые можно назвать «эволюцией». Существуют многие параллели между эволюцией самого человека и эволюцией его «внешних органов». Например, в обоих случаях можно

найти рудиментарные органы, вроде давно уже не выполняющих никакой функции волос на лице человека и пуговиц, упорно пришиваемых на обшлага пиджаков. Есть и более серьёзные параллели, например то, что эволюционные изменения в обоих случаях

происходят не одновременно во всей популяции, но появляются сначала у ограниченного числа её членов и лишь затем распространяются на всю популяцию. Так, велосипеды и

автомобили были вначалетолько у немногих, а потомпостепенностали общедоступными. Хотя параллель между эволюцией человека и эволюцией «внешних органов»

достаточно очевиднаи кое в чем поучительна, онанаталкивается наважныеразличия.

Обычная органическая эволюция идёт благодаря действию генетического механизма. Эволюция «внешних органов» возможна лишь благодаря передаче информации от одного

поколения к другому по негенетическим каналам. Абсолютно господствующее положение среди них занимает язык. Возможно, именно потому, что тонкостью, гибкостью и способностью передавать информацию язык превосходит генетический механизм, эволюция

«внешних органов» и оказывается гораздо более быстродействующим и мощным фактором изменчивости,чем обычная человеческая эволюция.

Далее, процесс эволюции «внешних органов» носит характер постепенного и последовательного накопления, наследования приобретённых черт. Для сохранения цивилизации необходима передача от поколения к поколению накопленных знаний и

методов, а также произведений искусства и других творений духа.

В обычной же эволюции подобного накопления нет. Скажем, дети горцев, постоянно

двигающихся по склонам, вовсе не рождаются с одной ногой чуть длиннее, чтобы им удобнее было ходить.

И наконец, обычная эволюция необратима, нельзя ожидать, что, допустим, развитие

человека пойдёт однажды в обратном направлении и приведёт со временем к существу, от которого он когда-то произошёл. Эволюция же «внешних органов» в принципе может

оказаться обратимой – для этого нужно, чтобы произошёл полный разрыв культурныхсвязей между поколениями. Будем надеяться, что разум человека этого не допустит.

ПОНИМАНИЕ ПО АНАЛОГИИ

Итак, рассуждение по аналогии, порождающее новые идеи и решения, является переносом, продолжением сходства. Понятия, допущения, формально-математические структуры и т.п. из той области, где уже была продемонстрирована успешность их

применения, переносятся в другую область, являющуюся для исследователя центром его проблемной ситуации. В основе переноса лежит предположение о сходстве, разумеется,

неполном, между двумя областями. Первоначальная ситуация выступает в качестве того образца, под который подгоняется новаяситуация.

Аналогия – мощный генератор новых идей, гипотез, предположений. Причём важно, что аналогии создают для науки не просто запас идей, но арсенал решений, точнее, их полуфабрикатов. Учёные вовсе не склонны, как нередко считается, идти на риск ради самого

риска. Перенос идеи, уже апробированной в другой области, увеличивает их убеждённость в эффективности используемых методов и, значит, в возможности конечного успеха. Аналоговые переносы – твёрдая почва для контролируемого риска . С их помощью мобилизуются решения, уже доказавшие свою работоспособность, хотя и в другом контексте, и устанавливаются взаимосвязи между новыми идеями и тем, что уже считается

достоверным знанием. Новые идеи не возникают на пустом месте. Они – результат преобразования уже известного, и старый опыт служит для них определённым

подкреплением.

Иногда говорят, что применение аналогии ограничено, что новое знание – это как раз то знание, которое не имеет аналогии. История науки убеждает в обратном: самое

радикальное новшество обнаруживает некоторые неожиданные аналогии с уже имеющимися знаниями.

Аналогия является также мощным средством установления связи между отдалёнными областями и тем самым сближенияих.

Одно из наиболее важных понятий в биологии – гомология , т.е. сходство органов

животных и растений по основному плану строения. Это сходство объясняется общностью происхождения, параллельной генетической детерминацией или тем, что данные органы

являются завершением одного какого-то эволюционного ряда. Гомология – биологическая разновидностьаналогии.

Гомологичными являются, например, грудной плавник у рыб, крыло у птиц и передняя

конечность у млекопитающих. Все эти органы возникли в процессе развития, начавшегося с простойпятилучевой (пятипалой)структуры.

Лошади, коровы, овцы, свиньи, жирафы входят в группу копытных животных. О них можно сказать, что они «ходят на цыпочках», их копыта гомологичны ногтям и когтям млекопитающих других групп и имеют тот же химический состав. У копытных сустав на

передней ноге гомологичен запястью, а на задней – голеностопному суставу. Главный палец передней ноги непарнокопытных, например, лошади, соответствует среднему пальцу, а

второй и четвёртый превратились в рудименты, не достающие до земли. На передних же ногах парнокопытных, например, коровы, оставшиеся пальцы соответствуют нашему среднему и безымянному. «Как легко заметить, – пишут П. и Дж.Медавар, – изучение

гомологии вносит порядок и смысл в то, что иначе выглядело бы огромной беспорядочной грудой зоологической информации».

Аналогия часто используется для облегчения понимания . Особенно хороши для этой цели рассуждения по аналогии, уподобляющие абстрактные, недоступные наблюдению объекты каким-то конкретным вещам, тому, что можно увидеть, услышать, потрогать.

Конкретизация отвлечённой идеи, представление её в образной, наглядной форме нередко даёт больше для схватывания этой идеи, чем длинное, основательное, но столь же

абстрактное её разъяснение. Разумеется, далеко не всякую абстракцию можно уподобить чему-то конкретному. Кроме того, такое уподобление значительно упрощает и даже искажает существо дела. И тем не менее удачно подобранный образ очень многое значит для

облегчения понимания. Важно только, чтобы он ограничивался своей вспомогательной, служебной ролью и не уводил в сторону от разъясняемого им объекта.

Когда в 20-е годы этого века была выдвинута гипотеза, что атомное ядро состоит лишь из протонов и нейтронов, многие пришли в недоумение: как можно утверж дать, что в ядрах нет электронов, если все видят, что они вылетают из ядер? В. Гейзенберг, одним из первых

выдвинувший эту гипотезу, вспоминал, как однажды он пытался объяснить свою теорию группе коллег. Ожесточённый спор завязался прямо в университетском кафе, которое было

расположено рядом с бассейном. Исчерпав все абстрактные физические доводы, Гейзенберг призвал на помощь более наглядные представления. «Посмотрите в окно!– позвал он

коллег. – Вы видите, как в помещение бассейна входят люди. Они одеты. Но неужели вы думаете, что и в бассейне они плавают в пальто? Откуда же берётся такая уверенность, что из ядра выходят точно такие же частицы,что были внутри?»

Это – неглубокая аналогия, но и онаоказалась в какой-то мере небесполезной. Рассуждения по аналогии особенно важны, когда речь идёт об объектах, недоступных

прямому изучению.

Долгое время, пока Луна и планеты Солнечной системы не стали исследоваться с помощью космических аппаратов, о возможности жизни на этих небесных телах рассуждали

только по аналогии. Например, сторонники гипотезы о существовании на Марсе растительности искали на Земле места, хотя бы отдалённо напоминающие по климатическим

условиям поверхность Марса. Найдя высоко в горах примитивные растения, они оценивали это как аргумент в пользу своей гипотезы.

Современные рассуждения о возможности существования разумных цивилизаций на

каких-то планетахза пределами Солнечной системы также строятся по аналогии. Представление о роли умозаключений по аналогии в науке было бы, конечно,

неполнымбез упоминания о моделях и моделировании.

Аналогия является неотъемлемым структурным компонентом любой формы научного

моделирования . Модель – это «представитель» или «заместитель» оригинала в познании или практике . Когда невозможно изучать оригинал, строят его модель, исследуют её и затем полученные результаты переносят на оригинал. Возможность такого переноса основана на

том, что модель в определённом смысле «повторяет» оригинал, отображает какие-то его свойства.

Например, для того чтобы изучить аэродинамику нового самолёта, делают небольшую

его модель и продувают её в аэродинамической трубе. Результаты продувок переносят затем на самолёт.

Моделироваться могут самые разнообразные объекты, живые и неживые системы, инженерные устройства, физические, химические, биологические и социальные процессы. Сами модели также могут быть очень разными. Предметные модели воспроизводят

определённые геометрические, физические или функциональные характеристики оригинала. Знаковые модели – это схемы, чертежи, формулы. Важным видом такихмоделей являются

математические модели, представляющие собой системы формул.

Модель и оригинал сходны в каких-то однихотношенияхи различны в других. Модель упрощает в каких-то аспектах оригинал, не воспроизводит всех тех свойств, которые

присущи ему. Она имеет к тому же свои собственные свойства, отсутствующие у оригинала. Поэтому распространение на оригинал знания, полученного при исследовании модели,

требует осторожности, как, впрочем, и в случае всякого рассуждения поаналогии.

ТИПИЧНЫЕ ОШИБКИ

До сих пор речь шла по преимуществу о том, к каким интересным и плодотворным

заключениям можно прийти, используя умозаключение по аналогии. Но аналогия может иногда быть заведомо поверхностной, вести кошибочномувыводу, а то и вообще заводить в тупик. Многие бытующие до сих пор предрассудки, вроде веры в приметы или гадания,

опираютсянаошибочные аналогии.

Нужно помнить поэтому не только о полезных применениях аналогии, но и о тех

случаях, когда она ведёт к недоразумениям ипрямым ошибкам.

Наиболее часто встречающиеся неверные аналогии, пожалуй, те, в которых что-то сравнивается с человеком . Популярность подобных аналогий объясняется, наверное, тем,

что человек очень многогранен и уподоблять ему можно многое. Вместе с тем человек кажется настолько простым, что все о нем известнобудто бы каждому.

Древние философы, последователи Пифагора, занимавшиеся астрономией, отказывались допустить беспорядок в мире планет и признать, что они движутся иногда

быстрее, иногда медленнее, а иногда и вовсе остаются неподвижными. Ведь никто не потерпел бы такой «суетливости» в движениях солидного человека. Поэтому она нетерпима и в движениях планет. Правда, житейские обстоятельства часто заставляют людей двигаться

то быстрее, то медленнее, но в сфере небесныхтел «обстоятельствам» нет места.

Как сказал по этому поводу с иронией Цицерон, «предполагать, что звезды должны

соблюдать в походке и внешности те правила приличия, которые предписывали самим себе длиннобородые философы, – это значило искать доказательство по аналогии в очень уж далёкой области».

Наивно и опрометчиво уподоблять без разбора все, что подворачивается под руку, человеку, его биологическим или социальным особенностям. Человек – очень своеобразный

и очень сложный объект. Сопоставлять что-то с ним без глубокого размышления и анализа – значит провестиошибочную параллель.

Уподобление человеку, наделение присущими ему психическими свойствами

предметов и явлений неживой природы, небесныхтел, животных, мифических существ и т.д. получило название антропоморфизма . Истолкование окружающего мира по аналогии с

человеком было широко распространено на ранних ступенях развития общества. Антропоморфизм характерен для всякого религиозного мировоззрения, переносящего облик и свойствачеловека на вымышленные предметы,вроде чертей, домовых и т.п.

Антропофорны в известной мере многие образы в искусстве, особенно в поэзии. Иногда и в науке употребляются антропоморфные понятия: в кибернетике говорят,

например, что машина «запоминает», «решает задачу» и т.п. Но как в искусстве, так и в науке уподобление человеку не понимается буквально. В искусстве оно связано с требованием высокой эмоциональной выразительности, в науке – с нежеланием отходить от

обычного употребления слов и усложнять без необходимости свой язык.

Характерный для современности интерес к человеку сместил акценты. Человек

предстал как уникальное по своей сложности существо двойственной природы, социальное и биологическое одновременно. Попытки истолковать и понять что-то по аналогии сним стали встречаться гораздо реже. Но зато возникла тенденция истолковывать самого человека по

аналогии с какими-то другими объектами и прежде всего – с другими живыми существами. Такие аналогии допустимы и иногда полезны. Но они требуют особ ого внимания, поскольку

при сравнении человека с чем-то иным всегда есть риск чрезмерного, неоправданного упрощения иумаления его своеобразияинеповторимости.

Многие поверхностные аналогии порождаются уподоблением всего, что придётся, числам и отношениям между ними.

Распространённость такого рода аналогий связана скорее всего с ощущением особой

сложности и особого положения идеального мира чисел. В нем, как кажется, царит некая таинственная специфическая гармония, слабым отблеском которой являются отношения вещей в обычном мире. Одно время даже говорили о «мистике чисел» и её влиянии на ход

реальных событий. Так, поэт В.Хлебников, сопоставляя даты знаменательных событий, происшедшихв прошлом, пытался вывести закон, позволяющий предсказывать точное время

наступлениябудущих великих событий.

Никакой особой таинственности – и тем более мистики – в мире чисел, конечно, нет. Он всего лишь своеобразное отражение реального мира, и не более. Обращаться к числу как

к какому-то специфическому, избранному объекту разного рода уподоблений нет особых оснований.

Сейчас это достаточно ясно, но в прошлом «мистика чисел» завораживала даже крупные умы.

Среди самыхповерхностныханалогий нужно специально выделить те, которые лежат в основе всякого рода гаданий, предсказаний, прорицаний и т.п. Эти аналогии не только не дают никакого нового знания, но, напротив, уводят с путей, ведущих к нему, предлагают

взамен него слепую, лишённую реальных оснований веру.

Гадание и прорицание – это всегда рассуждение по аналогии. Но рассуждение