Политическое многообразие в условиях современной модернизации россии к.В. Старостенко

В статье проанализирован генезис и теоретико-методологические аспекты модернизации; выде­лена сущность и специфика моделей ее функционирования в условиях политического многообразия, охарактеризованы особенности развития процессов современной модернизации России; обоснована необходимость объективного научного подхода к критериям и принципам кумулятивного развития многополярного мира.

Ключевые слова: политическое многообразие, модернизация, процесс, угроза, культура.

Ведущее место среди правовых норм, регулирующих конституционный строй в период развития федеративных отношений и становления новой российской государст­венности, принадлежит нормам Конституции Российской Федерации. Это обусловлено тем, что Конституция наделена высшей юри­дической силой и является фундаментом те­кущего законодательства. Нормы закрепляют главные основы государства, перспективы его развития, в них находит выражение его гуманная сущность. Конституция Россий­ской Федерации, принятая в 1993 г., создала основу для формирования новых политиче­ских отношений в обществе и закрепила де­мократический характер государства. В каче­стве главных устоев выступают основы кон­ституционного строя - основные принципы, одним из основополагающих является прин­цип политического многообразия, закреп­ленный в ст. 13 Конституции РФ, и который, по мнению автора, призван обогатить поли­тическую жизнь страны, дать возможность гражданину самостоятельно выбирать систе­му взглядов и представлений и следовать ей.

Раскрывая сущность конституционно­правового принципа политического много­образия, отметим, что он, как и другие прин­ципы политико-правовых отношений, обу­словлен определенным типом общественных связей, которым присущи многопартийность; легальная оппозиция государственной вла­сти; регулярные общенародные свободные выборы органов государственной власти и местного самоуправления; комплекс прав и свобод граждан, позволяющий им участво­вать в общественно-политической жизни; правовые формы взаимодействия субъектов политических отношений и др. Все это в той или иной степени способствует реализации народовластия в стране, вовлечению в поли­тическую деятельность новых групп населе­ния, формированию легальной политической оппозиции, развитию многопартийной сис­темы.

Политическое многообразие, в первую очередь, характеризует наличие различных направлений в практической политической деятельности: к примеру, агитации «за» или «против» определенных общественных объ­единений, их программ, законопроектов го­сударственной и местной власти, за то или иное решение вопросов, выносимых на ре­ферендумы, и т. д. С позиции конституцио­нализма принцип политического многообра­зия необходимо рассматривать в качестве совокупности основных начал, отправных идей, отражающих одноименное демократи­ческое устройство политических отношений и определяющих сущность и содержание их нормативно-правового регулирования. Прин­ципиально важным для интерпретирования принципа политического многообразия явля­ется то, что, с одной стороны, он предстает в качестве идейной основы принципов права; с другой - как «передаточное» звено между

системой политических отношений и систе­мой нормативно-правового регулирования.

Говоря о сущности понятия «политиче­ское многообразие», мы обращаем внимание на принципиально важный момент: перевод объективных требований демократических политических отношений в нормативно­правовую сферу. На уровне государственно­го устройства это непрерывный диалог меж­ду общим волеизъявлением, создающим и поддерживающим национальные структуры власти, и частными мнениями, выражающи­ми этническое, культурное, религиозное, по­литическое многообразие общества.

Трансформационные процессы, начав­шиеся в России после распада СССР, ученые именуют модернизацией, как правило, «за­паздывающей» или «догоняющей», которая стала ответом властвующей элиты на качест­венные экономические и политические трансформации в Европе, потенциально та­ившие в себе угрозы геостратегического ха­рактера. Предполагается, что Российская Фе­дерация должна двигаться в том же направ­лении по пути преобразований в праве, эко­номике, политике, культуре и социальной жизни, что и западные страны.

Однако при этом забывается тот факт, что Россия во многих аспектах своей жизне­деятельности отличается от территориально компактных, структурно и функционально развитых обществ Запада. Западное граждан­ское сознание и гражданское общество фор­мировались на основе традиций, которых в России никогда не было ни при самодержа­вии, ни в советское время, ни в период ко­ренных преобразований общества. Так, в США традиционно в большей степени опа­саются концентрации власти, нежели беспо­рядка. По-видимому, поэтому американцы живут в системе, где центральным звеном выступает индивид. В России, наоборот, ис­торически в центре социальной системы стояла община, а в советское время - трудо­вой коллектив, в связи с этим в нашем госу­дарстве испокон веков формируется коллек­тивистское сознание, которое противостоит индивидуализму.

Необходимо отметить, что новый век диктует новые, более высокие требования к базисным функциям общества, его целям, к методологии решения правовых проблем. По­этому, наверное, не случайно, еще в 70-х гг.

XX в. в западной юридической антропологии возникла концепция правового плюрализма. Привлекательность этой концепции, по мне­нию В.О. Бобровникова, объясняется разоча­рованием европейских ученых в приоритете ценностей современной западной цивилиза­ции и все более растущим интересом к изу­чению бывших колониальных и социалисти­ческих обществ, ранее считавшихся «тради­ционными» и «отставшими» в своем разви­тии [1].

Выявленные нами в ходе исследования и другими учеными издержки в изучении и толковании трансформационных процессов, можно квалифицировать как неполноту зна­ний для понимания общих объективных за­кономерностей модернизационного процес­са; достаточно незрелые объяснения социе- тальной и культурной динамики мирового сообщества, состояния и тенденций деваль­вации ценностных ориентаций населения; полное или частичное игнорирование факта вступления человечества в новый историче­ский период. Все это в совокупности не по­зволяет осмыслить и глубоко осознать про­исходящие модернизационные процессы, определить будущий облик и место России в мировом устройстве.

Отметим, что изначально понятие «мо­дернизация» в научной литературе и публи­цистике использовалось для описания фун­даментальных изменений, которые произош­ли в западноевропейских обществах на про­тяжении XIX - начала XX вв., и, прежде все­го, в связи с индустриализацией, секуляриза­цией, демократизацией и развитием граждан­ского общества. Сегодня в теоретическом арсенале современной науки модернизация занимает одно из центральных мест. Поэтому интерпретация данного понятия осуществля­ется достаточно свободно. Наиболее часто встречается определение модернизации как общей теории социального развития, выте­кающей из эволюционной и структурно­функционалистской теорий общества. Клас­сики социально-гуманитарного знания, ис­следуя механизм модернизации, особо выде­ляли сопутствующие ей аспекты и последст­вия: усиление классовой борьбы (К. Маркс) [2]; рационализацию социально-политических связей (М. Вебер) [3]; дезинтеграцию обще­ственной морали (Э. Дюркгейм) [4]; ухудше­ние отношений на микро-социальном уровне (Ф. Теннис) [5]. Иногда модернизация толку­ется в узком смысле: отождествляется с инду­стриализацией, с внедрением новой техники и технологий, утверждением капиталистическо­го типа хозяйства. Такое толкование, с нашей точки зрения, связано лишь с одним из изме­рений процесса модернизации - технико­экономическим .

Всплеск интереса к политической мо- дернизационной концепции произошел после Второй мировой войны. Он был вызван не только бурно развивающейся научно­технической революцией, но и постановкой задачи политического выбора из двух аль­тернативных вариантов будущего развития стран Азии, Африки и Латинской Америки - капиталистическая модернизация (по сути, повторение пути развития западных индуст­риально развитых стран) либо социалистиче­ская. В восточноевропейских государствах с крушением коммунистических режимов в конце XX в. началась посткоммунистическая модернизация, или вестернизация, т. е. пере­устройство политической системы общества, его экономики и социальной структуры, всего образа жизни народов по западному образцу.

В начале 1950 г. были сформулированы положения, основанные на так называемых «классических, или ранних теориях», кото­рые строились на обобщении опыта атланти­ческой цивилизации, сформированной на узко экономических и технократических представлениях. В связи с этим позитивно оценивались лишь те изменения в обществе и культуре, которые способствовали или, по крайней мере, не препятствовали экономиче­скому росту и техническому прогрессу, имеющим место в ныне развитых странах Запада. Между тем, страны Юго-Восточной Азии, сделавшие акцент на традиционных для данных обществ установках и поведен­ческих стереотипах, быстро достигли значи­тельных экономических успехов без воспро­изведения всех элементов модели западной модернизации. Что, в принципе, не повлияло на ход демократического обустройства, ста­новление инновационных политических от­ношений, нормативно-правовое регулирова­ние социально-экономических связей этих государств.

В тоже время, во-первых, получил под­тверждение центральный тезис о том, что достижение важнейших сугубо экономиче­ских целей модернизации определяется, в первую очередь, уровнем оптимизации внут­ренних ресурсов, невозможной без активной поддержки извне и ускоренного продвиже­ния по пути политических реформ, в частно­сти, демократизации общества и обществен­ной жизни.

Во-вторых, было на практике доказано, что даже в условиях растущей взаимозави­симости государств и континентов мира в быстро модернизирующихся обществах «вестернизация культуры» (преобразования в системах установок и ориентаций под влия­нием политических и экономических ре­форм) происходит преимущественно в более медленном темпе, нежели перемены в эко­номике и политической жизни. Кроме того, этот процесс, как мы установили в процессе анализа, осуществляется в форме ассимиля­ции части культурных и идеологических ценностей, характерных для атлантической цивилизации, а не путем замещения или вы­теснения традиционных базисных нацио­нальных ценностей.

Исходя из данных обстоятельств, вполне правомерно предположить о наличии детер­минированности между уровнем экономиче­ского развития страны и социально-культур­ными нравами населения, его ценностными установками, определяющими мировосприя­тие различных поколений, и, прежде всего, характер представлений о социетальных це­лях и задачах на будущее. Факты, доказы­вающие существование такой причинно­следственной зависимости, представлены в работах С. Липсета и Р. Инглехарта. Так, американский социолог и политолог С. Лип- сет обосновал, что стабильность демократии напрямую зависима от высокого уровня эко­номического развития страны, убеждающего широкие слои населения в том, что сущест­вующие политические инструменты функ­ционируют наилучшим образом [6].

В свою очередь, Р. Инглехарт доказал, что связь различий в ценностных ориентаци­ях возрастных когорт в странах Запада ап­риори обусловлена ростом благосостояния и экзистенциальной защищенностью индиви­дов [7].

Наиболее существенны для оптимизации политического многообразия выводы ученых

о том, что модернизация создает общество, в котором нет единства по вопросам морали и нравственности, характерного для традици­онного общества. На этом основании строят­ся предположения об упадке общечеловече­ской морали в современную эпоху, бази­рующейся на гедонизме, потребительстве, нарциссизме. Возрастание роли «эго» лично­сти в ее самореализации сторонниками дан­ной концепции модернизации трактуется как угроза для нравственных устоев общества в целом, ведущая к эгоизму, эгоцентризму, в конечном итоге, к расчетливости и гиперин­дивидуализму. Неприятие вестернизации ос­новано не столько на рациональных аргумен­тах и одностороннем понимании стратегиче­ских тенденций развития человечества, сколько на эмоциях, стереотипах, фобиях, боязни утраты национально-культурной и политической идентичности.

Некоторые исследователи полагают, что объединяющей идеей современной модерни­зации может стать евразийская концепция (П.Н. Савицкий [8] , Н.С. Трубецкой [9]) или концепция полицентризма типов культур (Н.Я. Данилевский [10]). Культурно-духов­ная сущность евразийства корреспондирует с политическим многообразием и поликонфес- сиональностью, хотя здесь прослеживается ярко выраженная православная доминанта. По мнению сторонников евразийства, рус­ская культура имеет свою духовность, благо­родство и человеческое достоинство. Именно они лежат в основе евразийского принципа развития, предполагающего наличие идеоло­гии свободного человека, реализующего свои способности во всех сферах индивидуально­го и общественного бытия.

Несмотря на то, что модернизационное развитие осуществляется по различным на­правлениям общественной жизни, однако технологически все это взаимообусловлено. Опыт истории свидетельствует о том, что в ходе политической модернизации общества независимо от ее динамики, модернизацион- ные процессы эволюционизируют, как пра­вило, не синхронно и не параллельно, вслед­ствие чего возникают серьезные социальные напряжения и конфликты. Это происходит в тех случаях, когда при ускоренном развитии на одном из направлений модернизации (из­менение характера экономических отноше­ний) необходимые перемены на других из­мерениях (политическая многосубъектность) задерживаются или откладываются на более поздний срок властными структурами.

Например, в России, по мнению ряда ис­следователей, помимо трансконтиненталь­ных размеров страны на траекторию полити­ческой модернизации постоянно влияют та­кие факторы как устойчивость доиндустри- альной системы стратификации общества и олицетворяющих ее социальные институцио­нальные связи (прежде всего, крепостное пра­во). Определенное воздействие оказывает «стационарность» политических структур патримониального государства, их моноцен- трический характер; доминирование патриар­хально-коллективистских ориентаций обще­ственного сознания и мотиваций социальной активности; слабая выраженность секуляри- стских ценностей в политической культуре.

Поэтому формирование атрибутов новой российской государственности, таких как: легитимная власть с четким разделением полномочий между ее действительно незави­симыми ветвями; разработанная правовая база; эффективное взаимодействие «центра» и регионов; стабильная финансовая и налого­вая политика; соответствующая новым усло­виям армия - пока еще остается незавершен­ным. Причинами данного положения является то, что до последнего времени российское общество (как и советское) в значительной мере объединялось не столько изнутри, сколько извне, то есть усилиями государства «сверху». Любые, более или менее значитель­ные проявления самостоятельности общества, его автономности по отношению к государст­ву энергично подавлялись последним.

Подобное положение во многом объяс­няется цивилизационной особенностью Рос­сии - ее промежуточным положением между Европой и Азией, Востоком и Западом. В условиях культурного, национального и конфессионального многообразия характер­ной чертой российского развития стало тра­диционно сильное государство, опирающееся не на групповые интересы и ценности, а на единый цивилизационный проект. Выражен­ная в нем объединяющая идея всегда играла мобилизующую роль, позволяла сохранять социокультурное равновесие и стабильность в обществе, граждане которого осознавали себя как единое целое.

Сегодня в России уже не стоит вопрос о том, быть или не быть политической модер­низации. Проблема заключается в том, какую форму она примет и какие условия необхо­димы для ее развития. Одна из сущностных характеристик процессов политической мо­дернизации состоит в модернизации полити­ческой системы. Применительно к политиче­скому развитию современной России это оз­начает утверждение парламентаризма и пре­зидентской демократии, обновление всей политической структуры государства, что, в свою очередь, предполагает изменения в раз­личных сферах человеческой жизнедеятель­ности:

• в социальной области - разделение функциональных ролей между индивидами и освобождением от «личной зависимости»;

• в экономической - применение но­вейших технологий;

• в политической - установление плю­ралистической демократии, развитие осоз­нанных интересов различных общественных групп;

• в духовной - дифференциация куль­турных систем и ценностных ориентаций, секуляризация образования и формирование коммуникационных систем.

Действительно, если характеризовать политическую систему в институциональном аспекте, то ее можно представить в виде со­вокупности государственных и негосударст­венных институтов и норм, в рамках которых осуществляется политическая жизнь того или иного общества, где ведущая роль при­надлежит государству. Исходя из этого, по­литическую систему можно считать дейст­венным механизмом формирования и функ­ционирования институтов власти в обществе, имеющем непосредственное влияние на рас­пределение ресурсов и ценностей.

Однако следует не забывать, что полити­ческое многообразие возможных путей даль­нейшего развития нашего общества не может отвергнуть того очевидного факта, что демо­кратический политический режим является наиболее рациональной базовой моделью для индустриальных и постиндустриальных об­ществ. Именно он в наибольшей степени от­вечает потребностям человека в самостоя­тельности, самоуправлении и самовыраже­нии. Более того, демократическое устройство общества создает наиболее благоприятные условия для экономического развития, рас­цвета науки и культуры, роста благосостоя­ния граждан. Историческая реальность пока­зала пагубность для народов тоталитаризма, насильственного подчинения граждан, ис­пользования ресурсов страны для любой, пусть даже великой мобилизующей идеи.

Исследование и оптимизирование про­блемы прохождения обществами одних и тех же стадий в своем технологическом развитии еще не свидетельствует о том, что все госу­дарства должны пройти один и тот же исто­рический путь эволюции, сопровождаемый одинаковыми цивилизационными последст­виями. Политическая социализация интерио- ризирует определенные ценности, установки и позиции в отношении политической систе­мы. Однако для общей эффективности в лю­бой сфере политики необходимо наличие трех качеств: умения своевременно прини­мать решения; способности обеспечивать позитивный результат; успешно достигать на практике того, что разработано в программе действий. Тщательное рассмотрение этих ролевых функций в современных модерниза- ционных процессах выявляет всю сложность проблемы с точки зрения политического многообразия.

Согласно С. Биру, в современный период политическая структура государства основа­на на поддержке и участии; структура власти носит корпоративный и технократический характер; политика является коллективист­ской в экономической и социальной сферах. Эти черты сформировались благодаря тому, что в ходе своего развития государство про­шло три этапа - аристократический, либе­рально-демократический, коллективистский [11]. Современные субпроцессы модерниза­ции, с точки зрения Д. Аптера, основываются на инновациях, которые инициируются кон­кретными ролевыми функциями субъектов общественных отношений; обусловливают деятельность институтов, дающих общест­венно важную информацию; создают пред­посылки для целенаправленной деятельности средств массовой информации и массовой коммуникации, позволяющих народу осоз­нать процесс модернизации даже при отсут­ствии соответствующих факторов [11, с. 53].

Рассматривая политическую модерниза­цию как многомерный процесс перехода от традиционного к современному обществу, который охватывает все стороны обществен­ной жизни, мы характеризуем модернизиро­ванное общество как органическое единство гражданского общества, правового демокра­тического государства, рыночной экономики.

Анализируя современные модернизаци- онные процессы, происходящие в России, мы отмечаем, что на их протекание влияют сле­дующие факторы:

• высокая степень зависимости от глу­бинных исторических традиций, порождае­мых нередко выходящим за грань социаль­ной целесообразности приматом государст­венного начала в отношениях: личность - общество - государство;

• хроническая, перманентная несба­лансированность составляющих общество социальных и политических сил;

• обоюдная неуступчивость и марги- нальность ведущих борьбу «верхов» и «ни­зов», власти и оппозиции;

• высокая степень персонифицирован­ное™ политики, особая роль в ней харизмы лидера, а отсюда и непомерно высокая зави­симость хода общественного развития от его личных (как позитивных, так и негативных) качеств;

• историческое нетерпение влиятель­ных политических сил, их склонность в тех или иных ситуациях решать проблемы «це­ликом и сразу», нередко забывая многое из накопленного ранее опыта;

• резкая смена циклов и ритмов поли­тического процесса, вызываемая внешне не­ожиданными перепадами социального тонуса широких слоев общества от глубокой апатии в обстановке, когда необходимо подтолкнуть «верхи» к своевременным реформам или из­менению пагубного политического курса, к безоглядной решимости, пассионарности в пору социального взрыва со столь же резким возвратом к исходному состоянию.

В заключение необходимо отметить, что поиск путей нынешними политиками (и вла­сти, и оппозиции) вывода российского госу­дарства на устойчивую траекторию полити­ческой модернизации ставит общество перед необходимостью поиска парадигмы, вклю­чающей в себя стратегию социально-полити­ческого и экономического развития. Такая стратегия могла бы осуществляться по сле­дующим взаимообусловленным направлени­ям: во-первых, интеграции неоднородной социально-экономической и национально­этнической структуры общества; во-вторых.

экономического роста и ориентации на по­вышение жизненного уровня малоимущих слоев населения, на предупреждение и амор­тизацию возникающих в процессе модерни­зации социально-политических конфликтов; в-третьих, утверждении политической демо­кратии в государстве и обществе.

Опыт Запада показывает, что основным итогом политической модернизации явилось, с одной стороны, расширение социальной опоры государственной власти, повышение маневроспособности, гибкости политической системы и ее социально-политической ста­бильности; с другой стороны, усвоение гра­жданским обществом норм демократии, раз­витие секулярных элементов в культуре, на­растающие процессы восходящей социаль­ной мобильности. Однако, при этом, нами установлено, что важным элементом, спо­собным эффективно оптимизировать процесс модернизации, может стать реализация принципа политического многообразия, за­крепленного в Конституции Российской Фе­дерации. Как явление общественной жизни политическое многообразие реализуется в виде поливариантной возможности выбора путей развития властных отношений в мас­штабах государства.

Политическое многообразие, являясь следствием функционирования системы оп­ределенных общественных отношений, вме­сте с тем, не сливается с ними, приобретая относительную самостоятельность. Соответ­ствующее состояние общества находит свое проявление в традиционных сферах, по кото­рым судят об интенсивности его развития - экономика, право, политика, культура, - прежде всего, их ориентации на человека и его проблемы. Степень взаимодействия пра­вового принципа политического многообра­зия с самыми различными сторонами исто­рического развития общества (экономикой, правом, политикой, моралью, культурой, другими существенными и структурными элементами) предопределяет юридическую систему государства [12].

Именно политический плюрализм, по нашему мнению, является показателем силы государства, развития в нем как принципов гуманизма, так и развития субъектов соци­ального управления в виде политических партий и общественно-политических движе­ний, сформировавшихся на основе их норма­тивно-правового равенства. В этом случае политическое многообразие становится не­отъемлемым качественным признаком про­грессивно развивающейся политической сис­темы и политической модернизации россий­ского общества.

1. Бобровников В.О. Теория и практика правово­го плюрализма для Северного Кавказа XIX- XX вв. Режим доступа: http://www.jurant.ru /ru/books/law_and_life/bobrovn.htm. Загл. с эк­рана.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 355, 437-438.

3. Вебер М. О буржуазной демократии в России // Социс. 1992. № 3. С. 130-134.

4. Дюркгейм Э. Самоубийство. М., 1994.

5. Теннис Ф. Эволюция социального вопроса. СПб., 1903.

6. Липсет С. Американская демократия в срав­нительной перспективе // Сравнительная со­циология. Избранные переводы. М., 1995.

7. Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, 1990.

8. Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997.

9. Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. М., 1995.

10. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славян­ского мира к германо-романскому. М., 1991.

11. Технологии политической власти: зарубеж­ной и отечественной // Т 38 дайджест /

2. М. Иванов, В.Я. Матвиенко, В.И. Патру­шев, И.В. Молодых. Киев, 1994. С. 51.

12. Проскворякова Ю.А. Правовое регулирование реализации принципа политического много­образия в современном российском общест­ве: дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2004.

2. 19.

Поступила в редакцию 15.01.2008 г.

Starostenko K.V. Political variety in conditions of Russian modernization. In this article the genesis and theo­retical-methodological aspects of modernization have been analyzed; the essence and specific characters of its func­tioning in conditions of political variety have been marked out and the features of the processes of modernization in development of modern Russia have been characterized; the necessity of objective scientific approach to the criteria and principles of cumulative development of multipolarity of the world has been substantiated.

Key words: political multipolarity, modernization, process, threat, culture.