Ольков_С_Г_Аналитическая юриспруденция

(реализуют правовые нормы в формах соблюдения, исполнения и использования); множество Y={y1, y2, y3… ym} – неформальные личные оценки этих деяний субъектами, обеспечивающими законность. Тогда теоретически мы можем получить семь различных объемов решений:

Таблица №1. Знаки координат принимаемых решений в трехмерном оценочном пространстве.

Соответственно октант V расположен под октантом I, октант VI под октантом II, октант VII под октантом III, а октант VIII под октантом IV, что удобно представить в виде восьмиквартирного двухэтажного дома, где каждая квартира представляет собой соответствующую октанту.

В октанте I расположено пространство (объем) положительных относительно истинных решений, основанных на соответствующих положительных деяниях субъектов правовых отношений, соблюдающих законность и более или менее точных положительных неформальных оценках этих деяний уполномоченными субъектами правовых отношений, обеспечивающими законность. Абсолютно истинным будет только то решение, координата которого легла на плоскость абсолютной справедливости, когда значения переменных совпали: х=у=z. В таком случае субъект правоотношений достойно поощряется за

233

совершенное им благодеяние, а внутреннее убеждение оценщика (в данном случае лица, обеспечивающего законность) выраженное в неформальной оценке вполне совпадает с вынесенным им решением.

В октанте VII сосредоточен объем относительно истинных отрицательных решений, основанных на соответствующих отрицательных деяниях и более или менее точных отрицательных оценках этих деяний уполномоченными субъектами правовых отношений. Абсолютно истинными будут только те решения, координаты которых легли на плоскость абсолютной справедливости. В таком случае субъект правоотношений

обеспечивающего законность) выраженное в неформальной оценке вполне совпадает с вынесенным им решением.

Во II и VI октантах сосредоточен объем более или менее истинных отрицательных решений субъектов, обеспечивающих законность, по отрицательным деяниям субъектов, соблюдающих законность, например, о наказании за злодеяние, но при положительной оценке оценщиком оцениваемого им деяния. По сути дела, субъект, обеспечивающий законность, в данном конкретном случае вынес относительно верное решение вопреки своему реальному внутреннему неформальному убеждению. Например, судья выносит обвинительный приговор по делу о совершенном преступлении, хотя сам в глубине души считает

234

принятое решение ошибочным, несмотря на то, что оно соответствует «духу и букве закона».

Воктанте IV сосредоточен объем более или менее истинных положительных решений субъектов, обеспечивающих законность, по положительным деяниям субъектов, соблюдающих законность, отрицательно оцененным лицами, принимающими решение. По сути дела, субъекты, обеспечивающие законность, в данных конкретных случаях вынесли относительно верные решения вопреки своему реальному внутреннему неформальному убеждению.

Воктанте III сосредоточен объем строго ошибочных положительных решений субъектов, обеспечивающих законность, по отрицательным деяниям субъектов правовых отношений, соблюдающих законность, при отрицательной оценке этих деяний уполномоченными субъектами правовых отношений (субъектами, обеспечивающими законность). То есть в подобных случаях какието внешние факторы заставили лицо, принимающее решение, действовать не только вопреки собственному внутреннему неформальному убеждению, но и вопреки «букве и духу закона». По сути дела злодеяние было вознаграждено, а не наказано в нарушение закона и реального внутреннего неформального убеждения лица, принимавшего решение.

ВV октанте сосредоточен объем строго ошибочных отрицательных решений субъектов, обеспечивающих законность, по положительным деяниям субъектов правовых отношений, соблюдающих законность, положительно оцененным лицами,

235

принимающими решения. То есть в подобных случаях какие-то внешние факторы заставили лицо, принимающее решение, действовать не только вопреки собственному внутреннему неформальному убеждению, но и вопреки «букве и духу закона». По сути дела благодеяние было наказано, а не вознаграждено в нарушение закона, и реального внутреннего неформального убеждения лица, принимавшего решение.

В VIII октанте расположено пространство строго ошибочных отрицательных решений субъектов, обеспечивающих законность, по положительным деяниям субъектов, соблюдающих законность, при отрицательной оценке этих деяний лицами, принимающими решения. В данном случае лицо, принимающее решение, действовало в согласии со своим внутренним неформальным убеждением, но вопреки «букве и духу закона».

Очевидно, что природа соотношений деяний субъектов правовых отношений (Х), внутреннего неформального убеждения, выраженного в неофициальной оценке (Y), принимаемых официальных решений (Z) рождает многообразные комбинации, которые, впрочем, укладываются в 7 октант восьмиоктантового трехмерного пространства. Исследование соответствующих соотношений усиливает наши аналитические возможности (в частности, идет речь о введении новых понятий и классификаций), проливает свет на определенные закономерности и открывает новые возможности к предупреждению нежелательных комбинаций переменных Х,Y и Z.

236

§8. Функция свободы (функция свободы Олькова) и диагностика авторитарных, демократических и анархических политических режимов.

В своей работе «Новые афоризмы» в главе «К теории права и политики» известный немецкий философ Артур Шопенгауэр писал: «Устройство человеческого общества, подобно маятнику, колеблется постоянно между двумя крайностями или двумя противоположными бедствиями, а именно – деспотизмом и анархией. По мере удаления от одного из этих зол, общественное устройство приближается к другому. Может казаться поэтому, что благосостояние общества находится посередине этих крайностей. Ничуть! Дело в том, что деспотизм и анархия неодинаково опасны. Деспотизм менее опасен, потому что удары его направлены на возможности и обрушиваются лишь на отдельные личности; напротив, при анархии возможность и действительность не разделены друг от друга, и удары её падают на всех без разбора. Государственное устройство должно поэтому приближаться скорее к деспотии, чем к анархии; скажу даже более: в нем должна быть допущена некоторая возможность деспотизма»25. Создается впечатление, что известный философ предлагает несчастному человечеству остановить маятник политической жизни в какой-то точке деспотии и устойчиво его там удерживать.

«Не мудрствуя лукаво» Николай Бердяев в работе «Истоки и смысл русского коммунизма» по существу согласился с мнением Шопенгауэра: «Идеологически я отношусь отрицательно к советской власти. Эта власть, запятнавшая себя жестокостью и бесчеловечием, вся в крови, она держит народ в страшных тисках. Но в данную минуту это единственная власть, выполняющая хоть какую-нибудь защиту России от грозящих ей опасностей. Внезапное падение советской власти, без существования организованной

25 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Афоризмы и максимы. Новые афоризмы //Пер.с нем. Ю.Айхенвальд, Ф.Черниговец, Р.Кресин. – Мн.:Литература, 1998. С.1396.

237

силы, которая способна была бы прийти к власти не для контрреволюции, а для творческого развития, исходящего из социальных результатов революции, представляла бы даже опасность для России и грозила бы анархией»26. Так и хочется вслед этим суждениям прочесть стихи С.А.Есенина, удваивающие ошибку:

Ещё закон не отвердел, Страна шумит как непогода, Шагнула дерзко за предел, Нас отравившая свобода

В этом четверостишье27, написанном талантливым русским поэтом Сергеем Александровичем Есениным в 1924 году под впечатлением пост революционных событий в России, допущено сразу две серьезных ошибки. Хотя в ощущениях поэта улавливается глубинный смысл, «взгляд из далека» на теорию политических режимов, но, как и в случае с Шопенгауэром, здесь наличествует заметное искажение истины. Во-первых, как легко заметить Сергей Александрович на стороне «спасительного» авторитаризма. Вовторых, считает, будто свобода может отравить массы, и в прямом, и в переносном смысле – то есть, в данном случае – чем больше свободы – тем хуже. Вообще говоря, это не так, что я и попытаюсь доказать с математической точностью далее по тексту, а пока просто скажем - С.А.Есенин не улавливает той очевидной истины, что после революции или точнее в её процессе свобода не выросла, а упала. Просто она переместилась из области авторитарных политических режимов с высоким уровнем государственного принуждения, в область режимов анархических – с низким уровнем государственного принуждения и высоким уровнем общественного насилия.

Таким образом, в суждениях Шопенгауэра, Бердяева и Есенина налицо склонность к деспотии, и совершенное непонимание динамики свободы. Они, с одной стороны, предпочитают анархии авторитаризм, а, с другой,

26Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринтное воспроизведение издания YMKA-PRESS, 1955г. – М.: Наука, 1990. С.120.

27Поэма «Гуляй поле».

238

считают свободу ядом. Но зададимся вопросом, а превышает ли анархия авторитаризм по числу жертв? Анархия – это, по существу, общественное, как правило, плохо организованное насилие, в то время как авторитаризм – насилие государственное, высокоорганизованное. Совершенно неслучайно в ХХ столетии мы наблюдали чудовищные «эксперименты» гитлеровского, сталинского, полпотовского…типов, когда тоталитаризм пожирал огромные массы людей, а свобода безудержно катилась вниз. Именно поэтому, если и присутствует в динамике политических режимов асимметрия, то она не в пользу авторитаризма. Организованное государственное насилие, по меньшей мере, не менее опасно, нежели насилие общественное, не организованное или организованное в существенно меньших масштабах, что собственно и обозначается термином анархия.

Гипотеза А.Шопенгауэра «О маятниковом движении политического режима»28 нашла дальнейшее развитие в трудах выдающегося русского социолога Питирима Александровича Соркина, хотя он также не ввел переменных и трудно судить о том, что в действительности имелось ввиду: «Теоретические пределы, в рамках которых происходит флуктуация29, - от абсолютного тоталитаризма, когда правительственный контроль и регулирование данной группы распространяются на поведение всех её членов, ничего не оставляя им на выбор и не допуская никакого регулирования со стороны другой группы, до абсолютного laissez-faire, когда сама группа не регулирует ничего и регулятивные функции её правительства приближаются к нулю. Подобная ситуация – идеальная анархия – означает, что ни группа, ни её правительство фактически не существуют, тогда, как абсолютный тоталитаризм группы означает, что все её члены принадлежат только данной группе и никакой другой и что эта группа поглощает и контролирует их полностью, все их взаимоотношения и все аспекты поведения. В действительности группа абсолютно тоталитарного

28Шопенгауэр не ввел переменных, а, следовательно, на самом деле трудно судить, что он имел ввиду, какую зависимость или закономерность пытался установить.

29Колебание.

239

и абсолютно laissez-faire типа вряд ли когда-нибудь существовала. Но какието реальные социальные группы по своей системе социальных отношений были ближе к тоталитаризму, другие больше напоминали «либеральный» или «анархический» тип. Сказанное справедливо и применительно к одной и той же группе в разные периоды её существования. В какой-то период сеть её социальных взаимоотношений приближается к тоталитарному полюсу, и регулятивно-регламентарные функции её правительства расширяются и усиливаются. В другой – многие «фибры» сети отсеиваются, группа начинает приближаться к либеральному или анархическому типу, контроль и регулирование со стороны правительства уменьшается, а их экстенсивность сужается. Теперь либо правительство представляет членам группы «свободу» и «выбор» строить отношения по своему усмотрению, либо их регулирование переходит под контроль других социальных групп (от государства к церкви, от церкви – к школе и т.д.). Подобные «качания» между «тоталитаризмом» и «laissez-faire» можно назвать флуктуацией количественных аспектов сети социальных отношений. Если же сравнивать политическую систему одного и того же государства в разные периоды его существования, то сразу станет ясно, что она флуктуирует между тоталитаризмом и laissez-faire. Среди этих флуктуаций можно выделить два типа: долговременные и кратковременные, «спазматические» флуктуации. Первые происходят медленно и постепенно и длятся долго; вторые внезапны

ибыстротечны»30.

Всовременной теории государства и права, а также политологии под политическим режимом понимается некоторая совокупность средств и способов осуществления политической власти, и бытует мнение, что существуют два дискретных (точечных) типа политических режима: авторитарный (тоталитарный) и демократический, для которых вводятся

неколичественные, достаточно туманные характеристики. На самом деле

30 Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследования изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений/Пер. с англ., комментарии и статья В.В.Сапова. – СПб.: РХГИ, 2000. С.578-580.

240

число политических режимов бесконечно, поскольку связь между насилием и свободой устанавливается в виде непрерывной функции. Состояние политического режима меняется во времени и пространстве, флуктуирует и может быть выражено в достаточно точной количественной форме в любой заданный момент времени по принятой системе отсчета. Следовательно, реальный смысл имеют технологии измерения уровня политической, экономической и любой другой свободы; теоретическое обоснование и экспериментальное подтверждение возможности построения математических моделей различных видов политических режимов, определение ряда макропараметров социально-политических систем (свобода, государственное принуждение, общественное насилие) и установление количественной связи между ними в виде вероятностно-статистических законов, а также объяснение деформаций политических систем, выявление парадоксов свободы, диагностика состояния политического режима в любой стране в заданный период времени и т.п. Определение политического режима, как средств и способов осуществления политической власти – детский лепет, поскольку во всех странах мира они одни и те же. Нельзя будет говорить ни о демократии, ни об авторитаризме и ни о чем другом.

В моей теории выводится уравнение состояния политического режима, связанное с тремя макропараметрами: 1) уровнем свободы (можно представить в кардиналистском (количественном) или ординалистском (порядковом) виде; 2) уровнем государственного принуждения; 3) уровнем общественного насилия. В общем виде математическая зависимость между свободой и принуждением представляется обратной, однако, учитывая два больших вида насилия, часто противостоящих друг другу31, вполне оправданно доказывается существование, например, параболической (парабола второго порядка) зависимости между свободой и государственным принуждением. При этом мы не ограничиваемся общими рассуждениями, а создаем и используем инструменты для измерения уровня свободы, в

31 Они могут и «сотрудничать».

241

частности – коэффициент терпимости, с помощью которого по эмпирическим данным получается зависимость параболического вида, подтверждающая общетеоретические рассуждения и первичные математические модели. Так, установлена в строгой математической форме неизвестная ранее закономерность (уравнение состояния) свободы от различных форм принуждения с=bxkym, где с – свобода, х – государственное принуждение, у – общественное насилие (с, х, у – переменные), b, k и m – коэффициенты (параметры); теоретически обоснована и экспериментально проверена зависимость политической свободы от уровня государственного принуждения в виде параболы: с=а+bx+gx2, получен коэффициент терпимости, как один из методов диагностики политического режима: КТ=КП/КС, где КТ – коэффициент терпимости, КП – коэффициент зарегистрированной преступности на 100 тысяч населения, КС – число лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы на 100 тысяч населения; четко, в математической форме установлены границы областей различных политических режимов (авторитарных, демократических, анархических), показаны парадоксы свободы и деформации политических систем. Деформированная политическая система находится в напряженном состоянии, которое характеризуется специфической величиной – социальным напряжением: N = F/q, где N – социальное напряжение, F – модуль деформирующей силы (государственное принуждение или общественное насилие) или силы сопротивления (согласно третьему закону Ньютона), q - плотность населения. В определенных условиях состояния политических систем подчиняются закону похожему на закон Гука: N = Е×½e½, где e - относительное изменение состояния политической системы, Е в уравнении – это коэффициент регрессии, показывающий абсолютное изменение результирующего признака (N) при изменении факторного признака (e) на единицу измерения.

242