тия, касающегося бессмысленности многих долгосрочных прогнозов, Тетлок и его жена Барбара Меллерс принялись за изучение того, насколько хорошо люди справляются с предсказанием мировых событий на относительно короткий период – как правило, меньше года. Они обнаружили, что давать краткосрочные прогнозы трудно, но вполне возможно, и некоторые люди, названные Тетлоком и Меллерс суперпредсказателями, показывают лучшие результаты, чем другие, – включая работающих в разведке профессионалов. В принятых здесь терминах новые открытия совместимы с гипотезой о том, что чем дальше мы заглядываем в будущее, тем выше объективная неосведомленность. К суперпредсказателям мы вернемся в главе 21.

Беспомощные эксперты и немногим лучшие модели

Ранние исследования Тетлока продемонстрировали присущую людям абсолютную неспособность к долгосрочным политическим прогнозам. Если бы удалось найти хоть одного человека с настоящим магическим кристаллом, это полностью изменило бы сделанные выводы. Задача считается невыполнимой лишь после того, как многие заслуживающие доверия личности попробовали свои силы и потерпели неудачу. Ранее мы уже показали, что как механическая агрегация информации часто одерживает верх над человечески-

сается в глаза. Эффективность моделей не изменила картину довольно низкого предельного уровня прогнозируемости.

А что же искусственный интеллект? Как мы заметили, ИИ часто работает лучше простых моделей. Однако в большинстве случаев и его эффективность далека от идеальной. Рассмотрим, например, алгоритм прогнозирования при вынесении решений об освобождении под залог, обсужденный в главе 10. Мы видим, что при одном и том же количестве человек, которым отказано в освобождении, применение алгоритма может снизить уровень преступности до 24 %. Это впечатляющая победа над судьей-человеком, однако если бы алгоритм мог предсказать с идеальной точностью, какие из обвиняемых совершат преступление повторно, уровень преступности мог бы снизиться еще больше. Прогнозирование будущих преступлений в фильме «Особое мнение» неспроста всего лишь фантастика: в предсказании поведения человека немало объективной неосведомленности.

В другом исследовании под руководством Сендила Муллайнатана и Зияда Обермейера была смоделирована поста-

новка диагноза при инфаркте140. Если у пациента имеются симптомы инфаркта, медикам отделения «Скорой помощи» приходится решать, требуются ли ему дополнительные обследования. В принципе такие обследования нужны только в том случае, если риск достаточно высок: они не только дорогостоящи, но к тому же инвазивны и сами по себе рискованны. Поэтому, если нет особой опасности для пациента,

ждают выводы исследователей об излишней самоуверенности в прогнозах.

Засилье самоуверенности проливает новый свет на наши неформальные опросы экспертов, доверяющих своей интуиции. Мы заметили, что люди часто принимают субъективные ощущения своей правоты за признак достоверности прогнозов. Например, после того как вы в главе 9 просмотрели результаты тестирования Натали и Моники и сделали на их основе логичные выводы, не что иное, как внутренний голос нашептывал вам, что Натали более сильный кандидат. Однако если вы уверены в своем прогнозе, вы стали жертвой иллюзии достоверности: точность прогноза на основе данной вам информации довольно низка.

Люди, не сомневающиеся в своей способности достигать невероятно высокого уровня точности прогнозов, не просто излишне самоуверенны. Они к тому же не признают наличия в своих оценках шумовых помех и смещения. Мало того что ставят себя выше других смертных, так еще и верят в предсказуемость событий, которые фактически непредсказуемы, безоговорочно отрицая существование неопределенности! Придерживаясь терминологии этой книги, мы можем назвать их позицию отрицанием неведения.

Отрицание неведения дает ответ на загадку, которая ставила в тупик Мила и его последователей: почему их идею долгое время не принимали во внимание и почему эксперты продолжают полагаться на свою интуицию? Когда они при-

бой руководитель может спросить – а стоит ли игра свеч? Ответ прост: при решении таких важных задач, как под-

бор персонала, увеличение достоверности значит очень много. Те же самые руководители регулярно вносят значительные изменения в свои методы работы ради приобретения выгоды, пусть и не особо большой. Разумом они понимают, что успех никогда не гарантирован; максимально повысить шансы успеха – вот к чему они стремятся, принимая решения. К тому же они знают, что такое вероятность. Никто из них не купит лотерейный билет, который выиграет с вероятностью 59 %, если за ту же цену можно купить билет с вероятностью выигрыша 65 %.

Проблема в том, что «цена» в этой ситуации совсем иная. Интуитивные суждения идут в паре с вознаграждением, с

внутренним сигналом. Люди готовы доверять алгоритму142, который достигает очень высокого уровня точности, потому что он дает им чувство уверенности, равное или превосходящее то, что дала интуиция. Однако отказ от эмоционального вознаграждения – слишком высокая цена, если в качестве альтернативы предлагается некий механический процесс, к тому же не претендующий на высокую достоверность.

Это наблюдение имеет важные последствия для улучшения качества оценок. Несмотря на все доводы в пользу механических и основанных на алгоритмах методов и несмотря на рациональные подсчеты, которые ясно показывают важность поэтапного улучшения качества прогнозов, многие