Глава 6 Радикальный депрессивный

Ты рано умерла, Надежда сладкая моя!

Лишила Меня судьба от первых дней моих Веселой молодости.

Джакомо Леопарди «К Сильвии»

(перевод Николай Гумилёв)

Это весьма сильное определение было выбрано специально для того, чтобы указать на навязчивость и постоянство страдания, свойственного его природе.

Этот вид депрессии легче всего распознать, и, возможно, труднее всего лечить; он характеризуется генерализацией негативного мышления и, как обращают внимание большинство крупных авторов, изучавших эту тему, отличается своей продолжительностью во времени: обычно все люди, страдающие от этого типа депрессии, сообщают, что они всегда были такими.

Изучая их поведение, мы задаем себе вопрос: какие именно свойственные им повторяющиеся мысли заточили их в некий непроницаемый пузырь, из которого они не могут выбраться?

Чтобы прояснить и конкретизировать то, что мы ранее определили в общем как стиль мышления, мы можем сказать, что под этим термином подразумеваем результат взаимодействия между поведением, мышлением, ощущениями и отношениями. С помощью

Эта концепция природного дефицита может быть поляризована по

некоторым частным или общим признакам. Это подтверждает, что при депрессии может одновременно присутствовать обширный комплекс симптомов и мыслительных образов, которые не определяются настроением.

На когнитивном уровне мы обнаруживаем множество искаженных установок по отношению к себе, таких как низкая оценка собственных как интеллектуальных, так и эмоциональных способностей, негативные ожидания, самообвинение и жалость к себе. Мышление всегда включает идею об отсутствии, недостаточности и неспособности, которые, как показал жизненный опыт, являются непреодолимыми. Также характерны негативные ожидания и ригидный стиль мышления (Япко, 1989). Все это приводит к значительному дефициту мотивации.

Отсутствует спонтанное стремление к тем мелочам, которые украшают и вносят приятные моменты в повседневную жизнь; отсутствие интереса к тому, что другие делают с удовольствием; отсутствие способности испытывать удовольствие (ангедония) и иметь желания. Единственные желания, которые у него остаются, – это избегание и отказ.

Также нельзя недооценивать в симптоматике наличие большого списка симптомов, которые могут показаться в основном медицинскими; они часто могут казаться неспецифическими, и иногда на их основе сложно классифицировать точные синдромы; часто присутствует тревожное состояние; наблюдается корреляция с различными проявлениями на нейровегетативном уровне: от генерализованной тревожности, связанной с личностной тревожностью, до нарушений аппетита, характеризующихся отсутствием аппетита или иногда гиперфагией (увеличением аппетита, приводящим к потреблению большого количества пищи), и высокой утомляемости. При депрессии этого типа могут отмечаться нарушения сна, но они, по нашему мнению, не являются специфическим симптомом. Иногда они представляют собой явные

я невезучий. Мать-природа не снабдила меня необходимыми для

жизни инструментами, и потому я не могу делать то, что делают другие, я не способен на это и никогда ничего не добьюсь… То, что я не могу, на что я не способен, сделают другие». Их опыт невезения или неудачи, связанный с физиологией или взаимодействием в социуме, характеризуется уверенностью в том, что они всегда были такими, и их состояние не оставляет им никакой надежды на улучшение ситуации. Их повседневная жизнь характеризуется постоянными отказами из-за бессилия и смирением. Это состояние жертвы самого себя и природы, которая была к нему так скупа или несправедлива. Но жертва есть результат отказа. Поведение в первую очередь характеризуется именно отказом от действий и делегированием их другим, поскольку сами пациенты чувствуют себя неспособными из-за своих биологических, генетических или социальных дефектов. В этом и состоит их попытка решения. Убеждение, которое сам субъект часто не осознает, постоянно подтверждается негативным опытом и приобретает «силу, которой никогда не обладало». И факты это подтверждают. При таком состоянии эмоциональными коррелятами являются самообвинение, жалость и постоянные жалобы. В данном случае речь идет не о разрушенном «убеждении», расшатывающем равновесие человека, а об убеждении, постоянно подтверждаемом фактами: «Мой наполовину наполненный стакан всегда наполовину пуст!»

Этот тип определенно аномален по сравнению с другими именно потому, что мы имеем дело не с убеждением, которое было сломлено и вызвало состояние прострации, неизвестное ранее человеку. Мы имеем дело с устойчивой уверенностью; если выразиться словами Вацлавика, Викланда и Фиша (1974), это – «негативная утопия, сохраняющаяся во времени». А так как присутствует именно уверенность, то человек не ставит ее под сомнение и не отказывается от нее, несмотря на высокую цену, которую он вынужден за это платить.