Глава 3 Отказ

Лучше делай хоть что-то, чем ничего.

Сенека

Проведенное по отношению к депрессии исследованиевмешательство обнаружило, что все выявленные нами типы депрессии характеризуются такой попыткой решения проблемы как отказ. Однако по ходу работы мы поняли, насколько разнообразны могут быть нюансы. Мы словно просеивали наши знания через «сита» разного калибра, продвигаясь от «крупных» частиц к «мелким», от общего к частному.

Термин «отказ», понимаемый в его первом значении, используется обобщенно в отношении поведения, мышления, отношений и предполагает образ человека, «парализованного» каким-либо отказом. Поведение такого человека характеризуется замедленностью, он демотивирован, имеет негативное мышление («Невозможно ничего сделать!»), он не получает удовольствия ни от чего, его настроение характеризуется безнадежностью: это состояние человека, который может только страдать. Это трагедия бессилия, в которой порой остается место только для стенаний. Пациент подобен марионетке с оборванными нитями.

Эта модель избыточного реагирования, которую можно было бы назвать глобальной, характеризует самые тяжелые депрессивные состояния, то есть те, которые чаще всего приводят в кабинет психиатра или психотерапевта. Такие случаи чаще «провоцируются» другими людьми, родственниками или знакомыми в целом, поскольку отказ рушит как надежду на перемены, так и саму мысль

о возможности перемен; эти случаи при отсутствии комплаенса[15] (то есть соблюдения пациентом лечебных назначений) обычно лечат фармакологически.

Интересно, что глобальный отказ не является характеристикой определенного вида депрессии, даже если клинические образы, казалось бы, имеют специфические черты, они в значительной степени могут быть отнесены ко всем вариантам. В этом смысле можно сказать, что общий термин представляет собой отказ в обобщенном виде, который неизменно может иметь место при депрессиях самых разных типов. Это всегда отказ, хотя он может иметь разный «калибр». Полагаем, что понятнее будет на примере.

Мужчина средних лет, которого мы могли бы шутливо назвать красивым, богатым и знаменитым, приходит на прием в сопровождении подруги, уговорившей его обратиться за помощью. Победитель и успешный человек во всем, как он себя определяет, как в профессиональной сфере, так и в личной жизни, после краха своего брака встречает женщину намного моложе себя. Их отношения длятся около семи лет, и с его точки зрения, это самая красивая история отношений за всю его жизнь. Единственный нюанс состоит в том, что его четверо детей поддерживают свою мать, так и не смирившуюся с разрывом, и не одобряют своего отца, проживающего вторую молодость. Молодой женщине никогда не нравилась его доступность для детей, определенная его ролью отца, поэтому она начинает претендовать на то, чтобы занять место матери его ребенка и сообщает ему о желании иметь сына. С точки зрения женщины, ее претензия вполне обоснованна, и рождение общего ребенка должно стать венцом их любви. Но для мужчины всё иначе, и в материнстве он видит возможный конец их волшебной истории. Их отношения усложняются: от совершенного взаимопонимания (функциональной взаимодополняемости) они переходят к постоянным конфликтам и ссорам; каждый акт общения принимает форму спора и несет обвинения и упреки с ее стороны, которые в свою очередь вызывают определенные реакции с его

стороны (то есть коммуникация становится симметричной). По

обоюдному согласию они принимают мучительное решение не видеться несколько месяцев, надеясь спасти их отношения. Они часто разговаривают, но избегают встреч друг с другом, чтобы не усугубить ситуацию. Однажды в выходной они встречаются, и любовь и страсть вспыхивают вновь. Однако, он чувствует, что его предали. Она подтверждает это. Он реагирует на новость как непримиримый собственник, забывая свои манеры и навыки. Он чувствует себя преданным, хотя «преступление» произошло в то время, когда они по обоюдному согласию расстались.

Он испытывает гнев и погружается в депрессию, характеризующуюся спутанностью сознания, повторяющимися мыслями, нарушениями сна и настроения, нейровегетативными симптомами, чувством одиночества и отчаянием. Не имея представления, как с этим справиться, он начинает сдаваться, отказываясь брать ситуацию в свои руки. Его самооценка, которая до этого была ключом к его успеху, теперь разрушена, как и его профессиональная жизнь. После двух лет борьбы с самим собой, разрываясь между слабой надеждой начать сначала и постоянными разочарованиями, он находится в состоянии полной прострации. Ощущение дискомфорта сказывается на всех сферах жизни. Отказ касается абсолютно всего. Он, тот, кто всегда был борцомпобедителем, теперь чувствует себя поверженным. Клиническое интервью обнаруживает его ахиллесову пяту: его слабое место – это его некритическая убежденность в том, что она никогда его не предаст. И так, согласно определениям нашего исследования, обманувшийся и разочарованный в других (в ней), он становится тем, кого можно назвать обманувшимся и разочарованным в себе, и однажды он понимает, что не способен простить предательство. Невозможно было представить, что подобное вообще могло случиться с ним, с тем, кто всегда считал свою любовную жизнь исключительно успешной! После первого сеанса, на который его буквально привели, он говорит, что готов сделать все, чтобы

выбраться из тупика. Он просит о помощи, не зная сам, что ему

делать или думать. Его просьба – это явное указание на первое уже происходящее с ним изменение: переход от состояния отказа от всего к просьбе о помощи.

Разрушить убеждение означает вмешаться в его попытку решения проблемы и создать предпосылки для изменения.

Итак, пациент отказывается, капитулируя перед ситуацией: сначала он разочарован предательством, о котором он никогда не думал, как о чем-то реальном, даже на уровне предположения, а затем самим собой. Гипотеза о собственной несостоятельности в какой-либо области также никогда не рассматривалась им как возможная, но после жестокого столкновения с реальностью вся уверенность рушится. Бессилие в одной сфере жизни распространяется как вирус и на остальные, заражая их; отказ приобретает глобальный характер. Субъект видит себя обманувшимся и разочарованным, отказывающимся от всего в целом.

Чаще бывает так, что у тех, кто сами просят о помощи, форма отказа не имеет столь всеобъемлющего характера: они удручены, но не уничтожены. Отказ является частичным и затрагивает лишь некоторые сферы жизни пациента. Он продолжает жить, пусть и страдая или испытывая неудовлетворенность, но не «бросает жить». Состояние плохого самочувствия также может быть генерализировано по своим последствиям, но отказ, как специфическое решение, имеет «ограниченную меру применения». Это узел, тупик, воздействие которого может впоследствии также стать более широким.

Отказ при этой частичной форме может проявляться на уровне мышления, поведения или отношений.

А вот еще один случай. Мужчина сорока лет. Он не выглядит запущенным внешне и не похож на человека с депрессией. Жалуется на сильную неудовлетворенность, охватывающую все сферы его

депрессии, а могут быть свойственными любому из них. Таким

образом, пациент в приведенном выше примере – обманувшийся и разочарованный в других после того, как потерпела крах его убежденность «Если я буду отдавать все самое лучшее в отношениях, то все обязательно будет отлично! Если я отдам себя целиком и полностью, то моя партнерша непременно будет счастлива принять меня!» – отказывается от любой формы эмоциональной вовлеченности в отношения и конструирует новое убеждение, столь же дисфункциональное: «Я больше не позволю себе входить в отношения, и поэтому ничего плохого со мной больше не случится». Отказ как таковой относится только к эмоциональному уровню, даже если последствия, которые обобщенно можно назвать чувством неудовлетворенности, затрагивают и другие сферы жизни пациента.

Если частичный отказ не срабатывает, то он заставляет человека закостенеть в этом состоянии отказа; тем более, если в его жизни не произошло ничего такого, что заставило бы его измениться. Таким образом, частичный отказ может расшириться до глобального. Человек, сдавшийся частично и не способный выйти из тупика, может расширить сферу применения этого способа поведения, и отказ может стать постоянным способом, к которому он обращается при трудностях и проблемах, таким образом, отказ приобретает глобальный характер. В свою очередь дискомфорт, более выраженный в экзистенциальной сфере, может впоследствии генерализоваться в направлении депрессивного расстройства более широкого плана.

Поэтому нам кажется, что частичный отказ можно считать предвестником возможного ухудшения состояния, вплоть до практически депрессии (как ее чаще всего понимают) в процессе становления.

Продолжая работать с нашим ситом и отделяя частное от общего, мы определили некоторые формы попыток решения проблем, которые, хотя, строго говоря, и нельзя отождествлять с отказом,

навязчивого типа и ситуацией, когда человек пытается получить

контроль над будущим, что в принципе невозможно). Это не колеблющийся, не способный выбрать определенное решение и продолжающий бесконечно взвешивать за и против возможных альтернатив, а тот, кто не принимает решения вообще, считая, что в этом нет смысла, так как в любом случае ничего не изменить. Поэтому пусть лучше снова всё решится как-то само.

Рассмотрим еще один случай. Наш пациент – молодой человек, с подросткового возраста живущий, как он сам говорит, «не как сверстники». В детстве у него не было мопеда, потому что это было слишком опасно; он не занимался спортом: поскольку у него была неуточненная аллергия, его мать «защитила» его таким образом от возможных осложнений простуды. В школе он не был ни блестящим учеником, ни интересным собеседником, и потому вскоре оказался изолированным: никто не хотел с ним общаться. Итак, он был не такой как все, а рядом с ним всегда была его мама, готовая защитить его от несправедливости мира. В конце концов, и то небольшое удовлетворение, которое он мог испытывать от неплохой успеваемости, исчезло с провалом на экзамене и необходимостью остаться на второй год. Так и была сконструирована эта проблема, разрушающая его жизнь. Провал на экзамене воспринимается его семьей – в большей мере, чем им самим – как несправедливость, и это лишает его возможности бросить вызов самому себе. По совету родителей он меняет школу, но его дискомфорт только усиливается, при этом успехи сверстников он объясняет тем, что «им просто везет». У него же, наоборот, всё плохо: школьные успехи оставляют желают лучшего, дружеские отношения отсутствуют, такие желанные романтические отношения остаются несбыточной мечтой. Под привычным флагом невезения появляются проблемы с мыслительными процессами и отказ от действий. Единственная деятельность, в которой он продолжает предпринимать усилия, это учеба. С немыслимыми жертвами, проводя за учебой по

коррелятов депрессии на уровне настроения. И, наоборот, есть люди

с «явной» депрессией, с более выраженным влиянием настроения. В настоящее время кажется, что при депрессии классические симптомы, связанные с потерей жизнерадостности, душевной болью и чувством вины, уходят на второй план, уступая место тревоге: «Симптоматическая ось смещается от печали к заторможенности, к потере инициативы» (Борнья, 1992), и это также отчетливо проявилось и в нашей работе.

К нам поступали, и не так уж редко, пациенты, которые буквально «носили» на своих плечах годами, а иногда и десятилетиями тяжелые ярлыки депрессии, навешенные на них исходя из симптомов, на которые они жаловались. Такие симптомы, как грусть, усталость, бессонница, потеря удовольствия и многие другие считаются выражением основного болезненного состояния, называемого депрессией. Годы психотерапии (чаще, чем психофармацевтики) не приносили никакого эффекта, или же он был незначительным.

Являться или стать жертвой судьбы, неудачи или природы – это одно и то же. Это демонстрирует нам, как от избегания конфликта мы переходим к частичному отказу, а от частичного отказа – к глобальному, и так вплоть до смирения. Происходит эскалация попыток неэффективных решений, которые от состояния затруднения в конечном итоге приводят к глобальному параличу. Похоже, все начинается с конкретных убеждений, которые иногда остаются неосознаваемыми самими людьми, но при этом оказывают определенное влияние на повседневную жизнь и, прежде всего, на эффективность решения проблем.