Глава 2 Исследования

Уже почти двадцать лет мы ведем работу в Центре стратегической терапии в Ареццо, включающую как терапию, так и исследования с использованием эмпирической экспериментальной модели, помогающей понять проблему через ее решение, и с последующим развитием терапевтических инструментов и знаний (Нардонэ, 1988; Нардонэ, Вацлавик, 1990; Нардонэ, 1993; Нардонэ, Вацлавик, 1997; Нардонэ, Вербитц, Миланезе, 1999; Нардонэ, Сальвини, 2004). При этом вопрос «почему» мы заменяем вопросом «как». Вместо вопроса «Почему Тицио в депрессии?» мы спрашиваем: «Как функционирует его депрессия? Как он ее создал и каким образом поддерживает это состояние, вредя самому себе?»

Вопрос «почему» предполагает каузальное, то есть причинное, объяснение: есть некая определенная причина, относящаяся к прошлому, неважно, насколько отдаленному, и воздействия на нее должно быть достаточно, чтобы изменить эффекты, вызываемые ею в настоящем. Это исключительно этиологический принцип (первопричины).

Вопрос «как» игнорирует гипотезу о причинах и вместо этого рассматривает способы создания и сохранения проблемы «здесь и сейчас»: то, что пациент и/или система, в которую он включен, продолжают использовать в качестве неудачного, дисфункционального решения проблемы, продолжает ее подпитывать.

Эмпирический метод исследования позволяет выйти за пределы детерминированного мышления, переводя исследование с поиска причины проблемы на то, «как» эту же проблему можно изменить. Такая модификация стратегии позволяет нам понять, как

функционирует эта проблема и как она сохраняется с течением

времени.

Понимание сути формирования и поддержания проблемы позволяет нам освободиться от любых теоретических априори. В этом смысле «стратегическая логика» представляет собой совершенный инструмент, позволяющий конструировать такие модели терапевтического вмешательства, которые будут одновременно строгими и способными к самокоррекции, исходя из тех целей, которые необходимо достигнуть. И, поскольку проблема познается через ее решение (Нардонэ, 1993), эта логика позволяет нам перейти от оперативного плана к строго когнитивному, совершая продуктивный переход от решения проблемы к ее пониманию, а оттуда и к совершенствованию операционных инструментов. Таким образом, именно решение одного и того же типа проблемы у большого количества людей демонстрирует нам структуру, функционирование и способ сохранения проблемы.

Благодаря методам исследования нам удалось сосредоточиться на специфике «нахождения в депрессии». Затем мы задались вопросом о том, могут ли быть различия в способах функционирования депрессии. Обнаружив их эмпирическим путем, мы разработали целевые терапевтические вмешательства, то есть определенные протоколы терапии, обладающие практически хирургической точностью.

Инструмент, который мы использовали, – это краткосрочная стратегическая терапия в форме исследования-вмешательства. Метод относится к концепции исследования действием, разработанной Левиным (1951). Предпосылка, на которой основана эта строгая методология, заключается в том, что мы можем узнать, как проблема сохраняется во времени, только с помощью активного вмешательства с целью изменить ее, поскольку единственной переменной, доступной исследователю, является его собственная стратегия; получаем, цитируя название главы недавней публикации, «терапию в качестве исследования, исследование в качестве

терапии» (Нардонэ, Портелли, 2005). Благодаря этому типу

исследований, применяемых в клинической сфере, за последние пятнадцать лет для конкретных патологий были разработаны специальные протоколы вмешательства, которые оказались настолько эффективными и действенными, что теперь они используются на международном уровне. С теоретической точки зрения полезно повторить, что стратегическая модель имеет дело с тем, как человек воспринимает и управляет своей реальностью в постоянном взаимодействии с самим собой, с другими и с миром. В этом смысле «проблемы» человека также порождаются взаимодействием между индивидуумом и реальностью. Что делает трудность проблемой, а проблему патологией, – это то, что человек, а также часто и система вокруг него, делает или думает в попытке решить эту проблему. Если реакции и поведение, попытки решения проблемы, используемые человеком для преодоления своих трудностей, не срабатывают, то, как правило, начинают использоваться еще в большей мере (согласно разрушительной логике «больше, чем раньше») (Вацлавик и др., 1971, 1974), еще сильнее усложняя ситуацию вместо разрешения имеющихся проблем. Таким образом вырабатывается «избыточный способ реагирования на определенные ощущения». Эта модель реагирования, которую субъект начинает с повторением использовать во взаимодействии со своей реальностью, и есть то, что мы называем «перцептивно-реактивной системой» (Нардонэ, 1991). Эти реакции закрепляются в качестве модели решения проблемы, лишают эту модель гибкости и делают ее дисфункциональной, в результате чего «проблема продолжает существовать именно благодаря тому, что было сделано для ее решения».

Исследование, проведенное во взаимодействии с коллегами и под руководством Джорджио Нардонэ, позволило нам определить, как в клинической картине депрессии существуют различные способы выражения и формирования этого явления. Каждое из этих

различных проявлений депрессии, по-видимому, создается и

поддерживается последовательностью типичных неудачных попыток справиться с проблемой точно так же, как, например, избегание и обращение за помощью к другим в качестве типичных попыток решения приводят к синдрому панической атаки, а избегание и контроль вызывающих тревогу ситуаций с помощью повторяющихся ритуалов – к обсессивно-компульсивному синдрому. Следовательно, идентификация неэффективной попытки решения становится первым шагом в выявлении ментальных «ловушек», с помощью которых человек построил свою собственную реальность с проблемами или патологиями. В то же время это дает нам «ключ» к терапевтическим изменениям, состоящим в замене патогенных способов поведения функциональными и эффективными для решения имеющейся проблемы.

Итак, первый шаг к разработке одного или нескольких протоколов вмешательства для понимания того, как «работает» депрессия, состоял в поиске попытки решения, типичной для депрессивных ситуаций.

Таким образом, мы определили попытку решения проблемы, которая является общей для всех субъектов в депрессии, и такой попыткой решения оказался отказ.