Путь.в.философию.Антология.2001

Серия основана 13 1999 г.

В подготовке серии принимали участие ведушие специалисты Центра гуманитарных научно-информанионных исследований Института научной информации по общественным наукам, Института всеобщей истории, Института мировой литературы ИМ. м.горького, Института философии Российской академии наук, М ГУ ИМ. 1\1. В. Ломоносова

Пугь в философию Антология

Университетская книга

~r

Москва

УДК 1(091)

ББК 87.3(0)

П 90

Редакционная коллегия серии:

Л.В. СкворцовЛ.М. Брагина, П.П. Гайденко, В.д. Губин, Ю.Н. Давыдов, Г.И. Зверева, Л.Г. Ионин, А.Н. Кожановский,

И.В. Кондаков, О.Ф.Кудрявцев, с.В. Лёзов, Л.Т Мильская, IЛ.А Мостова,1 П.В. Соснов. А.Л. Ястребицкая

Главный редактор и автор проекта "Ншпаппаз" с.я. Лепит Заместитель главного редактора И.А Осиновекая

Научный редактор тома: Л.Б. Комиссарова Художник: П.П. Ефремов

Редакционная коллегия тома: И.с. Вдовина, АБ. Зыкова,

М.с. Козлова (редактор раздела), Г.М. Тавризян

Путь в философию. Антология. - М.: ПЕР СЭ; СПб.: Универси­ П 90 тетская книга, 2001. - 445 с. (Ншпаппав)

ISBN 5-9292-0039-4 (ПЕР СЭ)

ISBN 5-323-00003-1 (Университетская книга)

Книга, предлагаемая вниманию читателей, включает в себя тексты из­ вестных европейских философов ХХ в., размышлявшихо смысле филосо­ фии и ее роли в жизни обшества. Книга вводит читателя в творческую ла­ бораторию философов ХХ века: Л. Витгенштейна, Р. Карнапа, М. Шпика, К. Поппера, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, Х. Ортеги-и-Гассета, А. Берг­ сона, К. Ясперса, Г. Марселя. Ж. Маритена, Н. Бердяева, Э. Мунье, Э. Ле­ винаса, Т. Адорно, Ю. Хабермаса и др.

Книга предназначается для тех. кто заинтересован в серьезном знаком­ стве с европейской культурой и склонен к размышлению над происхоляши­ ми в ней процессами, а также для тех, кто ищет ответа на вопрос: что такое философия? Книга может стать хрестоматийным пособием для студентов, аспирантов, старшеклассников, изучающих философию и ее историю.

Что такое философия?

пока существует, удовлетворяя определенные потребности человека и общества, сама философия в высоком и серьезном значении этого слова. Найти на них верные ответы важно, конечно, прежде всего тем, кто посвятил себя философии, сделал ее делом своей жизни. Это необходимо для профессионального самоопределения, осознания своих задач, для осмысленности и результативности той нелегкой ин­ теллектуальной работы, что называют философией. Вместе с тем это немаловажно и не лишено интереса также для тех, кто посвятил себя иному делу, но кого волнуют философские проблемы, кто сам скло­ нен философствовать (а таких людей немало) и при этом понимать, когда именно он вступает в мир особых размышлений, именуемых философскими.

История мировой философской мысли насчитывает более двух с половиной тысячелетий. И на всем ее протяжении не угасал интерес к вечным вопросам, вновь и вновь волнующим людей. И. Кант сфор­ мулировал в свое время три таких вопроса. Что я могу знать? Что я должен делать? На что я смею надеяться?I Кантовские вопросы отра­ зили основные способы человеческого отношения к миру. Продолжая дальше свои размышления о предназначении философии, мыслитель пришел к выводу, что, в сущности, все три вопроса можно было бы свести к четвертому: что есть человек? Высшая цель, главный смысл философских исканий, писал Кант, - помочь человеку занять подо­ бающее ему место в мире, «научиться тому, каким надо быть, чтобы быть человеком-" Высоко ценя знания, придавая большое значение науке, Кант тем не менее выдвинул на первый план практический ра­ зум - то, чему в конечном счете служит философия. Мыслитель под­

Что такое философия?

практический, наставник мудрости, воспитывающий учением и де­ лом. Однако Кант в согласии с древнегреческими мыслителями вов­

се не считал уместным отдавать миропонимание, жизнепонимание во

власть стихии повседневного опыта, здравого человеческого рассуд­

ка, непросвешенного, наивного человеческого сознания и пр. Он был убежден: для серьезного обоснования и закрепления мудрость нужда­ ется в науке, к мудрости ведут «узкие ворота» науки и философия все­ гда должна оставаться хранительницей науки". Вопросы, поставлен­ ные Кантом, и его глубокое, взвешенное понимание философии имеют непреходящее значение. И все-таки всякое время имеет свою философию. В каждую эпоху, в разных культурах, исторических си­ туациях, у разных народов вечные философские вопросы ставились и решались по-своему: философские темы, передаваемые из века в век. как бы росли и развивались, исполнялись в разных вариациях. И при этом не утихало, не исчерпывалось вопрошание о сути самой фило­ софии.

«Что такое философия?» - ЭТОТ вопрос не принадлежит к числу легко и быстро решаемых. Над его уяснением трулились. выдвигая свои варианты ответов, философы разных эпох. Но едва ли не пер­ востепенное значение он приобрел в ХХ столетии. Осмысливая

предлагавшиеся здесь подходы к проблеме, никак не пройти мимо

. того особого видения философии, которое сформировали наиболее влиятельные мыслители века - Эдмунд Гуссерль, Мартин Хайдег­ гер. Людвиг Витгенштейн и др., много размышлявшие о назначении и облике философии в кризисную, конфликтную и драматичную эпоху. современниками которой им суждено было стать.

Весьма оригинальное понимание философских проблем и мис­ сии философа предложил Л. Витгенштейн. Оно нередко передается интригующе краткими, ироничными афоризмами: «Язык переодевает мысли'>, «Цель философии - показать мухе выход из мухоловки» И др. В «Логико-философском трактате» была подчеркнута органичес­ кая связь философии с языком, и в частности, то обстоятельство, что вся философия полна подмен понятий , путаниц. провоцируе­ мых языком. Цель философии усматривалась в поиске ясного пред­ ставлении мира с помощью новейших (для того времени) методов анализа с применением средств символической логики. Выражалось убеждение в том, что эти средства дают не только науке, но и фи­ лософии мощный логически-прозрачный аналитический аппарат, способный в корне изменить философскую мысль, традиционно осушествлявшуюся в форме смутных концептуальных интуиций. Соответственно провозглашается: философии не теория, а деяние. Результат философии не набор предложений, а внятное, неискажен­ ное их соотнесение с ситуациями мира, в результате чего мы обре­ гаем ясную «картину мирт> - конфигураций фактов в логическом

Что такое философия?

пространстве, Это - логическая модель знания, того, что может быть информативно сказано, облечено в форму научных и подобных им описаний фактов. простых, сложных, обобшенных (Мир). Особым образом осваивается, по мысли Витгенштейна. то. что невозможно высказать, облечь в форму повествований, а можно лишь демонст­ рировать, так или иначе показывать. Этот иной, особый опыт охва­

тывает и экзистенциальный аспект действительности, которому

• Витгенштейн вслед за Кьеркегором, Ницше и др. дает имя Жизнь. В «Логике-философском трактате» проанализирована область знания, и отсюда, «изнутри знания», лишь как бы очерчена граница совсем

иного - молчаливого - опыта, главное место в котором отдано эти­

ческому. Эту, ненаписанную (поскольку это, по убеждению автора, невозможно), полную глубокого молчаливого напряжения часть своего трактата Витгенштейн считал главной. Философию, по его убеждению, невозможно облечь 13 форму реальных, информатив­ ных высказываний, аналогичных научным. Ее природа. цель со­ всем иная: концептуальное прояснение. Вот почему философские утверждения с претензией на информацию (нередко нарушающие и логику языка) характеризуются как попытки высказать невыска­ зываемое, как бессмысленные. Во второй период творчества фило­ софские представления Витгенштейна о познании, логике, языке, механизмах уяснения смысла и бессмыслицы сушественно измени­ лись. Но значительно меньшие изменении претерпел его обший взгляд на философию.

Концепция «Логико-философского трактата» Витгенштейна оказала очень сильное влияние на логический ПОЗИТИВИЗМ е годы), в русле которого развивалисьидеи этого знаменитоготру­

да. В статьях М. Шлика и Р. Карнапа (первый раздел хрестоматии), по существу, пересказываютсяи разрабатываютсяс восхишением принятые и по-своемуистолкованныемысли Витгенштейна() сути философии. Правда, позже выяснится, что вдохновитель этих ра­ бот смотрел на дело философа далеко не так, как его поняли пос­ ледователи. Весьма ощутимо «присугствие» не только раннего, но и позднего Витгенштейна в публикуемой нами известной, вызвав­ шей в свое время большой резонанс статье Ф. Вайсмана, Преодо­ леть влияние Витгенштейна автору было, видимо, так нелегко, что, даже критикуя его позицию (цель философии - показать мухе вы­ ход ИЗ мухоловки), он противопоставляет ей концепцию Витгенш­ тейна же (о видении аспекта), правда, в свободном пересказе и ав­ торском осмыслении. И наконец, последняя статья раздела написана К. Поппером. категорически возражавшим против тези­ са Витгенштейна о бессмысленности философских утверждений. Не приемля взглядов Витгенштейна, Поппер одобряет мысли сво­ его друга Ф. Вайсмана, видимо, не вполне отдавая себе отчет в том,

Что такое философия?

что понравившаяся ему статья весьма близка к образу мыслей Вит­ генштейна. Таким образом, смысловым стержнем первого раздела книги служат взгляды, позиции Л. Витгенштейна. В других разде­ лах картина иная: материал не группируется вокруг одной фигуры, но, как правило, обнаруживает общие умонастроения философии ХХ в., заданные такими властителями дум, как Гуссерль, Хайдег­ гер и др. Постепенно все отчетливее вырисовывается картина сближения, взаимодействия, интеграции разных философских сти­ лей и направлений: феноменологии, аналитической философии,

герменевтики и др.

Импульсом для философской мысли ХХ в., особенно ее «антро­ пологической» ветви (экзистенциализм, персонализм, герменевти­

ка и др.), стала феноменология Гуссерля, возникшая на рубеже веков и безусловно связанная с традициями классической мысли в трудах Платона, Декарта, Канта. Концепция, выстроенная Гуссерлем, сви­

детельствовала о формировании в контексте европейской культуры нового образа философии. В понимании отношения человека и мира (принципиально важного для философии) феноменология по­ зволила последовательно и полно выразить тенденции, набиравшие силу в европейской философии после Канта. Гуссерль всячески

подчеркивал, что мир дан человеку только в актах его сознания т е. через его субъективность, что в основе всех наших суждений о

мире лежит активность выносящего эти суждения субъекта. Любой предмет, с точки зрения Гуссерля, должен пониматься исключи­ тельно как коррелят сознания, восприятия, памяти, фантазии, суж­

дения, сомнения, предполагания и Т.П. В свою очередь, сознание обнаруживает себя как направленное на предмет, как бытие осоз­ нанности. Разговор о мире безотносительно к человеческой субъек­

тивности представляется Гуссерлю вообще бессмысленным. Глав­ ный предмет философского внимания, с его точки зрения, - не мир

как он есть сам по себе (установка науки), а смысл и значение его для субъекта. Феноменология способствовала осознанию своеобра­ зия философии по сравнению с наукой, принципиального отличия миссии философа от задач и дела ученого. Кроме того, феномено­ логический метод Гуссерля открыл широкие возможности для ис­

следования сознания и многообразных видов человеческого опыта. Нераздельность бытия и мира стала одной из главных тем послегус­

серлевекой феноменологии.

Событием философской мысли ХХ в., безусловно, стали работы Хайдеггера. Пониманию философии, которое они с собой несли, не­

легко дать краткое и четкое наименование. Его воспринимали то как новый вариант феноменологии, то как герменевтику, затем нарекли философской антропологией, пока, наконец, не отдали предпочтение

другому названию - экзистенциализм. Однако это весьма условное

Что такое философия?

название для хайдеггеровского философского опыта. Ему вообще были чужды приверженность заведомо избранному направлению мысли, груз взятых этим на себя обязательств. Он старался быть са­

мим собой оставаться свободным мыслителем, полагающимся на

собственное разумение. В главном хайдеггеровскос понимание фило­

софии оставалось единым на протяжении всего творчества: его фило­ софское усилие всегда было усилием онтологическим, попыткой мыс­ лить бытие в его изначальности. На раннем этапе это представлялось ему как доступ в структуру человеческого существования (Dasein), а оно заведомо мыслилось как «бытие-в-мире». Позже философ избрал

путь откровения языка, исследования «археологических слоев» зак­

люченного в нем интеллектуального опыта. для мыслителей ХХ в., может быть, самым важным в Хайдеггере оказалось то, что любое ус­ тоявшееся понимание философии он ставил под вопрос, почитая главным дело развиваюшейся мысли.

Интерес к миру в его представленности человеку послужил осно­ вой сформировавшегося на рубеже веков широкого общеевропейс­ кого течения философской антропологии. Так, Г. Марсель, не счи­ тавший себя феноменологом, применил феноменелогический метод к решению интересовавших его проблем - прежде всего проблем,

связанных с пониманием «человеческого тела», «вовлеченности», «свидетельствования», «встречи» (восприятия другого человека). Ж.-П. Сартр использовал феноменологический подход для описа­ ния связи изначально неструктурированного сознания безгранично свободного, постоянно порывающего с реальностью и с самим со­ бой, трансцендирующего без каких-либо ориентиров (кдля-себя-бы­ тие») - с абсолютно позитивным «в-себе-бытием», К которому со­ знание устремляется в попытке обрести собственную устойчивость. М. Мерло-Понти выделяет специальную сферу, где, соприкасаясь друг с другом, пребывают в неразрывной связи сознание, человечес­ кое бытие и предметный мир. Представители философской антро­ пологии ввели в философию новые темы, по-своему восприняли и разработали близкие им мотивы более ранних учений, наконец, сформировали особый язык для выражения и анализа волновавших их тем и проблем. За всем этим стояла, определяя эти усилия, зада­ ча: дать людям европейского склада новое мировидение, помочь пе­

реосмыслить переживавшие кризис классические ценности и идеа­ лы мироустройства, сами приемы и схемы философствования, укоренившиеся в европейской культуре, но не выдержавшие испы­ тания историческим временем ХХ в.

Книга, предлагаемая вниманию читателей, включает в себя тек­ сты известных европейских философов ХХ в., размышлявших о сути, смысле философии и ее роли в жизни общества. Какого-то единого ответа на вопрос, что такое философия, ожидать не прихо-

Что такое философия?

дится. Уж таков этот сложный, миогоаспекгный вопрос, решаемый с разных позиций, уж столь многолика, многоголосна по самой сути своей философия. Так, М. Хайдеггер, стремясь ответить на вопрос «Что это такое - философия?» обращается к грекам, к их «удивле­

нию», «настрою», «расположенности», В которых И для которых, по

его убеждению, раскрывает себя Бытие сушего. ДЛЯ Ж.-П. Сартра философия - единственно возможный способ постичь специфику человеческого существования, понять действительное положение

человека в мире, определить его подлинное отношение с миром. Вместе с тем философия для французского мыслителя - это и «труд свободы» - выражение эксперимента человека в поле своего лично­ го бытия, определение собственного места в мире.

В работах испанского философа Х. Ортегн-и-Гассета большое ме­ сто занимает вопрос о субъективной стороне философского творче­ ства, о значении личности самого философа. Мыслитель обращается к вопросу о правдивости самих философов, что должно выражаться в их заботе об истине, в томительном желании достигнуть состояния

несомненности, достоверности, искренности.

Представитель официальной католической философии неого­ мизма Ж. Мариген акцентирует другую сторону дела: мысли фило­ софов подобны «глубинным потокам, что скрыто работают в чело­ веческом уме в каждую историческую эпоху», град человеческий не может обойтись без философов. По убеждению главы христианско­ го экзистенциализма Г. Марселя, в связи с крайне возросшей в со­ временном мире опасностью дегуманизации жизни важнейшая за­ дача философии - вынести диагноз, а также выявить в человеке скрытые душевные силы, способные этому противостоять. Левый католик, философ-перооналист Э. Мунье связывает с философией задачи становления личности и иреобразования человеческой циви­ лизации на гуманистических основах. В своеобразной концепции Э. Левинаса, соединяюшей феноменологию и экзистенциализм с ев­ рейской религиозной традицией, подчеркивается: «Философия...

изначально была мудростью сострадания, мудростью любви». Спра­ ведливость, ответственность и любовь рассматриваются как осново­ полагаюшие идеи философии.

Тема смысла и назначения философии остро обсуждается мысли­ телями Франкфуртской школы. Т. Адорно, приверженный идее от­ рицания и «разоблачигельства», видит в философии специфическую практику, цель которой заключается в том, чтобы наметить разло­ мы и разрывы, пробить брешь в тождественности всеобшего и осо­ бенного, сломить диктат тотальности, чтобы созидать мир откры­ тий, незамкнутый, постоянно меняющийся: немецкий мыслитель пытается восстановить за философией право на аффекты, интуи­ цию, импульсивность и фантазийность, пользуясь при этом опы-

Что такое философия?

том рефлексии и пон яти й. Ю. Хабермас. подлержи вая лозунг Франкфуртской школы «критическая теория вместо философии», обосновывает необходимость разработки социальной философии, суть которой состояла бы не только в критике негативных процес­ сов в общественном развитии, но и в разработке позитивного со­ циального учения о современном обществе, опирающегося на ши­

рокие конкретные социальные исследования и учитывающего воздействие ценностно-практических факторов на познаватель­ ный процесс; одной из важнейших тем современной социальной философии Ю. Хабермас считает вопрос о необходимости фор­ мирования активного действия обшесгвенности как социально­ правоного института, способного содействовать либерализации и демократизации общественной жизни.

Помешенные в книге статьи российских философов-шестиде­ сятников М.К. Мамардашвили и Н.Н. Трубникова показывают, что и в те времена философская мысль в нашей стране не уклады­ валась в отведенное ей русло, обращалась в поиске ответов на не­ легкие вопросы к богатому опыту мировой и отечественной фило­ софской культуры и собственному разумению. В понимании философии большое значение М. К. Мамардашвили придает вопро­ су о преемственности: по его убеждению, в основе европейской культуры и философии лежат два исторических начала - античное и христианское (соответственно - вера в завоевания человеческого ума и идея нравственного восхождения человека). Вместе с тем фи­ лософия, с его точки зрения, по определению является свободным занятием и в этом своем качестве выступает созидательной силой, способствуюшей совершенствованию людей. В меньшей степени, чем того заслуживает, известен читателю Н. Н. Трубников. В 70- е годы он призывал коллег-философовсерьезнейшимобразом об­ ратиться к проблемам жизни и смерти человека и человечества. Он считал их фундаментальнейшимивопросами миронипения и м ировепения и нашел интересные способы их осмысления и

уточнения.

Что дано знать философу'! В чем едины и в чем противостоятдруг другу философияи наука'! Как связаны между собой богатое истори­ ческое наследие философскоймысли и живое философскоетворче­ ство'! Каковы познавательныевозможности и этический смысл это­ го творчества? Как соотносятсяфилософияи повседневноесознание людей, философияи жизнь? Какую роль играет философия в духов­ ной жизни человека? От этих вопросов не уйти и сегодня. Все они и

другие. дополняюшиеих вопросы - лишь части целого вопроса, вы­ несенного в название этой книги.

Не давая, поскольку это невозможно, краткого однозначного от­ вета на поставленный вопрос, книга вводит читателя в творческую

Поиск ясности

3.325 Во избежание таких ошибок следует употреблять знаковый язык, который бы исключал их, поскольку в нем бы не применялись

одинаковые знаки для разных символов и не использовались внеш­

не одинаковым образом знаки с разными способами обозначения. То есть знаковый язык, подчиняющийся логической грамматике - логи­

ческому синтаксису.

(Символика Фреге и Рассела для исчисления понятий является та­ кого рода языком, хотя она еще не исключает всех ошибок).

3.326 Для распознавания символа в знаке нужно обращать внима­ ние на его осмысленное употребление.

3.3421 Особый способ обозначения может быть не важен, но все­ гда важно, что он является одним из возможных способов обозначе­ ния. И такова вообще ситуация в философии: единичное всякий раз

оказывается неважным, но возможность каждого единичного откры­

вает нам что-то, относящееся к сути мира.

4.002 <...> Повседневный язык - часть человеческого устройства, и он не менее сложен, чем это устройство.

Люди не в состоянии непосредственно извлечь из него логику языка. Язык переодевает мысли. Причем настолько, что внешняя фор­ ма одежды не позволяет судить о форме облаченной в нее мысли; дело в том, что внешняя форма одежды создавалась с совершенно иными целями, отнюдь не для того, чтобы судить по ней о форме

тела.

Молчаливо принимаемые соглашения, служащие пониманию по­ вседневного языка, необычайно сложны.

4.003 Большинство предложений и вопросов, трактуемых как фи­ лософские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы тако­ го рода вообще невозможно давать ответы, а можно лишь устанавли­ ватъ их бессмысленность. Большинство предложений и вопросов философов коренится в непонимании логики языка.

(Это вопросы такого типа, как: тождественно ли добро в большей или меньшей степени, чем прекрасное.)

И неудивительно, что самые глубокие проблемы - это, по сути, не проблемы.

4.0031 Вся философия - это «критика языка» ... Заслуга Рассела в том, что он показал: видимая логическая форма предложения не обя­ зательно является его действительной логической формой.

4.021 Предложение - картина действительности: ибо, если я пони­ маю предложение, то знаю изображаемую им возможную ситуацию. <...> 4.1 Предложение представляет существование и не-существование

событий [элементарных ситуаций].

4.11 Целокупность истинных предложений - наука в ее полном охвате (или целокупность наук)'.

4.11 1 Философия не является одной из наук.

16

Л. 8итгенштеЙн. Мысли о философии

(Слово «философия» должно обозначать нечто, стояшее над или

под, но не рядом с науками.)

4.112 Цель философии - логическое прояснение мыслей.

Философия - не учение, а деятельность.

Философская работа, по существу, состоит из разъяснений. Результат философии не «философские предложения», а достиг-

нутая ясность предложений.

Мысли, обычно как бы туманные и расплывчатые, философия

призвана делать ясными и отчетливыми ...

4.1121 Психология не более родственна философии, чем какая-

нибудь иная наука.

Теория познания - это философия психологии.

Разве мое изучение знакового языка не соответствует изучению мыслительного процесса, которое философы считали столь суще­ ственным для философии логики? Только в большинстве случаев они впутывались в несушественные психологические исследования, и для

моего метода существует подобная опасность.

4.1122 Дарвиновская теория имеет не большее отношение к фило­

софии, чем любая иная научная гипотеза.

4.113 Философия ограничивает спорную территорию науки.

4.114 Она призвана определить границы мыслимого и тем самым

немыслимого.

Немыслимое она должна ограничить изнутри через мыслимое. 4.115 Она дает понять, что не может быть сказано, ясно представ­

ляя то, что может быть сказано.

4.116 Все, что вообще мыслимо, можно мыслить ясно. Все, что поддается высказыванию, может быть высказано ясно.

4.121 ...То, что выражает себя в языке, мы не можем выразить с по-

мощью языка.

Предложение показывает логическую форму действительности.

Оно предъявляет ее.

4.122 ... Внутренние свойства и отношения... только показывают себя в предложениях, изображающих соответствующие события и

рассказывающих о соответствующих объектах.

6.113 Специфическим признаком логических предложений явля­

ется то что их истинность может быть распознана по одному лишь их

символу, и это обстоятельство заключает в себе всю философию ло­

гики. Столь же важное значение имеет и то, что истинность или лож­ ность нелогических предложений нельзя установить лишь из самих этих предложений.

6.13 Логика не учение, а отражение мира.

Логика трансцендентальна.

6.211 ...(Вопрос: «Для чего, собственно, мы используем это слово, это предложение?» - всегда ведет к ценным прозрениям в философии.)

Поиск ЯСИОСТИ

6.22 Логику мира, которую предложения логики показывают в тап­

гологиях, математика показывает в уравнениях.

6.371 В основе всего современного мировоззрения лежит иллюзия, будто бы так называемые законы природы суть объяснения природ­ ных явлений.

6.372 Так, перед законами природы останавливаются как перед чем-то неприкосновенным- словно древние перед Богом и Судьбой.

Причем в обоих подходах есть верное и неверное. Старый, ко­ нечно, ясней, поскольку он признает некий четкий предел. в то вре­ мя как в новых системах может создаваться впечатление, будто все объяснено.

6.41 Смысл мира должен находиться вне мира. В мире все есть,

как оно есть, и все происходит, как оно происходит; в нем нет иен­ ности - а если бы она и была, то не имела бы ценности,

Если есть некая ценность. действительно обладающая ценностью, она должна находиться вне всего происходяшего и так-бытия. Ибо все происходяшее и так-бытие случайны.

То, что делает его неслучайным, не может находиться в мире, ибо иначе оно бы вновь стало случайным.

Оно должно находиться вне мира.

6.42 Потому и невозможны предложения этики. Высшее не выразить предложениями.

6.421 Понятно, что этика не поддается высказыванию. Этика трансuендентальна. <...>

6.43 Если добрая или злая воля изменяет мир, то ей по силам из­ менить лишь границы мира, а не факты - не то, что может быть вы­

ражено посредством языка.

Короче, мир благодаря этому должен тогда вообше стать другим. Он должен как бы уменьшиться или увеличиться как целое,

Мир счастливого иной, чем мир несчастного.

6.421 Так же, как со смертью, мир не изменяется, а прекрашается. 6.4312 <... > Живи я вечно - разве этим раскрывалась бы некая тайна? Разве и тогда эта вечная жизнь не была бы столь же загадоч­ ной, как и нынешняя? Постижение тайны жизни в пространстве и

времени лежит вне пространства и времени.

(Ведь здесь подлежит решению вовсе не какан-то из проблем на­ уки.)

6.432 С точки зрения высшего совершенно безразлично, как об­ стоят дела в мире ( Wie die Welt ist). Бог не обнаруживается в мире.

6.4321 Факты всецело причастны лишь постановке задачи, но не

процессу ее решения.

6.44Мистическое- не то, как мир есть, а что он есть.

6.45Созерцание мира с точки зрения вечности - это созерцание

его как целого - ограниченного целого.

18

Гlереживание мира как ограниченного целого - вот что такое ми­

стическое.

6.5 Дли ответа, который невозможно высказать, не выскажешь и

вопрос.

Тайны не существует.

Если вопрос вообще может быть поставлен, то на него можно и

ответить.

6.51 Скептицизм не неопровержим, но явно бессмыслен, посколь­

ку он пытается сомневаться там, где невозможно спрашивать.

Ибо сомнение может сущесгвовать только там, где существует вопрос; вопрос - только там, где нечто может быть высказано.

6.52 Мы чувствуем, что, если бы даже были получены ответы на все возможные научные вопросы, наши жизненные проблемы совсем не были бы затронуты этим. Тогда, конечно, уж не осталось бы воп­ росов, но это и было бы определенным ответом.

6.521 Решение жизненной проблемы мы замечаем по исчезнове­ нию этой проблемы.

(Не потому ли те, кому после долгих сомнений стал ясен смысл жизни, все же не в состоянии сказать, в чем состоит этот смысл.)

6.522 В самом деле, существует невысказываемое. Оно показыва­ ет себя, это - мистическое.

6.53 Правильный метод философии, собственно, состоял бы в сле­ дующем: ничего не говорить, кроме того, что может быть сказано, т.е. кроме высказываний науки, - следовательно, чего-то такого, 'по не имеет ничего обшего с философией. - А всякий раз, когда кто-то за­ хотел бы высказать нечто метафизическое, доказывать ему, что он не наделил значением определенные знаки своих предложений. Этот метод не приносил бы удовлетворения собеседнику - он не чувство­ вал бы, что его обучают философии, - но лишь такой метод был бы безупречно правильным.

6.54 Мои предложения служат прояснению: тот, кто поймет меня,

поднявшись с их помощью - по ним - над ними, в конечном счете признает, что они бессмысленны. (Он должен, так сказать, отбросить лестницу, после того как поднимется по ней.)

Ему нужно преодолеть эти предложения, тогда он правильно уви­

дит мир.

7 О чем невозможно говорить, о том следует молчать.

Поиск ясиости

Философские исследования

[Предисловие автора]

Публикуемые здесь мысли - конденсат философских исследований, занимавших меня последние шестнадцать лет. < > Я записал все эти мысли в форме заметок, коротких абзацев. < > Я с самого начала намеревался объединить все эти мысли в одной книге, форма которой в разное время представлялась мне разной. <...>

После нескольких неудачных попыток увязать мои результаты в... не­ что целое я понял, что это мне никогда не удастся. Что лучшее из того, что я мог бы написать, все равно осталось бы лишь философскими за­ метками. Что, как только я пытался принудить мои мысли идти в одном направлении вопреки их естественной склонности, они вскоре оскуде­ вали. - И это было, безусловно, связано с природой самого исследова­ ния. Именно оно принуждает нас странствовать по обширному полю

мысли, пересекая его вдоль и поперек в самых разных направлениях. -

Философские заметки в этой книге - это как бы множество пейзажных набросков, созданных в ходе этих долгих и запутанных странствий.

Причем с приближением к тем же или почти тем же пунктам с разных сторон, как бы заново, делались все новые зарисовки <...> - Итак, эта моя книга, в сушности, только альбом.

Четыре года назад у меня был повод перечитать мою первую книгу «<Логико-философский трактат») и пояснить ее идеи. Тут мне вдруг показалось, что следовало бы опубликовать те мои старые и новые

мысли вместе; что только в противопоставлении такого рода и на

фоне моего прежнего образа мыслей эти новые идеи могли получить

правильное освешение.

Ибо, вновь занявшись философией шестнадцать лет назад, я был

вынужден признать, что моя первая книга содержит серьезные ошиб­

ки. <...>

То, что я публикую здесь, перекликается - на то есть не одна при­ чина - с тем, что сегодня пишут другие. - Коль скоро на моих замет­ ках нет штемпеля, удостоверяющего мое авторство, то мне в дальней­ шем никак не предъявить права на них как на свою собственность.

Я представляю их к публикации с противоречивыми чувствами. Не исключено, что этой работе, при всем ее несовершенстве и при том, что мы живем в мрачное время, будет суждено внести ясность в

ту или иную голову; но, конечно, это не столь уж и вероятно.

Своим сочинением я не стремился избавить других от усилий мысли. Мне хотелось иного: побудить кого-нибудь, если это возмож­

но, к самостоятельному мышлению.

Л. Витгенштейн. Мысли о философии

Фрагменты из произведения

89 <... > В каком смысле логика - нечто сублимированное?

Ведь нам кажется, что логике присуща особая глубина - универ­ сальное значение. Представляется, что она лежит в основе всех наук. Ибо логическое исследование выявляет природу всех предметов. Оно призвано проникать в основания вещей, а не заботиться о тех или иных фактических событиях. - Логика вырастает не из интереса к тому, что происходит в природе, не из потребности постичь причин­ ные связи, а из стремления понять фундамент или сущность всего, что дано в опыте. А для этого не надо устремляться на поиски новых фактов, для нашего исследования существенно то, что мы не стре­ мимся узнать с их помощью что-то новое. Мы хотим понять нечто та­ кое, что уже открыто нашему взору. Ибо нам кажется, что как раз

этого мы в каком-то смысле не понимаем.

Августин в «Исповеди» (XljI4) говорит: «Quid est ergo tempos? Si

nevo ех те quaerat scio; si quazenti explicare velim, пезсю»>. - Этого

нельзя было бы сказать о каком-нибудь вопросе естествознания (на­ пример, об удельном весе водорода). Что человек знает, когда никто его об этом не спрашивает, и не знает, когда должен объяснить это кому-то, - и есть то, о чем нужно напоминать себе. (А это явно то, о чем почему-то вспоминается с трудом.)

90 Нам представляется, будто мы должны проникнуть В глубь яв­ лений, однако наше исследование направлено не наявления, а, мож­ но сказать, на возможности явлений. То есть мы напоминаем себе о типе высказывания, повествующего о явлениях. Оттого и Августин припоминает различные высказывания о длительности событий, об их прошлом, настоящем, будущем. (Конечно, это не философские высказывания о времени, о прошлом, настоящем и будущем.)

Поэтому наше исследование является грамматическим. И это ис­ следование проливает свет на нашу проблему, устраняя недоразуме­ ния, связанные с употреблением слов в языке, недопонимание, порож­ даемое в числе прочего и определенными аналогиями между формами выражения в различных сферах нашего языка. - Некоторые из них можно устранить, заменив одну форму выражения другой, такую заме­ ну можно назвать «анализом>~ наших форм выражения, ибо этот про­

цесс иногда напоминает разложение на составные элементы.

91 При этом может создаться впечатление, будто существует нечто подобное окончательному анализу наших языковых форм, следова­ тельно, единственная полностью разобранная на элементы форма вы­ ражения. То есть впечатление таково, будто наши общепринятые формы выражения, по сути, еще не проанализированы, будто в них скрывается нечто такое, что нам следует выявить. Кажется, сделай мы это выражение совершенно ясным, наша задача будет решена.