из электронной библиотеки / 652022990630940.pdf

к действительности, при определяющей роли ценностной установки. С одной стороны выражает интересы субъекта, представляет собой выражение должного, надлежащего в наличном бытии, а с другой – идеал понимается как своеобразное проявление сущности предмета, предполагая выражение возможных (не противоречащих его сущности) тенденций развития (хотя, нельзя утверждать, что представления о такого рода объективных тенденциях всегда адекватны). Он включает в себя систему гносеологических, методологических ценностей и основанных на них норм, в конечном счете, характеристик некоторых реальных познавательных образцов – выбор, статус, интерпретация и область значения которых определяются субъективными предпосылками и интересами, имеющими социально-историческую и социально-культурную природу. Важно подчеркнуть, что социальнокультурная составляющая не находит своего прямого и непосредственного выражения в содержании идеала научности. Его содержание составляют характеристики объекта, а именно, научного знания. Это характеристики и нормы объяснения и описания, доказательности и обоснования знания, его структуры и организации. Однако сам выбор, статус и интерпретация этих характеристик определяются во многом социально-культурными факторами. Для интегрального обозначения социально-культурных факторов в их специфическом и во многом определяющем для идеала научности значении, вводится понятие «базисной познавательной ориентации» научного познания, которая имеет предпосылки в фундаментальной структуре познавательных интересов человеческого рода, преломляющихся, в свою очередь, в практике и общении. Именно в структуре человеческой деятельности и «коренятся», в конечном счете, базисные познавательные ориентации научного познания, которые впоследствии приобретают специфически научную форму своего выражения, приводя к формированию особого идеала, стандарта научности и соответствующего типа познания.

Основоположения классического идеала являлись исходными принципами конкретных философско-методологических программ, «накопление кризисов» которых на критическом этапе приводит к «переключению гештальта», в результате чего частные неудачи реализации классических основоположений обретают симптоматичность и уровень фундаментального кризиса науки. Конкретные философские концепции, ориентирующиеся на классический идеал научного знания, достаточно многообразны, но важнейшие его формы коррелируют с реальными образцами научного знания – математический, физикалистский, гуманитарно-научный идеалы.112

112 Логико-математическому идеалу присущи в качестве универсальных: логическая ясность, строго дедуктивный характер, непреложность выводов, обеспечиваемая неприятием эмпирии в качестве научного аргумента, непротиворечивость как главный критерий научности; Исследование реальности в рамках абстрактно-созерцательной ориентации, позволяющей на собственной основе достаточно адекватно фиксировать лишь область логически возможного и количественных закономерностей, дополняется в рамках последующей ориентации (естественнонаучный идеал) взглядом на мир с учетом качественной определенности изучаемых объектов. Для физикалистского идеала характерно: высокий статус эмпирии,

81

Корреляция философско-методологических представлений об идеале научного знания с реальными образцами определяется методологическим редукционизмом – одним из главных основоположений классического идеала. Эти аргументы позволяют положить в основу выделения важнейших форм выражения классического идеала научности определенные эталонные области знания: математику, естествознание (преимущественно физику), гуманитарные науки. Типология, основу которой составляет методологическое своеобразие ведущих областей научного знания, имеет не столько исторический, сколько структурно-методологический характер. При этом недопустимо прямое отождествление идеалов научности и реальных образцов знания: попытки вывести идеал научности даже из каких-либо самых общих априорных положений, как правило, завершались апелляцией к вполне конкретным, причем, абсолютизируемым чертам реальной научной практики.

В порядке выдвижения и смены базисных познавательных ориентаций научного познания, лежащих в основе идеалов научности, имеется определенная логика, закономерность развития от простого и фундаментального к сложному и актуальному. Специфический исследовательский подход к реальности, задаваемый базисной познавательной ориентацией, в процессе развития становится все более концентрированным, «жестким», определенным. Исследование реальности в рамках абстрактносозерцательной ориентации (логико-математический идеал), позволяющий на собственной основе достаточно адекватно фиксировать лишь область логически возможного и количественных закономерностей, дополняется в рамках последующей ориентации (естественнонаучный идеал) взглядом на мир с учетом качественной определенности изучаемых объектов и, наконец, в современности формируется ориентация, в соответствии с которой развитие определенных когнитивных структур науки в существенной мере направляется универсальными человеческими потребностями и ценностями.

Поскольку гуманитарное познание по своей сути является принципиально незамкнутым, открытым по отношению к социально-культурным воздействиям, а субъективные элементы социально-исторического порядка являются неотъемлемой составной частью гуманитарного познания, вплетаясь в саму ткань гуманитарно-научных исследований, постольку именно на базе гуманитарно-научного идеала становится объективно возможным радикальное сомнение в состоятельности фундаменталистской парадигмы в целом. Строго

обусловленность физических «аксиом» эмпирической информацией, допущение логической возможности нарушения физических законов, структура знания рассматривается как гипотетико-дедуктивная, а само знание как имеющее вероятностный характер. Познавательный интерес физического исследования фиксирован не столько на предельной строгости и законченности теории, сколько на раскрытии реального содержания теоретических положений, на развитии теории с целью охвата ею большего класса явлений); Наконец, для гуманитарно-научного идеала характерна более широкая трактовка субъекта познания, включение социокультурных факторов в стандарты научности. Проекты гуманитарно-научного идеала направлены на реконструкцию естествознания таким образом, чтобы оно давало только позитивные в моральном и социальном аспектах результаты).

82

говоря, коррелируя с принципом исторической изменчивости социальнокультурных факторов, сама идея социально-культурной обусловленности сводит на нет иллюзии на достижение раз и навсегда окончательной обоснованности в рамках гуманитарного познания. Однако, несмотря на объективную возможность преодоления фундаменталистской парадигмы с позиций гуманитарного идеала, ранние выразители и приверженцы специфического гуманитарного идеала не решались на радикальный с нею разрыв – важнейшие шаги в данном направлении были осуществлены в гносеологических концепциях Л.Витгенштейна и К.Поппера, ориентированных, соответственно, на математическое и естественнонаучное, эмпирическое познание. Далее наиболее обстоятельная и целенаправленная критика фундаментализма в его обобщенном виде, продемонстрировавшая существенный отход от классических представлений об идеале научного знания, осуществлялась в русле «критического рационализма».113

Плюралистическая тенденция, продолжая линию антифундаментализма, также имеет критическую направленность по преодолению классических представлений об идеале научного знания. Вместе с тем, если антифундаментализм (за счет снижения статуса обоснования как норматива научности, подрывает классический идеал как бы «изнутри», раскрывая несостоятельность идеи «абсолютной обоснованности», то плюрализация подрывает монополистические притязания классического идеала преимущественно «извне», демонстрируя и обосновывая множественность и эффективность иных идеалов и стандартов, концентрируясь не на статике, а на динамике науки. Ценность фундаменталистской обоснованности уступает место критерию эффективности в решении проблем, наука – не как самоцель, а как средство решения проблем. Причем, в способах обоснования самой плюралистической позиции различают плюрализм на уровне эмпирической констатации от теоретически обоснованного плюрализма. Эмпирическая констатация многообразия исследовательских подходов, содержащих разные стандарты научности в одной и той же предметной области, особенно широко распространена в социологии, психологии, социогеографии. Второй уровень (теоретическое обоснование плюрализма), включая и базируясь на области эмпирической констатации, поднимает плюралистическое видение науки на уровень методологической реконструкции научно-исследовательской деятельности. Отчасти основу концепций методологического плюрализма составляет допущение возможности функционирования в предметной области ряда самостоятельных и равноценных стандартов научности.

В зависимости от типа обоснования выделяют, анализируются несколько видов, вариантов плюралистических моделей науки. Ситуационный плюрализм, который допустим и эффективно оправдан только на

113 Так, Г.Альбертом было выдвинуто возражение против обобщенной фундаменталистской модели научного познания, состоящее в обнаружении порочного недостатка в самой структуре фундаменталистской парадигмы («трилемма Мюнхаузена»), Х.Шпиннер , в свою очередь, усливает аспект критики через так называемый «парадокс базиса обоснования».

83

определенных фазах развития науки; интерналистский, утверждающий необходимость многообразия исследовательских подходов и теорий на всех этапах динамики научного знания, познавательная ценность отдельных элементов, многообразие которых должно коррелировать с единым, не зависящим от социально-исторических обстоятельств стандартом научности; Анархистский плюрализм, где плюралистическая установка доведена до логического предела, с фактической равноценностью научных, и иных познавательных стандартов. Наконец, экстерналистский плюрализм, выражающий наиболее радикальный разрыв с классическими представлениями об идеале научного знания, который, тем не менее, (в отличие, скажем, от анархистского) накладывает известные социокультурные ограничения на формулу «все дозволено», а в некоторых своих вариантах содержит попытку разработки типологии практики соответствующих эпистемологических стандартов.114 В русле развития общей экстерналистской тенденции сегодня осуществляются попытки позитивной формулировки нового идеала научности, претендующего быть выражением «науки в собственном смысле».

В условиях современного методологического мышления тенденция плюрализации, в соответствии с которой формирование постнеклассического научного идеала на основе ведущей ценностной проблемности, составляющей общую базу сравнения, допускает и одобряет различные «наборы» эпистемологических стандартов, «частные» идеалы научности, одновременно указывая лишь самое общее направление поиска его нового облика, адекватного современным реалиям. Ряду авторов наиболее эвристичным представляется в данной связи анализ взаимодействия эпистемологических стандартов с конкретными формами практики и соответствующими им потребностями, целями, познавательными интересами, при том, что степень воздействия социокультурных условий на эпистемологические стандарты остается под вопросом и является сферой специальных дополнительных исследований. Отмечается опасность абсолютизации плюралистической установки, и, как следствие, неадекватность утверждений о фактически полной равноценности фиксируемых стандартов научности.

Кризисные тенденции, вращающиеся в орбите проблематики научной рациональности, в значительной степени были порождены прежде самой «наукой в собственном смысле» (по Канту, учением, представляющим собой систему, некоторую совокупность познания, упорядоченного согласно принципам), следствием чего стало радикальное переосмысление представлений о рациональном знании вообще и научном знании, в частности. Стало очевидным то, что на данный момент не представляется возможным объяснение сложных процессов мироздания посредством и в границах нововременного мышления и классического типа науки. А также то, что процесс познания осуществляется в многообразных, взаимосвязанных социально-культурных формах (в том числе отклоняющихся от общепринятых

114 Наиболее обстоятельно данная позиция развита в «трихотомической» концепции науки Ю.Хабермаса.

84

в традиционной науке норм и стандартов) и не может быть сведен к какой-либо универсальной форме знания. Прав был М. Вэбер, говоря, что «…одна только наука со всеми своими средствами и методами не может справиться со всеми сферами жизни, разрешить серьезные жизненные проблемы, – здесь слово уже за «иными силами», такими, как мораль, религия…».115 На смену восторженной вере в рациональность как в образец классического естествознания приходит и утверждается рациональность открытого типа, включающая в себя и интуицию как «непосредственное», мистическое постижение, и ассоциацию, и метафору, и многоальтернативность, и взаимоисключающие возможности, и пр. составляющие познавательной сферы. Такая модель взаимоотношения науки и «другого» знания нам видится наиболее адекватной. Показательно, что переходный этап к новому типу науки, к (синтетическому, по сути) прообразу рациональности выявил определенные черты внешнего сходства паранаучного знания с новым, еще формирующимся идеалом научности, поскольку достаточно четко прослеживается и угадывается его первостепенная существенная социально-практическая направленность, Можно говорить, что фактически весь комплекс парадисциплин соответствует внешним образом формирующему научному идеалу.116

Существенным направлением критического анализа паранаучного класса дисциплин является выявление присущей этим дисциплинам внутренней противоречивости. Серьезная работа такого рода, развернутая критика «изнутри» была предпринята рядом ученых в отношении астрологии. Результат показал, что сторонники астрологии достаточно успешно разрешают многие из этих внутренних противоречий. В этой связи, опираясь на предшествующий

(астрология, алхимия и пр.), поскольку они не претендуют на статус логикоматематических, структурных дисциплин.

В области эмпирических учений требование (критерий внутренней непротиворечивости) действует в ослабленном виде. Противоречия в теории могут быть точно выявлены посредством формального анализа ее структуры,

115Вебер М. Критические исследования в области наук о культуре // Культурология. ХХ век. Антология. – М.: Юристъ. -1995. – С.256 .

116Например, проблемно-практическая ориентированность парафизики, парапсихологии, алхимии и др. паранаучного знания заметна «невооруженным глазом», несколько в стороне – астрология (ее инструментарий разработан в академических, а не чисто практических целях).

Однако более внимательный анализ показывает, что в самой внутренней структуре астрологии имеется как бы «разрыв» между двумя теориями: «теорией генитур», где утверждается жесткая детерминация судьбы, и «теорией инициатив», утверждающей возможность посредством предусмотрительной деятельности избежать роковой предопределенности. Именно в этом «разрыве» и находится место для человека, который, ориентируясь на «прогноз», становится участником формирования своей собственной судьбы, в таком «наведении» на поступок состоит социально-культурная функция астрологии; она - принципиально прикладная дисциплина, с той мерой неопределенности, которая характерна для всех социально-гуманитарных наук.

85

при условии, если она достаточно строго построена. Известно, однако, что далеко не все (признанные на данный момент) естественно научные теории построены достаточно строго и тем более формализованы. И в данном контексте напрашивается вопрос о правомерности требований, которые применяются к учениям «класса» астрологии? Но, быть может, проблема демаркации разрешима посредством такого критерия как успешность эмпирической проверки? Однако и здесь лозоискательство, гомеопатия, астрология демонстрируют результаты, которые нельзя определить однозначно как безуспешные. Проблема еще более усложняется в связи с тем, что в разных предметных научных областях, как подчеркивалось выше, существуют различные интерпретации успешности проверки. То есть, академические ученые признают: попытки внести определенную ясность в «вечную» проблему демаркации «науки в собственном смысле» и «другого» знания (в данном случае, паранаучного), методом применения универсальных стандартов научности (системность, упорядоченность знания согласно принципам, внутренняя непротиворечивость, успешность эмпирической проверки) не привели на текущий момент к желаемой ясности. Господство классической модели научного идеала, фундаменталистской парадигмы с ее ригоризмом в отношении независимости научного познания от социокультурных ценностей, существенным образом отразилось на трактовке ряда дисциплин. Так, например, своеобразие достаточно часто воспринимается как некая аномалия (в частности, современная медицина понимается как естествознание). В результате этого в тени оказываются такие традиционные социальнопсихологические способы врачевания, как доброе слово, индивидуальный подход и пр. Но если учитывать их значительную терапевтическую ценность, то, полагаем, не лишена смысла трактовка медицины не только как естественной, но и как социально-гуманитарной дисциплины. В аналогичном контексте, возможно, следует рассматривать и астрологию – как помощь в жизни. Выскажем предположение: если это главное, то, может, и следовало бы взглянуть на ряд наук как на социально-гуманитарные дисциплины и оценивать их по соответствующим стандартам? Что же касается естественно научных притязаний астрологии, на чем активно настаивают сами представители астрологи, то их можно рассматривать лишь как часть социальнопсихологического инструментария, особенно необходимого в условиях высокого авторитета математики и естественных наук. Заметим, что некоторое сходство паранауки с новым идеалом научности имеет достаточно внешний характер. Ведь социально-практическая ориентированность современной науки в качестве своего основания имеет высокую степень зрелости, разработанности, успешность многочисленных предшествующих проверок. Это одно из направлений постпарадигматического развития современной науки.

Некоторые исследователи (сошлемся на А.Н.Кезина) полагают, что развитие паранаучного знания находится на допарадигматической стадии, в силу чего его социально-практическая ориентированность является формой внетеоретического реагирования на внешние цели, что характерно для допарадигматического развития. Учитывая это, выявление различий между

86

наукой и паранаукой не в «статическом», а в «динамическом» аспекте представляется этой части ученых более продуктивным (хотя, по мнению других, результаты будут столь же неоднозначными).117 Возникает вопрос: следует ли на данном основании считать такого рода клинические исследования ненаучными? Интуитивно кажется ясным, что утвердительный ответ здесь вряд ли разумен. Представители научного сообщества категоричны, полагая, что, если сохранить за этими исследованиями научный статус, то одновременно приходится признать претензии на научный статус допарадигматических парадисциплин. Проблема демаркации между наукой и паранаукой «высвечивает» трудность, получившую название «проблемы археоптерикса». 118

Основные тенденции формирования нового идеала научности осуществляются по ряду ведущих направлений, таких, как радикальный переход от фундаменталистской парадигмы к новым ориентирам и образцам гуманитарного научного идеала; все большая замена основополагающего критерия фундаменталистской обоснованности (как ведущей ценности в классическом идеале научности) критерием эффективности и социальной обоснованности науки; допустимость множественности частных идеалов научности, в соответствии с которыми наука и ее стандарты рассматриваются не как самоцель, а как средство в решении важнейших реальных проблем; смягчение ригоризма теоретико-научного мышления в отношении независимости научного познания от аксиологических критериев; актуализация философского осмысления фактора человеческой субъективности в направлении расширения и углубления понятия «сознание» в качестве высшего уровня духовной активности человека как существа социального. При этом подчеркивается значимость в организации поведения и формировании смысложизненных ориентиров человека роли бессознательных (психических процессов, операций и состояний, не представленных в сознании субъекта) и

117 Так, исследование патогенеза человеческого организма в медицине хронических заболеваний находится на допарадигматической стадии - для исследования сложнейшей системы человеческого организма до настоящего времени нет парадигматической теории. Клинические исследования хронических заболеваний в качестве одного из главных направлений имеют целью оптимизацию терапевтического лечения; исследование состоит в систематических вариациях «длительности», «комбинаций», при лечении медикаментами, т.е. представляют собой типичный случай «функционализации». См., например: Кезин А.В. Наука в зеркале философии. - М., 1990; Кезин А.В. Научность: эталоны, идеалы, критерии. М., 1985; Кезин А.В. Классический и современный идеал научности / / Программа спецкурса.- МГУ.

118 Эволюционные биологи могут сказать, что она является переходной формой, существовала относительно недолго, была распространена не на всей Земле, прочие ее останки, возможно, находятся под океаном или в горах. Однако, зададимся вопросом: если объяснения такого рода допустимы как общая стратегия, то уфолог, парапсихолог также может сказать примерно следующее: «Феномены, о которых я сообщаю, являются редкими и, если я их обнаружу, будет большой успех. Если же нет, то это также объяснимо, более того, - это соответствует природе самих феноменов». В данной связи возникает вопрос: если подобная стратегия допустима для эволюционной биологии, то почему, скажем, ее не могут использовать параученые?

87

иррациональных пластов его внутреннего мира. Изменяется и характер решаемых современной наукой проблем: во все большей степени это оказываются комплексные проблемы, имеющие фундаментальную социальнопрактическую и социально-культурную значимость. Соответственно, увеличиваются объемы, удельный вес и спектр комплексных междисциплинарных научных исследований. Наряду с техническими науками классического типа, опирающимися, как правило, на одну базовую научную теорию, все более широкое распространение получают комплексные научнотехнические дисциплины и исследовательские комплексы. Обосновывается предположение, что наиболее адекватное «материальное» воплощение новые методологические идеи и представления находят в таком новом исследовательском комплексе научных знаний, как экология.119

В рамках концепции «финализации науки»120 в качестве эталонного выдвинут особый тип научного познания, в котором интегрированы как объективные закономерности, так и социальные цели и потребности. Речь идет о таком типе развития науки, когда существующих научных знаний оказывается совершенно недостаточно для достижения социально детерминированных целей, в тех предметных областях, которые входят в сферу компетенции уже имеющейся в наличии фундаментальной теории. Выделение особого слоя исследований, ориентированных на «внешнее» применение и его несомненный рост в современной науке, делают чрезвычайно актуальной задачу его адекватного осмысления. Этот слой исследований имеет особую важность, так как во многих аспектах экземплифицирует достаточно общие абстрактные тенденции изменения в области методологического мышления. В отношении экземплификации новых представлений о научности с достаточной определенностью могут быть указаны некоторые ведущие тенденции. Как отмечает А.В. Кезин, в реальном научном познании могут быть зафиксированы определенные изменения, которые во многих аспектах соответствуют

119 Когнитивное своеобразие экологического исследовательского комплекса выявляется достаточно отчетливо. Развитие и соотношение когнитивных структур в социальной экологии в существенной мере определяется социальными потребностями и интересами, а притязания на истинность сочетаются с нормативной ориентированностью. Предметом социальной экологии является «обмен веществ», взаимодействие человека, общества и природы, которые образуют определенную систему, а ее главная задача состоит в определении оптимальных условий равновесности и воспроизводимости этой системы. Совершенно ясно, что определение условий и масштабов для воспроизведения данной системы невозможно без учета норм человеческого существования, форм и целей человеческого освоения природы. С другой стороны, сама экология, подобно медицине, предписывает обществу определенные масштабы, нормы дозволенные особенностями природной среды. – См.: Кезин А.В. Классический и современный идеал научности / Тема IV «Формирование нового идеала научности через критику классического» / Программа спецкурса.- МГУ, 2008. - С.15-16.

120 Имеется в виду концепция «финализации науки», выдвинутая Штарнбергской группой (Г.Беме, В.Деле, Р.Холфелд, В.Шэфер), с присущей ей абсолютизацией процессов финализации по отношению ко всей науке, без учета различий в характере внешней детерминированности развития науки.

88

изменениям, происходящим в современном методологическом сознании.121 Суть структурных сдвигов, происходящих в современной науке, может быть определена как переход от стратегии преимущественно дисциплинарного, предметно-фундаменталистского развития научного познания к проблемноориентированным формам научно-исследовательской деятельности. Показательно, что в соответствии с новыми методологическими идеями и определенными структурными сдвигами в самой науке, происходит как бы переключение «гештальта» (А.Кезин) и поиски эталона научности все настойчивее выходят за пределами традиционных фундаментальных дисциплин.

Смена главных этапов развития идеала научности состоит в выдвижении новых когнитивных ценностей и нормативных характеристик, в переинтерпретации и изменении статуса, характера взаимодействия прежних нормативных характеристик. Об относительном завершении этапа формирования можно будет говорить лишь тогда, когда методологические идеи и тенденции будут экземплифицированы, обретут свое «материальное» воплощение в каком-либо реальном образце научного знания, приобретающем функции эталона. В настоящее же время мы можем зафиксировать лишь отдельные попытки экземплификации новых методологических идей и представлений, не находящих, однако, достаточно широкого признания в качестве эталона научности, сопоставимого с классическими. Наконец, с учетом того, что в современности формируется ориентация, в соответствии с которой развитие определенных когнитивных структур науки в существенной мере направляется универсальными человеческими потребностями и ценностями, формирование, относительный аксиологический триумф в социально-историческом плане только одного научного идеала, не должны приводить к односторонней монополии, затрудняющей и ограничивающей возможности научного познания реальности в иных перспективах и срезах, достижению диалектического единства научного знания в целом. Диалектическое единство научного знания достигается не поглощением одного его вида за счет другого, но на пути полного развития всех его типов и соответствующих идеалов научности.122

В русле дискуссий о вненаучном знании, И.Т.Касавин отмечает, что различные истолкования знания располагаются между двумя крайними подходами. Один из них предполагает резкое сужение понятия знания, которое покрывает тем самым лишь незначительный фрагмент из совокупной области сознания и фактически контрастирует со всем содержанием последнего. Даже в самой науке остается весьма небольшой массив знания, в результате чего большая часть сознания оказывается вненаучной и имеющей мало отношения к

121 Кезин А.В. Классический и современный идеал научности / Тема IV «Формирование нового идеала научности через критику классического» / Программа спецкурса.- МГУ,

2008. - С.15-16.

122 Кезин А.В. Классический и современный идеал научности / Тема V «Позитивные тенденции формирования нового идеала научности» / Программа спецкурса. МГУ, 2008. -

С.16.

89

знанию и познанию.123 Согласно второму подходу понятие знания должно расширяться до тех пор, пока оно не совпадет с понятием жизни. «Значительная часть современных эпистемологов находится за пределами этих крайних позиций. Они, с одной стороны, пытаются вовлечь в сферу своего анализа формы и типы знания, не укладывающиеся в узкие критерии научности и, с другой стороны, критически относятся к поверхностным уподоблениям познания естественному отбору, адаптации к среде, афферентному синтезу или компьютерной обработке данных».124 Соотношение научного и других типов знания изменяется под влиянием культуры. Жесткие ограничения на вненаучное сужают его область, а ослабление запретительных норм расширяет эту область. Полное снятие ограничений, относящихся к вненаучному знанию, просто лишает его предметности. В некотором отношении споры о вненаучном знании являются конкретизацией одного из важных аспектов сформировавшейся к началу прошлого века общей идеи о необходимости различения знания в узком смысле и знания в широком смысле. Если наука рассматривается в динамике, то даже научное знание не является в полном объеме знанием в узком смысле. Тем более это относится к знанию в рамках искусства, морали, повседневного опыта, религии и мифа.

Очевиден факт, что наука, подвергая критике паранауку и разрушая нередко ложную или наивную уверенность той или иной концепции параученых, не располагает собственными конструктивными вариантами прочной и субъективно удовлетворяющей научной концепции. Именно с установления этого факта должно, на наш взгляд, начинаться обсуждение вопроса о перспективах взаимоотношений науки и «другого», альтернативного знания, поскольку очевидно, что сегодня методологическая парадигма классического социально-гуманитарного знания, базирующаяся на ортодоксальных сциентических парадигмах познания, уступила место более гибким неклассическим и постмодернистским моделям мышления, отражающим как изменение гносеологической и логической ситуации в гуманитарных науках, так и новые реалии в современном обществе и его культуре.

Сами условия модернизации современного типа развития, расширяя пространство социокультурных процессов, процессов познания, ориентируют на утверждение парадигмы, допускающей существенную трансформацию рационального сознания (при сохранении его принципиальной реалистической установки), на организацию конструктивного взаимодействия, выявления форм взаимосвязей с носителями разной культуры рационального самосознания – диалогизма, синтеза различных позиций между рациональным и нерациональным партнером. Можно сказать, что само время, новые реалии в обществе и его культуре расставили приоритеты в пользу гибких,

123 Касавин И.Т. Наука и иные типы знания: позиция эпистемолога // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. IV. № 2. - С. 10.

124 Касавин И.Т. Наука и иные типы знания: позиция эпистемолога // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. IV. № 2. - С. 11.

90