из электронной библиотеки / 652022990630940.pdf

социальную общность, где человек был своим по факту рождения, происхождения. Человек эпохи модерна имеет дело с бюрократическими, формальными структурами, сам постепенно приобретая «модульный характер», встраиваясь в различные социальные, профессиональные, культурные группы, выбирая свою карьеру, жизненный путь, варианты самореализации.

Межличностные отношения можно разделить на вертикальные (с иновозрастными группами) и горизонтальные (внутри самого этого общества). Молодежь в большинстве своем испытывает чувство одиночества, но оно внутреннего характера, то есть вызвано претензиями качества, а не количества. Многие проблемы возникают внутри социальной группы.

Очевидно, в молодежной среде проходит бум моды на различные вредные привычки: курение, пьянство, наркомания и возрастает число их противников. 10% относится негативно к подобным привычкам сверстников и проявляют недовольство этим в общении с ними.

Новое поколение отличает отсутствие особых комплексов во взаимоотношениях с противоположным полом. 60% не испытывают коммуникативных затруднений, 20% – только иногда, и лишь 10% говорят о наличии серьезных комплексов. Из этого можно сделать вывод, что грань в общении между полами легко преодолевается251.

В конце XIX – начале XX в. на фоне всеобщего кризиса сформировалась программа смены основного системообразующего признака личности: стремление к стабильности, фиксированности положения, уступило место движению, изменению, т. е. устойчивой динамической целостности мироощущения. Изменилось и качество конфликта «отцов» и «детей». В нынешней ситуации молодежь хорошо ощущает несоответствие навязываемых ей культурных стереотипов и норм поведения – жизни, а вместе с этим отказывается понимать и принимать всю традиционную культуру.

Итак, межличностные отношения являются основным фактором воздействия и формирования мировоззрения. И именно в среде молодежи общение сегодня проходит далеко не беспроблемно, конфликты наблюдаются как с людьми старшими по возрасту (вопрос пересмотра традиционных ценностей) и внутри молодежной группы. Разрешить данный проблемы достаточно сложно, так как они вызваны специфическими чертами характера подрастающего поколения: максимализм, требовательность, желание возвысится над сверстниками.

С началом перестройки замечен бурный рост религиозного самосознания среди молодежи. В настоящее время широко распространен стереотип о том, что современная молодежь довольно набожна. На первый взгляд, несомненно. По данным опроса, большинство (60%) респондентов называют себя верующими людьми. Лишь 25% в Бога не верят. Но при более тщательном рассмотрении отчетливо можно уловить некоторую поверхностность этой веры. Абсолютное большинство верующих не исполняет обрядов христианской религии (не ходит в храмы, не исповедуется, не соблюдает религиозных

251 Там же.

201

праздников). В защиту этой точки зрения могут служить данные о причине веры в Бога. На первом месте среди причин собственной веры – необходимость в ней, желание получить надежду, уверенность в будущем дне, причем культивируют силу и уверенность не в себе, а во внешнем факторе. Среди других причин веры наиболее часто упоминается меркантильный интерес, то есть помощь от Бога в обмен на веру в него252.

Обращает на себя внимание также феномен «размытой религиозности», наиболее выраженный в молодежной среде. Суть его заключается в эклектическом наборе объектов веры (молодые люди верят в единого христианского Бога, реинкарнацию, Кармический Совет, НЛО, «порчу» и «сглаз», одновременно изучают мистические практики иудаизма и буддизма, нравственно-бытовые нормативы ислама и др.), а также в игровом, виртуальном способе верования. В совокупности с довольно низкой религиозной грамотностью молодежи феномен «размытой религиозности» формирует почву для культивирования религиозно-политических гибридов, как правило, антисоциальной направленности. Примером тому служат многочисленные неокульты, большинство которых придерживается откровенно деструктивной и альтернативной по отношению к обществу позиции.

Таким образом, по сравнению с прошлыми годами, количество верующих, несомненно, увеличилось, однако необходимо отметить, что акцент делается на психотерапевтические факторы религии, нежели чисто философские моменты. То есть люди ищут в Боге опору, защиту в трудные минуты жизни и при этом совершенно не задумываются над такими теологическими аспектами религии, как сущность Бога.

Сейчас в условиях современной экономической ситуации, большую роль в жизни любого человека стали играть деньги. И особым влиянием они стали пользоваться в среде молодежи, так как именно молодежь воспитана в новую эпоху зарождения капиталистических отношений. Большинство молодых людей четко осознают, что для них деньги – средство для удовлетворения своих материальных потребностей и не более того253. То есть они относятся к деньгам спокойно, не делая из них фетиша, но в то же время верно оценивая их. Лишь немногие молодые люди относятся к функции денег резко скептически, считая что это – бесполезные бумажки, приносящие зло. Вероятно, эти люди либо безденежные идеалисты, либо из очень состоятельных семей. Так или иначе, мы видим, что денежный аспект в мировоззрении нового поколения пошел быстрый путь трансформации: от социалистического недооценивания к капиталистическому уважению.

Интересна позиция патриотизма в ряду ценностей современной молодежи. Патриотизм – любовь к Родине, одно из наиболее глубоких чувств, закрепленных веками. Такую ли важную позицию занимает Родина в умах и

252Кузнецова Л.И. Молодежь и религия //Социологическое исследование. – Миссионерское обозрение/ № 1, 2005. С. 49.

253Ильин В.И. Быт и бытие молодежи российского мегаполиса./ В.И. Ильин. – СПб.: Интерсоцис, 2007. 357 с.

202

настроениях нового поколения? На первый взгляд, данные исследования в этой области неутешительны – на вопрос «Хотите ли Вы жить в другом государстве?» 60% ответило «да», и 40% «нет». Однако дальнейшие ответы на вопросы проясняют картину. В частности, защищать свою Родину с оружием в руках готовы 70% молодых людей, а целых 80% респондентов испытывают чувство гордости за свою Родину (причем, не только в историческом плане, но и в настоящем времени)254. Значит, вряд ли можно обвинить молодежь в отсутствии патриотизма. Космополитизм, поклонение Западу – лишь внешние явления, которые появились в годы идеализации американского образа жизни обществом. Но сейчас, в свете сложной международной обстановки, когда на внешнеполитической арене все больше накапливается разногласий между недавними союзниками – Россией и Америкой, все активнее начинает проявляться патриотизм.

Важнейшей ячейкой современного общества, как и прежде, остается семья. И хотя роль семьи среди ценностей молодежи сохраняет свои высокие позиции, всѐ же наметился ряд негативных тенденций. Около 15% молодых людей отрицают роль семьи в своей жизни, в реализации своей личности. 25 % молодых людей не отрицают необходимости семьи, но не желают жить в законном браке. Только 60% респондентов планируют создать традиционную семью в будущем. Таким образом, среди молодого поколения мы видим возвращение к традиционным ценностным ориентирам. Для многих из них незыблемыми авторитетами являются – Отечество, семья, дети255.

В целом современную молодежь можно разбить на ряд групп согласно их жизненным притязаниям, данная типология достаточно условная, кроме того, существует значительная группа представителей молодежи, которую нельзя отнести к тому или иному из выделенных типов, поскольку она представляет некий синтез сразу нескольких из них.

Первый тип можно условно назвать «семейными» (13%). Это молодые люди, которые в первую очередь говорят о том, что хотят и считают, что им по силам создать прочную семью и воспитать хороших детей. Стоит заметить, что ценность семьи и детей, как уже было отмечено выше, присуща практически всем россиянам, поэтому в эту категорию вошла только та молодежь, для которой была отличительна достижительная мотивация лишь в этой группе задач. Если параллельно с планами создать хорошую семью и воспитать детей для представителей молодежи были развиты мотивации достижения и в других областях, то они не включались в этот тип.

«Труженики» (17%) – это та часть молодежи, которая заявляет о том, что им по силам получить хорошее образование, престижную и интересную работу, заниматься любимым делом. При этом, как и предыдущая, это та группа молодежи, которая нацелена на достижение успехов преимущественно в сферах своих основных жизненных устремлений.

254Там же.

255Там же.

203

Третья группа, «предприимчивые» (20%), – это россияне в возрасте от 17 до 26 лет, которые говорят о том, что они в силах добиться создания собственного бизнеса, посещения разных стран мира, достижения богатства и материального достатка.

Четвертая группа – «гедонисты» (10%), молодые россияне, которые в первую очередь рассчитывают иметь много свободного времени и проводить его в свое удовольствие.

При этом значительную часть молодежи (19%) составляют «максималисты», которые рассчитывают достичь успехов практически во всех сферах. Стоит отметить, что данная группа не является более молодой, чем другие, и ее устремления нельзя назвать юношеским максимализмом. Возрастное распределение внутри нее соответствует распределению среди молодежи в целом. Существует и группа «карьеристов» (6%): это молодежь, которая полагает, что ей по силам достичь результатов во многих сферах жизни, но не стремится жить в свое удовольствие или быть самому себе хозяином256. По сути, они в чем-то схожи с «предприимчивыми». Но если для последних бизнес – больше работа и возможность обеспечить себе безбедное существование, то для первых – это еще и возможность реализации честолюбивых планов: стать известными, обладать властью и т. д.

«Отчаявшаяся» молодежь (5%) – седьмая группа – не видит в себе сил достичь тех или иных успехов, а «тщеславные» (1%) – восьмая группа – рассчитывают стать знаменитыми, сделать карьеру и иметь доступ к власти257. В силу незначительной распространенности последних двух групп они не будут анализироваться далее. Многие молодые россияне, находясь еще «на старте» своей профессиональной карьеры, лучше своих предшественников и лучше старшего поколения оценивают свое материальное положение. Российская молодежь достаточно практична. Она ценит материальный достаток, работу, стремится во всем положиться на себя.

Таким образом, социокультурное пространство молодежи можно определить как окружающие человека материальные, социальные, институциональные и духовные условия его формирования, развития и самореализации. Оно представляет собой систему отношений: «молодежь – искусство», «молодежь – история», «молодежь – социум», «молодежь – молодежь», «молодежь – природа», «молодежь – политика», «молодежь – здоровье», «молодежь – труд», «молодежь – образование», «молодежь – религия», «молодежь – семья». Независимо от сферы проявления, источника и степени выраженности этих отношений, их носителем является личность, ее ценности, идеалы, образ жизни и деятельности. Одним из результатов отражения реалий социокультурной динамики является формирование образа нового человека, образа человека информационного общества, который способен обозначить тенденции еще не проявивших себя в полной мере будущих социальных преобразований. «Образ человека, – как замечал

Л. Берталанфи258, – это не теоретический вопрос: это вопрос сохранения человека как человека».

Молодежь – наиболее мобильная часть общества. Она способна оказывать активное воздействие на изменение социальной структуры общества. Процесс включения новых поколений в активную жизнь общества имеет две стороны – социализацию молодежи и ювентизацию самого общества. Социализация обеспечивает преемственность между поколениями, передачу накопленного опыта. А ювентизация – выражение новаторства молодежи и обновление общественного развития. Согласно концепции Митева, понятие «ювентизация» дает ключ к осознанию сущности и значения социальной активности молодежи, а также выявлению корней отклоняющегося поведения в молодежной среде. Ювентизация – понятие для обозначения таких социальных изменений и нововведений, которые являются результатом активной деятельности молодежи. Понятие ювентизации было введено в середине 1970-х годов Болгарской школой социологии молодежи. Впервые этот термин появился в работе Косты Господинова по методологии исследования эффектов типа воспитания, содержавшей обобщения исследований по проблеме установления требований общества к молодежи259.

Идея ювентизации как дополнения к социализации конструктивна в теоретическом плане при применении диалектического подхода к построению теории молодежи260. Она может выступать и как аналитическое средство в связи с задачами эмпирических исследований молодежи, поскольку обладает хорошей потенцией к операциональному выражению и интерпретации понятия. Подчеркивание значения ювентизационного потенциала может становиться идеологическим компонентом концепций государственной молодежной политики и соответствующих нормативных правовых актов. При социализации общество влияет на молодежь и «создает» ее. Но, даже социализируясь, копируя образцы поведения, она вносит в них новое содержание под влиянием изменившихся условий жизни. Меняя общество, молодежь и сама меняется, поскольку включается в общественный механизм и становится частью общества, а значит – «ювентизация оборачивается социализацией»: «Общество моделирует молодежь по своему образу и подобию, но вместе с тем оно омолаживается. Вкладывая молодость в общественную систему и обновляя ее, сама молодежь вместе с тем стареет». Кроме того, выявление эффектов ювентизации позволяет оценить присущий молодежи «ювентизационный потенциал». По Митеву, «современное среднее и высшее образование призвано формировать ювентизационный потенциал молодых поколений», а «современное предприятие призвано его реализовать»261.

258Берталанфи Л.фон. Общая теория систем – критический обзор // исследования по общей теории систем: Сборник переводов / Общ. Ред. И вст. ст. В.Н. Садовского и Э.Г. Юдина. – М.: Прогресс, 1969. С. 23-82.

259.Господинов, К. Методология и абстрактные модели исследования эффектов типа воспитания // Проблемы молодежи. – София: 1975. № 15. С. 63-85.

260Павловский И.Р. //«Социология молодежи и ювенология». СОЦИС, №5, 1999 г. С. 38.

261Митев, П.Э. Социология лицом к лицу с проблемами молодежи / П.Э. Митев, София: 1983. С. 352.

205

В XXI веке идеологическое воздействие на личность обретает необратимые формы и поэтому для молодежи России своеобразным защитным механизмом могут служить культурные ценности, обретенные русским народом на протяжении многих веков. Это обычаи и традиции, неповторимая история, бесценный жизненный и творческий опыт русских деятелей и многое другое. Поэтому большое внимание в обществе должно уделяться молодежной политике. Молодежная политика – это создание экономических, правовых, организационных условий и гарантий для социального становления молодого поколения и реализации его потенциала в интересах общества. Целью молодежной политики государства должна являться, с одной стороны, помощь молодому поколению в период его становления, с другой стороны, обозначение и структурирование общественного уровня ценностей, так как молодое поколение рано или поздно войдет в элиту (экономическую, политическую, социальную) общества и будет иметь право на принятие весьма значимых решений.

Резюмируя вышеизложенное, есть основания утверждать, что социокультурное пространство молодежи переживает глубокую трансформацию, оно в значительной степени хаотизированно. Детство современного поколения заняла перестроечная эпоха, время реформ. Их молодость оказалась в совершенно иных социально-политических условиях

– зарождения нового типа социально-экономических отношений. Этот революционный скачок в жизни государства не мог не отразиться на сознании общества и в частности самой восприимчивой и неустойчивой его части – молодежи. В результате их сознание в значительной степени трансформировалось, стало непохожим на сознание предыдущих поколений, вызвало большую вариативность и предопределило отход от традиций. Но, несмотря на это молодежь не живет в вакууме и является саморазвивающейся системой. Под воздействием социально-экономических, политических и особенно культурных условий формируется социокультурное пространство молодежи.

Солодовникова Н.В., к. филос. н., доц., Белгород

206

ЛАНДШАФТЫ КУЛЬТУРЫ РЕГИОНОВ

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО РЕГИОНОВ

Исследуя проблему культурного пространства, в том числе и на региональном уровне, можно обозначить его как понятие, характеризующее культуру с позиций ее расположения, протяженности и насыщенности, имеющее границы, величину, обладающее способностью к изменению, увеличению и сокращению, имеющее некий идеальный аспект, определяющий сознание, и способное взаимодействовать с другими культурными пространствами и с другими сферами гуманитарного пространства.262

Чаще культурное пространство анализируется через призму регионального пространства на основе культуры региона. Под культурой региона понимается совокупность ценностей, обычаев, верований, традиций, символов, норм и правил поведения, доминирующих в конкретном регионе как сложном территориально-экономическом комплексе, отличающемся своей культурной самобытностью, т.е. имеющем характерную структуру внутренних культурных коммуникаций, свои особенные культурные ресурсы и культурные приоритеты, специфические культурные связи с внешней социокультурной средой263.

Естественно предположить, что при характеристике пространства используется и понятие культурный ландшафт, по отношению к которому сложилось три подхода в современной литературе. «Некоторые исследователи придерживаются традиционного для русских физико-географов подхода и определяют культурный ландшафт как «хороший» антропогенный ландшафт, измененный человеком по определенной программе и обладающий высокими эстетическими и функциональными качествами. Второй подход базируется на понимании культурного ландшафта как некоей местности, которая в течение длительного исторического периода являлась местом обитания определенной группы людей, являющихся носителями специфических культурных ценностей. Чаще всего в качестве таких групп выступают этнические или конфессиональные общности»264. Третий подход содержит представление о ведущей роли интеллектуальной и духовной деятельности в формировании культурного ландшафта. В его рамках культурные духовные и интеллектуальные ценности, хранимые и передаваемые от одного поколения людей к другому в виде информации как определяют формирование и развитие

262 См.: Гуткина И.М. К вариативности понятий «пространство» и «культура» // Пространство цивилизаций и культур на рубеже ХХI века. Ч.1. Саратов, 1999. С. 64-66; Гуткин О.В., Листвина Е.В., Петрова Г.Н., Семенищева О.А. Феномен культурного пространства. Саратов, 2005. С. 16-40.

263См.: Основы регионоведения. Опыт разработки лекционного курса. Саратов, 2003. С. 183.

264См.: Веденин Ю.А., Кулешова М.Е., Чалая И.П., Иванова И.Г., Штеле О.Е.,

Давыдов А.Н., Востряков Л.Е., Еремеев А.В., Пчелкин С.А. Оперделение формата культурного ландшафта (как составная часть работы по формированию Российской сети культурного наследия) // www.future.museum.ru/part03/030203.htm

207

культурного ландшафта, так и одновременно являются его частью, испытывают на себе воздействие материальных компонентов ландшафта265.

Также особое место в исследовании культурного пространства региона играет роль изучение культурно-символических образов региона и его городов, что наряду с известной метафизикой Петербурга и художественным проектом «Пермь как текст» (автор идеи – писатель Алексей Иванов), насчитывающем целый ряд публикаций, присутствует и в Саратовском регионе266.

Это подводит нас к пониманию топоса как социокультурной характеристики места жительства, региона. Топос – это определенная сфера, формируемая из множества элементов, воспринимаемых в первую очередь пространственно, осязаемо, ощущается вплоть до запахов, звуков, способа и темпа движения в его пределах. Он же дает начальный импульс центрации, структуре пространства, определяя структуру, векторы, направляющие центробежные или центростремительные силы «культурного тела» личности. Живущий в провинции индивид располагает достаточно четкими представлениями о центре и периферии культурного пространства, скажем, страны, в которой он живет и в чью культуру он интегрирован. Каждый отчетливо представляет себе культурные границы своего топоса, своей малой родины, которые, в свою очередь, способствуют формированию представления о собственной телесности, «культурном теле». Оно сопряжено синтетическим, целостным восприятием топоса, с которым индивид чувствует тесное взаимодействие, взаимопроникновение, неразделенное, особенно в начальные периоды, существование. Именно здесь задаются параметры восприятия и освоения культурного пространства. Часто в сложившейся личности угадывается место, где она формировалась и утверждалась. Мы почти всегда узнаем жителя степей, гор, пустынь и или приморских территорий, крупных городов или представителей сельской местности, поскольку они через свою соотнесенность с родным пространством воспринимают окружающую действительность и подходят к ней с теми социокультурными мерками, пусть они не всегда применимы в других средах. Но внутренне соответствие личности с региональным пространством дает чувство естественности, уверенности, обретенности себя в мире через устойчивые социокультурные образцы, характеризующие как региональное пространство, так и социокультурное пространство, например, государства, Родины в целом.

Это сформированное восприятие культурного пространства человек несет через другие пространства, словно некий кокон. Из него он смотрит в мир, сравнивая пространственные характеристики. Если так можно сказать, то чувство пространства, которое сформировалось в детские годы, в определенной культурной среде, навсегда становится для личности пространственным

265См.: Там же.

266См.: Листвина Е.В. Телесность в культурном пространстве: региональный аспект // Философия российской телесности. – СПб., 2009. (Философия жизненных миров, Вып. 1) С. 336-345; Пространственность развития и метафизика Саратова.– Саратов: Изд-во ПАГС, 2001; Фокина Т.П. Метафизика Саратова // www.comk.ru/html/fokina_doc.htm и др.

208

критерием. Передвигаясь и испытывая потребность в присутствии в ином пространстве, индивид никогда полностью не становится свободен от того первоначального пространства, сформировавшего его представления об этом феномене. Оно может быть представлено своим личностным пространством, которое исследуют психологи и на котором происходит комфортное общение между представителями культур, а также ментальным, исходящим из внутреннего представления о пространственной социокультурной норме, с которой сравнивается любое пространство, в котором находится индивид. Этот ментальный конструкт содержит в себе наиболее значимые характеристики культурного пространства, именно их человек будет искать во всяком другом пространстве. Чем больше схожих элементов, тем необъяснимо ближе будет пространство иной культуры, тем глубже чувство ее принятия, сонастроенности с ней, позититивного образа Другого. В этом большую роль играет именно личностное, даже телесное взаимодействие, сопряженность с культурой, соотносимой с внутренним культурным пространством индивида. Поэтому кого-то из наших соотечественников привлекает Испания, а кто-то чувствует себя как дома в Швеции или Турции. Однако в целом критерий задается общим ментальным, в какой-то мере этническим восприятием культурного ландшафта, распространенности пространства в физическом измерении, принятом в конкретной культуре, соотнесенном также и с личностным переживанием культурного пространства.

Каждый регион предполагает наличие устойчивых образцов структурированного пространства, имеющего в свою очередь центрацию и образы сакрального элемента (возможны также поиски этого сакрального или даже его изобретение, привнесение в канву культурного пространство в рамках современного брендирования региона). Полифоничность места предполагает, что его можно обживать и исследовать с социокультурных, конфессиональных, биологически витальных позиций. Индивид вступает в соотношения с пространством, формирует его и сам формируется под его воздействием. Место само воспринимается как составная часть культуры личности, и это создает основу для устойчивого соединения индивида с пространством топоса (периферии). Это соединение ассоциативно, и конкретные природные зоны или рукотворные артефакты могут становиться ориентирами индивидуальной телесности, сопрягаться с «культурным телом» индивида. Примером тому служат такого рода ассоциации в художественных произведениях, особенно ими богат фольклор, пропевающий эту связь на образно-чувственном уровне вполне глубоко и афористично. Каждый элемент пространства в произведениях фольклора соотнесен не только с физическим пространством, но и с внутренним пространством индивида, вступающего с ними в тесную, интимную связь, становящимся органичной частью данного пространства именно в телесном проявлении267.

267 См.: Листвина Е.В. Телесность в культурном пространстве: региональный аспект. С. 336345.

209

В качестве примера специфики регионального культурного пространства можно предложить регион Саратова и Саратовской области. В нашем случае приемлемо говорить о самостоятельном восприятии отдельно города с его топонимикой и особым культурным слоем, и отдельно – области с ее ландшафтами, природным и культурным наполнением территории.

Практически каждый регион имеет наиболее значимый, притягательный элемент, к которому тяготеет региональное культурное пространство. Это можно назвать культурным стержнем, вокруг которого структурируется региональное пространство. В Саратовском регионе это, бесспорно, Волга. Она видится главным связующим звеном, соединительной линией. К ней все стремится, как к структурной основе. Жители региона, в первую очередь, воспринимают себя волжанами, и только после этого – степняками или обитателями смешанного леса. Изначальное первенство Волги неоспоримо, ее образ и статус как универсального центрирующего начала безусловен. Однако сама Волга имеет специфические особенности, влияющие на формирование культурного ландшафта. Так, Волга именно как река – протяженна, подвижна, широко внедрена в «тело» области через рукотворную сеть оросительных каналов, что еще больше притягивает степные заволжские сухие земли к ней как к центральному звену культурного пространства через трансформацию природного ландшафта. Волга велика по размерам, разнообразна по формам проявления. Только в районе Саратова волжские пейзажи разительно отличаются друг от друга. Южнее города – это скалистые берега с рассыпающейся опокой, галечное, почти что морское дно, многокилометровое пространство между берегами, высокие волны. Все это производит впечатление южной, практически пустынной реки. Вверх по течению Волга испещрена узкими протоками между массивом островов, с кувшинками, спокойными заводями и мирным течением.

Волга является самым прочным и глубинным архетипом реки, укорененным в сознании жителей волжских берегов волжан. Он становится тем самым критерием, по которому волжане воспринимают другие водные и речные пространства. В других регионах сразу отмечают особенность в том, как волжане обозначают свое движение к реке. Они никогда не говорят: «Пошли на реку». Они всегда произносят: «Пошли на Волгу, сходи на Волгу за водой, купались в Волге», автоматически называя Волгой любой водоем и удивляясь, как это гости могут называть Волгу «речкой». В результате Волга становится синонимом воплощения воды, реки в целом, имеющим сакральный смысл. Она становится тем естественным центром, который своим присутствием уже обозначил центрацию региона и его направления, его социокультурную напряженность и наполненность. Это находит отражение, бесспорно, в фольклоре, в изобилии антропоморфных эпитетов, характеризующих Волгу. Но никогда эти обозначения не умаляют ее архетипического величия и значимости.

Волга, в этом смысле, для волжанина универсальна. Она – и место работы для рыбаков, транспортников, туристических фирм. Волга – это место отдыха, которое даже не воспринимается как таковое, потому что туда не надо ехать

210