Христианская картина мира

Она теоцентрична и ант роп о центрична. В сердце мироздания помещен Единый Бог, его творец, а не создатель. Христианская доктрина четко различает эти понятия. Творение, как то, что и совершает Бог, происходит из ничего. В то время как Создание рождается из некоей предшествующей ему основы.

Библейское же Откровение называет Творением возникновение принципиально новой ценности в силу Первопричины, именуемой Богом, т.е. тем, кто пребывает вне Творимой им сущности. Творение есть момент возникновения чего-либо из небытия, т.е. появление того, чего ранее не было совсем, не существовало не только в первоэлементах, но даже в потенции. Его принцип не допускает рождения бытия из какого-то хаоса.

Бог — абсолютное начало всего. Его акт Творения полностью свободен. В нем отсутствует всякое внешнее побуждение к нему. Но Бог не только Творец природы, он и ее субстанция. Он есть основа всех материальных вещей. Он движет миром, определяет изменения в нем, не дает ему провалиться в небытие. Своим всемогуществом, премудростью и всеблагостью Бог обволакивает всю Вселенную, пронизывает все ее части.

Подобно тому, как в центре и всего мироздания в целом, и его божественной, невидимой, составляющей находится Бог, в средоточие видимого, материального мира поставлен человек. Он сотворен по образу и подобию Бога и поставлен им властвовать над Землей и всем, что на ней — именно благодаря ней частице Божества, которую тот получил при акте Творения, когда Господь вдунул в него от себя дыхание жизни.

Христианство развило отсюда доктрину приоритета духовного начала над плотским. Согласно ей, подлинная красота вы-

313

ражается в торжестве полученной свыше бессмертной души над тленным телом.

Блаженный Августин, идя далее, формулирует свое положение о двух мирах: Бога и дьявола. Ко второму он причисляет современное ему государство. Это принципиально, поскольку иудаизм и христианство рассматривают как имеющие Божественную санкцию только две формы власти — теократию и сакрально обеспеченную монархию. Государству Августин противопоставляет Церковь.

Варвары победили Рим, заключает он, а христианство — их самих. В его победе он видит смысл истории, начало которой кладет Первородный грех, а важнейшими событиями являются Пришествие Иисуса Христа, распространение его Вести, Второе Пришествие и Страшный Суд.

Так в рамках христианства складывается единственно выдержавшее в Европе испытание временем целостное историческое мировоззрение. Вместе с тем, хотя для самого Августина высшую ценность и интерес представляли только внутренний мистический опыт личности и вера в Откровение, в рамках его системы зарождается идея прогресса, которая становится доминирующей в христианской модели анализа и освоения Вселенной.

Ценностные ориентации

Христианство, как и его сестры по авраамизму, есть религия о правильной жизни человека, о смысле его бытия, о долге и чести... Этические заповеди христианства обращены прежде всего к личной совести. Она рассматривается как важнейшее достоинство нравственного сознания и всей духовней полноты и целостности человеческой личности. Их сущность сформулирована в Нагорной проповеди» и, что важно, впервые в истории в позитивной {как надо поступать), а не запретительной (как не следует делать) парадигме. Да и ритуал имеет моральную направленность.

314

Поскольку Бог, базовая ценность, есть Любовь к индивиду и всем народам, признающим и почитающим его, постольку из множества предписаний главными являются любовь к Богу и ближнему своему. В ней видится необходимое условие спасения, являющегося целью земной жизни.

Достигается же оно непрерывным духовным совершенствованием, т.е. аскетическим подвигом. Последний выражается в борьбе со страстями и победе над ними, которая составляет необходимую обязанность и основную задачу пути человека на этом свете. Тем самым религиозная аскеза, вопреки известным отклонениям на практике и распространенным оттого заблуждениям, не есть истязание или страдание, но только и исключительно испытание, тренировка (от греч. άσκέω — «тренироваться, соревноваться») духовных сил в борьбе личности со злом в самой себе.

Христиане довольно быстро (мозаики с Иисусом появились уже через несколько веков, за ними вскоре последовали изображения Бога Отца и святых, в том числе в живописи и скульптуре, отчего, в частности, иудеи и считают Христову веру не вполне последовательным монотеизмом) перенесли правило «не сотвори себе кумира» в идеальную область.

В рамках западного агностицизма считается, что Бог непознаваем никоим образом. К его постижению можно подниматься лишь шаг за шагом, наподобие движения по лестнице, не имея шанса когда бы то ни было достичь вершины. Отсюда в католицизме, а потом в лютеранстве и кальвинизме развивается сугубый рационализм, легший в основу современной позитивной науки и практицизма.

Восточная (а до разделения — и единая, откуда происходит и оригинальная мистика католичества) Церковь, наоборот, придерживается мнения о принципиальной познаваемости Господа — именно с помощью апофатической техники, иначе говоря, путем мистического воссоединения индивидуальной души с Абсолютным Духом через молитвенный подвиг.

Так же смотрят на дело и позднейшие течения в протестантстве, что совсем не мешает прагматизму их последователей (так

315

же как армяно-григориан или православных болгар, сербов и староверов). В свою очередь, это объясняет, почему адвентисты, пятидесятники и им подобные проповедники оказываются успешными конкурентами русского православия в нашей стране, и доказывает бесперспективность борьбы с ними административными, а не миссионерскими методами.