Отношение к иным религиям и их практикам

В Коране и шариате содержатся подробные инструкции о том, как верным следует строить отношения с немусульманами. Пророк Мухаммед заповедал своим сторонникам уважительно относится к иудеям и христианам, ибо те суть народы «ал-кит-таб», т.е. имеют свое Священное Писание. Поэтому значительную часть истории ни евреи, ни крещеные не испытывали в исламских странах пристеснений в исповедании своих учений.

Жесткое требование всеми усилиями обращать неверных в истинную веру было направлено только на язычников. С последним обстоятельством связано по-разному толкуемое и применяемое понятие джихада. Изначально оно означало обязанность мусульманина бороться со злом в самом себе («духовный джихад»). Затем, в процессе распространения ислама по ходу завоевательных кампаний, его стали применять к Священной войне с теми, кто упорно отвергает проповедь Пророка. В ее пылу мало-помалу забылось и вышеуказанное правило о людях Книги (иудеях и христианах).

Поскольку арабы, персы и турки столетиями вели боевые действия с христианскими державами Европы за влияние, территории и даже независимость в Средиземноморье, на Балканах и в Азово-Черноморском бассейне, второй смысл постепенно возобладал и заслонил собой первый. С его реанимацией, после десятилетий анабиоза, на Кавказе мы недавно столкнулись в Чечне и Дагестане. Ныне же, когда исламские модернисты стремятся изменить стереотипы ради искоренения конфронтации, самые уважаемые богословы выпускают специальные интерпре-

298

таци и (фетвы), призванные вернуть термину его исконное содержание.

Когда же, в силу тех или иных причин, и к идолопоклонникам (буддистам и т.п.) относились толерантно, то на них не распространяли табу, предназначенные для мусульман. Например, запрет на изображение божества, человека и животных. Более того, встреча с древней и мощной культурной традицией иногда приводила к отходу от этих запретов и самих правоверных. Таковы образцы средневековой персидской миниатюры и искус* ства эпохи Великих Моголов в Индии.

Вместе с тем арабские халифы экономически поощряли переход христиан, иудеев и зороастрийцев в ислам. Тому же способствовала и ритуальная простота его принятия. Для этого и теперь достаточно в присутствии трех авторитетных свидетелей трижды по-арабски произнести формулу «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его».

Последовательный монотеизм и предопределенность

В своем Откровении Пророк-проповедник Мухаммед призвал своих последователей отдать себя Господу, единому и всемилостивейшему, покориться его воле и соблюдать освященные им нормы жизни*

Эта посылка логично перетекает в мысль о заведомой предопределенности человеческих поступков. Коран убеждает, что Аллах все знает заранее. Еще до начала времен он предрешил судьбы всех, кто уже был и еще будет на Земле. Он сам ведет верных ему по их жизни.

Однако фаталистическая идея, вопреки расхожему среди сторонников концепции о генетической застойности мусульманского общества мнению, не принадлежит к числу незыблемых постулатов ислама. Наоборот, она не раз становилась предметом дискуссии в среде арабских теологов. В частности, мутази-

299

литы (представители школы, существовавшей в Средневековье на территории современного Марокко) ставили ее под сомнение. Они полагали, что люди получили от Аллаха, вместе с частицей его Духа, когда он вдунул его в лицо Адама, и порцию присущей ему свободы воли.