Колодкин А.Л., Гуцуляк В.Н., Боброва Ю.В. - Мировой океан. Международно-правовой режим. Основные проблемы

всех лиц, совершивших серьезные нарушения, независимо от их гражданства и места совершения преступления. Этот принцип, именуемый универсальной юрисдикцией, является ключевым для обеспечения эффективности пресечения серьезных нарушений. И формула aut dedere aut judicare подчеркивает универсальный характер соответствующего преступления для всего мирового сообщества, обосновывая необходимость наказания правонарушителей <1>.

--------------------------------

<1> Enache-Brown C., Fried A. Op. cit. P. 625.

Таким образом, в соответствии с принципами международного права, если совершается преступление против человечества, то уголовное преследование может осуществляться любым государством вне зависимости от гражданства обвиняемых или жертв и места совершения преступлений. В этой связи в своем Меморандуме независимая неправительственная организация "Хьюман Райтс Вотч" (Human Rights Watch) ссылается на Принципы международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества (Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 3074 (XXVIII) от 3 декабря 1973 г.). Более того, при определенных обстоятельствах согласно правилу aut dedere aut judicare государство обязано либо реализовать свою юрисдикцию в отношении лица, совершившего преступление, либо выдать его государству, готовому осуществлять уголовное преследование, либо передать его международному уголовному трибуналу соответствующей юрисдикции. При этом существует запрет на выдачу в страну, где выдаваемому лицу могут угрожать пытки.

Современная угроза совершения террористических актов в любой точке мира ставит перед международным сообществом глобальную задачу повышения эффективности борьбы с этим новым вызовом международному миру и безопасности, а также предотвращения совершения таких актов. Международные документы последних лет демонстрируют признание международным сообществом того факта, что международный терроризм представляет собой угрозу для международного мира и безопасности, является вызовом всем государствам и всему человечеству и квалифицируется как преступление <1>. На государства налагается обязанность отыскать и привлечь к ответственности исполнителей, организаторов и спонсоров террористических актов <2>. При этом Совет Безопасности ООН подчеркивает актуальность применения принципа aut dedere aut judicare <3>.

--------------------------------

<1> См., например, преамбула Резолюции Совета Безопасности ООН 1373 (2001) от 28 сентября 2001 г.; п. 1 Резолюции Совета Безопасности ООН 1378 (2001) от 12 сентября 2001 г.; преамбула Резолюции Совета Безопасности ООН 1438 (2002) от 14 октября 2002 г.; Резолюция Совета Безопасности ООН 1440 (2002) от 24 октября 2002 г.; преамбула и § 1 Резолюции Совета Безопасности ООН 1450 (2002) от 13 декабря 2002 г.; преамбула Резолюции Совета Безопасности ООН 1455 (2003) от 17 января 2003 г.; преамбула Резолюции Совета Безопасности ООН 1566 (2004) от 8 октября 2004 г. и др.

<2> См., например, п. 3 Резолюции Совета Безопасности ООН 1438 (2002) от 14 октября 2002 г.; п. 4 Резолюции Совета Безопасности ООН 1440 (2002) от 24 октября 2002 г.; п. 3 Резолюции Совета Безопасности ООН 1450 (2002) от 13 декабря 2002 г. и др.

<3> См., например, п. 3 Резолюции Совета Безопасности ООН 1456 (2003) от 20 января 2003 г.; п. 2 Резолюции Совета Безопасности ООН 1566 (2004) от 8 октября 2004 г. и др.

Некоторые авторы признают несовершенство международно-правового регулирования в вопросах экстрадиции в случае совершения террористических актов. Механизм, предусмотренный международными конвенциями по борьбе с отдельными проявлениями терроризма, рассматривает терроризм как преступление международного характера <1> и закрепляет принцип aut dedere aut judicare. В то же время международный терроризм представляет угрозу международному миру и безопасности, затрагивает интересы всех государств, и, следовательно, все государства, а не только те, граждане которых пострадали в результате террористического акта, обладают юрисдикцией в отношении лиц, подозреваемых в совершении актов терроризма <2>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Международное публичное право: Учеб. / Отв. ред. К.А. Бекяшев. 3-е изд. М., 2004. С. 821 и др.; Ромашев Ю.С. Борьба с преступлениями международного характера, совершаемыми на море (терроризм, пиратство, незаконный оборот наркотиков). М., 2001. С. 17 - 18 и др.

<2> См.: Довгань Е. К вопросу о правомерности вооруженных антитеррористических мер в контексте

принципа невмешательства во внутренние дела государств // Белорусский журнал международного права и международных отношений. 2003. N 3.

Если какое-либо государство - участник соответствующей международной конвенции отказывает в просьбе о выдаче лица, то ожидается, что оно будет судить предполагаемого правонарушителя в своих собственных судах <1>. Для эффективного использования принципа aut dedere aut judicare государствам-участникам предлагается проверить, обеспечивают ли их внутреннее законодательство и заключенные с другими государствами договоры о правовой помощи сотрудничество в этом отношении

<2>.

--------------------------------

<1> Специалисты отмечают, что в практике международного сотрудничества на основе принципа aut dedere aut judicare наибольшие сложности вызывает проблема выдачи преступников. См., например: Jesus

J.L. Protection of Foreign Ships against Piracy and Terrorism at Sea: Legal Aspects // The International Journal of Marine and Coastal Law. 2003. Vol. 18. N 3. P. 390.

<2> См.: Bassiouni M.C., Wise E.M. Aut Dedere Aut Judicare: The Duty to Extradite or Prosecute in

International Law. Dordrecht, 1995. P. 52.

В заключение важно отметить, что ход развития обычного международного права, положения Устава ООН и резолюций Совета Безопасности ООН, общепризнанные принципы международного права, а также основные моральные ценности человечества вообще позволяют утвердить принцип aut dedere aut judicare в качестве общего правила в международном праве - правила, которое может и должно эффективно применяться в урегулировании международных конфликтов.

1.4. Право на самооборону и проблема упреждающего (превентивного) применения силы в Мировом океане <1>

--------------------------------

<1> Библиографическая справка: Люхтерхандт О. "Монополия" Совета Безопасности ООН на применение силы и его "главная ответственность" за мир во всем мире // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее" / Науч. ред. В.С. Иваненко. СПб., 2004. С. 41 - 52; Мюллерсон Р.А., Шеффер Д.Д. Правовое регулирование применения силы // Вне конфронтации. Международное право в период холодной войны: Сб. ст. М., 1996; Мюллерсон Р.А., Федоровых В.Н. Принцип неприменения силы или угрозы силой в международных отношениях // Курс международного права: В 7 т. / Отв. ред. И.И. Лукашук. М., 1989. Т. 2. С. 64 - 86; Скакунов Э.И. Самооборона в международном праве. М., 1973; Скотников Л.А. Право на самооборону и новые императивы безопасности // Международная жизнь. 2004. N 9; Тузмухамедов Б.Р. Зоны мира. М., 1986; Швайсфурт Т. Нападение на Ирак 20 марта 2003 г.: правовая оценка и будущие последствия для системы обеспечения мира ООН // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право:

взгляд в будущее". С. 63 - 68; в зарубежной литературе: Fleck L. The Use of Force in the Post-Cold War Era: From Collective Action Back to Pre-Charter Self Defense // Redefining Sovereignty. The Use of Force After the Cold War / Ed. by M. Bothe, M.E. O'Connell, N. Ronzitti. Ardsley; New York, 2005. P. 21 - 52; Ronzitti N. The Current Status of Legal Principles Prohibiting the Use of Force and Legal Justification of the Use of Force // Ibid. P. 91 - 110; Dinstein Y. Sovereignty, the Security Council and the Use of Force // Ibid. P. 111 - 122; Heintschel v. Heinegg W. Legality of Maritime Interception Operations within the Framework of Operation Enduring Freedom // Ibid. P. 365 - 386; Bassiouni M.C. Legal Control of International Terrorism: A Policy Oriented Assessment // International Law: Classic and Contemporary Readings / Ed. by Ch. Ku, P.F. Diehl. London, 2003. P. 311 - 333; Shelton D. Protecting Human Rights in a Globalizing World // Ibid. P. 333 - 367; McCormack T. The Use of Force // Public International Law. An Australian Perspective. 2nd ed. / Ed. by S. Blay, R. Piotrowicz, M. Tsamenyi. Oxford University Press, 2005. P. 223 - 239; Math N. Enforcing international law: from self-halp to self-containedregimes. England, 2005; Zedalis R.J. First Reflections on the Little Examined Question of the Circumstances Justifying Preemptive Self-Defense: Thoughts Prompted by the Military Action Against Iraq // Nordic Journal of International Law. 2005. Vol. 74. N 2. P. 209 - 230; Osterdahl I. The Security Council and the Legalisation ex post facto of the Unilateral Use of Force // Ibid. P. 231 - 260; Gardam J. Necessity, Proportionality and the Use of Force by States. Cambridge University Press, 2004; Orford A. Reading Humanitarian Intervention: Human Rights and the Use of Force in International Law // Cambridge Studies in International and Comparative Law. 2003. N 30.

Устав ООН безоговорочно запретил угрозу силой или ее применение вопреки установленным принципам. Однако в настоящее время в свете борьбы с международным терроризмом проблема соотношения силы и права, а также применения силы приобрела особую актуальность, в том числе в пространствах Мирового океана <1>.

--------------------------------

<1> См. также: Лукашук И.И. О будущем международного права // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее" / Науч. ред. В.С. Иваненко.

СПб., 2004. С. 81.

Вмеждународном праве существует возможность применения силы в порядке самообороны лишь при нападении другого государства. События 11 сентября 2001 г. в США и другие нападения террористических групп из-за рубежа на государства приводят к выводу, что право государств на самооборону может быть осуществлено в ответ на нападение каких-либо негосударственных организаций или образований. В этой связи К. Грей, автор книги "Международное право и применение силы", изданной в 2000 г., отмечает: "Силовой ответ на терроризм есть неотъемлемая часть права на самооборону" <1>.

--------------------------------

<1> Доклад профессора А.Л. Колодкина // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее". С. 38 - 39.

Вэтом контексте возникает проблема переосмысления и определения статуса личности в международном праве в рамках совершенствования механизмов обеспечения международной безопасности <1>. Более того, имеются основания полагать, что возникает опасное противостояние физических лиц и государств, создающее реальную угрозу безопасности всего международного сообщества. Это подтверждает острую необходимость коллективной выработки мер по противодействию таким явлениям и борьбе с ними <2>.

--------------------------------

<1> Подробнее см., например: Nowak M. Introduction to the International Human Rights Regime. Leiden;

Boston, 2003; Verzijl J.H.W. International Law in Historical Perspective. Part V: Nationality and Other Matters Relating to Individuals. Leyden, 1972.

<2> Доклад профессора А.Л. Колодкина // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее". С. 39.

Говоря о необходимости развития международного права в этом направлении и совершенствовании ООН, профессор В.С. Верещетин подчеркивает, что государства не могут и не должны при этом отказываться от того, к чему человечество шло на протяжении веков и что было приобретено слишком дорогой ценой. Прежде всего это относится к важнейшему завоеванию современной цивилизации и международного права - запрету на применение силы и угрозы силой в отношениях между государствами, за исключением случаев, строго ограниченных Уставом ООН. В связи с этим В.С. Верещетин отмечает, что именно это основополагающее начало современного международного права сейчас вновь подвергается серьезным испытаниям и было грубо нарушено во время войны в Ираке <1>. Так, возникновение и распространение новых видов оружия массового уничтожения, международный терроризм, массовые нарушения прав человека и другие вызовы современности требуют поиска новых подходов к условиям и методам трансграничного применения силы. Однако одно государство или несколько государств не могут присваивать себе монопольное право на использование силы против других суверенных государств по своему усмотрению. Поиски новых подходов должны осуществляться коллективно и прежде всего в рамках организации, которая по самой идее ее создания призвана исключить одностороннее применение силы в международных отношениях <2>.

--------------------------------

<1> Аналогичное мнение см.: Выступление адъюнкт-профессора права Стокгольмского университета (Швеция) С. Мохаммеда // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее". С. 137 и др.

<2> Выступление профессора В.С. Верещетина // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее". С. 105 и др.

В.С. Верещетин также обращает внимание на тот факт, что право на индивидуальную и коллективную самооборону, признаваемое Уставом ООН и остающееся незыблемым принципом международного права, иногда получает необычайно широкое и аморфное толкование, судя по заявлениям и практике некоторых государств. В доктрине международного права существует точка зрения, которая заключается в том, что в век распространения оружия массового уничтожения право на самооборону должно признаваться не только после совершения вооруженного нападения на члена ООН и до тех пор, пока Совет Безопасности не примет меры, необходимые для поддержания международного мира и безопасности (ст. 51 Устава ООН), а уже в тот момент, когда возникает непосредственная угроза (imminent threat) такого нападения. С точки зрения В.С. Верещетина, такое толкование ст. 51 Устава ООН имеет под собой определенные основания, поскольку Устав был разработан и принят до появления новейших видов оружия массового уничтожения

<1>.

--------------------------------

<1> Выступление профессора В.С. Верещетина // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее". С. 105 и др.

Важно напомнить, что обращение к войне как средству разрешения международных проблем доминировало в истории человечества приблизительно до середины XX в. Только с окончанием Второй мировой войны международное сообщество в лице государств - основателей новой мировой организации международного мира и безопасности - Организации Объединенных Наций торжественно подтвердило объявление вне закона войны как средства разрешения международных разногласий. Это стало подтверждением долгого развития принципа обычного общего международного права, который постепенно сформировался со времени проведения Гаагских мирных конференций 1899 г. и 1907 г. Позднее он был зафиксирован в пакте Бриана - Келлога 1928 г. <1> и других международных конвенциях, заключенных в межвоенный период. Далее запрещение войны было подтверждено на Нюрнбергском и Токийском процессах наказанием основных военных преступников Второй мировой войны <2>.

--------------------------------

<1> См. ст. ст. 1, 2 и др. Пакта, подписанного в Париже 27 августа 1928 г., известного под названием "Пакт Бриана - Келлога".

<2> Рауни К. Сохранение мира и безопасности в мире в эпоху устойчивого развития // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее". С.

111 - 112 и др.

Однако с возникновением новых угроз, особенно после событий 11 сентября 2001 г. в США, стали провозглашаться доктрины о законности нанесения без санкции Совета Безопасности ООН "упреждающего удара" (preemptive strike) <1> в отношении стран, которые, по мнению той или другой страны или группы стран, могут в будущем представлять потенциальную угрозу.

--------------------------------

<1> Упреждающая самооборона, она же превентивная, несмотря на некоторое смысловое различие терминов и на русском, и на английском языке: preventive, preemptive.

Подавляющее большинство юристов-международников во всем мире, включая и американских коллег, разделяют точку зрения о законности нанесения "упреждающих ударов", хотя имеются и иные мнения. Так, непосредственно накануне войны с Ираком профессор Принстонского университета США А.-М. Слотер писала, что правительство США встало на курс, который может быть назван "незаконным, но оправданным" (illegal but legitimate) <1>.

--------------------------------

<1> Slaughter A.-M. On the Brink of War. Good Reasons for Going Around the UN // International Herald

Tribune. 2003. March. N 19. P. 8; Выступление профессора В.С. Верещетина // Материалы Междунар. науч.-практ. конференции "Мир, безопасность и международное право: взгляд в будущее" / Науч. ред. В.С.

Иваненко. СПб., 2004. С. 106.

Таким образом, современная ситуация в международном сообществе порождает проблему, которая касается обязанности государств реагировать на указанные противоправные действия, направленные на дестабилизацию положения не только в одном государстве, но и во всем мире. Профессор Э. МакВинни в своей книге "Террористические атаки 11 сентября" также указывает на существование этой проблемы:

должно ли международное право реагировать на новые угрозы и проявлять в этом гибкость, разрабатывая новые нормы, адекватные исходящей опасности от таких угроз <1>? Автор цитирует слова Г. Харта о том, что правовая система в принципе должна быть всеобъемлющей, всепроникающей; и когда это так, то, с точки зрения политиков и других компетентных официальных лиц, уже не будет силовой альтернативы предполагаемого основания для действий, в то время как правовая система должна быть способной предоставить удовлетворительную правовую поддержку для предполагаемых действий <2>. Утверждение Г. Харта, по словам Э. МакВинни, близко к положениям английского обычного права в его историческом расцвете по вопросу способности создать правовую норму для покрытия любой новой ситуации <3>.

--------------------------------

<1> MacWhinney E. The September 11 Terrorist Attacks and the Invasion of Iraq in Contemporary International Law. Opinios on the Emerging New World Order System. The Netherlands, 2004. P. 50.

<2> Цит. по: MacWhinney E. Op. cit. P. 50.

<3> Ibid.

Понятие превентивности <1> подразумевает действия комплексного характера, так или иначе направленные на предотвращение войн, политических конфликтов и кризисов. При разработке и осуществлении мер упреждающего характера особенно важен глубокий анализ обстановки и реалистичный прогноз тенденций ее развития.

--------------------------------

<1> Превентивный (лат. praeventus - предупрежденный) - предупреждающий, предохранительный. См.: Словарь иностранных слов. 2-е изд. / Гл. ред. Ф.Н. Петров. М., 1942. С. 523.

Э. Картер и У. Перри, бывшие главы оборонного ведомства США, в книге "Превентивная оборона" утверждают, что превентивная оборона - это оборонная стратегия Соединенных Штатов в XXI в., ориентированная на опасности, которые при недостаточном внимании к ним могут перерасти в реальные угрозы выживанию США. При этом превентивность, отмечается в этой работе, достигается за счет предотвращения появления опасных тенденций прежде, чем возникнет необходимость в крайних мерах. Такой подход к предотвращению опасностей предусматривает использование для решения задач превентивной обороны политических, экономических и военных средств <1>.

--------------------------------

<1> Цит. по: Белозеров В. Превентивная политика и военная сила // ВПК, военнопромышленный курьер. 2005 - 2006. 28 декабря - 10 января. N 49 (116).

В международном праве известна так называемая формула госсекретаря США Д. Уэбстера относительно тех условий, которые делают правомерным упреждающий удар. Условия (критерии) осуществления самообороны были предложены Д. Уэбстером в отношении инцидента с судном "Каролина" (Caroline) в 1837 г.: "Когда необходимость самообороны в текущий момент явная, подавляющая, не оставляющая возможности для выбора средств или времени для размышления... ответ не должен быть необоснованным и чрезмерным, так как акт, обоснованный (оправданный) необходимостью самообороны, должен быть ограничен этой необходимостью и находиться в ее пределах..." <1>. Впоследствии это высказывание обрело форму общепризнанного мнения, заключающегося в том, что упреждающая (превентивная) самооборона правомерна в принципе, но должна быть максимально ограничена: применяться только при неминуемости нападения, с учетом его масштабов и быть соразмерной, адекватной и пропорциональной угрозе <2>.

--------------------------------

<1> Цит. по: MacWhinney E. Op. cit. P. 36.

<2> См. также: Хлестов О.Н., Медведева Д.О. Вооруженные конфликты и право на самооборону // Московский журнал международного права. 2005. N 2 (58).

В этой связи Э. МакВинни подчеркивает, что в настоящее время указанные положения могут прозвучать еще категоричнее в свете норм Устава ООН, которые запрещают одностороннее обращение к вооруженной силе <1>.

--------------------------------

<1> MacWhinney E. Op. cit. P. 36.

В то же время ряд авторов придерживаются решения Международного суда ООН 1986 г. по делу Никарагуа <1>, согласно которому право на самооборону возникает лишь в случае военного нападения <2>. Другие специалисты считают, что было бы извращением целей Устава ООН заставлять защищающееся государство позволить другому государству "нанести первый и может быть фатальный удар..." и что "прочитывать статью 51 буквально означает защищать право агрессора на первый удар". Это утверждения известного британского дипломата и юриста Х. Уолдока <3>.

--------------------------------

<1> Nicaragua, 1986 // ICT Rep. 14 (188).

<2> Например, Б. Симма, Э. Броунли. См.: Колодкин А.Л. Российская ассоциация международного права // Материалы торжественного собрания и науч.-практ. конференции Российской ассоциации содействия ООН, посвященной 60-летию Организации Объединенных Наций / Отв. ред. А.В. Торкунов. М., 2006. С. 24.

<3> Аналогичную позицию занимают Д. Боуэтт, М. Макдугэл, М. Швебел, Р. Дженнингс и А. Уотте в 9-м издании Оппенгейма. См.: Колодкин А.Л. Российская ассоциация международного права // Там же. С.

24.

Некоторые отечественные специалисты по международному праву не связывают право государства на самооборону со ст. 51 Устава ООН <1>, утверждая, что самооборону в принципе следует связывать не с правом, а со свойством государства. И никакой Устав ООН или другой международный документ не в состоянии устанавливать такое право <2>. Более того, Б.Р. Тузмухамедов выдвинул самостоятельный тезис: "В реальном мире разрушительный удар может быть нанесен с коротким временем предупреждения группировкой, не подчиняющейся никакому государству, и с территории, над которой национальное правительство не способно осуществлять контроль. Если есть неопровержимые доказательства неминуемости такого удара, если его ожидаемые мощь и глубина сопоставимы с действиями регулярной армии, а тяжесть последствий для населения и территориальной целостности страны могут оказаться такими же, как причиненные полномасштабной войной, тогда бездеятельное ожидание нападения будет равносильно преступному пренебрежению правителем своими конституционными обязанностями" <3>.

--------------------------------

<1> См., например: Малеев Ю.Н. Силовая составляющая международного права // Правосудие; www.sudrf.ru/ modules.php?name= international&op= showtext&tid= 21&id=23; Тузмухамедов Б.Р. Насколько эластично международное право в условиях глобальной войны с терроризмом // Независимая газета. 2004. 29 сентября.

<2> Тузмухамедов Б.Р. Насколько эластично международное право в условиях глобальной войны с терроризмом // Независимая газета. 2004. 29 сентября.

<3> Там же.

В своем докладе на 59-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2004 г. Генеральный секретарь ООН К. Аннан своевременно поставил вопрос о том, что не только собственно нападение, но его неминуемость может означать акт агрессии и вести к упреждающим ударам. При этом следует заметить, что, как заявил Генеральный секретарь ООН, правоведы давно ставили именно этот вопрос.

Позиция Генерального секретаря ООН представляется вполне обоснованной и отвечающей интересам России в свете нарастающих террористических угроз.

Всовременных условиях Россия стремится к предотвращению войн и конфликтов, что нашло отражение в Концепции национальной безопасности Российской Федерации и иных документах доктринального характера. Согласно Военной доктрине Россия поддерживает готовность к ведению войн

иучастию в вооруженных конфликтах исключительно в целях предотвращения и отражения агрессии, защиты целостности и неприкосновенности своей территории, обеспечения военной безопасности Российской Федерации, а также ее союзников и в соответствии с международными договорами <1>.

--------------------------------

<1> Военная доктрина Российской Федерации утверждена Указом Президента РФ от 21 апреля 2000

г. N 706.

Вноябре 2005 г. глава российского военного ведомства С.И. Иванов заявил, что Министерство обороны РФ выступает за реализацию принципа превентивности в деятельности по обеспечению обороны

ибезопасности страны, что включает в себя не только нанесение ударов по бандитским формированиям и

группировкам террористов, но и другие действия упреждающего характера, имеющие целью предотвращение возникновения различных угроз до того, как возникнет необходимость в принятии крайних мер для их нейтрализации <1>.

--------------------------------

<1> Цит. по: Белозеров В. Превентивная политика и военная сила // ВПК, военнопромышленный курьер. 2005 - 2006. 28 декабря - 10 января. N 49 (116).

Важно повторить, что в современных условиях природа превентивных ударов, которые по своей сути являются крайним и чрезвычайным средством превентивной политики, должна находиться в четких правовых рамках. Превентивным ударам должно быть отведено соответствующее место в общей системе превентивной политики и сформулированы конкретные, ясные условия их нанесения. В этом контексте необходимыми являются выработка и определение условий, при которых Совет Безопасности ООН и соответствующие государства могут сделать вывод о неминуемости нападения и правомерности упреждающего удара (см., например: Примаков Е.М. ООН - вызовы времени // Россия в глобальной политике. 2004. N 5).

Выше уже отмечалось, что в борьбе с международным терроризмом мировому сообществу необходима единая международная универсальная конвенция. Представляется крайне важным разрешение рассмотренных выше проблем в рамках указанной конвенции.

§ 2. Незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ на море <1>

--------------------------------

<1> См. также: Дроздова М.А. Международно-правовые аспекты предотвращения незаконного оборота наркотиков: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2005; Бекяшев К.А. Незаконная торговля наркотиками или психотропными веществами // Международное публичное право: Учеб. / Под ред. К.А. Бекяшева. 3-е изд. М., 2004. С. 599; Ковалев А.А. Современное международное морское право и практика его применения. С. 161 - 162; Колодкин А.Л. Международное морское право. С. 301; Ромашев Ю.С. Борьба с преступлениями международного характера, совершаемыми на море (терроризм, пиратство, незаконный оборот наркотиков). С. 220 - 259; Ромашев Ю.С., Корбут Л.В. Незаконный оборот наркотиков на море и борьба с ним: НИР. М.: Моск. исслед. центр по пробл. транснациональной организованной преступности и коррупции при ин-те гос. и права РАН, 2003; Ширманов В.С., Ганюшкин Е.Б. Вооруженные нападения на суда в портах и на море, деятельность ИМО по борьбе с незаконными актами, морское мошенничество, незаконная транспортировка наркотиков. М., 1995; в зарубежной литературе: Byers M. Policing the High Seas: The Proliferation Security Initiative // American Journal of International Law. 2004. Vol. 98. N. 3. P. 538 - 540; Churchill R.R., Lowe A.V. The Law of the Sea. UK, 1999. P. 213; Luck K. Drugs and Ships // Shipping at Risk: The Rising Tide of Organised Crime / Ed. by E. Ellen. The International Maritime Bureau, 1997. P. 100 - 111; Gilmore W.C. Drug trafficking by sea: The 1988 United Nations Convention Against Illicit Traffic in Narcotic Drugs and Psychotropic Substances // Marine Policy. 1991. N 15. P. 183 - 192; Gilmore W.C. Narcotics interdiction at sea: the 1995 Council of Europe Agreement // Marine Policy. 1996. N 20. P. 3 - 14; Stieb J.D. Survey of United States jurisdiction over high seas narcotic trafficking // Georgia Journal of International Law. 1989. N 19. P. 119 - 147; Rayfuse R.G. Non-Flag State Enforcement in High Seas Fisheries. Leiden; Boston, 2004. P. 58 - 59.

В современном мире, где возможно перемещение капиталов, товаров и услуг, созданы реальные предпосылки для активного развития социально опасных явлений. Одной из самых серьезных проблем человечества в XXI в. является международно-правовая проблема незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, в том числе в открытом море.

Стремительное распространение наркотиков <1> в мире в последнее десятилетие стало реальной угрозой всему международному сообществу. С катастрофической скоростью наркотики распространяются как среди многочисленных народов, так и в мелких этнических группах. На сегодняшний день общая численность людей, употребляющих наркотики, в мире оценивается примерно в 200 млн. человек, что составляет 5% от населения в возрасте от 15 до 64 лет <2>.

--------------------------------

<1> Для целей настоящей работы понятие "незаконный оборот наркотиков" определяется в соответствии со ст. 1 (m) Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и

психотропных веществ 1988 г., а понятие "наркотики" используется как обобщающий термин для обозначения наркотических средств, психотропных и сильнодействующих веществ и их прекурсоров, которые определяются в соответствии со ст. 1 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 3-ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществах". Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) относит к "наркотикам" (drug) "любые вещества, принимаемые вовнутрь живого организма, способные изменить его ощущение, настроение, умственные или двигательные функции". Понятие "прекурсоры" означает химические вещества, используемые при производстве наркотических средств и подлежащие контролю в соответствии с международными конвенциями ООН, международными договорами и национальным законодательством страны.

<2> См.: World Drug Report 2006. United Nations Office on Drugs and Crime (UNODC. New York: Oxford University Press, 2006).

Взаимосвязь наркобизнеса и терроризма не вызывает сомнений. Учеными разрабатываются теории о наркотерроризме - действиях, при которых доходы, получаемые от незаконной продажи наркотиков, используются в ходе подготовки и совершения террористических актов <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Калачев Б.Ф. Наркотерроризм как криминально-политическое явление. Его связь с наркобизнесом и организованной преступностью // Россия, XXI век - антитеррор: Материалы Междунар. науч.-практ. конференции; 9 - 10 ноября 2000. М.: МВД РФ, 2000. С. 141 - 144.

Средствами, которые используются для незаконного распространения наркотиков морским путем, могут быть суда различного типа и водоизмещения. Имеет место транспортировка наркотиков, осуществляемая без участия отправителя <1>, поэтому наиболее вероятно использование контейнеров. Современные наркоконтрабандисты используют самые новые средства связи и военные навигационные приборы. Известно, что колумбийские картели производят подводные и полуподводные лодки для доставки наркотиков на прибыльные рынки США <2>. Более того, в пределах моря основной объем наркотиков перевозится и сбывается крупными партиями <3>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (3-е издание, дополненное и измененное).

<1> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Особенная часть / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М., 1996. С. 299.

<2> См.: Всемирный доклад о наркотиках от 15 октября 2001 г. (World Drug Report. United Nations

International Drug Control Programme). Oxford University Press, 1997 (пер. Е.В. Кравченко).

<3> См.: Актуальные проблемы Европы. Проблемы терроризма. М.: ИНИОН РАН, 1997. N 4. С. 17.

Борьба с незаконным оборотом наркотиков, в том числе в открытом море, является составной частью всеобщих мер мирового сообщества, что требует коллективной политической воли государств и их совместных усилий в данной сфере. Многие страны имеют небольшой опыт в этой области. В этих целях в отечественной и зарубежной науке проведены исследования указанных проблем, а также контрабанды наркотиков как самостоятельной проблемы <1>.

--------------------------------

<1> См., например, в отечественной литературе: Анисимов Л.Н. Международноправовые проблемы регулирования производства, применения и распределения наркотических средств: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1972; Бувайлик Г.Е. Международный контроль над производством и распространением наркотических средств: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Киев, 1967; Доронин М.П. Международная борьба с контрабандой наркотиков: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1987; Маслова А.В. Международно-правовое регулирование борьбы с контрабандой наркотиков: Дис. ... канд. юрид. наук. М.,

2002; в зарубежной литературе: Eddy P., Sabogal H., Walder S. The cocaine wars: Murder, money, corruption and the world's most valuable commodity. London, 1988; Whitaker B. The global connection: The crisis of drug addiction. London, 1987.

В международном праве нашли отражение следующие формы незаконных действий (операций) с наркотическими средствами и психотропными веществами, осуществляемых в пределах морских пространств, в качестве противоправных: незаконный оборот наркотиков, признанный преступным независимо от места его осуществления, а также его частный случай - перемещение наркотиков через таможенную границу государств в форме контрабанды <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Ромашев Ю.С. Борьба с преступлениями международного характера, совершаемыми на море. С. 228 - 229.

Международным сообществом приняты специальные конвенции, направленные на противодействие незаконному обороту наркотиков и злоупотреблению ими <1>, например, Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г. <2> (далее - Единая конвенция 1961 г.) с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом 1972 г. <3>, заменившая соответствующие многосторонние договоры в этой области, Конвенция о психотропных веществах 1971 г. <4>, Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. <5>.

--------------------------------

<1> См., например: The United Nations Oonventions on Illicit Drugs: Is Oiange Possible? // The

International Journal of Drug Policy. 2003. XIV. P. 141 - 225.

<2> СССР участвовал в пленарной Конференции, проходившей в Нью-Йорке в 1961 г., и с оговорками подписал принятую Конвенцию. СССР сделал оговорки по ст. 12 (п. п. 2, 3), ст. 13 (п. 2), ст. 14 (п. п. 1, 2), ст. 31 (п. 1 (б)), связанные с неуниверсальностью Конвенции. Конвенция вступила в силу для СССР с 13 декабря 1964 г.

<3> Российская Федерация присоединилась к Протоколу 3 июля 1996 г.

<4> Конвенция была подписана СССР 30 декабря 1971 г., ратифицирована в 1978 г. и вступила в силу 1 февраля 1979 г.

<5> 9 октября 1990 г. Верховный Совет СССР ратифицировал Конвенцию 1988 г.

Единая конвенция 1961 г. унифицировала правила, сформулированные в более ранних международных договорах по этой тематике. Целью данной Конвенции явилось установление минимума правил, обязательных для выполнения, путем включения их во внутригосударственные законодательства. Главной новацией Единой конвенции 1961 г. стало включение в нее четырех приложений - списков наркотических средств, сгруппированных согласно их физическим свойствам. Что касается России, то эти списки были полностью включены в российские нормативно-правовые акты с небольшими добавлениями и исключениями. Единая конвенция 1961 г. содержит правило о том, что законный оборот наркотических средств и психотропных веществ подлежит обязательному лицензированию, устанавливая, таким образом, принцип незаконности оборота при отсутствии лицензии.

Спектр запрещенных указанными международными конвенциями общественно опасных деяний в сфере незаконного оборота наркотиков и способов его осуществления довольно широк. Все эти действия можно обобщить как незаконные операции, связанные с незаконным хранением, сбытом и незаконной перевозкой наркотиков, а также деятельность, способствующую подобным операциям, в различных пределах морских пространств и на побережье государств.

Под незаконным оборотом в соответствии со ст. 1 Единой конвенции 1961 г. понимается любое действие по сбыту наркотиков в нарушение постановлений настоящей Конвенции. Это хранение, предложение, предложение с коммерческими целями, покупка, продажа, доставка на каких бы то ни было условиях, отправка, переотправка транзитом, перевоз, ввоз и вывоз наркотических средств, произведенные в нарушение постановлений настоящей Конвенции, и всякое другое действие, которое, по мнению сторон, может являться нарушением положений настоящей Конвенции (п. 1 ст. 36). Таким образом, в Единой конвенции 1961 г. предусмотрен достаточно широкий спектр возможных операций с наркотическими средствами и психотропными веществами, которые могут быть осуществлены в пределах морских пространств, морских портов, сухопутной территории государств, прилегающих к морскому побережью. Конкретные составы преступлений определяются внутренним правом каждой договаривающейся стороны

(п. 4 ст. 36).

Согласно п. 1 ст. 36 Единой конвенции 1961 г. контрабанда наркотиков определяется как действия по их незаконному ввозу и вывозу в нарушение постановлений настоящей Конвенции.

Протокол о поправках к Конвенции, принятый в 1972 г., призывает государства к активизации усилий, нацеленных на борьбу с подпольным производством, ввозом и употреблением наркотиков.

В 1968 г. в соответствии с Единой конвенцией 1961 г. был создан Международный комитет по контролю над наркотиками (МККН), призванный следить за осуществлением международных конвенций ООН о контроле над наркотиками <1>. Так, МККН следит за соблюдением правительствами международных договоров о контроле над наркотиками, дает рекомендации относительно оказания технической или финансовой помощи, выявляет недостатки в национальных и международных системах контроля, проводит оценку химических веществ, используемых при незаконном изготовлении наркотиков, рассматривает вопрос о целесообразности установления над ними международного контроля и др. Ежегодно МККН готовит доклады о своей работе <2>.

--------------------------------

<1> Функции МККН закреплены в следующих договорах: Единой конвенции о наркотических средствах 1961 г. с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом 1972 г., Конвенции о психотропных веществах 1971 г. и Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г.

<2> Подробнее см.: www.incb.org.

К принятию Венской конвенции о психотропных веществах 1971 г. мировое сообщество привел растущий в 60-е годы XX в. уровень потребления психотропных веществ, стимулирующих деятельность центральной нервной системы человека, и галлюциногенов. Ни одно из перечисленных веществ не регулируется Единой конвенцией 1961 г. Психотропные вещества были поделены на четыре категории (списка), использование которых участники Конвенции согласились ограничить научными и медицинскими исследованиями. Лицензирование, запрещение, регулирование ввоза (вывоза) указанных веществ - это основные средства контроля по Конвенции 1971 г. В Конвенции нет перечня уголовно наказуемых деяний. Содержание составов преступлений отдано на усмотрение государств.

Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. дополнила предыдущие конвенции. Ее положения направлены на создание и консолидацию международного сотрудничества правоохранительных органов государств в этой сфере, наделение их правом ареста, расследования преступлений, совершенных наркоторговцами, и конфискации незаконно полученных прибылей. Конвенция 1988 г. охватывает проблемы отмывания денег и незаконной торговли побочными химическими веществами, необходимыми для производства наркотиков. Она уточнила и расширила содержание незаконных действий в этой сфере: предложение, предложение с целью продажи, распространение, продажа, поставка на любых условиях, посредничество, переправка, транзитная переправка, транспортировка, импорт или экспорт любого наркотического средства или психотропного вещества для целей любого из перечисленных видов деятельности. Указанные действия могут совершаться и в пределах морских пространств.

В 1990 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Всемирную программу действий по международному сотрудничеству в борьбе против незаконного производства, предложения, спроса, оборота и распространения наркотических средств и психотропных веществ. Указанная Программа предусматривает мероприятия по борьбе со злоупотреблением наркотиками и их незаконным оборотом на национальном, региональном и международном уровнях в различных направлениях <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Шестаков Л.Н. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью // Международное морское право: Учеб. / Ред. кол. Л.Н. Шестаков, А.Н. Талалаев, Е.А. Шибаева, М.А.

Коробова. М., 1999. С. 350.

В 1991 г. в соответствии с Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 45/179 от 21 декабря 1990 г. была учреждена Международная программа ООН по контролю над наркотическими веществами. Она объединила структуру и функции трех бывших подразделений ООН, занимавшихся вопросами борьбы с наркобизнесом: Отдела по наркотическим веществам, Фонда ООН по контролю над незаконным оборотом наркотиков и Секретариата Международного совета по контролю над наркотиками. Программа обладает исключительным правом координации всей деятельности ООН по борьбе с наркобизнесом и призвана обеспечить эффективное руководство этой деятельностью.

Необходимо указать на Соглашение Совета Европы о незаконном обороте на море в осуществление ст. 17 Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных