Европейское_дворянство_XVI_XVII_вв.__границы_сословия

Дворянство Франции XVI-XVII вв.

Чем характеризовался дворянский статус? Критериями, отличавшими дворянина от простолюдина-ротюрье, были сословные привилегии. Только дворяне, считавшиеся сословием воинов, имели право носить шпагу. Эта привилегия являлась общепризнанной, хотя на практике трудно было запретить носить шпагу всем недворянам. Дворяне обладали исключительным правом охотиться, ибо охота рассматривалась как занятие, связанное с их военной профессией. Но постепенно сеньеры-ротюрье стали стихийно присваивать себе право охоты в своих угодьях, превращая эту изначально дворянскую привилегию в сеньериальное право, и с этим опять-таки ничего нельзя было поделать2. К числу почетных привилегий дворянства относилось право носить доспехи, парики и одежду из расшитых золотом и шелковых тканей. Горожане незнатного происхождения тоже стремились одеваться на дворянский манер, что вызывало ответную реакцию как со стороны дворян, требовавших строго соблюдать знаки различия между сословиями, так и со стороны королевской власти. Меленский эдикт 1485 г. строго запрещал всем, кроме дворян, одеваться в золото и шелка под угрозой штрафа и конфискации не подобающих по чину одеяний. Подобные запреты особенно распространились во второй половине XVI — начале XVII в., когда было издано 13 королевских эдиктов и ордонансов, предписывавших соблюдать сословные различия в одежде3. Необходимость постоянно возобновлять запреты можно рассматривать как свидетельство их безуспешности. Только дворяне могли иметь герб, увенчанный шлемом. Орлеанский и Блуаский ордонансы второй половины XVI в. запрещали недворянам украшать шлемом свои гербы4. Эти запреты, в отличие от предыдущих, имели относительный успех. К числу почетных привилегий дворянства принадлежали права на особые обращения, именования и титулы — шевалье, барона, виконта, графа, маркиза и герцога. В общественных местах и собраниях простолюдины были обязаны уступать дорогу дворянам и пропускать их вперед.

Оскорбленный дворянин мог вызвать обидчика на дуэль. Однако столь привычная связь дуэли с кодексом дворянской чести имела сравнительно позднее происхождение. Авторы самых ранних трактатов о дворянстве не рассматривали ее в числе признаков, характеризующих знатного человека. По-видимому, до конца XVI в. дуэль допускалась между людьми независимо от их проис-

Angleterre, Ecosse): Actes de la table ronde organisée par le CNRS, 1986. Textes réunis et prés. par Ph. Contamine. P., 1989.

2Schalk E. Op. cit. P. 149-150.

3Bitton D. Op. cit. P. 100—101.

4Mousnier R Les hiérarchies sociales de 1450 à nos jours. P., 1969. P. 70.

51

Л.А. Пименова

хождения; другое дело, что в действительности поединки происходили в основном между дворянами, так как они умели владеть оружием. Лишь в первые десятилетия XVII в. дуэль стала выглядеть в сознании современников как прерогатива дворянства5.

У дворян существовал особый порядок наследования, так называемый дворянский раздел, в соответствии с которым 2/3 имущества доставались старшему сыну, а 1/3 делилась поровну между остальными. В отличие от них сыновья ротюрье имели право на равные доли наследства. Но правила дворянского раздела распространялись не на все категории дворянства. В то же время на юге Франции, в области писаного права, ротюрье также могли оставлять большую часть наследства старшему сыну 6.

Дворянам принадлежало право владеть фьефами, хотя и невозможно было воспрепятствовать тому, чтобы богатые ротюрье приобретали фьефы и становились сеньерами. Они в таком случае обязаны были уплачивать королю особый налог — фран-фьеф, взимавшийся приблизительно раз в двадцать лет в размере ежегодного дохода с фьефа.

Дворянство освобождалось от тальи и других налогов, взимавшихся на содержание армии, так как считалось, что оно платит государству свой налог кровью на полях сражений и потому должно быть избавлено от бремени прочих податей. Но в таком виде эта привилегия имела место лишь на севере Франции, в области обычного права, где существовала личная талья. На юге, где талья была реальной, то есть объектом обложения являлась не личность, а земля, освобождались от тальи не дворяне, а дворянские, или благородные, земли. Дворянин, владевший ротюрной землей, обязан был платить налоги, а горожане или крестьяне, которым принадлежали благородные земли, освобождались от тальи. Кроме того, с XVI в. налоговые привилегии постепенно начали распространяться и на отдельные категории ротюрье.

Существовали юридические привилегии дворянства. Знать была неподсудна низшим судебным инстанциям, ее гражданские дела рассматривались на уровне бальяжей, а уголовные — в парламентах, являвшихся высшими судебными палатами. Правда, подобные привилегии король давал и некоторым ротюрье. Дворян нельзя было приговаривать к позорным наказаниям, таким как кнут или виселица; они имели право на «почетную» смертную казнь через отсечение головы. Штрафы для них устанавливались в больших размерах, чем для ротюрье. Их строже, чем простолю-

5Schalk E. Op. cit. P. 162-173.

6Bloch J. R, L'Anoblissement en France au temps de Francis Ier. Essai d'une définition de la condition juridique et sociale de la noblesse au début du XVIе siècle. P., 1934. P. 212—215;Jouanna A. Le devoir de révolte... P. 16.

52

Дворянство Франции XVI-XVII вв.

динов, карали за измену, воровство, клятвопреступление и изготовление фальшивой монеты — действия, считавшиеся несовместимыми с дворянским достоинством.

Дворяне пользовались исключительным правом занимать определенные должности, главным образом придворные и военные, и привилегиями при получении церковных санов и бенефициев.

Контроль за пользованием дворянскими привилегиями со временем ужесточался, и королевская власть претендовала на все более активную роль в определении принадлежности к дворянству. Помимо тех фактов, которые были упомянуты выше, в XVI в. в юридическую практику вошло понятие «узурпация дворянства»; под этим подразумевалось самовольное присвоение дворянского статуса, не подтверждаемого никакими документами. С середины XVI в. законодательные акты, направленные против узурпаторов, следовали один за другим: декларация Франциска I 1546 г. предписывала взимать талью с тех, кто называл себя дворянином, не подтвердив своих прав на это; Амбуазский ордонанс 1555 г. запретил узурпировать дворянский статус под угрозой 1000 ливров штрафа; этот запрет подтверждали Орлеанский ордонанс 1560 г., эдикт 1576 г., Блуаский ордонанс 1579 г., ордонанс о тальях 1563 г. и эдикт о тальях 1600 г. Позднее январский эдикт 1634 г. увеличил размеры штрафа до 2000 ливров7.

Добиться выполнения суровых предписаний всех этих ордонансов и эдиктов было делом непростым. Реальный контроль со стороны властей за обоснованностью притязаний на дворянский статус и привилегии осуществлялся в ходе так называемых расследований дворянства, предпринимавшихся преимущественно как фискальное средство с середины XVI в. Расследования выявляли узурпаторов, и их имена возвращались в списки налогоплательщиков. Раньше всего королевский надзор за дворянским статусом стал осуществляться в Нормандии: там первые расследования имели место в 1461—1463 гг. и с тех пор проводились регулярно 8 . Расследования дворянства в масштабах всего королевства одновременно прошли лишь при Кольбере в 1666—1672 гг.

На вопрос о том, были ли во Франции XV—XVII вв. четко определены правовой статус и границы дворянского сословия, историки дают разные ответы. Выделяются два подхода. Американский исследователь Дж. Вуд определяет дворянство как «юридическое сословие», полагая, что дворянский статус являлся «характеристикой, которая одновременно распространялась на всех дво

7Cubells М. A propos des usurpations de noblesse en Provence, sous Г Ancien Régime // Provence Historique, 1970. Т. 20. Fase. 81. P. 235-236.

8Wood J. B. The Nobility of the Election of Bayeux, 1463—1666: continuity through change. Princeton, 1980. P. 20-42.

53

Л.А. Пименова

рян без исключения и ясно отделяла дворян от простолюдинов»9. Ряд других авторов, напротив, подчеркивает неясность юридических границ сословия. Еще Ж. Р. Блок обратил внимание на то, что характерные признаки дворянства либо не были присущи всем дворянам без исключения (как, например, владение фьефами), либо могли принадлежать и недворянам (например, освобождение от тальи), либо с легкостью узурпировались (как почетные привилегии). Исходя из этого, Блок отрицал наличие четкой границы между дворянином и ротюрье. По его мнению, самым надежным юридическим критерием дворянства было сочетание двух признаков: дворянского раздела наследства и свободы от уплаты фран-фьефа 10 . Современная исследовательница А. Жуанна называет дворянство «сословием с размытыми юридическими очертаниями», так как «между третьим сословием и вторым, дворянством, не существовало никакого непреодолимого барьера; ни один из юридических критериев, которые, как принято считать, характеризовали дворянское сословие, не был достаточно весомым»11. Точку зрения Вуда Жуанна объясняет тем, что в его работах речь шла о Нормандии, где со второй половины XV в. регулярно проводились расследования дворянства, и поэтому границы сословия были очерчены четче, чем в других провинциях. В целом же в рассматриваемый период, по мнению Жуанна, решающую роль в определении принадлежности к дворянству играло общественное мнение: «Влияние репутации оставалось основополагающим на всем протяжении XVI—XVII вв.; дворянином был прежде всего тот, кого общество признавало таковым»12.

Наиболее значимыми в глазах современников были два главных признака знатного человека: принадлежность к дворянскому роду и подобающий дворянину образ жизни. Соотношение этих двух признаков претерпело в XVI—XVII вв. существенную эволюцию 13. Согласно мнению, господствовавшему во французском обществе до конца XVI в., дворянином являлся тот, кто исполнял определенную социальную функцию, состоя на военной службе. Его непременным качеством считалась доблесть. Представления о дворянстве как о социальной функции нашли отражение в известной концепции разделения общества на три сословия: oratores, bellatores и laboratores, т. е. на тех, кто молится и дает обществу нравственные ориентиры; на тех, кто сражается за общее дело; и

9Wood J. В. Op. cit. P. 12.

10Bloch J. R. Op. cit. P. 212-215.

11Jouanna A. Le devoir de révolte... P. 16—17.

12Ibid. P. 18.

13Schalk E. Op. cit.

54

Дворянство Франции XVI-XVII вв.

на тех, кто предназначен трудиться в поте лица своего, чтобы прокормить первых и вторых. Эта концепция, в основе своей восходящая к древним индоевропейским представлениям, широко распространилась приблизительно с XI в. 14 В рассматриваемый период мы встречаем ее, например, на страницах сочинений Флорантена де Тьерриа, чьи трактаты о дворянстве представляли собой свод положений, заимствованных из более ранних работ, и расхожих мнений, бытовавших в конце XVI — начале XVII в. Тьерриа рассуждал так: «Есть порядок во всех королевствах и государствах, который отличает и отделяет дворян от прочих сословий, из коих на каждое возложены там свои обязанности. Церковь своими молитвами к Богу споспешествует Государю в его правлении. Дворянство служит ему военной опорой. Народ трудится, служит и платит талью и налоги»15. Качеством, отличающим дворянина, Тьерриа называл доблесть (la vertu).

Однако в действительности принадлежность того или иного индивида к дворянскому сословию определялась не доблестными деяниями. Большинство дворян наследовало этот статус от рождения и сохраняло его независимо от своего отношения к военной службе и личных качеств. Таким образом, налицо было расхождение между юридической практикой и общественным мнением. В XVI—XVII вв. это расхождение постепенно сглаживалось и возобладало сохранившееся и по сей день представление о дворянстве как о качестве, передающемся по наследству. Тот же Тьерриа не ставил знака равенства между личной доблестью и дворянским статусом и подчеркивал, что последний носит наследственный характер: «Вот, говорят, что доблесть — это и есть истинное благородство (noblesse). Однако это утверждение не может быть истинным, ибо мы имеем дворянство как прирожденное (naturelle), так и гражданское (civile). Ибо дворянский род есть одно, а доблесть — другое; совершенное Государем аноблирование не есть то же самое, что заслуга аноблированного. Поэтому доблесть и дворянство различались учеными и самими законами, и историки говорили о них как о разных вещах»16. В известном «Трактате о сословиях» Шарля Луазо (1613 г.) дворянство рассматривалось как наследст-

14Dumézil G. Métiers et classes fonctionnelles chez divers peuples indo-européens // Annales: E. S. С. 1958. № 4; Idem. Heur et malheur du guerrier: Aspects mythiques de la fonction guerrière chez les Indo-Européens. P., 1969; Duby G. Les trois ordres ou l'imaginaire du féodalisme. P., 1978; Le Goff J.

Les trois fonctions indo-européennes, l'historien et l'Europe féodale // Annales: E. S. С. 1979. № 6.

15Thierriat, Florentin de. Trois Traictez scavoir, 1. De la Noblesse de Race, 2. De la Noblesse Civile, 3. Des Immunitez des Ignobles. P., 1606. P. 143. О нем см.: Bitton D. Op. cit. P. 107—108.

16 Ibid. P. 159-160.

55

Л.А. Пименова

венный статус, причем Луазо обращал внимание на существующее мнение, согласно которому дворянство и личная доблесть тесно связаны между собой, так как благородное происхождение предрасполагает к доблестным поступкам: «Как бы то ни было, или потому, что их почитают за наследников отчей доблести, или потому еще, что в их лице желают вознаградить эту доблесть по заслугам, но во все времена и у всех народов мира те, кто происходит из знатного рода, ценились выше, чем другие, вплоть до того, что они были обособлены от остального народа, образуя некое сословие и почетную степень»17.

В конце Старого порядка идея дворянства как особого качества, передающегося по наследству, приобретала подчас крайнее, «расистское» толкование, например, в «Трактате о дворянстве» шевалье де Ларока (1678 г.), открывавшемся красноречивым пассажем: «Дворянство есть качество, которое облагораживает того, кто им обладает, и которое сокровенно воспитывает в душе любовь к чести. Доблесть предков накладывает эту печать высшего благородства. Есть в семени какая-то неведомая мне сила и какое-то неведомое мне начало, которые передают потомкам и продолжают в них наклонности Отцов...»18

Идейным обоснованием привилегированного положения наследственного дворянства стала легенда о возникновении стратификации французского общества в результате завоевания. Так, и в трактате Луазо мы встречаем рассуждение о том, что дворяне Франции ведут свое происхождение от завоевавших некогда Галлию франков, а крестьяне и прочие ротюрье — потомки побежденных галлов 19 . Поэтому ротюрье лишались права занимать ряд должностей, носить оружие, владеть фьефами и обязаны были платить подати сеньерам и налоги государству. Тезис о происхождении сословной стратификации из завоевания появился в сочинениях французских историков и юристов XVI в. и быстро стал популярным среди дворян, так как давал возможность обосновывать их привилегированное положение не только природным превосходством их расы над ротюрной, но и историческими аргументами 20.

17Loyseau Ch. Traite des Ordres et simples dignitez. 4me ed. P., 1665. P. 29 // Les oeuvres de maistre Charles Loyseau, advocat en Parlement, contenans les cinq livres du droict des Offices, les Traitez des Seigneuries, des Ordres & simples Dignitez, du Deguerpissement & Delaissement par Hypotheque, de la Garantie des Rentes, & des Abus des Justices de Village. Nouv. ed. P., 1666.

18La Roque G. A. de. Traité de la noblesse, de ses différentes espèces... P., 1678, Preface.

19Loyseau Ch. Op. cit. P. 33.

20Jouanna A. L'Idée de race en France au XVIе siècle et au debut du XVIIе siècle (1498-1614). Т. 1 3 . P., 1976. Т. 2. P. 773-850.

56

Дворянство Франции XVI-XVII вв.

Согласно общему принципу наследования дворянского статуса, он переходил по отцовской линии законным детям. Этот порядок нашел отражение в старинной шутливой поговорке: «Свободного рождает чрево, а знатного — семя»21 (имелось в виду, что лично свободными считались дети свободной женщины, тогда как дворянский статус дети наследовали от отца). Женщина-простолюдинка в браке с дворянином становилась дворянкой. Напротив, дворянка, выйдя замуж за ротюрье, теряла свой прежний статус и могла вновь обрести его лишь во вдовстве, причем дворянское достоинство, возвращенное ей после смерти мужа, не наследовалось их детьми.

Из общего правила существовали исключения. Кутюмы Шампани и Бри дозволяли наследование дворянства по материнской линии. Этот обычай происходил от привилегии, дарованной жителям Шампани в IX в. во время войн между потомками Карла Великого. Согласно распространенному мнению, это произошло после битвы при Фонтене в 841 г., когда погибло большинство дворян этой провинции, а их вдовы получили право аноблировать своих новых мужей-ротюрье, и дети от этих браков стали считаться дворянами 22 . Обычай наследования дворянства по материнской линии существовал и в Лотарингском герцогстве23. Кроме того, отдельным дворянским семьям король мог за особые заслуги даровать привилегию наследовать свой статус не только от отца, но и от матери. Так произошло, например, с аноблированными родственниками Жанны д'Арк и их потомками. Со временем наследование дворянства по женской линии подвергалось все большим ограничениям24.

Сложным был вопрос о наследовании дворянства внебрачными детьми. Писаных законов на сей счет не было вплоть до начала XVII в., а нормы обычного права, исходившие из упомянутого выше постулата о «семени, которое аноблирует», в общем благоприятствовали тому, чтобы внебрачные дети отцов-дворян причислялись к благородному сословию. Как сообщает Тьерриа, если в Лотарингии дворянские бастарды считались лишь аноблированными, то по обычаям Франции они имели право на дворянство, имя и герб своего отца с той разницей, что их гербы полагалось отмечать диагональной линией (barre), спускающейся слева направо. Бастарды, узаконенные королевскими грамотами или в результате брака, заключенного между их родителями, получали все

21Le ventre affranchit et la verge anoblit.

22La Roque G. A. de. Op. cit. P. 158-168; Loyseau Ch. Op. cit. P. 44.

23Texier A. Qu'est-ce que la noblesse? P., 1988. P. 71—72.

24La Roque G. A. de. Op. cit. P. 188-209; Texier A. Op. cit. P. 72-73.

57

Л.А. Пименова

права на дворянство, имя и герб своего отца наравне с законными детьми 25 . Исключения составляли кутюмы Мэна и Анжу, которые признавали внебрачных дворянских детей дворянами только при условии, что они получат от короля аноблирующие письма. На рубеже XVI—XVII вв. этот последний принцип был взят за основу королевским законодательством. Принятый в 1600 г. эдикт о тальях запрещал впредь дворянским бастардам присваивать себе статус дворянина; для этого им следовало получить аноблирующие письма26.

Дворянство могло быть не только унаследованным, но и приобретенным. Для простолюдинов существовал ряд возможностей получить звание дворянина. Преобладающие формы аноблирования эволюционировали в соответствии с менявшимся правовым статусом дворянства. Примерно до середины XVI в. самыми распространенными и доступными способами были военная служба и владение фьефом. Установления Людовика Святого 1270 г. предусматривали, что потомки ротюрье, ставшего владельцем фьефа, аноблируются во время принесения третьей вассальной присяги, т. е. в третьем поколении, и с тех пор их фьеф подлежит дворянскому разделу27. На крайнем юго-западе Франции — в Беарне, Наварре, Суле и Бигорре — аноблирование путем приобретения фьефа сохранялось вплоть до конца XVIII в. На остальной территории страны оно было официально упразднено Блуаским эдиктом 1579 г., хотя на практике сохранялось и после этой даты28. Подчас буржуа, приобретая фьеф с замком, начинал вести дворянский образ жизни: являлся на смотры бана и арьер-бана (дворянского ополчения), по завещанию совершал дворянский раздел наследства. Со временем, став достаточно влиятельным, он или его сын тем или иным способом заставлял сборщиков тальи вычеркнуть его имя из списков налогоплательщиков, а годы спустя при очередных расследованиях дворянства внук представлял комиссии достаточное количество доказательств для официального признания своего дворянского статуса. Такое аноблирование было нормальным явлением в XV—XVI вв., но постепенно оно стало считаться узурпацией. Получение так называемого сановного фьефа, т. е. шатленства, баронии, виконтства, графства, маркизата, герцогства или княжества, законным образом влекло за собой аноблирование, причем не простое, а с обретением соответствующего титула. Но сановные фьефы, в отличие от простых, не про

25Thierrìat Я de. Op. cit. P. 16-17.

26Bloch J. R. Op. cit. P. 65-70.

27Cubells M. Op. cit. P. 236.

28Texier A. Op. cit. P. 17—19.

58

Дворянство Франции XVI-XVII вв.

давались, а жаловались королем; поэтому, как заключает Тьерриа, «Государь, принимая оммаж от того, кто не был дворянином, негласно аноблирует его. И, таким образом, это дворянин, аноблированный не пo фьефу, а по воле Государя, имеющего власть делать дворянином того, кто не был таковым»29.

Казалось бы, наиболее естественным способом аноблирования в глазах современников должна была выглядеть военная служба, и она действительно давала большие возможности обрести дворянский статус, который не оспаривался общественным мнением, но юридически этот вопрос долгое время оставался нерешенным. Эдикт о тальях 1600 г. выдвигал военную службу отца и деда в качестве необходимого условия принадлежности к дворянству и освобождения от налогов. Однако это положение не могло служить достаточной правовой основой для аноблирования военных. В середине и второй половине XVII в. вышел ряд постановлений, недвусмысленно оговаривавших, что военные должности сами по себе не дают оснований претендовать на дворянский статус. Правда, на практике военная служба, в том числе участие в смотрах бана и арьер-бана, могла служить ступенькой для проникновения во дворянство. Процедура предоставления дворянского статуса офицерам была узаконена лишь в 1750 г.

Единственно возможным источником дворянского статуса, помимо унаследования, официально считалась воля короля, изъявленная прямо или косвенно. Этот правовой принцип появился уже в XIII в., когда Парижский парламент признал недействительными аноблирования, произведенные графом Фландрским и графом Неверским, а в Провансе Карл II Анжуйский оставил за собой право аноблировать и категорически запретил всем дворянам посвящать простолюдинов в рыцари 30 . С середины XVI в. этот принцип стал особенно настойчиво провозглашаться и проводиться в жизнь. В то время как усложнилось проникновение в дворянское сословие благодаря военной службе и владению фьефом, преобладающими формами аноблирования стали приобретение государственных должностей (что расценивалось как результат косвенного волеизъявления короля) и королевских аноблирующих писем. Как показывают региональные исследования, в области Бос до середины XVI в. от 2/3 до 3/4 аноблирований составляли увенчавшиеся успехом попытки проникнуть во дворянство посредством военной службы и владения фьефом; позднее половину, а в XVII в. 3/5 переходов во дворянское сословие обеспечивали аноблирующие должности. Аналогичным, хотя и не точ-

29Thierriat Fl. de. Op. cit. P. 183-184.

30Cubells M. Op. cit. P. 227-228.

59

Л.А. Пименова

но таким же образом менялось соотношение различных форм аноблирования в Провансе31.

Древнейшим видом должностного дворянства было муниципальное, или «дворянство колокола». Этот термин, происхождение которого связано с колоколом городской ратуши, возник в Тулузе. Члены управляющего этим городом капитула аноблировались уже в конце XIII в. С середины XIV до середины XVII в. короли сделали аноблирующими посты мэров, эшевенов и ряд других должностей муниципальной администрации 16 городов. В большинстве случаев это являлось наградой за верность французской короне в периоды войн и смут. Так, за поддержку в ходе Столетней войны Карл V сделал аноблирующими должности мэров и эшевенов Пуатье (1372 г.) и Ла Рошели (1373 г.). Условия аноблирования в городах были разными. Как правило, оно происходило уже в первом поколении. Минимальный срок, в течение которого полагалось занимать аноблирующую должность, чтобы получить право на дворянство, мог составлять от одного до двадцати лет. В некоторых городах, таких как Анже, Бурж или Нант, аноблирование по должности давало право на дворянский раздел лишь после получения королевских аноблирующих писем. Иногда, как в Руане и Дьеппе, муниципальное дворянство было личным и не переходило по наследству32.

В общественном мнении «дворянство колокола» не выглядело престижным, за исключением Тулузы, где принадлежность к капитулу и в XVIII в. продолжала служить доказательством дворянства, достаточным для того, чтобы быть принятым в Мальтийский орден или Орден рыцарей Святого Духа. Но в большинстве случаев с конца XVI в. аноблированные подобным образом предпочитали вдобавок покупать личные аноблирующие письма. Сам по себе статус муниципального дворянства стал недостаточно надежным, так как подчас в поисках дополнительных источников поступлений в казну королевская власть упраздняла аноблирования, связанные с муниципальными должностями, и требовала платы за подтверждение прав «дворян колокола». В 1583 г. Генрих III издал эдикт, согласно которому муниципальное дворянство стало лишь пожизненным и не могло впредь наследоваться. Причиной этой меры в тексте эдикта откровенно называлась необходимость уменьшить число лиц, освобожденных от тальи. Затем аналогичный эдикт появился в 1634 г. Еще более решительными были два постановления королевского совета 1666 и 1667 гг., в соответствии с которыми аноблирование через муниципальные должности

31Constant J. М. Nobles et paysans en Beauce aux XVIе et XVIIе siècles, Lille, 1981. P. 46—47; Cubeìls M. Op. cit. P. 248—262.

32Bloch J. К Op. cit. P. 102 123; Texier A. Op. cit. P. 22—24.

60