Европейское_дворянство_XVI_XVII_вв.__границы_сословия

Дворянство Венгрии XVI-XVII вв.

сложностью и вовсе не упрощалось на протяжении XVI—XVII вв., если учесть значительный количественный рост класса в целом.

Наиболее полное представление о его численности и недвижимом имуществе могут дать обработанные Ф. Макшаем и опубликованные в 1990 г. дворянские переписи середины XVI в. (1549 г. с дополнениями за 1543—1561 гг.), охватывающие 47 комитатов, что включает в себя большую часть территории тогдашнего Венгерского королевства, кроме Трансильвании, Хорватии и Славонии (хотя и с некоторыми лакунами). Ф. Макшай насчитал около 10.500 феодальных семей, или приблизительно 49.000 человек, имеющих земельную собственность в размерах хотя бы одного крестьянского надела (mansio, sessio) — величины, которая до конца XVI в. принималась в Венгрии за единицу налогообложения (porta)50. Исходя из этого, он подразделил всех на «владетельных» (nobiles possessionati) — имеющих свыше одного надела с сидящими на земле зависимыми крестьянами — и «однонадельных» (nobiles unius sessionis). Такая градация несколько отличается от той, что была принята в местном и центральном венгерском законодательстве середины XVI в., согласно которой однонадельные дворяне приравнивались к «невладетельным» (nobiles impossessionati) вместе с армалистами — лицами, имеющими личное дворянство без земли. Лишь с конца XVI в. армалисты и однонадельные были выделены в самостоятельные категории51.

К числу «владетельных» Ф. Макшай отнес 3300 семей. Дифференциация внутри этой категории велика. Ее возглавляют владельцы от одной до нескольких тысяч наделов, к которым относятся король, три церковных и четыре светских магната. На их долю приходится 23% всей собственности. Следующая группа представлена владельцами от 300 до 1000 наделов с крепостными. Им принадлежит 22,3% описанной недвижимости. В их число входят известнейшие магнатские фамилии Балашша, Банфи, Форгач, Зрини, Баттяни, Лошонци, Орсаг, Подманицки, Надашди и др., как древнего, так и недавнего происхождения, члены которых занимали ведущие посты в государственном управлении и считались истинными баронами (veri barones). Этим титулом об-

50Величину полного крестьянского надела в изучаемый период установить практически невозможно по нескольким причинам: 1) она варьировалась от местности к местности и со временем имела общую тенденцию к сокращению; 2) помимо пашни в состав надела входили сад, виноградник, луг и угодья, размеры которых определить вообще невозможно (до 100 холдов); что касается пашни, то распространенной считалась норма 30—40 холдов (Magyar Lorténelmi fogalomtár. Szerk. Ban P. I. kot. Bp., 1989. 222—223.о. Далее — MTF); 3) холд как мера площади также не была единой, колеблясь от 28 аров (т. н. «обычный» холд) до 84,4 ара (т. н. «королевский» холд). Но по областям эти колебания могли достигать от 17 до 240 аров (Ibid. 192—193.0.).

51CJH. Vol. II. Deer. 1588/19; 1595/3, 5, 6; 1596/6, 10; 1598/5, 15, 27.

181

ладали по обычаю только носители высших должностей, в отличие от баронов «только по имени» (barones solo nomine) 52. К середине XVI в. в королевстве насчитывалось 16 «истинных» баронов53, а несколько десятков баронов «только по имени» составляли как бы их резерв. Третья группа более многочисленна: 63 обладателя от 100 до 300 наделов. Но в их руках концентрируется значительно меньше собственности: 13,5%. Это те, кто делал политику в местном дворянском самоуправлении — дворянских комитатах, как на должностях (например, вице-ишпаны), так и в различных общественных комиссиях, назначаемых для контроля за деятельностью выборных чиновников комитата 54 . Они участвовали в высшем органе сословного представительства — государственном собрании. Наиболее состоятельные из них, владевшие свыше полуторасот наделов, со временем пополняли ряды высшей аристократии. Наконец, последняя группа (от 1 до 100 наделов), представлявшая абсолютное большинство привилегированных землевладельцев (больше 3000), располагала 40% учтенных в переписи наделов. Но и она была чрезвычайно пестрой. Точные размеры владений почти четверти хозяев неизвестны. Но если вычесть их, то получается, что около 37% имеют меньше 10 наделов55. Правда, к концу XVI в. при общем увеличении доли мелкопоместного и беднейшего дворянства обладатели около 10 наделов с крестьянами считались в комитатах «хорошо обеспеченными» (bene possessionati), а термин «nobiles possessionati» закрепился за мелким дворянством. Верхний слой в этой группе играл заметную роль в комитатах, участвуя в комитатских дворянских собраниях, занимая должности среднего звена; низам же предоставлялось скорее обременительное, чем почетное право служить в дворянском ополчении, и для них практически исключалась возможность влиять на дела комитата.

Имущественный состав господствующего класса отразился также на топографии земельной собственности. Владения магнатов, крупных феодалов большими комплексами расположены преимущественно вдоль границы и вокруг крепостей, особенно пограничных. Они не только могли удерживаться там, но и приумножали свои владения. Мелкая собственность тяготела к более безопасным внутренним областям, хотя она скапливалась и на недосягае-

52Werbőczy . Pt. I. Tit. 94. P. 176.

53Maksay F. Magyar birtokos tärsadalom a XVI. század középén (A rovasadó összeirasok vizsgálatának néhány tanulsága) // Ünnepi tanulmányok Sinkovics 1stván 70. sziiletésnapjára. Bp., 1980. 185.o.

54Pest-Pilis-Solt vármegye kozgyulési jegyzökönyveinek regesztái 1638—1711. Szerk. Borosy A. (Pest megyei levéltári fiizetek, 6). I. köt. Bp., 1983. Jsfe 271—9. 59.o. etc. (далее — PPS).

55Magyarország birtokviszonyai a 16. század... 6.о.

182

Дворянство Венгрии XVI-XVII вв.

мых для турок границах, особенно в восточных комитатах: Берег, Унг, Марамарош, Сепеш, Шарош, Угоча. Там преобладали дворяне, имевшие менее десяти наделов.

Остальные 7200 из 10.500 землевладельцев, зарегистрированных в переписи середины XVI в., — однонадельные дворяне, расценивавшиеся в законодательстве того времени как «nobiles impossessionati». Они располагали одним крестьянским наделом (или даже частью его), но не имели собственных крестьян, поэтому хозяйствовали на земле сами56 . Однонадельные дворяне иначе назывались куриалистами (curialistae). Свое происхождение они вели от служилых людей королевских замков (jobagiones castri), аноблированных еще в XIII в. Со временем пожалованные им де- ревеньки-курии дробились между их многочисленными потомками, которым уже доставалась меньшая часть курии, участок пашни, луга. Некоторые деревни уже в XV в. были целиком заселены куриалистами57. В переписях 1549 г. они в таких случаях даже не перечисляются поименно, а называются вкупе — «nobiles». Как собственники свободной дворянской земли куриалисты до конца XVI в. были освобождены от государственных податей, чем отличались от армалистов58. Кроме того, они подлежали не сеньориальной, как армалисты, а дворянской комитатской юрисдикции. В практике налогообложения XVII в., имевшей расхождения от комитата к комитату, не все «nobiles impossessionati» были куриалистами. Критерием, как правило, служило количество располагавших тяглом крестьян у данного землевладельца, причем учитывалось и количество тягловых животных 59.

В действительности численность дворян в середине XVI в. превышала названную Ф. Макшаем цифру. Исследователь по понятным соображениям не включил в их число армалистов как лиц, не имевших дворянской собственности. Чаще всего таким образом аноблировались крестьяне, стремившиеся с помощью военной и прочей службы подняться вверх по социальной лестнице. Многие из них продолжали жить на своем крестьянском наделе — полном или неполном, повинности с которого они выкупали. Но и тогда земля не получала дворянского статуса. Поэтому армалисты платили подати сеньору и десятину церкви. С началом Пятнадцатилетней войны, в 1595 г., они вместе с куриалистами были привлечены

56Magyarország birtokviszonyai а 16. század... ll.o.

57Szabó I. Nemesség és parasztság Werbőczy után // Ur és paraszt a magyar élet egységében. Szerk. Eckhardt S. Bp., 1949. 51.о.

58MTF. I. köt. 290.о.

59Monumenta Hungariae Juridico-Historica. Corpus Statutorum Hungariae municipalium. Vol. II. Pt. I. Bp., 1890. Torna megye, 1696. P. 324; Pozsony m., 1697. P. 556. Vol. IV. Pt. I. Bp., 1896.

183

к уплате военного налога государству или комитату 60 и объединялись под общим названием «nobiles taxati». Приблизительно с того же времени с тех и других стали требовать (до 1723 г. не регулярно) уплаты налогов на нужды комитата61. Бедность куриалистов и армалистов служила предметом для насмешек со стороны более состоятельных феодалов. В исторической литературе за ними закрепились такие уничижительные прозвища, как «лапотный дворянин», «дворянин с семью сливовыми деревьями», «куцый дворянчик» 62.

К этому слою можно причислить дворян-беженцев из захваченных османами областей Венгерского королевства (profugi). В сущности, судьба большинства таких беженцев, потерявших свои родовые земли, трагична. Сохранились 13 писем мелкопоместного дворянина Йоба Каваши к своему господину Баттяни, одному из крупнейших земельных собственников королевства, имевшему земли на западных дунайских границах с турками. Каваши, владелец небольшого участка земли, посылает своему господину фрукты из своего сада и жалуется на постоянные набеги турок, на утрату близких, угрозу дому. В конце концов он вынужден бежать с семьей, оставив свое имущество врагу, под защиту Баттяни и просить у него пристанище для себя63. Итак, у него осталась одна надежда — на господина. Оправдается ли она? Многие, подобные Каваши, на новом месте не имели возможности купить новое владение. Часть их захватывала крестьянские наделы в пограничных же районах и селилась там, некоторых принимали родственники 64 , третьи пополняли гарнизоны пограничных крепостей, куда законы середины и второй половины XVI в. предписывали обязательно принимать их за жалованье65. Четвертые определялись на службу к магнатам. Не всем удавалось доказать свое дворянство или вновь получить его. Уготованная им судьба в большинстве случаев означала социальную деградацию, ибо они теряли свою хозяйственную самостоятельность, а на военном поприще их подстерегала вполне реальная опасность раствориться среди служилого люда низкого, неблагородного статуса.

Общую численность господствующего класса Ф. Макшай оценивает в 80—90 тыс. человек66, что при населении в 3—3,5 млн.

60CJH. Vol. II. 1595/5, 6. Р. 746-748.

61PPS. № 313. 72.о.

62Őlvedi I. Op. cit. 33-37.0.

63Dunántúli missilisek a XVI. századból. Szerk. E. Abäffy E. // A Magyar Nyelvtudomány Társaság kiadvanyai. 121. sz. Bp., 1968. 42—53. 1.

64Varga J. Op. cit. II. 1.

65CJH. Vol. II. Deer. 1546/21. P. 171; 1547/6. P. 193; 1574/15. P. 64. etc.

66Maksay F. Op. cit. 185.0.

184

Дворянство Венгрии XVI-XVII вв.

человек составляло 2,5—3%. Эти подсчеты взяты за основу и В. Зиманьи в 10-томном венгерском академическом издании «Истории Венгрии»67.

В условиях дробления мелкой феодальной собственности, натиска турок, вынуждавших абсолютное большинство дворян завоеванных территорий покидать насиженные места и уходить на оставшуюся территорию Венгерского королевства и в Трансильванское княжество, массе дворян было трудно перед лицом магнатов сохранить независимость и самостоятельность, которой они так жаждали и которую декларировал в «Трипартитуме» Вербеци. Он сам был вынужден нехотя упомянуть о сервиторах (фамилиариях) *, различая среди них «благородных» и «неблагородных» (familiares nobiles et ignobiles), чем, собственно, признавал существование зависимого от магнатов слоя дворян. Вербеци писал о том, что благородных фамилиариев следует вызывать, приглашать в суд, а не выставлять перед судом (nobiles evocari, et non statui debent), как это делается с неблагородными фамилиариями, приравниваемыми к крестьянам (rusticos vel rurales jobagionalis conditionis homines atque familiares ignobiles) 68 . По подсчетам Ф. Макшая, в поместьях феодалов проживало 33.000 сервиторов, или слуг некрестьянского статуса69.

Институт сервиторства как одна из форм сеньориально-вас- сальных связей получил в Венгрии эпохи турецких войн широкое распространение в частных владениях крупных феодалов, военные силы и укрепленные замки которых приобретали все большее значение. Государство было не в состоянии своими силами справиться с постоянным турецким натиском. Магнаты, принимавшие на себя значительную часть усилий и расходов по охране границ и отражению небольших турецких вторжений, защищали, кроме всего, и свои пограничные владения. Законы признавали фамилиаритет, но разрешали службу дворян в пользу лишь верных королю магнатов, которые к тому же незаконным образом не захватывали чужих владений, не нарушали дворянских свобод, не занимались грабежом и разбоем70. Среди сервиторов можно было найти представителей разных слоев дворянства: от среднепоместного до мелкопоместного и армалистов. Первые искали в этой службе возможности продвинуться в более высокие, а случится, и

высшие сферы общества. Они представляли своих сеньоров в государственном собрании (правда, при этом имели право заседать только в нижней палате), занимали высокие посты в войске (например, начальников гарнизонов и комендантов крепостей), в качестве вице-ишпанов выполняли волю своих сеньоров-ишпанов в тех комитатах, где от последних исходило назначение на эту должность. Однако абсолютное число сервиторов составляли мелкопоместные дворяне, куриалисты и армалисты, для которых главной целью службы была борьба за выживание, хотя и не без надежд на возвышение.

Систему военной сервиторской службы в задунайских пограничных владениях крупных феодалов Баттяни, Палфи, Зрини, Эстерхази, Надашди изучал уже упоминавшийся венгерский исследователь Я. Варга, в основном на их семейных архивах. В зависимости от своего статуса сервиторы выполняли строевую, гарнизонную службу, участвовали в походах и вылазках, управляли хозяйством господина, сопровождали его в поездках, посольствах и т. п. Особое место занимали писцы и секретари, знавшие иностранные языки. Часть сервиторов постоянно жила в замке: полковники, капитаны, управляющие и прочие представители сервиторской верхушки могли иметь там свои дома. Другие жили вне крепости или замка на своей дворянской земле и являлись на службу по зову господина71. Они могли иметь своих слуг, как пеших, так и конных, которые были обязаны сопровождать своих хозяев в бою и заботиться об их быте 72 . Сервиторы получали жалованье: деньгами, продовольствием, одеждой, сукном — в том числе и на слуг 73 . Жалованье им выплачивалось регулярней, чем в королевской армии, где нередко воины ходили голодными и оборванными и поэтому охотно переходили в войска магнатов. За свою службу сервитор мог получить от господина землю: на правах вечнонаследственной собственности, временно и в залог. Со второй половины XVI в. возобладали две последние формы пожалования 74.

Между сеньором и сервитором складывались довольно сложные правовые отношения, зависевшие от многих факторов: социального происхождения сервитора (дворянин или аноблированное самим же господином лицо в прошлом неблагородного статуса, особенно его крестьянин), его материального положения (в частности, с землей, без земли), характера выполняемых им служб

71Varga J. Op. cit. 13-16.0.

72Ibid. 50—52.o.

73Ibid. 52.o.

74Ibid. 59—60.о.

186

Дворянство Венгрии XVI-XVII вв.

(военные, хозяйственно-административные, интеллектуальный или крестьянский труд) и прочего.

Сервитор, поступая на службу, заключал договор, в котором обязывался верно служить господину и его семье в течение установленного срока, а тот, в свою очередь, обещал защищать, выручать из плена своего вассала, помогать ему материально. Уход от господина раньше срока окончания договора расценивался как бесчестный поступок

инаказывался по закону75. Нарушителя договора могли вернуть от нового господина к старому. Кроме подписания договора, сервитор давал клятву верности сеньору, стоя в воротах его замка, соблюдая установленный ритуал76.

Сервитор дворянского происхождения находился в двойной зависимости от сеньора: военной и судебной. Помимо того, что он входил в частное войско магната и, таким образом, подчинялся его военной власти, на сервитора распространялась власть

итерриториальных военных органов. Но поскольку последние очень часто были представлены теми же магнатами, то воинская зависимость такого дворянина от своего сеньора была двойной. Как сеньор магнат располагал и определенной судебной властью над своими сервиторами. Однако совершенные ими преднамеренные убийства, грабежи и разбой на дорогах разбирались и решались комитатскими дворянскими судами 77, которые рассматривали также дела, касающиеся их движимого

инедвижимого имущества78 . Тем не менее реальная военная, административная и судебная власть магната на данной территории, его имущественное положение, общественный авторитет и высокий военный ранг обеспечивали ему широкие юридические полномочия над разными категориями дворян-сервиторов, подчиняя ему их; и в состязании за власть между дворянским комитатским самоуправлением и магнатами соотношение сил было явно не в пользу первого. В Венгрии, однако, не сложилось системы прочных сеньориально-вассальных связей, поскольку сервиторский статус рассматривался как временный, сроки которого регулировались договором. Даже в случае предоставления навечно земельного пожалования эти отношения прекращались со смертью одной из сторон, поскольку право пожалования земли (а в поздний период

— его утверждения) принадлежало одному королю.

Сложнее обстояло дело с армалистами. Как уже говорилось, аноблирование посредством армальной грамоты, без земли, со

75Takats S. Bajvivó magyarok. Bp., 1963. 15.o.

76Szantó I. Dobó István // Hadtorténeti Kozlemények. 1973. Jsfe 1. 9.o.

77CJH. Vol. II. Decr. 1563/38; 1543/25. Vol. III. Decr. 1649/82. 1659/15, 16.

78CJH. Vol. II. Decr. 1567/41; Vol. III. Decr. 1635/75; 1649/81.

187

второй половины XVI в. возобладало над пожалованиями дворянства с землей. Когда в XVIII в. стали регулярно проводиться дворянские переписи, обнаружилось, что они составляют среди дворян абсолютное большинство. Историки приводят данные, касающиеся отдельных комитатов. Так, по подсчетам И. Сабо, специально занимавшегося проблемами аноблирования крестьянства, в комитате Торна в 1731—1732 гг. из 82 дворянских семей по меньшей мере 64 опирались на армальные грамоты, самая старая из которых датирована 1567 годом79. В комитате Комаром по переписи 1549 г. значились 109 дворян, глав семей: из них 35 — «владетельные», 74 — однонадельные; а в 1733 г. из 133 дворян «пожалованные грамоты» (litterae donationis), то есть фиксировавшие аноблирование с землей, смогли предъявить только 13 человек, 77 — прямо или косвенно подтвердили свое дворянство на основе армальных грамот, остальные представили такие документы, на основе которых не удалось выяснить источники их аноблирования80 . Здесь самая древняя грамота о личном дворянстве восходит к 1563 году.

Среди аноблированных армалистов преобладали крестьяне. Часть из них добивалась этого несением военной службы, в основном в войсках магнатов. При этом с того момента, когда они, оставив свой крестьянский труд и покинув землю, получили дворянство, избрав ремесло воина, могло пройти много времени, которое эти люди могли провести где угодно. Становясь сервиторами, они подчинялись тем правилам, о которых шла речь выше. Другая часть аноблированных крестьян продолжала заниматься крестьянским трудом. Среди таких было много беглых крестьян. Сохраняя обязанности по отношению к новому, аноблировавшему их господину, как земельному собственнику, они выигрывали тем, что становились свободными людьми. Феодалы, нуждавшиеся в рабочих руках для своих поместий (так как среди крестьян было много беглых81 и таких, кто погибал во время войн и турецких набегов или попадал в плен), охотно шли на такие условия, чтобы удержать нового человека и заинтересовать его в труде. Однако не следует думать, что крупные феодалы аноблировали всех желавших того крестьян. Им служило много таких лиц, которые, пользуясь различными послаблениями и льготами, не получали дворянства82.

79Szabó I. A jobbágy megnemesitése // Tirai. 1941. LV. köt. И.о.

80Ibid. 12. o.

81Количество беглых крестьян достигало в это время в отдельных комитатах 10— 20% общей численности крестьян (Magyarország torténete. III. köt. Pt. 2. 1006.о.).

82Szabó 1. A jobbágy megnemesitése. 12-13.0.

188

Дворянство Венгрии XVI-XVII вв.

Понятно, что в этом деле имелась и незаинтересованная сторона: феодалы, от которых крестьяне бежали. Поэтому с середины, а особенно с конца XVI в., когда аноблирование посредством армальных грамот приобрело массовые масштабы, этим занялось законодательство с целью урегулирования процесса. В этом вопросе столкнулись, с одной стороны, верховное право короля жаловать дворянство (дававшее ему немалый доход), с другой — стремление феодалов всячески ограничить его. От них на имя короля поступали жалобы на то, что он аноблирует беглых, находящихся в розыске крестьян, что среди аноблируемых на одного достойного приходится множество недостойных, не имеющих никаких заслуг перед королем глупых мужиков83. Надор Иллешхази в начале XVII в. заявлял на государственном собрании, что в королевской канцелярии за 50 форинтов (сумма, впрочем, немалая) оформляют дворянские грамоты даже извозчикам84. Суть требований феодалов сводилась к тому, чтобы король предоставлял армальные грамоты с ведома, по рекомендации и с согласия законных хозяев аноблируемых крестьян, а также комитатов, и чтобы сами грамоты оглашались не только в том комитате, где аноблируемый поселяется, но и по месту его прежнего жительства 85 . Этот вопрос был впервые поставлен на государственном собрании 1608 г., но решен в пользу феодалов только законами 1622, 1625 и 1630 гг.86 Все это затрудняло, но не прекращало крестьянских аноблирований в XVII в. Протоколы дворянских собраний комитатов Пешт-Пилиш-Шолт содержат сведения об утверждении статуса таких армалистов и приеме их в комитатскую дворянскую конгрегацию 87.

В массе аноблировавшихся были и такие крестьяне, кто получал дворянство от своего господина (естественно, при утверждении королем), не уходя со своего надела. В этом проявился еще один показательный для общественных отношений позднефеодальной Венгрии момент. В начале XVII в. там встретились две тенденции развития. С одной стороны, продолжалось оформление крепостной зависимости крестьян, с другой

— ощущалась ее невыгодность и неперспективность, и поэтому намечалось стремление преодолеть ее каким-нибудь образом. Общество в целом еще не созрело для отмены крепостной зависимости, но отдельные феодалы, предпочитая, чтобы у них работали свободные люди, а так

83Herpay L Jobbágynemesitések // Turul. 1895. 13. évf. 4. sz. 202.O.

84Magyarország torténete. III. köt. Pt. 2. 1014.O.

85Herpay L. Op. cit. 202-203.O.

86CJH. Vol. III. Deer. 1622/17. P. 192; 1625/54. P. 268; 1630/30. P. 296-298.

87PPS. I. köt. № 31, 20.о.; № 70. 25.o.; № 159. 39.o.; № 241. 53.o. etc.

189

же желая получить большие выкупные суммы, аноблировали своих крестьян. Пока трудно сказать, какой из этих стимулов превалировал в решении феодала. Поэтому «согласие» сеньора на аноблирование крестьянина, о чем речь шла выше, и которое могло касаться как ушедших, так и оставшихся крестьян, достигалось уплатой крестьянином значительной суммы (50—60 форинтов) за акт его освобождения от личных обязательств и повинностей, связанных с крепостным статусом. Этот акт назывался manumissio. Его предварял акт освобождения земли (inscriptio), который обходился крестьянину еще в 100—200 форинтов и нередко оформлялся залогом. Конечно, такая операция была под силу только состоятельным крестьянам. Уплатив за землю, крестьянин мог пользоваться ею, не неся крепостных повинностей88. После этого он получал статус либертина и только тогда мог добиваться аноблирования. Но даже если такому человеку выпадало счастье стать дворянином-армалистом, он не освобождался от зависимости по отношению к своему господину. Такой дворянин не становился собственником своего надела и продолжал платить за него. Кроме того, он подлежал юрисдикции поместного сеньориального суда. То есть зависимость от феодала сохранялась, но в более мягкой форме. Подобное правовое положение было характерно для любого армалиста, сидящего не на своей земле.

Итак, сказанное выше свидетельствует о том, что аноблирование в позднефеодальной Венгрии было единственным путем к социальному возвышению и включению в рамки гражданского общества, поскольку «свобода» понималась почти исключительно как привилегия дворянства, а все остальное мыслилось как «несвобода», то есть статус феодально зависимого крестьянина. Даже жители рыночных местечек (аграрных городков), независимо от их занятий и имущественного положения, считались таковыми. Именно поэтому так велик был страх потерять дворянство, так велико стремление не только крестьян, но и воинов, и жителей рыночных местечек, и горожан, и представителей интеллектуальных профессий (священников, писцов, секретарей, учителей, лекарей, законников) добиться привилегированного статуса. Многие из них получали личное дворянство. Кроме того, в связи с этим в XVII в. в Венгрии получило широкое распространение такое явление, как коллективное дворянство, которым пользовались секейские воины в Трансильвании и Венгрии, королевские города, жители отдельных рыночных местечек, и главное, хайдуцкие свободные города. Коллективное дворянство предоставляло возможность пользоваться дворянскими привилегиями только в пределах обозначенной территории и привилегированной корпорации. Однако

88 Szabó I. A jobbágy megnemesitése. 20.о.

190