Uchebnoe_posobie_po_filosofii_Boldyrev

ем духовном развитии метрополию (Пелопоннес и Балканский п- ов) и потому стали родиной нового мировоззрения. К этому вре - мени в ионических городах сложились все предпосылки для его возникновения: сменился общественный строй, развивались нау - ки, появилась единая денежная система, стали применяться же - лезные орудия труда. Кроме того, имелись и местные стимулы для развития философского мышления.

К ним в первую очередь относится агонистический характер греков (греч. «агон» – состязание, конфликт), любивших соревно - ваться буквально в любой области человеческой деятельности, начиная с ремесленного производства и сельского хозяйства и кончая поэзией и даже мудростью. В произведении «Труды и дни» древнегреческого поэта Гесиода упоминается даже Богиня соревнования42. Чтобы выявить мудрейшего, необходимо было доказать истинность высказываемых претендентом положений, то

Милетская школа. Фалес (конец VII – начало VI в.

до н.э.). Родоначальником греческой философии считается Фалес из Милета – города в Ионии. Фалеса его соотечественники отнес - ли к числу семи эллинских мудрецов за его глубокие знания в об - ласти математики, астрономии, мореплавания (он составил ло - цию Эгейского моря), права (написал законы для своего города) и философии.

До нашего времени дошло всего два его высказывания: «Все из воды» и «Все полно богов». Из других источников мы узнаем, что, по мнению Фалеса, «начало и конец Вселенной – вода. Ибо все образуется из воды путем ее затвердевания [замерзания], а также испарения. Все плавает по воде, от чего происходят земле - трясения, вихри и движения звезд. И все произрастает и течет в ладном согласии с природой предка-родоначальника, от которого все произошло»43, то есть от воды.

426 Гесиод. Труды и дни/ Эллинские поэты// В пер. В.В. Вересаева. – М., 1963, 11–24.

643 Фрагменты ранних греческих философов. – Ч. 1./Издание подготовил А.В. Лебедев. –

М.: Наука, 1989, с. 109.

61

полит Римский о догадках Фалеса по поводу превращений воды и

проблема, которую нам предстоит решить (это и первая проблема

гия», эти мифические существа представляли собой своеобразное обобщение природных стихий и процессов.

Однако у части населения эти процессы получили адекватное объективное отражение в обобщенных представлениях, что стало возможным в силу рационализации мышления, происходящей под воздействием осуществлявшихся в Греции социальных пере - мен и развивающейся науки. Но что скрыто под словосочетанием «мыслить рационально»? Не значит ли это руководствоваться не эмоциями, не воображением, а логикой, копирующей реальные, доступные органам чувств отношения сторон, явлений и предме - тов действительности?

Рационализм заставил древних эллинов воспринимать воду как воду, и огонь как огонь, и остальные предметы и явления природы в их естественном виде, а не в образах божеств. По-ви - димому, именно благодаря рационализму к этому времени в мас - совом восприятии греков боги были отделены от предметов, с

62

сходный с непосредственным знанием, получаемым прямым кон - тактом с познаваемой вещью, как у ремесленника или художника. Ведь предмет древнегреческого познания, пишет исследователь античной философии А.Ф. Лосев, – «явленный лик», «осмыслен - но-телесное изваяние»44. А потому и разбираться с ним надо так, как ремесленник со своим изделием или художник с моделью, то есть, посредством прямого контакта. То же, что за рамками этого контакта, является непознанным, неопределенным.

Боги были за рамками прямого контакта. Потому доверяю - щий знанию, а не мнению Фалес не мог сказать о них ничего определенного. Но будучи еще наполовину человеком мифа, он чувствовал за окружающими его предметами природы некую жи -

ленности Фалес и выразил в своем «все полно богов». Представь -

63

Конечно же, речь идет у Фалеса не о той воде, с которой мы встречаемся в реке, роднике или колодце. Эта вода – не субстрат, не материал, а то, что в субстрате – в воде, земле, воздухе, огне – проявляется. Образы и «воды», и «богов», за неимением других средств выражения 45 и по инерции, используются Фалесом для обозначения этой, стоящей за явлениями природы невидимой силы, или стихии, того, что древние греки называли «архэ», то есть «начало».

Теперь рассмотрим то, что интерпретаторы Фалеса изобра - жают как его картину мира. По их мнению, философ, принимая воду за основу, располагает на ней Землю в виде плавающего плоского диска. Над ней расстилается неподвижный небосвод. Если вода волнуется, то на Земле происходят землетрясения. В тихую же погоду Земля, подобно листу кувшинки, поворачиваю - щемуся вокруг своей оси на спокойной водной поверхности, тоже вращается. И этим объясняется иллюзия движения неподвижно - го небосвода, отчетливо проявляющаяся в виде перемещения звезд.

Наконец, лежащая в основе мира вода, как считал Фалес, есть не только начало, но и «конец Вселенной». Такой подход выражал точку зрения Фалеса на циклический характер мирового процес - са. Все, что возникает, что имеет свою причину, имеет и конец. А это значит, что все, что возникло из воды, вновь будет поглощено ею.

Насколько можно доверять такому описанию? Мог ли Фалес представлять себе мироустройство именно в таком виде? Скорее всего, мог. Выше уже было сказано о том, что во времена Фалеса еще очень сильно было влияние мифологического мышления, что не могло не отразиться и на взглядах этого философа. И если сравнить представленную картину с мифическим описанием ми - роздания в «Илиаде» Гомера, мы найдем между ними много об - щего, с той лишь разницей, что в «Илиаде» части мироздания – Вода, Земля, Небо и др. – олицетворены, даны так же и в образах богов, а у Фалеса они деперсонифицированы, обезличены. В остальном же, и у Гомера – все тот же неподвижный (правда, бронзовый) небосвод, вода в виде предка всех богов Океана,

456 Во времена Фалеса еще не был выработан специфический философский язык. Поэтому философы использовали иносказания и метафоры.

64

окруженная Океаном плоская Земля.

Что же касается представления Фалеса о циклическом харак -

его последователей. В этом состоит ее значение в развитии миро - вой философии.

Анаксимандр (610 – 546 гг. до н.э.). Анаксимандр Милет - ский – выдающийся мыслитель, ученик Фалеса. Многие считают его создателем первой системы философии. Он также был систе - матизатором всех положений геометрии, установленных до него (первый «очерк геометрии»). Ему приписывают введение в Гре - ции гномона (инструмента, служившего для определения полудня и солнцестояния) и солнечных часов. Ему же принадлежит заслу - га создания первой географической карты, изображающей всю поверхность земли согласно тогдашним представлениям о ней.

Карта мира Анаксимандра

Поскольку он был современником и соотечественником Фа -

65

леса, бóльшая часть того, что было сказано о последнем, отно - сится и к Анаксимандру. В частности, то, что обусловило его взгляды на «архэ» – начало и основу мира как некую силу или стихию, стоящую за всеми явлениями природы. Как и Фалес, он еще во многом мыслил мифологически. Но ученик пошел дальше своего учителя. Анаксимандр отвергает учение Фалеса о воде как первоначале: «Вечное движение, – говорит он, – есть более древ - нее начало, чем влага, и благодаря ему одни вещи рождаются, другие уничтожаются»46. Первоначалом и основой мира он счи - тает то, что называет Апейроном (’´Απειρον), словом, которое в греческом языке имеет два значения: бесконечное и неопределен - ное, бескачественное.

Некоторые интерпретаторы Анаксимандра – сторонники вто -

ной из потенций мира полагали «хаос» ( греч. – «зияние», «зияю-

определенности (очевидно, что «пустотность» и «неопределен - ность» – почти синонимы). Но дело еще и в том, что в трактовке более поздних античных философов (Платон, Аристотель, стоики

есть отказ от вещи. Следовательно, о бескачественности Апейро - на говорить не приходится. Маковельский – сторонник перевода слова «Апейрон» как «беспредельного». Ведь по Анаксимандру, первоначало является источником бесконечного числа миров. А для этого нужна неисчерпаемость, которую может обеспечить только беспредельность в смысле бесконечности.

46 Досократики – 2.9.

66

Того же взгляда придерживается и А.Ф. Лосев. Этот автор считает ошибочным мнение, что древние греки не знали понятия бесконечности. «Идея беспредельного, – говорит он, – отнюдь не чужда ни Фалесу (А 13), ни Анаксимену (А 1. 5)» 47. Тем более это относится к Анаксимандру и его апейрону как принципу не - прерывного, неразличимого и бесконечного становления.

Но что представляет собой Апейрон Анаксимандра, и как он соотносится с порождаемым им миром вещей? С точки зрения ряда исследователей, «беспредельное» Анаксимандра, скорее все - го, – материальная, вещественная стихия, которая не есть нечто, подобно мифическому Хаосу, отстоящее, «отрешенное от вещей и от их становления». Наоборот, «всякое движение, и, в частности, мировое кругообращение, совершается на лоне беспредельного, постоянно из него выделяясь и в него разрешаясь»48.

Апейрон – активное, вечно движущееся начало, из которого в процессе движения выделяются противоположности. Из них, благодаря их единству и борьбе, образуются вещи. Развиваясь одна за счет другой, вещи совершают по отношению друг к другу «не - справедливость», за которую, «согласно порядку времени», они с необходимостью несут наказание, то есть смерть. Гибель вещей происходит путем поглощения их апейроном.

Однако некоторые исследователи древней философии (С. Трубецкой, Ф. Ницше, В. Виндельбанд, П. Блонский) сформули -

низкое состояние, они должны поплатиться за это жизнью: вновь погрузиться в апейрон.

Особое мнение на эту тему высказал А.Ф. Лосев. Он считал, что в тезисе Анаксимандра о гибели отдельных вещей отражена ситуация, получившая в эстетике наименование трагического:

«общее, воплощаясь в частном и индивидуальном, не может вме -

476 А.Ф. Лосев. История античной эстетики. Ранняя классика. – М., 1994, с. 314.

486 Там же.

67

мандра, возникнув из «беспредельного», в него же и возвращает - ся. Как уже говорилось выше, древнегреческим мыслителям, ча - стично мыслившим в русле мифологии, было присуще представ - ление о циклическом характере космогонического процесса.

Анаксимен (VI в. до н.э.). Младший современник и ученик Анаксимандра Анаксимен продолжил традицию своего учителя, выбрав в качестве первоосновы мира воздух – вещество, во многом напоминающее апейрон Анаксимандра. Он считал, что воздух – это род пара или темного облака и сродни пустоте. Он также отождествлял воздух с дыханием, полагая, что, как наша душа, будучи дыханием, держит нас, также и мир вдыхает в себя воздух, который держит на себе землю и другие небесные тела.

Он ввел новое представление о механизме рождения из пер - воосновы других тел – компонентов Космоса. Этим механизмом у него стали сгущение и разрежение воздуха. Придерживаясь ос - новной тенденции Милетской школы, Анаксимен проводил в сво -

торой отсутствует и центр и края, невозможно отыскать ориенти - ра для определения сторон.

В наполненном воздухом пространстве плавает Земля, пред - ставляющая собой плоский цилиндр, окруженный небесными светилами, образовавшимися от «испарины». Когда идущая от Земли испарина разрежается, «рождается огонь, а из возносяще - гося вверх огня скручиваются светила»50.

Гераклит из Эфеса (540–480 гг. до н.э.). В период расцвета Милетской школы в другом городе малоазийского побе -

496 Там же, с. 316.

506 Фрагменты ранних греческих философов. – Ч. 1. – М., 1989, с. 130.

68

ства «лучших людей» – аристократов. Будучи сторонником «пи - саного» права рабовладельческого государства, противопоставляя его «данным богами» законам уже сходящей со сцены родовой аристократии, Гераклит, тем не менее, так ненавидел демократию

взглядами изложил свои представления об окружающем мире, так называемую натурфилософию. Условно в содержании этого труда

своей философии исходит из представления, присущего и Милет - ской школе, о циклическом характере космогонии. И подобно ми -

пример, индийский философ Шри Ауробиндо, – производит впе - чатление интеллектуального сына мистиков и мистицизма, хотя, может быть, и мятежного сына в доме своей матери». Несмотря на чрезмерную образность, эта фраза очень точно характеризует

69

логия и философия, рационализм и мистика. И трудно понять, где кончается одно и начинается другое: настолько они еще близки и взаимозависимы. Так, огонь Гераклита – это вещество, одна из четырех природных стихий. Но рождение из огня мира – это та - инство, непостижимый творческий акт, а в таинстве реальность и символ неразличимы, тождественны. Поэтому огонь – не только вещество, но и символ некоего творческого начала, стихийного порыва, действие которого сопоставимо с «ударом молнии, кото - рый сотрясает все вещи».

Учение об огне как самой подвижной мировой стихии орга - нично сочетается у Гераклита с его учением об объективной диа - лектике. «Душам смерть – воды рожденье, воде смерть – земли рожденье», – говорит он, мифологически отождествляя душу с дыханием, то есть воздухом. Все течет, все переходит в свою про - тивоположность, все зыбко и неустойчиво. «Холодное теплеет, теплое холодеет, влажное высыхает, сухое увлажняется». Всюду господствует случайность: «Вечность – дитя, переставляющее шашки, царство ребенка».

Но эта случайность и зыбкость лишь видимая, поверхностная сторона мира. На самом деле вселенная Гераклита представляет собой взаимосвязанное единое целое, в основе которого находит - ся постоянная и устойчивая сила, вносящая в видимый хаос по - рядок и гармонию, подобную «гармонии лука и лиры». Эта сила – Логос, слово-мысль, которая не является ни Богом, стоящим над миром, ни законом в его современном понимании как связи, определяющей порядок функционирования мира. Являясь одной из сторон огненной первоосновы (другая сторона – неразумная стихия огня) и представляя с ней органическое единство, Логос управляет целым, как рабовладелец, организуя труд раба в своем миниатюрном государстве, управляет всей жизнью древнегрече - ского полиса, являясь неотъемлемой составляющей этой жизни.

Учение Гераклита о Логосе тесно связано с его гносеологией

– учением о познании. Гераклит признает за ощущениями значи - тельную роль в познании мира. Но органам чувств доступны только постоянно меняющиеся объекты текучего мира природы.

706