person

Е. Е. Пронина • Категории медиапсихологии: факты, феномены, фантомы

разные аспекты «бытия» и «небытия», связанные с оппозицией 131 материального/идеального, с одной стороны, и объективного/ субъективного, с другой. На пересечении этих двух базовых категорий сознания возникают четыре типа субъективной реальности, обладающие различными свойствами.

Поскольку термин «виртуальный» в настоящее время включает в себя огромный пласт разнородных, плохо дифференцированных явлений47, для классификации мы использовали комбинированную терминологию: определение реальный/виртуальный – в смысле представляющийся независимым от сознания или производным сознания, и понятие реальность/виртуальность – в смысле представляющийся материальным или только мыслимым, идеальным. Получилось четыре класса объектов, соответствующих четырем типам реальности, различаемым сознанием48.

47Подробно содержание понятия виртуальный рассмотрено нами в статье: Маслов О. Р., Пронина Е. Е. Психика и реальность: типология виртуальности // Прикладная психология. – 1998. –

№6. – С. 41–49.

48Там же.

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

132 Раньше всего вычленяется, по-видимому, физическая реальность, воспринимаемая сознанием как существующая в материальной форме независимо от субъекта, – природа. Затем появляются игровые материализованные действия, детские игры-тренинги, театральные постановки и проч., которые воспринимаются субъектом как имитация, моделирование действительности – игра. Игра как имитативная деятельность вырастает из сакрального ритуала, имитативной магии. До некоторой степени игра, будь то компьютерные игры, управляемые физические модели, тренажеры, спектакли, игровые фильмы и проч., всегда сохраняет в себе генетическую связь с ритуалом и потому часто вызывает мистический трепет и невольные опасения участников относительно ее «нечаянного» превращения в реальность. Это находит яркое отражение в художественной литературе49, а также в психотерапевтической практике драматизации и последующего «деролинга»50. Тем не менее в своей развитой форме игра по определению действие «понарошку», когда в любой момент можно «выйти из игры» и сказать: «а я так не играю».

По мере превращения ритуала в игру происходит и другая трансформация – превращение мифа в сказку. Так складывается третий тип реальности – реальность абсолютного вымысла, фантазии. Сюда относятся романы, мечты, небылицы, сны – все, чего, по мнению субъекта, не существует на самом деле.

Наконец, наиболее поздними и сложными предметами осознания становятся сами ментальные конструкции: идеи, понятия, научные концепции, мнения, убеждения, которые воспринимаются как идеальные, но реально существующие

49Переход игры в реальность см., например: Пелевин В. Принц Госплана // Желтая стрела. – М.: Вагриус, 2000.

50В психодраме деролинг – необходимая процедура «снятия ролей» с «актеров» – участников психодраматического действия после окончания игры. Невыполнение данной процедуры может привести к бессознательному искажению самовосприятия участников драмы под влиянием идентификации с изображаемым персонажем.

Е. Е. Пронина • Категории медиапсихологии: факты, феномены, фантомы

категории, вроде системы координат, параллелей, меридиан 133 и т. д.

Каквидно,статусконкретногообъектаможетбытьопределен только исходя из особенностей его восприятия субъектом. Один и тот же объект в сознании разных субъектов обладает разным статусом бытия. Так, содержание сна для человека архаической культуры, считавшего, что он реально путешествует во сне, являлось бы физической реальностью (1 квадрант), для психоаналитика – особой ментальной конструкцией, отсылающей к архетипам и потребностям (4 квадрант), для психодраматиста – основанием для драматизации (2 квадрант), а для современного делового человека – не стоящей особого внимания фантазией (3 квадрант). Отнесение объекта к тому или иному типу реальности определяет характер поведения субъекта в отношении данного объекта.

В одном объекте могут совмещаться разные типы реальности. Так, художественный фильм представляет собой драматизацию вымысла (2+3 квадранты), что придает ему бо„льшую суггестивность и непосредственную убедительность в сравнении с романом или сценарием (3 квадрант), поскольку материализованная игра генетически ближе к синкретическому переживанию реальности, чем работа чистого воображения.

Эта схема позволяет идентифицировать статус любого объекта для конкретного человека, группы, а также определить уровень психического развития субъекта. Предполагается, что по мере психической дифференциации внутренняя картина реальности, описываемая схемой, постепенно приближается к своему прототипу – отражаемой объективной реальности «на самом деле».

Однако процесс приближения оказывается далеко не простым и совсем не линейным. С развитием сознания виртуальные модели реальности становятся все более неотличимыми от самой реальности, создавая новые трудности и выдвигая сверхвысокие требования к дифференцирующим способностям психики. Объекты отражения многократно усложняют-

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

134ся. Но это вполне функциональные процессы, содействующие развитию сознания. Создание все более сложных виртуальных моделей является необходимым звеном познания, естественным выражением моделирующей функции психики. Психические модели с разной степенью точности отражают реальность, но важно, что все они стремятся к отражению того, что есть «на самом деле», как к своему пределу. Это феноменологическое функциональное свойство психики. Ошибки и неточности – нормальное явление в процессе выдвижения и проверки гипотез. Подлинная опасность возникает только в случае намеренного создания ложных моделей реальности. Ложные модели (фантомы) не только загрязняют информационное поле, они настолько перегружают способности психики к переработке информации, что могут вызвать серьезные сбои в работе сознания вплоть до полного разрыва контакта с реальностью и саморазрушения.

Тогда извечный вопрос познания – «Что правда на самом деле?» – превращается в вопль отчаяния, за которым следует ответ-ловушка: «А самого дела на самом деле нет». Этот вопрос

иэтот ответ звучат сегодня настойчивым рефреном со страниц современных романов, из уст высоколобых интеллектуалов и представителей медиаиндустрии. Но в самый последний момент накануне капитуляции, когда уже нет сил распутывать хитросплетения ложных доводов, спасает неизменный здравый смысл и юмор, присущий нормальной психике. Примечателен в этом плане следующий эпизод из романа В. Пелевина «Чапаев и Пустота»:

«– Что правда на самом деле? – переспросил Чапаев и опять закрыл глаза. – На этот вопрос ты вряд ли найдешь ответ. Потому что на самом деле никакого “самого дела” нет.

–Это как? – спросил я.

–Эх, Петька, Петька... знавал я одного китайского коммуниста по имени Цзе Чжуан. Ему часто снился один сон – что он красная бабочка, летающая среди травы. И когда он просыпался, он не мог взять в толк, то ли это бабочке приснилось, что она занимается революционной работой, то ли это подполь-

Е. Е. Пронина • Категории медиапсихологии: факты, феномены, фантомы

щик видел сон, в котором он порхал среди цветов. Так вот, ког- 135 да этого Цзе Чжуана арестовали в Монголии за саботаж, он на допросе так и сказал, что на самом деле он бабочка, которой все это снится. Поскольку допрашивал его сам барон Юнгерн, а он человек с большим пониманием, следующий вопрос был о том, почему эта бабочка за коммунистов. А он сказал, что она вовсе не за коммунистов. Тогда его спросили, почему в таком случае бабочка занимается подрывной деятельностью. А он ответил, что все, чем занимаются люди, настолько безобразно, что нет никакой разницы, на чьей ты стороне.

–И что с ним случилось?

–Ничего. Поставили к стенке и разбудили»51.

«Что правда на самом деле?» – самый наивный и самый главный вопрос, конституирующий и психику, и человеческое существование. Психика зародилась и развивалась в битве за адаптацию живого организма к условиям реальности. В приспособлении к реальности – предназначение психики. А лучше всего приспособиться к реальности можно, если угадать, как она устроена. Угадать, потому что спросить не у кого. Это похоже на игру в морской бой. Чтобы выиграть, нужно догадаться, как расположены «корабли» у партнера. Заглянуть в его «карту» нельзя, можно только выдвигать гипотезы, предпринимать разные действия на свой страх и риск и внимательно следить за реакцией партнера. Со временем выстраивается более или менее точная картина.

Игра не имеет смысла, если партнера и «карты» нет. Существование психики невозможно, если «самого дела на самом деле нет» (и выходит, что существование психики и есть главное доказательство присутствия объективной реальности). Для психики стремление к истине – вопрос функциональный, для человека – экзистенциальный. Убеждения, идеи, теории теряют для человека ценность, если обнаруживается их ошибочность. Стремление к истине – неизбывное, интуитивное, имманентное стремление человека, тождественное стремлению к смыслу существования.

51 Пелевин В. Чапаев и Пустота. – М.: Вагриус, 2000. – С. 216.

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

136 Народное убеждение, что «сила в правде»52, так же наивно и так же необходимо, как и вопрос «Что правда на самом деле?». По существу, это инстинкт, отражающий фундаментальное свойство и сверхзадачу психики. Инстинкт истины, не терпящий компромиссов, не позволяет человеку смириться с обманом, если он обнаружен. Как и стремление к смыслу, стремление к истине актуализируется в предельных ситуациях и является зачастую единственным средством сохранения личностной целостности и независимости. По наблюдениям психологов, осуществляющих помощь людям, попавшим в тоталитарные секты, как только человек начинает отдавать себе отчет в манипуляциях, осуществляемых сектой, «основополагающая честность обычно не позволяет ему оставаться частью системы, которая приносит в жертву других – не имеет значения, насколько при этом возвышенны цели» [курсив наш. – Е.П.]53. Важно также осознать, что отсутствие правдивой информации является главным условием всякой манипуляции. Полный же разрыв контакта с реальностью пред-

52Примечательные рассуждения на эту тему можно встретить в финале культового фильма 2000 г. «Брат-2», в кинокритике получившего название «народного кино». «Брат-2» по итогам кинотеатрального проката впервые за десять предшествующих лет возместил затраты, вышел на 6-е место, опередив пятьдесят американских, все европейские и все российские картины, стал абсолютным чемпионом видеорынка, лидером продаж саундтреков. В ключевой сцене кульминации-развязки герой фильма, обращаясь к побежденному противнику, произносит монолог, нарочитая наивность которого как бы подчеркивает не требующую доказательств истину: « – Вот скажи мне, американец,

вчем сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего?.. Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда – тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего, ты сильней стал? Нет – не стал! Потому что правды за тобой нет! А тот, кого обманул, – за ним правда. Значит, он сильней. Да?!» (Цит. по материалам сайтов http://www.perlodrom. ru/kino/brat2/; http://brat2.film.ru/press.asp)

53Джиамбалво К. Консультирование о выходе: семейное воздействие. Как помогать близким, попавшим в деструктивный культ. – Нижний Новгород: Нижегородский гос. ун-т, 1995. – С. 44.

Е. Е. Пронина • Категории медиапсихологии: факты, феномены, фантомы

ставляет собой фатальное нарушение психики, именуемое в 137 клинической практике психозом, а в просторечии – сумасшествием.

Возмущение немецких интернет-пользователей позорным подлогом, совершенным старейшей, пользовавшейся доверием медиакомпанией Германии, не связано с политикой или коммерческим интересом. Это инстинктивное отвращение, испытываемое человеком, который сталкивается с заведомым обманом, попыткой подчинить его свободную волю. Доступ к правде – важнейший жизненный ресурс и залог выживания любого сообщества, по какую бы сторону баррикад в общеполитической борьбе оно ни находилось. Тот, кто покушается на этот ресурс, совершает преступление, подобное отравлению колодцев. Сегодня, в информационном обществе, когда информация стала источником жизни, это уже не преувеличение.

Защита информационного пространства от загрязнения и манипулирования – главное условие сохранения общей психической адекватности, а значит, выживания социума. В этом смысле прямую угрозу существованию общества и человеческой цивилизации представляют попытки подчинить информационное пространство локальным бизнес-интересам или политическим целям отдельных лиц, групп, сообществ, старающихся присвоить и эксплуатировать массовую коммуникацию на правах личной собственности. В начале появления Интернета и развития электронных технологий никто не предполагал, что тотальная свобода так легко может обернуться тотальным контролем, абсолютная анонимность – абсолютной прозрачностью, всеобщая связь – всеобщей связанностью, свобода мнений – безответственностью и проч. Никто не предполагал, что беспредельные возможности информационной среды превратятся в «информационный беспредел», что отчаявшиеся родители, забыв о прежних демократических чаяниях, будут жаждать введения цензуры, чтобы оградить своих детей от растления, что свобода слова превратится в бесконтрольную торговлю вредоносным медиатоваром,

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

138что авторитетные лица и целые каналы будут беззастенчиво лгать и что «свободная пресса» так легко станет послушным орудием политических и коммерческих стратегий... Многочисленные фантомы, производимые медиа- и шоу-бизнесом, политическими и маргинальными структурами, постепенно приводят общество в состояние полной деморализации и прострации. Особая опасность состоит в способности фантомов вызывать мутации культурного кода общества. Это так называемые медиавирусы – искусственно сконструированные медиасобытия, которые отличает продуманная режиссура, рассчитанная на внешний эффект и широкий резонанс. Суть вирусных технологий состоит в том, чтобы, провоцируя дискуссии и сомнения, создавая фобии, называя черное белым, смешивая понятия, стирая различия между «верхом и низом», оправдывая насилие «благородными» целями, выдавая информационный террор за свободу слова и т. д., вызвать хаос, дезориентировать аудиторию, создать экзистенциальный (ценностный) вакуум. Атакуя наиболее важные культурно детерминированные понятия и ценности (справедливость, свобода, патриотизм, национальные интересы, права человека и др.), составляющие основу идентичности и самоопределения общества, вирусы затемняют и искажают их значение, постепенно блокируя этим жизненно важные функции социальной системы. Подобно биологическим вирусам, вирусы информационные стремятся захватить контроль над системой, подавив аутентичные механизмы регуляции социума собственной генетической программой54.

Вирусные атаки продумываются досконально. Это становится все более заметным по мере глобализации террористической деятельности. Психологическое воздействие теракта 11 сентября было рассчитано до мельчайших деталей, включая сопряженные и отсроченные эффекты. Удар направлялся непосредственно в символ западной культуры и экономики: падение башен-близнецов должно было сокрушить веру в не-

54 Рашкофф Д. Медиавирус. Как поп-культура тайно воздействует на ваше сознание. – М.: Ультра. Культура, 2003. – С. 14.

Е. Е. Пронина • Категории медиапсихологии: факты, феномены, фантомы

поколебимую мощь западной цивилизации, неуязвимость ее 139 адептов и сторонников. Гигантские башни были видны отовсюду. Это означало тысячи снимков и видеозаписей, сделанных невольными свидетелями в самых разных точках города и с самых разных ракурсов. И каждый из снимков, переданных затем по сети Интернет и СМИ, обладал эсхатологической «картинностью», вызывая одновременно мистическое и нравственное потрясение. Магический и символический смысл свершившегося должен был найти дополнительное подтверждение в мистических «совпадениях», сакрализирующих значение произошедшего. Так, спустя несколько дней после теракта как бы случайно открылось, что обозначение одного из рейсов, использованных террористами, при переводе в символьный шрифт Wingdings указывает на фатальные события.

Рис. 4. Башни-близнецы – не только экономический, но и эстетический символ западной цивилизации

Раздел I • Медиа в пространстве информационнокоммуникационных технологий

140 Примечательно, что информация эта распространилась первоначально по неофициальным каналам, среди пользователей Интернета, и лишь затем была опубликована в печати55:

«Название рейса Нью-Йорк – Бостон содержало зашифрованую информацию о катастрофе

В конце прошлой недели Интернет вновь запестрел паническими сообщениями из Америки. Десять дней спустя после терактов, аккурат перед окончанием национального траура, поднялась новая волна истерии. Аббревиатура рейса НьюЙорк – Бостон “Q 33 NY” оказалась ПРЯМЫМ предупреждением об уничтожении двух небоскребов-близнецов. Более того, любой желающий может убедиться в этом лично».

Если “Q 33 NY” набрать в любом текстовом редакторе, а затем перевести надпись в шрифт Wingdings, получится следующая картинка:

Невооруженным глазом виден самолет, два прямоугольника, напоминающие небоскребы, потом знак смерти и мистическая гексаграмма – Соломонова звезда, знак макрокосма. С первыми четырьмя символами все понятно. Пятый же, гексаграмма, согласно энциклопедии оккультизма, не только обозначает принадлежность к иудейству, но и рассматривается как общая схема хода феноменов в природе. А в самом широком смысле подчеркивает судьбоносную подоплеку события вообще.

Строго говоря, получается какая-то безумная мистика. Компьютерный шрифт предсказал катастрофу?

Шрифт Wingdings является набором значков, котрые сами по себе не несут никакого смысла. Он используется крайне редко, в основном при издании узкоспециальной литературы и входит в обязательный стандартный набор шрифтов

55 Цит. по: Ткачук О. В. Слух и СМИ: альтернатива или контрапункт? // Проблемы медиапсихологии-2. – М.: РИП-холдинг, 2003. – С. 56-57.