Оценка достоверности заключения судебно-медицинского эксперта в.В. Сергеев

Оценка доказательств, в частности, заключения эксперта, осуществля­емая судом, прокурором, следователем и лицом, производящим дознание, направлена на установление относимости, допустимости, достоверности и их достаточности для вывода по делу.

Оценка достоверности заключения эксперта является одной из слож­ных задач, стоящих перед субъектами доказывания. И.И. Мухин (1974) считает, что она составляет сущность, основу оценки судебных доказательств. Достоверность - это такой уровень знания об обстоятельствах дела, который отличается однозначностью, т.е. позволяет сделать единственно правильный вывод. Понятие достоверности доказательств не является равнозначным понятию истинности. Истинность характеризует знание в плане его соответствия объективной реальности по содержанию, досто­верность - по форме, с позиций надежности, обоснованности. Достовер­ность - это знание, в истинности которого можно убедиться (Смирнов В.А., 1984).

По мнению Г.А. Геворкяна (1965), знание определяется как достовер­ное, когда (а) у нас имеется полное основание утверждать, что его истин­ность окончательно установлена, так что оно не нуждается в дальнейшем обосновании (доказывании), и потому (б) у нас имеется полная субъек­тивная уверенность, убежденность в нем. Соответственно, знание, вероят­но, если (а) у нас имеется не полное, а только некоторое основание считать его истинным, так что оно нуждается в дальнейшем обосновании (доказывании), и потому (б) оно вызывает у нас определенную уверенность, но мы готовы к тому, что эта уверенность не оправдается.

При оценке достоверности заключения судебно-медицинского экспер­та особое значение приобретает анализ процесса получения им исходной информации об объекте наблюдения. Действительно, инструментальные методы и технические средства исследования сами по себе являются ре­зультатом синтеза ряда закономерностей и включают в себя опыт, апро­бированные на практике результаты их применения. Их надежность мо­жет рассматриваться как гарант достоверности полученных экспертом вы­водов. А.А. Эйсман (1967) считает, что достоверным следует называть та­кой вывод из исследования или такое утверждение, истинность которого обеспечена заранее, гарантирована соответствующим выбором метода ис­следования или способом рассуждения. Истина, содержащаяся в этих вы­водах, является конкретной. Достоверность же этих выводов является не формальной, а содержательной достоверностью. Следовательно, при оцен­ке достоверности заключения эксперта, в первую очередь, необходимо об-

71

ратить внимание на процесс исследования объекта экспертизы, но уже не столько с процессуальной точки зрения (как при оценке допустимости), сколько с научно-практической. Поэтому оценка достоверности доказа­тельств состоит в следующем:

1) изучается лицо, располагающее сведениями с точки зрения его спо­собности давать правдивые показания (заключения);

2) изучается характер и условия обнаружения материального носителя информации (предмет, документ);

3) анализируется содержание сведений (последовательность и полнота изложения, наличие противоречий, неточностей, пробелов, обоснован­ность выводов, основанных на данных науки и т.д.);

4) информация, полученная из данного процессуального источника, сопоставляется с информацией из других процессуальных источников.

При оценке достоверности заключения эксперта действия субъектов доказывания по форме во многом напоминают таковые при оценке допу­стимости заключения эксперта, но по содержанию они отличаются суще­ственно. На данном этапе оценки заключения эксперта самым важным является вопрос о соотношении достоверных и вероятных выводов экс­перта.

Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 16 марта 1971 г. обратил внимание судов на то, что вероятное заключение эксперта не может быть положено в основу приговора- Однако на практике вероят­ные выводы в заключении эксперта встречаются довольно часто. Одним из факторов, способствующих этому, можно считать неодинаковые тол­кования разными авторами смысла понятия «достоверность», «вероят­ность», «возможность». Следует подчеркнуть, что достоверность выводов эксперта является содержательной, а не формальной. Для последней характерна изначальная заданность ряда положений, истинность которых не подлежит доказыванию. При формулировании выводов эксперта труд­но (если вообще возможно) сформулировать опытное знание (большую посылку силлогизма) в виде аксиомы, которая через меньшую посылку силлогизма автоматически выводила бы тезис. А.А. Эйсман (1971) отме­чает, что при таком отношении объемов понятий, когда каждому случаю появления одного непременно соответствует появление другого и, наобо­рот, отсутствие одного обязательно влечет за собой отсутствие другого, можно сделать четыре достоверных (однозначных) вывода:

1) если есть первый факт, то есть и второй;

2) если есть второй, то есть и первый;

3) если нет первого факта, то нет и второго;

4) если нет второго, то нет и первого.

В качестве примера эквивалентного позитивного однозначного акта доказывания автор рассматривает следующий вывод: а) общая закономер­ность (больший аргумент). «Если, и только если налицо специфические

72

следы, то выстрел близкий»; б) доказательство (меньший аргумент): «На­лицо специфические следы»; в) доказываемое обстоятельство (тезис): «Имел место близкий выстрел». Вместе с тем, известно, что копоть может откла­дываться вокруг входной огнестрельной раны и при выстреле с неблизкой дистанции (признак Виноградова). Все зависит от конкретных условий, при которых произведен выстрел. Поэтому в приведенном примере кон­струкция вывода должна иметь форму условною суждения. Содержатель­ная достоверность достигается путем применения экспертом многократ­но проверенных практикой методов исследования, сопоставления полу­ченных на их основе результатов с положениями современной науки. Все это формирует полную субъективную уверенность эксперта в достоверно­сти его выводов.

Важно подчеркнуть значение субъективного фактора (убежденности) эксперта в механизме формирования содержательно достоверных заклю­чений. В.Д. Арсеньев, В.Г. Заблоцкий (1986) отмечают: «Что же касается содержательно достоверных заключений, то, поскольку в них высокая сте­пень вероятности, по убеждению эксперта, переросла в достоверность, они должны быть даны в категорической форме, которая и призвана выразить это убеждение эксперта и служить гарантией достоверности его заключений для следователя и суда». Таким образом, авторы связывают дачу заключения экспертом с его внутренним убеждением. Важно подчеркнуть, 'но согласно п. 3.8 «Правил производства судебно-медицинских экспер­тиз по материалам уголовных и гражданских дел», утвержденных приказом МЗ РФ от 10.12.96 № 407, выводы являются мотивированными науч­но обоснованными ответами на вопросы, входящими в компетенцию дан­ною вида экспертизы. Их формулируют на основе объективных данных, установленных в процессе экспертизы, экспертного анализа материалов дела и положений медицинской науки, а также внутреннего убеждения эк­спертов. Следовательно, внутреннее убеждение эксперта в настоящее вре­мя принимается в качестве одного из оснований формулирования им выводов при составлении заключения. При этом в п. 3.14 Правил установле­но: «Если возможности судебно-медицинской науки или особенности ис­следуемых объектов не позволяют дать категорическое заключение, экс­перты вправе дать ответы на поставленные вопросы в вероятной форме». Необходимо подчеркнуть, что п. 8.19.2 «Правил судебно-медицинской эк­спертизы трупа», утвержденных приказом МЗ РФ от 10.12.96 № 407, изло­жен в следующей редакции: «Если возможности судебно-медицинской на­уки и практики или характер исследуемых объектов не позволяют дать категорический, об9снованный ответ, судебно-медицинский эксперт вправе от-| казаться от дачи заключения по этому вопросу». Видно, что разные Правила, утвержденные одним и тем же приказом, содержащие одинаковые условия для принятия решения (возможности судебно-медицинской

73

науки и практики или характер исследуемых объектов не позволяют дать категорический ответ), в одном случае предоставляют экспертам право дать ответы на поставленные вопросы в вероятной форме, в другом слу­чае - отказаться от дачи заключения. Это предполагает реализацию того или иного права судебно-медицинским экспертом в зависимости от вида экспертизы (судебно-медицинская экспертиза по материалам дела или судебно-медицинская экспертиза трупа), что вряд ли можно признать обо­снованным. В приведенных пунктах Правил обращает на себя внимание определение формы ответа эксперта (категорический ответ, вероятная форма). Под категорическим ответом принято понимать ответ безуслов­ный, не допускающий иных толкований. В этой связи противоположной данной форме ответа (суждения) следует считать условное суждение, до­пускающее иные толкования при определенных условиях, а не вероятную форму ответа эксперта.

При оценке достоверности судебно-медицинского эксперта заслуживает внимания соотношение понятий вероятности и возможности. В.И. Шиканов (1963) разграничивает вероятное суждение и суждение возможности. В частности, он пишет: «Если вероятное (проблематическое) суждение противостоит достоверному суждению и между собой они различаются характером выраженного в них знания, то суждение возможности, среди прочих видов суждений, индивидуализируется по характеру отношений между признаками и предметом. По указанному основанию деления оно находится в одной рубрике с суждениями действительности и необходи­мости. При этом в суждении действительности утверждается или отрица­ется действительная, в суждениях возможности - возможная и в суждениях необходимости - необходимая принадлежность признака предмету» Ав­тор далее приходит к заключению о том, что суждения возможности име­ют большее, порой решающее значение в следственной и судебной прак­тике, и приводит следующий пример. Установление групповой принад­лежности крови человека, обнаруженной в соскобах, изъятых па месте про­исшествия, означает, что следы мог оставить, т.е., имел физическую воз­можность, подозреваемый или иное лицо, имеющее такую же группу кро­ви. В таких случаях вывод эксперта обычно формулируется следующим образом; «Кровь на вещественном доказательстве могла принадлежать гр-ну И. равно как и любому другому лицу с такой же групповой и типо­вой характеристикой».

Экспертный вывод в приведенной формулировке, как считает И.Г. Вермель (1979), выражает не столько уверенность эксперта в том, что кровь действительно могла принадлежать определенному лицу, сколько то, что на сегодняшний день эксперт не в состоянии исключить принадлежность крови этому лицу. Поэтому, по его мнению, в подобных случаях форму-

74

шровка вывода эксперта должна быть следующей: «Не исключено, что ьровь на вещественном доказательстве принадлежит гр-ну И.»

Наряду с этим, понятия вероятности и возможности трудно рассмат­ривать в разных плоскостях, так как вероятность - это мера возможности наступления случайного события. В судебно-медицинской практике, на­пример, разработаны методы расчета вероятности отцовства и словесные характеристики ее величины (Hummel К.,1971), в частности, вероятности 99,9, 99 и 95% определяются соответственно: отцовство практически до­казано, отцовство в высшей степени вероятно, отцовство очень вероятно (О.Прокоп, В.Гелер. Группы крови человека: Пер. с нем. - М.: Медицина, 1991. - С. 430). Представляется, что в аспекте научного обоснования выводов судебно-медицинского эксперта привычное их формулирование с ис­пользованием слова «возможно» должно уступить место количествен­ным характеристикам возможности наступления случайного события. При высокой степени вероятности какого-либо события в соответствии с прин­ципом «пренебрежения достаточно малыми вероятностями» такое событие можно считать практически достоверным.

Таким образом, при оценке достоверности заключения судебно-меди-11И некого эксперта субъекты доказывания неизбежно встречаются с экс­пертными выводами, сформулированными с использованием слов «воз­можно», «вероятно». Критически-недоверчивое отношение субъектов доказывания к подобным выводам нередко связано с тем, что они не содер­жит количественной оценки возможности наступления случайного события. Широкое внедрение в экспертную практику количественных методов исследования позволит преодолеть негативное отношение субъектов доказывания к названным выводам, поскольку высокая степень вероятности наступления какого-либо события позволяет считать его практически достоверным. Наряду с этим, количественные методы в значительной сте­пени облегчают верификацию исследований, проведенных судебными медиками.