3.3. Договор купли-продажи чужой вещи:

сложности юридической квалификации

Подобно одному из вопросов, обсужденному в предыдущем разделе работы, проблема, поднятая здесь, связана с темой приобретения от несобственника, однако эта тема рассматривается здесь с другой точки зрения. Если в фокусе анализа выше находилась роль передачи владения для цели защиты добросовестного приобретателя от несобственника, то исследование в настоящем разделе посвящено обязательственному эффекту договора купли-продажи, заключенного несобственником. Этот вопрос отчасти связан с защитой добросовестного приобретателя; но в то же время изучение этого вопроса ясно показывает, что обязательство купли-продажи отделено от вещного момента перехода права собственности.

ГК прямо не устанавливает, что договор купли-продажи чужой вещи является действительным. Однако п. 1 ст. 461 ГК предоставляет покупателю право потребовать возмещения убытков в случае эвикции <1>. Вне всяких сомнений, положение п. 1 ст. 461 ГК <2> предполагает действительность и юридически обязывающий характер договора купли-продажи чужой вещи. Статья 461 ГК предусматривает договорную ответственность продавца; эта норма дает покупателю право требовать возмещения убытков в связи с неисполнением продавцом договора, а не в связи с недействительностью договора <3>.

--------------------------------

<1> Положение п. 1 ст. 461 ГК связано с правилом п. 1 ст. 460 ГК ("продавец обязан передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц"), соответственно, п. 1 ст. 461 ГК распространяется на случай продажи несобственником (см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. М., 2006. С. 16).

<2> А равно ч. 2 п. 1 ст. 460 ГК о праве покупателя (при неисполнении продавцом обязанности передать вещь свободной от прав третьих лиц) требовать уменьшения цены или расторжения договора купли-продажи.

<3> См.: Тузов Д.О. Указ. соч. // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2007. N 2. С. 12. Ср. Ломидзе О.Г. О правовой оценке договора, направленного на отчуждение имущества неуправомоченным лицом // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 5. С. 16 - 17. Автор высказывает точку зрения, что положение ст. 461 ГК не связано с вопросом о действительности или недействительности договора, а следовательно, будучи специально установленным законом видом ответственности, применимо и при недействительности договора купли-продажи чужой вещи.

Имеются определенные основания для предположения, что истинные собственники имущества, отчужденного неуправомоченными продавцами, например арендаторами, обычно предпочитают предъявить иск к покупателю об изъятии вещи вместо того, чтобы искать убытки с неуправомоченного продавца. Последний может быть неплатежеспособными либо может исчезнуть с полученными деньгами. По российскому законодательству виндикационный иск собственника к добросовестному приобретателю в обычной ситуации <1> не будет удовлетворен в силу положения ст. 302 ГК (включая случай незаконной приватизации имущества <2>). Таким образом, в подобных случаях позиция истца не является выигрышной. Однако в 1990-х гг. лица, лишенные своего имущества, нашли, казалось, надежный способ обойти защиту добросовестного приобретателя по ст. 302 ГК.

--------------------------------

<1> Когда вещь не была утеряна, похищена или не выбыла из владения собственника или лица, которому собственник передал владение, иным путем против их воли.

<2> См.: п. 19 приложения к информационному письму Президиума Высшего Арбитражного Суда от 28 апреля 1997 г. N 13 "Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. N 7).

Собственники стали предъявлять к добросовестным приобретателям иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки (т.е. заключенного добросовестным приобретателем и несобственником договора купли-продажи). Теоретической основой иска явилась квалификация договора купли-продажи чужой вещи как ничтожной сделки по причине противоречия такого договора закону (ст. 168 ГК) <1>. Добившись реституции (возврата имущества от добросовестного приобретателя продавцу <2>), собственник получал возможность истребовать имущество от неуправомоченного продавца <3>. В.В. Витрянский комментирует: "то обстоятельство, что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предпринятия собственником иска о последствиях недействительности ничтожной сделки" <4>.

--------------------------------

<1> См.: Рахмилович В.А. Указ. соч. С. 130; Кузина С. Проблемы защиты интересов добросовестного приобретателя // Хозяйство и право. 2006. N 8. С. 115; Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. С. 103.

<2> По иску о реституции (п. 2 ст. 167 ГК) собственник не вправе потребовать передачи вещи непосредственно ему, поскольку собственник не был стороной договора купли-продажи, о недействительности которого предъявлен иск (см.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. С. 102 - 112).

<3> В конечном счете, пройдя, если потребуется, цепочку таких возвратов, вещь окажется у того неуправомоченного продавца, который обязан к выдаче вещи либо в силу обязательственного отношения между ним и собственником, либо как лицо, не имеющее защиты по ст. 302 ГК.

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

<4> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 654.

В течение определенного времени суды поддерживали собственников, предъявлявших иски о применении последствий недействительности ничтожной сделки <1>. При этом реституция по ничтожной сделке могла отчасти обосновываться недобросовестностью или неосмотрительностью покупателя от несобственника <2>. Хотя такой подход не соответствует букве ст. 168 ГК, которая никак не связывает реституцию с недобросовестностью контрагентов, идея, что добросовестность приобретателя предотвращает реституцию по ст. 168 ГК, вскоре стала господствующей.

--------------------------------

<1> См.: п. 6 информационного письма ВАС РФ от 31 июля 1992 г. N С-13/ОП-171 "О разрешении споров, связанных с применением законодательства о собственности" (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1992. N 1); п. 1 приложения к информационному письму Президиума ВАС РФ от 28 апреля 1997 г. N 13 "Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. N 7); п. п. 2, 12 приложения к информационному письму Президиума ВАС РФ от 13 ноября 1997 г. N 21 "Обзор практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости" (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. N 1).

<2> См.: п. 2 приложения к информационному письму Президиума ВАС РФ от 13 ноября 1997 г. N 21 "Обзор практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости".

Квалификации договора купли-продажи чужой вещи как ничтожной сделки опиралась на то обстоятельство, что продавец не вправе отчуждать чужое имущество. Более подробных обоснований не приводилось: исследователи в этой области считали недействительность договора самоочевидной <1>. Однако противоречия, связанные с этим взглядом, были замечены. Так, А.А. Рубанов, соглашаясь с этим воззрением, тем не менее считал ничтожность договора купли-продажи, совершенного неуправомоченным продавцом, несовместимой с правилом ст. 302 ГК о защите добросовестного приобретателя. Ученый указал, что "поскольку ст. 302 ГК устанавливает, что такая сделка имеет правовые последствия, она, следовательно, является действительной" <2>. А.А. Рубанов не указал, каким образом это противоречие может быть разрешено.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (том 1) (под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт-Издат, 2007 (3-е издание, переработанное и дополненное).

<1> См.: Гражданский кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина, В.П. Мозолина. М., 1996. Ч. 1. С. 485; Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. С. 103; Рахмилович В.А. Указ. соч. С. 130 - 133; Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. С. 188 - 191. Попытка подробно обосновать ничтожность договора купли-продажи чужой вещи предпринята К.И. Скловским в статье "О действительности продажи чужого имущества" (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2003. N 9. С. 80 - 99). Анализ вопроса см. также: Ломидзе О.Г. О правовой оценке договора, направленного на отчуждение имущества неуправомоченным лицом. С. 4 - 18.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (том 1) (под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт-Издат, 2007 (3-е издание, переработанное и дополненное).

<2> Гражданский кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина, В.П. Мозолина. Ч. 1. С. 485.

Допустимость изъятия вещи у добросовестного приобретателя по иску о применении последствий недействительности ничтожной сделки в обход ст. 302 ГК стала наиболее сложным моментом. Когда эта проблема встала перед Высшим Арбитражным Судом, она была разрешена в том смысле, что требование о реституции в связи с недействительностью договора купли-продажи не должно быть удовлетворено, если покупатель является добросовестным и подлежит защите по ст. 302 ГК <1>. Несколько позже тот же вопрос обсуждался Конституционным Судом в Постановлении от 21 апреля 2003 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева" <2>.

--------------------------------

<1> См.: п. 25 Постановления Пленума ВАС РФ N 8.

<2> Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 17. Ст. 1657.

В жалобах в Конституционный Суд оспаривалась конституционность положений п. п. 1 и 2 ст. 167 ГК, поскольку эти положения не принимают во внимание добросовестность приобретателей по недействительной сделке. В своем решении Конституционный Суд присоединился к ранее высказанной Высшим Арбитражным Судом позиции, указав, что требование о возврате всего полученного по недействительной сделке не должно удовлетворяться судами, если добросовестный приобретатель имеет защиту по ст. 302 ГК.

Позиция Конституционного Суда опирается на выявленный конституционно-правовой смысл правил о защите добросовестного приобретателя <1>. Но в юридических деталях решение Суда представляет собой толкование действующего гражданского законодательства, а не Конституции <2>. Суд истолковал положение ст. 301 ГК как предусматривающее иные последствия недействительности договора купли-продажи чужого имущества, что исключает последствие недействительности, установленное п. 2 ст. 167 ГК (возврат всего полученного по недействительной сделке). Отсюда следует, что собственник не может заявлять иск о реституции, ссылаясь на недействительность заключенного неуправомоченным отчуждателем договора купли-продажи. Единственное доступное собственнику средство правовой защиты состоит в предъявлении виндикационного иска по ст. 301 ГК, но успех этого иска в любом случае подчинен положениям ст. 302 ГК о защите добросовестного приобретателя <3>.

--------------------------------

<1> Абзацы 6, 7 п. 2 мотивировочной части Постановления: "Конституционные принципы свободы экономической деятельности и свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств предполагают наличие надлежащих гарантий стабильности, предсказуемости и надежности гражданского оборота, которые не противоречили бы индивидуальным, коллективным и публичным правам и законным интересам его участников. Поэтому, осуществляя в соответствии с пунктами "в" и "о" ст. 71 и ст. 76 Конституции Российской Федерации регулирование оснований возникновения и прекращения права собственности и других вещных прав, договорных и иных обязательств, оснований и последствий недействительности сделок, федеральный законодатель должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота. В противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность, будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них в порядке реституции. Подобная незащищенность вступает в противоречие с конституционными принципами свободы экономической деятельности и свободы договоров, дестабилизирует гражданский оборот, подрывает доверие его участников друг к другу, что несовместимо с основами конституционного строя Российской Федерации как правового государства, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита - обязанность государства".

<2> См.: Тузов Д.О. Указ. соч. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 1. С. 7 - 9.

<3> Комментарий Постановления Конституционного Суда см.: Тузов Д.О. Указ. соч. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 1. С. 7 - 12; Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. С. 46 - 51.

Таким образом, Конституционный Суд не признал правило о реституции (ст. 167 ГК) неконституционным: в ситуации купли-продажи, совершенной несобственником, применение этого правила исключается ввиду ст. 301 ГК. Но в то же время Конституционный Суд (как и ВАС РФ) не исходил из того, что договор купли-продажи чужого имущества является действительной сделкой. Напротив, позиция высших судов, как представляется, состоит в том, что договор купли-продажи является недействительным, хотя требование о реституции и не может быть предъявлено к добросовестному приобретателю <1>.

--------------------------------

<1> См.: Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. С. 47 - 48; Ломидзе О.Г. О правовой оценке договора, направленного на отчуждение имущества неуправомоченным лицом. С. 4; Тузов Д.О. Указ. соч. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 2. С. 8. Практика арбитражных судов, сложившаяся после указанного решения Конституционного Суда, говорит о том, что договор купли-продажи чужого имущества по-прежнему рассматривается как недействительный. См. Определение ВАС РФ от 12 декабря 2007 г. N 16242/07; Постановление ФАС Московского округа от 1 октября 2007 г. по делу N КГ-А41/8390-07 (не опубликованы, СПС "КонсультантПлюс"). Ср., однако, Постановление ФАС Московского округа от 19 августа 2003 г. по делу N КГ-А40/5548-03, в котором суд, разбирая вопрос о ничтожности купли-продажи чужой вещи, различает договор и отчуждение (не опубликовано, СПС "КонсультантПлюс"). Напротив, в области уступки прав требования арбитражным судам рекомендовано исходить из того, что недействительность уступаемого требования не влечет недействительность договора об уступке (см. п. 1 приложения к информационному письму Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120 "Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2008. N 1). Возможно, высказанная ВАС РФ позиция о действительности договора об уступке недействительного требования станет первым шагом к признанию действительности договоров купли-продажи чужого имущества как обязательственных сделок. См. также: Ломидзе О.Г. О правовой оценке договора, направленного на отчуждение имущества неуправомоченным лицом. С. 4 - 7; Новоселова Л.А. Комментарий к Обзору практики рассмотрения споров, связанных с уступкой права требования // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2008. N 1. С. 5.

Хорошими примерами несправедливых последствий взгляда о недействительности договора купли-продажи чужой вещи (даже при недопущении иска о реституции) служат различные ситуации ответственности продавца или покупателя друг перед другом в связи с неисполнением договора купли-продажи. Предположим, после определенного периода пользования купленной вещью покупатель выясняет, что продавец не был управомочен на отчуждение. Если вещь не изъята у покупателя истинным собственником, то, опираясь на правило о недействительности договора купли-продажи чужой вещи, покупатель может предъявить иск к продавцу о возврате всего полученного. В рамках реституции покупатель вправе получить назад цену в полном размере, вернув использованную, а значит, утратившую часть стоимости вещь.

Другим примером, также влекущим неосновательное обогащение, но продавца, может служить ситуация обнаружения дефектов в проданном товаре. Требование покупателя к продавцу о возмещении убытков или устранении недостатков может натолкнуться на возражение продавца о ничтожности договора купли-продажи. В этой гипотезе справедливое требование покупателя об ответственности продавца не будет удовлетворено. Правильное решение этих практических несообразностей, очевидно, может быть связано только с признанием договора купли-продажи чужой вещи действительным и юридически обязывающим в целом <1>, <2>.

--------------------------------

<1> Соответственно, недостаточно говорить об обязательности только условия об ответственности за эвикцию, как это делает О.Г. Ломидзе (О правовой оценке договора, направленного на отчуждение имущества неуправомоченным лицом. С. 18). О проблемах, которые создает квалификация договора купли-продажи чужой вещи как ничтожного, см. также: Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч. С. 109 - 110.

<2> Несомненно, договор купли-продажи, в котором обе стороны знают об отсутствии права собственности на стороне отчуждателя в момент предполагаемого отчуждения, должен рассматриваться как мнимая сделка (п. 1 ст. 170 ГК).

Действительность договора купли-продажи следует из обязательственного характера этой сделки. Будучи источником обязательства, значимого только для его сторон <1>, договор не касается вопроса о принадлежности права собственности <2>. Если в результате исполнения договора покупатель, в нарушение его условий, не становится собственником товара, это говорит о дефекте исполнения договора, а не о дефекте договора как такового <3>.

--------------------------------

<1> Пункт 3 ст. 308 ГК: "Обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц)".

<2> Тузов Д.О. Указ. соч. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 2. С. 8 - 9, 11 - 12.

<3> Неисполнение неуправомоченным продавцом договора купли-продажи, по мнению Д.О. Тузова, связано с ничтожностью передачи (традиции), совершенной несобственником: "Отсутствие распорядительной власти, естественно, проводит к ничтожности отчуждения, т.е. к недействительности традиции как распорядительной сделки" (Тузов Д.О. Указ. соч. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 2. С. 13). Ученый квалифицирует передачу как "вещный договор" или "распорядительную сделку". Взгляд на традицию как "вещный договор" способствует различению обязательства купли-продажи и отчуждения: благодаря понятию "вещный договор" вещный элемент купли-продажи отделяется от (обязательственного) договора купли-продажи. Как конструкция "абстрактного вещного договора", признанного в немецком праве, так и конструкция "каузального вещного договора", по мнению Д.О. Тузова, существующего в российском праве (см.: Тузов Д.О. О традиции как вещном договоре в российском гражданском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 8. С. 77), позволяют выделить волеизъявление сторон, направленное на переход права собственности, из договора купли-продажи. Конструкция "вещного договора" предполагает, что в момент передачи (исполнения обязательственного договора) стороны заключают соглашение о переходе права собственности. Соответственно, только в этот момент требуется, чтобы продавец был истинным собственником товара; нет необходимости, чтобы продавец обладал собственностью в момент заключения обязательственного договора купли-продажи. Следует отметить эффективность конструкции "вещного договора" для цели доказательства юридической действительности договора купли-продажи чужой вещи. При этом нельзя упускать из виду, что вместе с этой конструкцией в доктрину и правоприменительную практику проникает фикция, будто исполнение (обязательственного договора) является отдельным (вещным) договором.

К.И. Скловский допускает, что в рамках доктрины "вещного договора" утверждение о действительности обязательственного договора купли-продажи чужой вещи является верным <1>. Однако, по мнению ученого, в российском гражданском праве "вещного договора" не существует <2>. Но (вещное) соглашение о переходе права собственности всегда присутствует в купле-продаже: договор купли-продажи содержит, во-первых, волю сторон на установление обязательства купли-продажи и, во-вторых, волю на передачу права собственности <3>. К.И. Скловский включает последнее соглашение (на передачу собственности) в договор купли-продажи <4>. Этот подход дает основание к выводу о том, что договор купли-продажи чужой вещи является ничтожным <5>.

--------------------------------

<1> Скловский К.И. О действительности продажи чужого имущества. С. 98: "можно средствами юридической техники условно вычленить из соглашения об отчуждении вещи распорядительную сделку и таким образом отделить договор от отчуждения... тогда ничтожность отчуждения не будет затрагивать договор, а будет отодвинута на стадию передачи (исполнения)".

<2> Скловский К.И. О действительности продажи чужого имущества. С. 81 - 82, 88 - 89, 96.

<3> Там же. С. 87, сноска 17. С. 91, сноска 38 (со ссылкой на Р. Циммермана).

<4> См.: Там же. Таким образом, в отличие от сторонников конструкции "вещного договора" К.И. Скловский не переносит волеизъявление сторон, направленное на переход права собственности, на стадию традиции (исполнения).

<5> Там же. С. 84: "традиция не может иметь эффекта без каузы - договора купли-продажи... Но эта зависимость оказывается, насколько можно судить, обратимой: если традиция не может перенести собственность, то не может устоять и основание, поскольку причина ничтожности традиции, то есть отсутствие собственности отчуждателя, имеет место и в отношении купли-продажи". См. также: Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. С. 145.

Аргументация К.И. Скловского состоит из двух частей. Во-первых, не существует "вещного договора": передача товара является простым фактом, исполнением обязательства, а договор является основанием (каузой) передачи. Соответственно, соглашение о переходе права собственности следует считать элементом договора купли-продажи. Применительно к договору купли-продажи чужой вещи такое соглашение о переходе собственности является ничтожным, так как неуправомоченный отчуждатель не способен перенести право собственности <1>. Следовательно, во-вторых, договор купли-продажи чужой вещи является ничтожным в целом как не имеющий всех необходимых элементов, а именно действительного соглашения о переходе права собственности <2>.

--------------------------------

<1> См.: Скловский К.И. О действительности продажи чужого имущества. С. 98: "если стороны (хотя бы одна сторона) полагают, что собственность у продавца есть, а ее нет, то нет и соглашения о переходе собственности. Именно в этом пункте обнаруживается принципиальная ничтожность отчуждения чужого имущества".

<2> См.: Там же. С. 97: "Если стороны (или хотя бы одна из них - покупатель) ошибочно полагают, что владение товаром подтверждает собственность продавца, то уже исчезает всякая почва для действительной продажи. Такая продажа сама по себе ничтожна, так же как и продажа заведомо чужой вещи, до всякого исполнения; а исполнение уже ничего не может ни добавить, ни отнять у ничтожного акта" (сноски внутри цитаты опущены. - В.С.). См. также: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд. М., 2008. С. 412 - 433.

Обоснование ничтожности договора купли-продажи чужой вещи, выдвинутое К.И. Скловским, имеет ошибку: вторая часть этого объяснения не следует из первой части. То утверждение, что воля на распоряжение как элемент договора купли-продажи чужой вещи является ничтожной, не может дать основание заключению, что обязательство является ничтожным. Каузальность перехода права собственности (ст. 218 ГК) не отменяет принципиального различия между обязательством и отчуждением. Такое различие, в свою очередь, предполагает, что обязательственный аспект купли-продажи чужой вещи, его юридическая сила и действительность не затрагиваются дефектом соглашения, направленного на переход права собственности (даже если такое соглашение является составной частью договора купли-продажи).

В римском праве продавец не был обязан передать право собственности покупателю, но лишь предоставить спокойное владение (vacua possessio) товаром, и договор купли-продажи чужой вещи имел обязательственную силу <1>. Учитывая это обстоятельство, К.И. Скловский подчеркивает: "поскольку передача собственности оказывалась факультативным следствием купли-продажи, сам договор имел эффект при передаче одного только спокойного владения" <2>. Первая часть процитированного утверждения является неверной: в римском праве переход права собственности был не "факультативным" последствием, а правовой целью любой купли-продажи <3>.

--------------------------------

<1> См.: Zimmermann R. Op. cit. P. 293.

<2> Скловский К.И. О действительности продажи чужого имущества. С. 85 - 86.

<3> См.: Peters F. Die Verschaffung des Eigentums durch den Verkaufer // Zeitschrift des Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte (romanistische Abteilung). 1979. N 96. S. 176 - 183.

Представляется, что отличие современной купли-продажи по российскому праву от римской продажи (выраженное в декларировании обязанности передать право собственности <1>) несущественно в контексте анализа правовых последствий купли-продажи чужой вещи.

--------------------------------

<1> Пункт 1 ст. 454 ГК: "По договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю)" (выделено мной. - В.С.).

Обязанность продавца передать право собственности, установленная законодательством и включенная в определение купли-продажи, служит лучшему объяснению цели продажи, отличающей ее от других договоров: передача права собственности, а не передача временного владения и пр. <1>. Эта обязанность продавца не меняет конструкцию купли-продажи, которая была известна римлянам, с тем исключением, что она предполагает ответственность продавца за дефекты права в силу закона (ст. 460 ГК). Видимо, исследователи Прусского земского уложения понимали указанный момент, раз отмечали, что различие между прусским правом (предусматривающим обязанность продавца передать право собственности) и римским правом не так существенно, как кажется на первый взгляд <2>. Другими словами, даже если договор купли-продажи служит causa для отчуждения, никакой ничтожности договора продажи чужой вещи не может следовать из этого обстоятельства, - как в том случае, когда договор предусматривает обязанность продавца передать право собственности (российское право), так и в том случае, когда такой обязанности не существует (римское право) <3>.

--------------------------------

<1> См.: Koch C.F. Allgemeines Landrecht fur die preusischen Staaten. Bd. 1. Berlin, 1862. S. 716, fn. 1 (http://dlib-pr.mpier.mpg.de).

<2> См.: Bornemann F.W.L. Systematische Darstellung des Preusischen Civilrechts mit Benutzung der Materialien des Allgemeinen Landrechts. Bd. 3. Berlin, 1843. S. 12 (http://dlib-pr.mpier.mpg.de).

<3> К.И. Скловский (Собственность в гражданском праве. 4-е изд. С. 415 - 416) выдвигает еще одно соображение против признания действительности договора купли-продажи чужой вещи по российскому праву: если согласно ст. 305 ГК владелец по договору является законным владельцем, то не может быть фигуры титульного владельца, который был бы незаконным владельцем; если же согласиться с тем, что договор купли-продажи чужой вещи является действительным, то приобретатель по такому договору оказывается титульным незаконным владельцем. Действительно, термины "незаконное владение" и "владение без основания" понимаются одинаково. Но в контексте продажи чужого имущества позиция приобретателя вовсе не имеет противоречивых характеристик, как полагает К.И. Скловский. Покупатель является титульным и законным владельцем в отношении продавца и владельцем без основания и незаконным владельцем в отношении истинного собственника.

Решение Конституционного Суда, в котором он исключил реституцию как средство правовой защиты настоящего собственника (желающего изъять вещь из владения добросовестного приобретателя), исправило очевидную несправедливость правоприменительной практики 1990-х гг. Конфликт между ст. ст. 167 и 302 ГК был разрешен: правило ст. 167 ГК было признано не подлежащим применению в данной ситуации. Этот подход защитил добросовестного приобретателя, против которого теперь нельзя предъявить иск о возврате вещи со ссылкой на ничтожность договора купли-продажи. Тем не менее взгляд на договор купли-продажи чужой вещи как на полностью действительный и юридически обязывающий договор нельзя считать утвердившимся в современной правоприменительной практике.

Квалификация такого договора как ничтожного создает неоправданное неравенство правовых возможностей сторон в определенных ситуациях. Пока договор считается ничтожным, ссылка на ничтожность может позволить стороне уйти от ответственности или, напротив, неосновательно обогатиться за счет другой стороны. Примеры таких ситуаций были рассмотрены выше. Кроме того, признание договора купли-продажи чужой вещи ничтожным ошибочно с теоретической точки зрения.

Проблема ничтожности договора находит надлежащее решение только с помощью последовательного различения между обязательством продать и отчуждением. Очевидно, что обязательство продавца передать право собственности не является ничем большим, чем обещание. В принципе это обещание возможно исполнить, и, если оно не будет выполнено, продавец понесет предусмотренную законом и договором ответственность.