5.5. Заключение: практическое значение разделения

двух элементов купли-продажи

Различение между договором и отчуждением созвучно более общему делению между вещными и обязательственными правами. Между тем это последнее разделение не так очевидно в английском праве, как на континенте. С одной стороны, в более раннем издании своего труда К. Грэй заключает: "Граница между правами in rem и правами in personam является, следовательно, существенной, ибо в ней выражается важная оценка со стороны общества. Обозначение права как "вещного" есть способ общественного признания, которое показывает, что данному праву придается определенная важность. Это право достаточно значимо, чтобы заслужить общественную защиту не только vis a vis участников частной сделки, в рамках которой создано право, но vis a vis всего мира" <1>. Различие между "вещными правами" (property rights) и личными правами (personal rights) применительно к английскому праву поддержано в фундаментальном труде "Английское частное право" под редакцией П. Биркса <2>. Но, с другой стороны, едва ли можно считать устаревшими слова Д. Остина: для английского юриста различие между обязательственными и вещными правами "далеко от очевидности и не может быть описано полностью и исчерпывающе без обращения к терминам, неведомым английскому праву и которые могут показаться английскому юристу странными и нелепыми" <3>. Неудивительно, что Ф. Лоусон и Б. Рудден упоминают это разделение после двух других, пересекающихся с ним. Эти два разделения следующие: во-первых, различие между строго юридическими (legal) правами и правами согласно праву справедливости (equitable); во-вторых, различие между недвижимой (real) и личной (personal) собственностью. Первое связано с (уже ушедшей в историю) конкуренцией судов общего права и судов справедливости; второе проводит границу между правами на землю и всеми иными правами <4>.

--------------------------------

<1> Gray K. Elements of Land Law. London, 1993. P. 46.

<2> См.: English Private Law / Ed. by P. Birks. Vol. 1. Oxford, 2000. P. 204 sqq.

<3> Austin J. Lectures on Jurisprudence. London, 1913. P. 379.

<4> См.: Lawson F.H., Rudden B. Op. cit. P. 13.

Несмотря на ограничения и препятствия, с которыми общее деление прав на вещные и обязательственные сталкивается на практике, анализ выше вполне ясно показывает, что разграничение между договором и отчуждением уместно при анализе английского права купли-продажи; эффективное и гибкое применение этого разделения помогает избежать проблем, существующих в российском праве.

1. Отличительная черта английского правового регулирования оборота земли состоит в том, что личный и вещный аспекты сделки тесно связаны. Причиной этого является норма о переходе к покупателю после заключения договора бенефициарной собственности на землю. Таким образом, правоотношения между продавцом и покупателем испытывают влияние конструкции траста, а последняя едва ли может быть объяснена в терминах разделения между обязательственными и вещными правами. Тем не менее присутствие элементов траста не превратило английскую куплю-продажу земли в вещную сделку. Обязательственной структуре сделки соответствует деление продажи на два этапа, а именно формирование договора и завершение договора. Заключенный договор создает обязательства и ответственность в случае неисполнения. Собственность (legal ownership) переходит от продавца к приобретателю в момент завершения договора.

2. Отчуждение несобственником не является самостоятельным институтом английского права, так как последнее следует принципу nemo dat quod non habet. Однако ряд исключений из этого принципа делает возможным добросовестное приобретение от неуправомоченного отчуждателя, что позволяет сравнить английское регулирование с соответствующими российскими правовыми нормами. Передача владения требуется лишь в рамках двух исключений: а) отчуждение покупателем, владеющим вещью, но еще не ставшим собственником, и б) отчуждение продавцом, сохранившим владение, но уже передавшим собственность. В этом контексте передача понимается весьма широко: допускается не только фактическая передача товара, но и передача посредственного владения.

Еще один сценарий иллюстрирует значение передачи владения для цели отчуждения по английскому праву. Речь идет о приобретении имущества, находящегося во владении третьего лица. Общие черты английского регулирования сводятся к следующему. Если третье лицо имеет право на владение имуществом, собственность приобретателя этого имущества будет ограничена интересами третьего лица - фактического владельца. Общее право ограничивает права собственника интересами владельца без использования каких-либо теоретических конструкций. В некотором смысле похожая ситуация сложилась в действующем российском праве применительно к казусу двойной продажи одной и той же вещи: виндикационный иск нового собственника против владельца не подлежит удовлетворению, следовательно, права собственника ограничены интересами фактического владельца. Для цели теоретического объяснения этого казуса в российском праве предлагается рассматривать нового собственника (второго покупателя в контексте двойной продажи) посредственным владельцем (находящейся у первого покупателя) вещи. Эта теоретическая конструкция позволяет разрешить (для российского права) конфликт между двумя покупателями, применяя принцип разделения обязательственного и вещного элементов купли-продажи.

3. Хотя решение по делу Rowland v Divall, возможно, дает определенные основания для квалификации договора купли-продажи, совершенного неуправомоченным отчуждателем, как ничтожного, позиция английских юристов и судов, как представляется, состоит в том, что договор купли-продажи чужой вещи является действительным и юридически обязывающим. В основе этого взгляда лежит различие между договором как обещанием или обязательством и переходом права собственности, который может иметь место, а может и не иметь - если отчуждатель не обладал собственностью. Независимо от возможного дефекта вещного элемента купли-продажи эффект договора как обязательственной сделки остается неизменным.

4. Английское регулирование прав продавца в отношении товара (ст. 39 Закона 1979 г.) показывает, что контроль продавца над товаром не простирается далее состоявшегося факта передачи. До передачи, даже если собственность перешла к покупателю, продавец управомочен не выдавать товар при неуплате цены. Однако, если покупатель уже вступил во владение товаром, продавец обычно (если в договор не включена оговорка о сохранении права собственности) не вправе вернуть владение товаром. Английское право достигает баланса интересов сторон, а также обеспечивает защиту третьих лиц (приобретателей от покупателя и его кредиторов), оставаясь в рамках принципа разделения вещного и обязательственного элементов купли-продажи.

5. Лорд-судья Девлин (Devlin) однажды заметил, что "истинный дух общего права состоит в том, чтобы преодолевать теоретические построения, когда они стоят на пути практической справедливости" <1>. Анализ выше ведет к заключению, что разделение купли-продажи на два элемента, вещный и обязательственный, присуще английскому праву. Это деление может быть эффективно применимо; следуя ему, английское право избегает правовых проблем, которые присутствуют в действующем российском праве купли-продажи. Тем самым принцип разделения между договором и отчуждением доказывает свою практическую значимость, помогает судам, а не мешает им творить справедливость.

--------------------------------

<1> Ingram and Others v Little [1961] 1 Q.B. 31, 73.

Заключение. Проблемы российского права купли-продажи

в сравнительно-правовом аспекте

Это исследование показывает, что, несмотря на все различия между регулированием купли-продажи в каждой из четырех рассмотренных стран, принятые в них подходы имеют общее основание. Этим общим основанием является обязательственная структура купли-продажи.

Источник различия между обязательством купли-продажи и отчуждением лежит в сложном характере отношений между участниками товарного оборота. В нынешних условиях продажа не может быть сведена лишь к одному акту, а именно обмену наличных на товар; ведь можно купить товар, который еще не существует, либо, напротив, можно получить владение товара, но уплатить цену позже. В обоих случаях стороны обязуются предоставить исполнение в будущем.

Принцип разделения между договором купли-продажи и отчуждением способствует разрешению правовых проблем, находящихся в фокусе данной работы, независимо от того, в какой юрисдикции они появились. Это демонстрирует практическую значимость этого принципа, который вовсе не является безжизненной абстракцией. Самым очевидным примером является продажа недвижимого имущества, где обязывающий договор всегда предшествует формальному отчуждению, выполняемому посредством регистрации. Последняя существует для придания публичности акту отчуждения; не менее важно, что договор купли-продажи, заключенный сторонами до регистрации, является юридически обязывающим. Все это в совокупности способствует надежности и стабильности оборота недвижимости в современных условиях.

Ниже подводится итог исследования принципа разделения между обязательственным и вещным элементами купли-продажи в четырех правовых областях: продажа недвижимого имущества, соотношение между передачей владения и переходом собственности в контексте отчуждения движимости, обязательственный эффект договора купли-продажи, заключенного несобственником, и, наконец, права продавца, не получившего цены, на поставленный покупателю товар. В этих областях западноевропейские юрисдикции преодолели проблемы, все еще присутствующие в российском праве.

Два этапа продажи недвижимого имущества. Поскольку речь идет о продаже жилых помещений, российское право в целом не признает обязательственный договор отдельной ступенью купли-продажи. По общему правилу заключение договора купли-продажи жилого помещения и переход права собственности на него происходят одновременно. Это влечет неопределенность позиции сторон до момента отчуждения, так как ни одна из них не может вполне полагаться на достигнутые договоренности, которые не являются юридически обязывающими. Конструкция предварительного договора, используемая в этой ситуации, является несовершенным заменителем полноценного обязательственного договора купли-продажи. Признание последнего в контексте продажи жилых помещений стоит в повестке дальнейших реформ российского гражданского права.

Описанной проблемы не существует в рассмотренных западноевропейских юрисдикциях. Так, согласно нормам ГГУ (§ 873 (ч. 1), 925) стороны договора купли-продажи недвижимости должны совершить специальное соглашение об отчуждении. Эта стадия купли-продажи полностью независима от предшествующего этапа обязательственного договора купли-продажи чужой вещи благодаря доктрине "абстрактного вещного договора", принятой немецким законодателем.

Учение об "абстрактном вещном договоре" осталось чуждым французскому праву. Более того, ст. 1583 ГКФ устанавливает, что право собственности переходит от продавца к покупателю в момент заключения договора купли-продажи. Это правило предполагает определенное смешение между обязательственным договором и отчуждением. Тем не менее применительно к недвижимости такое смешение устранено Законом 1955 г., по которому отчуждение имеет эффект против третьих лиц лишь с момента регистрации. Таким образом, в отношении самой существенной части отчуждения - а именно его эффекта против третьих лиц - французское право отделяет переход права от предшествующего договора. Последний лишен, по сути, вещного эффекта, но имеет обязательственную силу с момента заключения.

Немецкая доктрина "абстрактного вещного договора" не нашла применения также и в Англии. Это обстоятельство, однако, не помешало последовательному отделению в общем праве обязательственного договора от отчуждения недвижимости, отделению стадии "формирования договора" от стадии "завершения договора".

Учет принципа разделения договора и отчуждения в контексте оборота жилых помещений не предопределяет ответа на другой вопрос, а именно какие формы должно принять это разделение на практике. В конечно счете это зависит от подхода к моменту отчуждения, который принят российским правом купли-продажи: будет ли установлено, что собственность переходит вместе с заключением договора, либо стороны совершают отчуждение отдельным актом. Совпадение действующего порядка отчуждения с французской системой перехода права в силу одного соглашения кажется чистой случайностью. Система отчуждения одним соглашением, санкционированная ст. 1583 ГКФ, не знакома российскому праву. Строгий немецкий подход также представляется неуместным, пока конструкция "абстрактного вещного договора" не признана ни доктриной, ни судебной практикой. Английское регулирование содержит пример разделения двух элементов купли-продажи недвижимости, который в конечном счете наиболее близок отечественной правовой системе. Конечно, речь идет не о деталях и своеобразных особенностях английской продажи земли, но лишь о разделении договора и отчуждения без использования конструкции "абстрактного вещного договора". Очевидно, действующий в настоящее время порядок купли-продажи жилых помещений должен быть изменен в этом направлении.

Значение передачи для цели отчуждения. Российское гражданское право недостаточно показывает связь между передачей владения и переходом права собственности (применительно к продаже движимого имущества). Хотя ч. 1 ст. 223 ГК указывает, что собственность на движимые вещи переходит к покупателю в момент передачи вещи, это положение не применяется, если стороны договорились об ином. Таким образом, стороны договора могут по своему усмотрению согласовать любой другой момент перехода права, например момент достижения соглашения либо момент уплаты цены. Этот подход ГК сильно отличается от подходов римского и немецкого права, так как в последних юрисдикциях собственность передается вместе с владением вещью, хотя и не обязательно физическим владением, достаточно передачи посредственного владения. В этом вопросе российское регулирование имеет больше общих черт с французским и английским правом, где есть такое же абсолютное усмотрение сторон в отношении момента перехода права собственности; хотя в этих юрисдикциях в противоположность российскому праву собственность по общему правилу переходит в момент совершения договора, а не в момент передачи.

Устранение в российском праве связи между передачей владения и переходом права собственности создает проблемы в следующих ситуациях: 1) приобретение от несобственника и 2) двойная продажа, когда продавец (все еще собственник) отчуждает имущество, находящееся во владении у некого покупателя по ранее заключенному договору купли-продажи.

1. Касаясь приобретения от несобственника, ГК устанавливает в ст. 302, что добросовестный приобретатель от несобственника защищен от виндикационного иска истинного собственника при условии получения владения. По существу такое же регулирование содержится в ГГУ (§ 932 (ч. 1), 933), ГКФ (ст. ст. 1141, 2279) и применительно к двум исключениям из правила nemo dat в английском Законе о продаже товаров 1979 г. (ст. ст. 24, 25). Сложность состоит в том, что для целей ст. 302 ГК требуется фактическое вручение добросовестному приобретателю, что создает трудности для него, как представляется, не всегда оправданные. При таком подходе добросовестный приобретатель лишается вещно-правовой позиции в двух достаточно распространенных сценариях приобретения: во-первых, если после "отчуждения" несобственником товар остается в фактическом владении последнего; во-вторых, если вещь находится во владении третьего лица, например арендатора.

Достижение более справедливого регулирования возможно несколькими способами. Так, согласно немецкому праву добросовестный приобретатель от несобственника не получает права собственности, если вещь осталась под контролем неуправомоченного отчуждателя. Здесь § 933 ГГУ требует совершения фактической передачи. С другой стороны, в сценарии, где предмет купли-продажи от несобственника находится в фактическом владении третьего лица, для приобретения достаточно уступки притязания на выдачу вещи, т.е. посредственного владения (§ 934 ГГУ). Добросовестный приобретатель получает собственность как (посредственный) владелец, а не в силу простого соглашения, как это может показаться на первый взгляд. Подобный подход свойственен и французскому праву: добросовестный приобретатель не получает права собственности, пока вещь остается в фактическом владении неуправомоченного отчуждателя; напротив, если товаром фактически владеет третье лицо (например, арендатор), приобретатель от несобственника станет собственником, даже не вступив в фактическое владение.

В той части, в какой в английском праве требуется передача для цели приобретения от несобственника (ст. ст. 24, 25 Закона 1979 г.), установлено, что соответствующий эффект может быть достигнут не только физической передачей, но также подразумеваемой передачей. В любом случае согласно ст. ст. 24, 25 Закона 1979 г. приобретение от несобственника не может состояться в силу одного соглашения: требуется передача как обособленный от договора акт.

По букве действующего российского закона (ст. 302 ГК) при отсутствии фактической передачи от неуправомоченного отчуждателя добросовестное приобретение не имеет места. Однако этот подход не является результатом взвешенного и детального рассмотрения вопроса; ни законодатель, ни судебная практика не принимают во внимание и не применяют конструкцию посредственного владения к гипотезе ст. 302 ГК. В рамках совершенствования правового регулирования надлежит, оставаясь на почве разделения обязательственного и вещного элементов купли-продажи, использовать конструкцию посредственного владения и отказаться от упрощенного отождествления владения и физического контроля над вещью. При этом речь идет не о механическом заимствовании правил какой-либо из западноевропейских юрисдикций, а о более справедливом и адекватном, чем это имеет место в нынешнем российском праве, правовом разрешении коллизии.

2. Эта же решающая роль передачи видна на примере другой ситуации, а именно двойной продажи, т.е. отчуждения продавцом (который остался собственником после фактической передачи вещи первому покупателю) того же товара второму покупателю. Поскольку такое отчуждение в пользу второго покупателя, согласно отечественному законодательству, может быть произведено без всякого изменения владельческой позиции, результатом недобросовестного поведения продавца является конфликт между первым и вторым покупателями. Закон оказывается на стороне каждого из них, не отдавая никому приоритет, фиксируя положение и первого, и второго покупателя как исключительное, хотя оно на деле таковым не является. Действительно, первый покупатель не может стать собственником (без согласия второго покупателя), а второй покупатель не может получить вещь, пока первый покупатель не выдаст ее добровольно. Между ними образуется отношение, которое следует квалифицировать, видимо, как отношение между двумя владельцами одной и той же вещи, владельцем непосредственным и владельцем посредственным.

Передача второму покупателю посредственного владения - такого же владения, которым обладал продавец до момента отчуждения в пользу второго покупателя, позволяет устранить конфликт. Предлагаемое решение в целом тождественно имеющемуся в немецком праве. Сравнительное изучение этой проблемы (не ограниченное анализом только немецкого регулирования, но включающее нормы английского и французского права) показывает, что для достижения надлежащего эффекта отчуждение предполагает предоставление приобретателю определенной владельческой позиции. И по английскому, и по французскому праву фактический владелец (первый покупатель) имеет приоритет перед собственником (вторым покупателем); заключить договор недостаточно даже в системе соглашения - второй покупатель должен вступить во владение, иначе рискует потерять собственность. В этом проявляется различие между договором и переходом права собственности.

Договор купли-продажи чужой вещи: юридически обязывающий или ничтожный? В российской доктрине гражданского права и в правоприменительной практике остается распространенным взгляд, будто договор купли-продажи, совершенный неуправомоченным отчуждателем, является ничтожным. Самое несправедливое последствие такого воззрения, а именно право истинного собственника истребовать вещь в порядке реституции от добросовестного приобретателя, было устранено Высшим Арбитражным Судом и Конституционным Судом в соответствующих постановлениях. Утверждение о ничтожности договора купли-продажи чужой вещи создает неравенство и дисбаланс правовых возможностей продавца и покупателя в других ситуациях, и это обстоятельство обнаруживает несоответствие этого утверждения юридической природе купли-продажи.

Убеждение в ничтожности договора купли-продажи чужой вещи связано с трудностями разделения между договором купли-продажи и отчуждением, потому что каждый заключаемый в коммерческой практике договор купли-продажи предполагает волю сторон не только на установление обязательственных отношений между ними, но и на переход права собственности. Поэтому договор купли-продажи, в котором - как это может быть доказано в конкретном случае - не присутствовало намерение сторон передать покупателю собственность на товар, может быть признан либо мнимой, либо притворной сделкой. Между тем принцип разделения между обязательственным и вещным элементами купли-продажи предполагает, что дефект вещного элемента, т.е. невозможность передачи права собственности, не влияет на обязательство, т.е. обязанность продавца сделать покупателя собственником товара. Договор купли-продажи чужой вещи является юридически обязывающим. Сравнительно-правовой анализ показывает, что этот подход возобладал во всех рассмотренных западноевропейских юрисдикциях, несмотря на различия принятых и работающих в них юридических конструкций.

Признание заключенного несобственником договора купли-продажи действительным согласуется с принципом разделения между договором и отчуждением, но в то же время не предполагает заимствования конструкции "абстрактного вещного договора". Эта конструкция не является единственным механизмом, с помощью которого можно решить проблему действительности договора купли-продажи чужой вещи. Разделение между двумя элементами купли-продажи (и соответствующее обоснование юридической силы совершенного несобственником договора купли-продажи) применимо и тогда, когда выполненная на основании договора передача, перенося собственность, не является "абстрактным вещным договором". Примером здесь может послужить подход старого прусского права. Более того, актуальность принципа разделения между договором и отчуждением в контексте проблемы обязательственного эффекта договора купли-продажи чужой вещи сохраняется и в системе перехода права собственности одним соглашением, что иллюстрирует история решения вопроса во французском и английском праве.

Пределы права на возврат неоплаченного товара. Права продавца, не получившего оплаты, на товар является еще одной проблемой в контексте соотношения вещного и обязательственного элементов купли-продажи. Пункты 3 и 5 ст. 488 ГК уполномочивают продавца вернуть товар, поставленный в кредит, если покупатель не уплатил цену. ГК именует этот механизм "залогом", но по сути речь идет о возврате вещи обратно в собственность продавца. Ни немецкий, ни английский закон не признает такого права за продавцом; последний, если товар поставлен и собственность перешла к покупателю, может требовать оплаты лишь как обычный кредитор.

Во Франции продавец обладает таким правом по ст. 1654 ГКФ. Но во французском праве эта норма, применение которой и так ограничено рядом положений, находит оправдание в системе перехода собственности одним соглашением (ст. 1583 ГКФ). Следовательно, прекращение договора при неисправности покупателя влечет за собой прекращение его собственности на предмет договора купли-продажи. Поскольку, в отличие от ГКФ, ГК принял систему передачи, а не систему соглашения (ст. 223), постольку п. п. 3, 5 ст. 488 ГК не имеют того оправдания, которым пользуется параллельное положение ГКФ.

Право продавца на возврат неоплаченного товара существовало в западноевропейских юрисдикциях в Средние века. При этом имеется существенная разница между действующими положениями ГК и подходом, принятым в то время. В соответствии с последним, если покупатель не уплачивал цену, продавец может вернуть товар, поставленный с условием о немедленной оплате, но не в ситуации купли-продажи в кредит. В последнем случае продавец доверился покупателю и ему придется нести неблагоприятные последствия своей веры в честность и кредитоспособность контрагента. Напротив, п. п. 3, 5 ст. 488 ГК имеют в виду случай продажи в кредит, а не продажи с условием о немедленной оплате. Это обстоятельство с очевидностью показывает положение дел: действующее законодательство выдвигает вперед вещный момент купли-продажи, подчиняя ему обязательственную сторону сделки. Принцип разделения между вещным и обязательственным аспектами купли-продажи здесь не соблюдается.

Положения п. п. 3, 5 ст. 488 ГК - так, как они понимаются и толкуются в настоящее время, - несовместимы с общим нормами об удовлетворении требований кредиторов, а также с невозможностью вернуть товар, поставленный по договору с условием о немедленной оплате. Эти противоречия показывают необходимость изменений, направленных на создание более аккуратного и адекватного механизма защиты интересов сторон договора и третьих лиц.

Итоговые замечания. Ф. Прингсхайм изящно определил обязательственную структуру купли-продажи в следующих словах: договор купли-продажи есть "договор, который может быть заключен без всяких формальностей, соглашение, покоящееся только на взаимном согласии, совпадении выраженных намерений продавца и покупателя. Тем самым достигаются три результата: простое соглашение, без всякого вещного акта, порождает юридические иски; этому соглашению не требуется никакой особой формы; возникают два взаимных обязательства. В этом состоит достижение консенсуального договора. В видимом мире ничего не меняется: товар не был поставлен, цена не была уплачена. Но в юридическом мире два иска обеспечивают эту поставку и этот платеж" <1>.

--------------------------------

<1> Pringsheim F. Op. cit. P. 87 - 88.

Обязательственный договор отражает в своей области, рост индивидуального самосознания и прогресс свободы. Вещи больше не имеют мистической власти над людьми, подобно той, какой они наделялись в древнюю эпоху, когда переход вещи из рук в руки создавал личную связь между поставщиком и получателем вещи, ставил последнего в подчиненное положение до тех пор, пока он не возместит полученное <1>. Напротив, стороны обязательственного договора господствуют над вещью, самостоятельно определяют свои будущие действия с данной вещью <2>, после заключения договора сохраняют автономию и независимость по отношению друг к другу <3>.

--------------------------------

<1> См. об этом: Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии. М., 1996. С. 83 - 222.

<2> Ср. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд. С. 127: "...обещание (стипуляция) вещи возможно, поскольку человек - владелец своего будущего, а это допустимо только у свободного".

<3> См.: Дождев Д.В. Римское частное право. С. 427 - 431; ср. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. § 78. С. 131: "...в договоре мы имеем различие между общей волей как соглашением и особенной волей как выполнением. Природа договора предусматривает, чтобы проявлялась как общая, так и особенная воля, потому что здесь воля относится к воле. Соглашение, проявляющееся в знаке, с одной стороны, и выполнение - с другой, у цивилизованных народов разделены, тогда как у примитивных народов они могут совпадать".

Когда речь заходит об обязательственной структуре купли-продажи, иными словами, о разделении обязательственного и вещного элементов купли-продажи, не имеется в виду, что договор и отчуждение всегда должны быть разделены фактически. Обязательственная структура купли-продажи не ведет, например, к выводу, что в договоре купли-продажи не присутствует воля сторон, направленная на переход права собственности, и не предполагает, что переход собственности всегда должен совпадать с передачей владения и не может производиться одним соглашением. Равным образом неверно полагать, будто разделение обязательственного и вещного элементов исключает правомерность оговорки о сохранении права собственности, которая позволяет продавцу сохранить вещное право, а не довольствоваться лишь обязательственным требованием к покупателю об оплате. Отделение договора от отчуждения относится к теоретической сущности купли-продажи, которая не лежит на поверхности. Следование принципу разделения обязательственного и вещного элементов купли-продажи способствует разрешению практических проблем и выходу из сложных ситуаций. И в этом заключается обоснование существования этого принципа. Последний не проявляет себя в каждой элементарной юридической ситуации, но с необходимостью заявляет о себе в таких казусах, в которых под угрозой оказывается цель купли-продажи - переход права собственности на товар от продавца к покупателю. Иными словами, обязательственная структура купли-продажи позволяет сохранить сделку и ее эффект в согласии с волей сторон, т.е. является надлежащей формой выражения этой воли.

Конкретные формы соотношения между обязательственным и вещным элементами купли-продажи различаются в разных странах в зависимости от особенностей правовой истории, традиций, законодательной политики и других обстоятельств. Например, в немецком праве эти два аспекта продажи вполне четко разделены благодаря конструкции "абстрактного вещного договора". Ни французский, ни английский законодатель не последовал этой доктрине, поэтому соотношение и разделение между договором и отчуждением принимают в этих юрисдикциях другие формы. Тем не менее сравнительно-правовой анализ показывает, что в западноевропейских юрисдикциях принцип разделения между обязательственным и вещным аспектами купли-продажи осуществляется более последовательно, чем в российском праве. Это позволяет преодолеть или вовсе избежать проблем и сложностей, аналогичных существующим в действующем в России праве.

Смыслом права является справедливость <1>. Следование обязательственной структуре купли-продажи в проблемных областях, описанных в настоящей работе, ведет поэтому к справедливому разрешению споров между участниками гражданского оборота, к адекватному выражению и защите интересов сторон купли-продажи и третьих лиц.

--------------------------------

<1> См.: Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 17 - 31.

Библиография

Правовые акты

Английские, немецкие, французские правовые акты

1. Германское гражданское уложение.

2. Гражданский кодекс Франции.

3. Закон о продаже товаров 1979 г.

4. Закон о представителях 1889 г.

5. Закон о приобретении права собственности и обременении земельных участков, рудников и отдельных привилегий 1872 г.

6. Закон о регистрации земли 1925 г.

7. Закон о регистрации земли 2002 г.

8. Закон о собственности 1925 г.

9. Закон об аренде-покупке 1964 г.

10. Прусское земское уложение.

11. Саксонское гражданское уложение.

Российские правовые акты

1. Арбитражный процессуальный кодекс.

2. Воздушный кодекс.

3. Гражданский кодекс.

4. Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.

5. Гражданский кодекс РСФСР 1964 г.

6. Гражданский процессуальный кодекс.

7. Декрет о суде от 24 ноября (5 декабря) 1917 г.

8. Закон Российской Федерации от 29 мая 1992 г. N 2872-1 "О залоге".

9. Инструкция о порядке государственной регистрации договоров купли-продажи и перехода права собственности на жилые помещения, утверждена Приказом Минюста РФ от 6 августа 2001 г. N 233.

10. Кодекс внутреннего водного транспорта.

11. Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г.

12. Свод законов гражданских (Свод законов Российской Империи. Т. 10. Ч. 1).

13. Устав железнодорожного транспорта.

Судебные решения

Решения английских судов

1. Aluminium Industrie v Romalpa Aluminium Ltd. [1976] 1 W.L.R. 676. Archivent Sales and Development Ltd v Strathclyde Regional Council (1984) 27 Build LR 98.

2. Belvoir Finance Co. Ltd. v Stapleton [1971] 1 QB 210.

3. Bloxam v Sanders (1825) 4 B. & C. 941.

4. Borden (UK) Ltd v Scottish Timber Products Ltd [1981] Ch 25.

5. Butterworth v Kingsway Motors. Hayton, Third Party; Kennedy, Forth Party; Rudolph, Fifth Party [1954] 1 W.L.R. 1286.

6. Clough Mill Ltd v Martin [1984] 3 All ER 982.

7. Daniels v Davison [1803 - 1813] All ER Rep 432.

8. De Mattos v Gibson [1843 - 1860] All ER Rep 803.

9. Eastern Distributors Ltd. v Goldring [1957] 2 Q.B. 600.

10. Fibrosa Spolka Akcyjna v Fairbairn Lawson Combe Barbour Ltd [1943] A.C. 32.

11. Forsythe International (UK) v Silver Shipping Co and Petroglobe International (The Saetta) [1994] 1 All ER 851.

12. Gunn v Bolckow, Vaugan & Co (1875) 10 Ch App 491.

13. Holman v Johnson (1775) 1 Cowp 341.

14. Ingram and Others v Little [1961] 1 Q.B. 31.

15. Karflex, Limited v Poole [1933] 2 K.B. 251.

16. Killner v France [1946] 2 All ER 83.

17. K.L.D.E. Pty Ltd v Commissioner of Stamp Duties (Queensland) (1984) 155 CLR 288.

18. Leigh & Sillavan Ltd v Aliakmon Shipping Co Ltd (The Aliakmon) [1986] AC 785.

19. Lickbarrow v Mason (1787) 2 T.R. 63.

20. Lysaght v Edwards (1875 - 1876) 2 Ch. D. 499.

21. Lord Strathcona Steamship Co Ltd v Dominion Coal Co Ltd. [1926] AC 108.

22. Midland Bank Limited v Farmpride Hatcheries Limited and Another [1981] EGD 985.

23. Muckleston v Brown (1801) 6 Ves. Jun. 52.

24. National Employers' Mutual General Insurance Association Ltd v Jones [1990] 1 AC 24.

25. Niblett v Confectioners' Materials Co [1921] 3 K.B. 387.

26. Nicholson v Harper [1895] 2 Ch 415.

27. Oughtred v Inland Revenue Commissioners [1960] AC 206.

28. Port Line, Ltd. v Ben Line Steamers, Ltd. [1958] Q.B. 146.

29. Rowland v Divall [1923] 2 K.B. 500.

30. Sajan Singh v Sardara Ali [1960] AC 167.

31. Smith v Jones [1954] 2 All ER 823.

32. Warman v Southern Counties Car Finance Corporation Ltd. W.J. Ameris Car Sales (Third Party) [1949] 2 K.B. 576.

33. Williams & Glyn's Bank v Boland [1981] AC 487.

Решения российских судов