Kobzev_A_I_Borokh_L_N_red_-_Ot_magicheskoy_sily_k_moralnomu_imperativu_kategoria_de_v_kitayskoy_kulture

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

0

От магической силы к моральному императиву: категория лэ в китайской культуре

Москва Издательская фирма «Восточная литература» РАН 1998

ББК 87.3(5.Кит) 080

Составители и ответственные редакторы Л.Н.БОРОХ, А.И.КОБЗЕВ

Редактор издательства | В.Б.МЕНЬШИКОВ 1

От магической силы к моральному императиву: катеО80 гория дэ в китайской культуре. — М: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1998. — 422 с. — (История

восточной философии). ISBN 5-02-017886-1

В книге исследуется фундаментальная категория китайской филосо­ фии и культуры — дэ, которая, составляя понятийную пару с дао, лежит в основе традиционной картины мира во всем дальневосточном регионе. Категория дэ занимает центральное место в протофилософской государ­ ственной доктрине императорского Китая и мантическои метафизике «И цзина»; выступает как главная категория конфуцианской этики и даосской онтологии; в качестве важнейшей эстетической категории дэ определяет характерные особенности художественного творчества ки­ тайцев и окружающих их народов.

Хронологические рамки исследования: от второй половины II тыся­ челетия до н.э., когда прототип иероглифа дэ появляется в гадательных надписях на костях, до наших дней, когда в КНР понятие дэ трактуется в рамках концепции «социализма с китайской спецификой».

Посвящается светлой памяти Всеволода Сергеевича Таскина (1917—1995), человечески и профессионально воплотившего в своем извилистом и тернистом жизненном пути великую и таинственную силу дэ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Для тех, кто следит за литературой о Китае, имена синологов, участвовавших в создании сборника, должны быть уже знакомы. Авторский коллектив (его основу составляют сотрудники секто­ ра идеологии и культуры Китая ИВ РАН) сложился несколько лет назад в процессе изучения китайского духовного наследия. Сотрудничество историков и философов, специализирующихся по различным эпохам (от древности до XX в.), позволило рассма­ тривать кардинальные проблемы китайской культуры в широкой исторической перспективе. Первые результаты совместных ис­ следований были опубликованы в работах «Китайские социаль­ ные утопии» (1987 г.) и «Личность в традиционном Китае» (1992 г.), которые, как хотелось бы надеяться, расширили пред­ ставления читателей об особенностях одной из древнейших в мире цивилизаций.

На этот раз историки и философы объединились для реше­ ния задачи повышенной сложности, поставив перед собой цель проанализировать всего лишь одну категорию китайской куль­ туры. На первый взгляд избранная тема может показаться уз­ кой, но в действительности это не так. Опыт подобного исследо­ вания уже имеется в отечественной синологии — сборник «Дао и даосизм в Китае» (1982 г.), авторы которого рассматривали ка­ тегорию дао.

Дэ — «вечная спутница» дао. Исследуемая универсалия не имеет аналогов в западной культуре. Функции ее многообразны. Составляя с дао неантиномичную пару, дэ лежит в основе ки­ тайской картины мира. Она занимает центральное место в тра­ диционной государственной доктрине, на базе которой сложи­ лась сакрализованная политическая структура императорского Китая. Дэ — основная категория конфуцианской этики, нормы

© Л.Н.Борох, А.И.Кобзев, 1998

5

которой регулировали жизнь китайского социума на протяже­ нии тысячелетий. Как категория этическая, дэ сформировала особый тип личности.

Без анализа категории дэ невозможно проникнуть в глубины художественного творчества китайцев, в сферу каллиграфии, живописи, театра.

Авторы сборника исследовали функционирование категории дэ на разных уровнях китайского мира — космическом, полити­ ческом, этическом, эстетическом. Они применяли разнообраз­ ные методы научного анализа, используя исторические, логиче­ ские, антропологические подходы. Хронологические рамки работы необычайно широки: от эпохи Чжоу, когда иероглиф дэ встречается в надписях на ритуальных бронзовых сосудах, до периода КНР, где в настоящее время дается трактовка дэ в рам­ ках концепции социализма с китайской спецификой. В процессе исследования был собран обширный материал о содержании ка­ тегории дэ. Прослеживая, как менялись ее значения в перелом­ ные исторические эпохи, авторы выявили основную тенденцию семантической эволюции данной универсалии — от магической силы к моральному императиву.

Авторы сборника глубоко благодарны первым читателям книги — рецензентам Л.П.Делюсину и С.В.Зинину.

Л.Н.Борох

В конце 70-х — начале 80-х годов в отечественном китаеведении усилился интерес к категориям китайской философии, которые одновременно суть категории китайской культуры как в силу собственно категориальной, т.е. предельно обобщающей, при­ роды, так и благодаря высочайшей степени философичности породившей их культурной традиции1. Очевидно, что данный процесс был вызван объективными потребностями развития си­ нологии, поскольку синхронно и независимо на аналогичной проблематике сконцентрировались философы и представители смежных дисциплин в самом Китае. Результатом исследователь­ ской работы российских специалистов в данном направлении стало опубликование ряда сборников и монографий, посвящен­ ных отдельным категориям2, а также пионерского для всей за­ падной литературы энциклопедического словаря «Китайская фи­ лософия» (М., 1994). О величине дистанции, пройденной по пути изучения и осмысления категорий китайской философии в на­ шей стране за последние десятилетия, можно судить хотя бы по тому факту, что в таком солидном издании, как пятитомная

6

^философская энциклопедия» (М., 1960—1970), соответствую­ щие специальные статьи можно пересчитать с помощью пальцев ©дной руки. Поразительно, но отсутствует там и статья о дэ — 1^»едмете настоящего издания, одном из главных конститу­ тивных элементов «китайской идеи».

,.,•• Будучи не просто философским понятием, но и общецультурным символом с религиозно-мифологической аурой, категория дэ преисполнена величественной таинственности. Происхождение иероглифа дэ восходит к истокам китайской письменности, к гадательным текстам эпохи Шан-Инь (XVI— XI вв. до н.э.). Сущностная связь дэ с фундаментальной для всей китайской культуры мантической практикой отражена, в частности, в термине «И цзина» сы дэ, обозначающем четыре основные мантические характеристики гексаграмм. Гадатель­ ная практика — это всегда попытка взаимосвязи с высшими, сверхъестественными силами, с эмпирейным миром духов и бо­ жеств. Именно такого рода связь и обозначал этимон дэ. В рам­ ках мифологического мышления контакт с высшей силой пред­ полагает овладение ею или по крайней мере приобщение к ней. Поэтому в древнейший, дофилософский период своего бытова­ ния термин дэ, подобно океанийской мане, обозначал и прихо­ дящий извне божественный дар, и внутреннюю магическую силу.

Основополагающее свойство этой динамической субстанции, конкретно воплощающей движение «небесного Пути» (дао), — способность взращивать, оживотворять, доводить любое явление до максимального развития, предельной актуализации имма­ нентных ему потенций. Воздействие дэ на другие объекты, прежде всего на иные его субстантивации, подчинено капиталь­ ному для «коррелятивного мышления» закону бесконтактного дальнодействия, наглядно реализующегося в магнетизме и зву­ ковом резонансе. Классический образ высшей формы человече­ ского дэ, присущей «единому Человеку» (и жэнь) и одновремен­ но «сыну Неба» (тянь цзы) — императору, запечатлен в конфу­ цианском уподоблении последнего Полярной звезде, которая сама по себе неподвижна, но заставляет кружиться вокруг себя все прочие звезды.

Категория дэ, игравшая важную роль в дофилософском, ми­ фологическом мировоззрении древних китайцев, заняла цент­ ральное место в раннечжоуской идеологии XI—VII вв. до н.э., отраженной в протофилософских текстах «Шу цзина» и «Ши цзина», а затем с возникновением китайской философии в сере­ дине I тысячелетия до н.э. стала одним из ее наиболее специ­ фичных и конститутивных понятий. В самом общем виде это понятие можно определить как основное качество, обусловли-

7

вающее наилучший способ существования каждого отдельного существа, или присущую ему индивидуальную благодать.

Однако исконное религиозно-мифологическое содержание дэ не выгорело в горниле философской рефлексии. Поэтому во множестве своих разносмысленных употреблений в самых раз­ нородных текстах иероглиф дэ сочетает в себе признаки транс­ цендентности и имманентности, объективности и субъектив­ ности, чувственности и рациональности, статичности и динамич­ ности, витальности и нормативности, оценочной позитивности и нейтральности и т.д. Все это, разумеется, чрезвычайно затрудня­ ет выработку точной дефиниции дэ и соответствующий перевод адекватным термином. Отсюда нередко делается вывод о пред­ почтительности простого транскрибирования дэ и определения в китайском стиле через подбор контекстов. Подобный подход может быть даже еще больше усилен ссылкой на выдающегося китайского писателя и философа Хань Юя (768—824), который назвал дэ «пустой позицией», т.е. знаком, не имеющим конкрет­ ного содержания.

Однако такого рода абсентеизм противоречит самим основам научной методологии, требующей максимальной определенности предмета исследования, что, конечно, не мешает вводить раз­ личные допуски дефинитивной точности и ограничения рас­ сматриваемых областей употребления данного термина. С уче­ том этих оговорок мы продолжаем считать достаточно удачным давно отстаиваемый нами и уже широко распространившийся перевод дэ словом «благодать»3, которое благодаря своей про­ зрачной двукорневой конструкции без специальных дефиниций выражает, как минимум, два признака: хорошего качества и данности свыше. Эти признаки дэ эксплицитно представлены в китайской литературе определениями посредством знаков шань («добрый, благой, качественный») и дао («наивысшее благое на­ чало, конкретизирующееся как дэ»).

Критики подобного перевода, во-первых, указывают на то, что в отличие от термина «благодать», всегда подразумевающего позитивную оценку своего денотата, дэ может иметь нейтраль­ ный (просто «качество») или даже негативный («плохое каче­ ство») смысл. Эта проблема носит общий характер, поскольку практически все термины традиционной китайской философии, будучи и по происхождению, и по функциям словами естествен­ ного языка, совмещают в себе дескриптивное содержание с оценочностью и нормативностью (прескриптивностью). Однако баланс того и другого смысловых компонентов может быть раз­ личным: один, как правило, — доминантный, а другой — рецес­ сивный. В случае с дэ явно доминирует позитивная оценка дено­ тата, в отличие, например, от синонимичного ему в обозначении

8

цяти первоэлементов термина син (у дэ = у син), который имеет основной нейтральный смысл «дело/действие» и оценочный обертон «хорошее дело/действие» (ср. русское слово «дело» в выражении «это дело!»). Кстати, в предлагаемом вместо «бла­ годати» на роль русскоязычного эквивалента дэ как будто бы нейтральном термине «качество» также присутствует позитив­ ная оценка (ср. выражения «знак качества», «качественный про­ дукт»). Однако соотношение дескриптивности и оценочности здесь прямо противоположно ситуации с китайским дэ, что явно мешает признать «качество» его вполне достойным семантиче­ ским эквивалентом.

Что же касается «негативных благодатей», хотя и нечасто, но встречающихся в китайских текстах, то, с одной стороны, их негативность выражается с помощью соответствующих эпите­ тов, сопровождающих знак дэ и свидетельствующих тем самым максимум об оценочной нейтральности последнего, ибо в про­ тивном случае в специальных эпитетах не было бы нужды, а с другой стороны, эта проблема уже относится не столько к се­ мантике, сколько к прагматике, т.е. к плюрализму точек зрения, в рамках которого дэ, будучи индивидуальным качеством, отно­ сительно (в отличие от всеобщего и потому абсолютного дао), а следовательно, являясь благодатью для одних, может оценивать­ ся как неблагое другими. К примеру, для даосского персонажа разбойника Чжи его немеренная физическая сила — благодать,

адля попавших в его руки жертв — благодать со знаком «ми­ нус» (ср. «несовместность» гения и зла, но допустимость «злого гения»).

Споследним примером связано второе принципиальное воз­ ражение против идентификации дэ с благодатью. Область опре­ деления дэ включает в себя всю сферу материальных объектов,

а«благодать» вроде бы относится только к духовным явлениям. Но и это не так. В самом широком смысле определение «благо­

дать» может быть адресовано к любым природным явлениям, в том числе самым что ни на есть материальным (ср. «всякая земная благодать» и «благодатство», т.е. «богатство»). Сходным образом обстоит дело и с фундаментальным для всей западной культуры древнегреческим аналогом «благодати» — термином «charis», в русском языке известным по своим производным «харита» и «харизма». В обычном употреблении это слово может быть отнесено к любым чувственно привлекательным предметам и явлениям материального мира, собственно поэтому хариты суть богини физической красоты.

Более того, для европейской античности характерно допуще­ ние предельной сенсуализации и материализации «благодати», распространяемой на ту же сферу плотских проявлений, которая

9