androsov--ocherkidrbudd_1

Ранний буддизм: созидание Дхармы (Закона), смыслов учения и образа Будды

Его нам уже не поставить, но почему не попробовать представить? Буддология развивается, укрепляется её текстологическая база, и этот растущий уровень знания требуется постоянно приводить в соответствие со всей гуманитарной наукой. Думается, что предлагаемым путём можно не только подойти ко многим проблемам генезиса буддизма с неожиданной стороны, но и решать новые, уже назревшие вопросы. Ибо этот научный инструментарий вырабатывался не на пустом месте. Он создавался врезультате современного истолкования целого комплекса знаний о древней Индии второй половины I тыс. до н. э. и других древних культурах. Потому автор считает себя вправе утверждать, что в основе описываемых здесь трёх взаимодополняющих сторон текстовой деятельности лежат конкретные способы действия древних буддистов, спомощью которых это религиозное движение сформировалось.

Время, страна, население, культура

Игнорирование процессов развития буддийской текстовой культуры, как и некритическое отношение к содержанию древних письменных источников, создало многие ложные стереотипы, проникшие также в научную буддологию. Согласно одному из них, считалось, что буддизм возник в VI–V вв. до н. э. и распространился в городской среде, поскольку литературные памятники изображают деяния Будды и его последователей в развитых богатых городских центрах. Археологические же раскопки показали, что в долине Ганга настоящая городская цивилизация началась только с эпохи Маурьев (конецIVв. до н. э.) и позже. До этого времени там были лишь укреплённые поселения, и самые древние стены были возведены в VI–V вв. до н. э. [Hartel 1991: 67–69, 80]. Укрупнение

ицентрализация государства при Маурьях привели к развитию административных, хозяйственных и военных структур, благодаря которым и разрослись города [Erdosy 1985; Бонгард-Левин 1973: 178–190 и др.].

Впредмаурийскую же эпоху Магадха представляла собой хотя

имогущественный, новсё-таки «полуцивилизованный» союз племён,

53

ЧАСТЬ I. Очерк 1

враждебных эпическим племенам ариев Мадхьядеши, о чём свидетельствуют как эпос, так и некоторые интерпретации данных археологии (см., например: [Васильков 1981: 49–52]), окоторых речь пойдёт ниже. Однако связывать деятельность Будды и раннебуддийской общины с этой эпохой– значит идти наперекор идревнему текстовому наследию буддистов, сообщающему о шести больших городах (маха-нагара) наряду со 173 прочими, которые посетил Учитель [Sarao 1989: 15–16], и выводам социальной антропологии, гласящим, что милленаристские движения немогутвозникать вродовом обществе. Этим объясняется стремление современных учёных датировать истоки буддизма IV в. до н. э. [Bechert 1986: 54; Sarao 1989: 18; Бехерт 1993: 22–24; Андросов 1985: 196–200; Андросов

2001: 460–465]. Вся проповедническая деятельность Щакьямуни проходила в IV в. до н. э., а родился он в V в. до н. э.

Как правило, индийцы стремятся удревнить события своей истории. Но и они уступают перед данными современной археологии. В этом отношении весьма показательны исследования индийского историка Рам Шаран Шармы. На них стоит немного остановиться, так как в них критически суммируются сведения археологии, литературных памятников брахманизма, буддизма и джайнизма.

К середине I тыс. до н. э. мигрировавшие с севера индоарийские племена уже расселились по долинам верхнего течения Ганга, где уровень их земледелия оставался низким, и во второй половине тысячелетия это население постепенно перетекало «в район бассейна среднего течения Ганга. Большую его часть занимала “Срединная страна” 2, которая в основном охватывала Уттар-Прадеш и Бихар, страна, где зародился буддизм… Район… совпадал с территорией, занимаемой древними государствами Кошала иМагадха. Стечением времени границы “Срединной страны” расширились, она включала, кроме Куру, Панчалы иШурасены, также Вангу иКалингу» [Шарма

1987: 122–123].

Санскр. Мадхьяма-деща, пали Мадждхима-деса. Об истории расселения здесьариевВигаси, такжен Сафронова«Срединнойстране»,согласнобрахманскимисточникам,

создалм.2[ А аев, , 2010:37–38,45–50].ВэтомтрудеА. А. Вигасин прекрасный,краткийиёмкийочеркдревнеиндийскойистории.

54

Ранний буддизм: созидание Дхармы (Закона), смыслов учения и образа Будды

Здесь почвы и климат оказались гораздо благоприятнее для сельского хозяйства, чем севернее. «Факт колонизации равнин подтверждается не только свидетельствами из “Щатапатха-брах- маны”, но и гипотезой относительно преобразования “культуры серой расписной керамики” в “культуру северной чернолощёной керамики”… С эпохой Будды связано появление развитого земледельческого общества, упроченного делением на социальные слои

всоответствии сритуальными канонами, как указано вдхармасутрах, и укрепившегося благодаря учению Будды в 500–300 гг. до н. э.» [там же: 123–124].

На мой взгляд, индийский учёный слишком упрощённо толкует проблему арианизации долины Ганга. Словно там была незаселённая страна, а арийские племена всего лишь переселились, забывая, «тот факт, что в “Ригведе” рисуется картина непрерывных племенных конфликтов, хорошо известен» [там же: 69]. Столь же известно и о коренных жителях «Срединной страны»– аустроазиатских народах, среди которых, видимо, преобладали мунда 3. Вопрос о том, как здесь происходила колонизация и арианизация в конце VI–V вв. до н. э., малоизучен.

Столь же простое решение предлагает и А. А. Вигасин: «В процессе освоения долины Ганга складывалась новая этническая общность. Ариями считались все тесвободные, самостоятельные домохозяева, которые придерживались ведийских обычаев, почитали брахманов и приносили жертвы богам на огне алтаря. Остальные причислялись к шудрам или к варварам (млеччхам). В поздневедийской лексике проявляется довольно сильное влияние субстратных языков– прежде всего, в хозяйственной сфере. Не исключено, что и существенные особенности мировоззрения, отразившегося

вбрахманической литературе, не всегда имеют “чисто арийское”

языков народов Таиланда, Бирмы, МалайзиивьетнамскийКитая. «Предположительно, полуостровн сителипротомундамигрировалинаполуостровИндостанндоарийскихвостока,позже былзаселённосителямидравидийскихчастии языков, насчитываетсяязыки мунда были вытесненысозначительной своего ареала. Всего

около20языковмунда»[Крылова2018:120].

55

ЧАСТЬ I. Очерк 1

Чтоже получается?Впоздеведийской литературенет упоминаний о сражениях и захвате ариями Магадхи, хотя ещё пару веков назад «для ранних произведений брахманической прозы район среднего течения Ганга был ещё далёк и даже враждебен. В “Атхарваведе” содержится заклинание, в котором даже область Каши (впоследствии– священного города Варанаси) считается чужой– автор заговора желает, чтобы туда отправились кашель ивсякая хворь. Области, расположенные ещё восточнее (такие как Магадха), долгое время считались варварскими, нечистыми, даже демоническими (связанными с асурами– противниками богов). Даже жителям Видехи (вайдехакам) приписывали довольно низкое кастовое происхождение и статус» [Алаев, Вигасин, Сафронова 2010: 46].

Нет упоминаний о жестоких войнах и в палийских суттах. Остаётся предположить, что если сопротивление арийским племенам и было, то оно либо происходило до деятельности Будды (все 60 лет его проповедничества приходятся на IVв. до н. э.), либо арианизация в самом деле была мирной. Однако второе предположение повисает в воздухе, ибо не объясняет того, почему в мирной «Срединной стране» стали массово строиться крепости, города, огороженные валами, которые археологи практически единодушно датируют посредством радиоуглеродного метода исследований концом VI– V вв. до н. э. Арии до этого не знали науки градостроительства, как её, видимо, не знали и автохтонные народы. Значит, крепости и укреплённые города понадобились срочно, строили по нужде и наитию. Обе группы народов не имели и военных знаний, как штурмовать такие укрепления. Ивсё-таки защищающиеся чувствовали себя увереннее за стеной.

Ясно одно, что именно здесь вVI–Vвв.дон. э.началось активное строительство городов-крепостей, в которых через 50–100 лет уже мог проповедовать Будда Щакьямуни. Иему нужно было знать много языков.ПослеБуддывконцеIVв.дон. э.образовалосьогромноегосударство– империя Маурьев воглаве сЧандрагуптой (322–298дон. э., род. ок. 340 до н. э.). Именно Чандрагупта разгромил войска царей Магадхи– династию Нандов, которая правила там при жизни Будды Щакьямуни, наряду сцарями других 16 больших ималых княжеств

(джанапада).

56

Ранний буддизм: созидание Дхармы (Закона), смыслов учения и образа Будды

«Срединная страна» тогда изобиловала густыми лесами, джунглями. Чтобы её заселить, построить города и дороги, подготовить пашни, нужны были не только уничтожитель леса– огонь, но и орудия труда из железа, залежи руды которого нашли на юге Бихара. Как раз ранние палийские тексты исообщают, что в стране железо использовалось не только для военных целей (что первостепенно вовсе времена), ноидляземледелия. Изготовление железного плужного лемеха, железных молотка, топора, лопаты упоминается также в тексте создателя санскритской грамматики Панини (конец V – IVвв. дон. э.) ив грихья-сутрах. Благодаря железу начался невиданный рост «ремёсел, кустарных промыслов и расцвет некоторых профессий» [Шарма 1987: 128–129, 131, 153–154, 508].

С 500 г. до н. э. началась и практика пересадки побегов риса, подготовка почвы под которые требовала особых знаний и огромных усилий, по-видимому, заимствованных ариями от местных жителей. Но и урожай превосходил все ранее известные зерновые культуры. В джайнских канонических текстах (как дигамбаров, так

ищветамбаров) 4 описываются буквально каждый из этапов этой работы. Выращивались также ячмень, чечевица, кунжут, горчица

идругие злаки. Названия большинства городов эпохи Будды происходят от названий тех или иных деревьев, рощ, зарослей, лесов. Палийские сутты неоднократно говорят о«четырёх великих лесах» (Дандака, Калинга, Меджжха иМатанга) [там же: 132–136; 139–140].

На территории всех 16 княжеств (царств– махаджанапада) того времени были проведены раскопки, радиоуглеродный метод показал, что найденные здесь в соответствующих слоях черепки северной чёрнолощёной керамики относятся к периоду 550–400 гг. до н. э. Следовательно, горшечники арийских племён отказались от свойственной им в течение более 500 лет «культуры серой расписной керамики» в пользу местной чёрнолощёной.

анга, правда у щветамбаров, названа «Джнятри-дхарма-катха» [Железнова

2018:132].

57

ЧАСТЬ I. Очерк 1

«Нет никаких сомнений, что вгородах, расположенных посреднему течению Ганга, в эпоху Будды строились глинобитные дома» [там же: 146–148]. Поэтому литературные свидетельства о жизни Гаутамы Щакьямуни, созданные в первой половине I тыс. н. э., очевидно, помещают героя в реалии и фантазии своего времени. Рам Шаран Шарма пытается дать ответ ещё на один исконный вопрос буддологии: почему буддизм возник именно там и именно тогда? Одну из причин индийский учёный видит «в существенных изменениях условий материальной жизни народа» [там же: 152]. Это наиболее общее и частое суждение. Второе состоит в том, что арии принесли в «Срединную страну» культ жертвоприношения животных, сопровождавшийся массовым забоем крупного имелкого рогатого скота, лошадей. Это было неприемлемо для местного населения, которое тоже одомашнивало скот, но убивало его только для целей питания, а не сжигания на кострах в ритуальных церемониях вославунеких богов.Причёмотдельныебрахманскиешколыспорили в «Щатапатха-брахмане» отом, можноли есть жертвенное мясо или даже вообще есть мясо? О продолжении этих ведических ритуалов (яджня) в «Срединной стране» свидетельствуют археологические находки: кости сотен и тысяч коров, забитых одновременно.

Ранний буддизм, как и джайнизм 5, полностью отвергал жертвоприношения и принесение в жертву какого бы то ни было существа. «Будда проповедовал такую яджню… которая не связана с какимлибо насилием. Он исходит из того, что самое великое жертвоприношение– творить милосердие… Самый резкий протест против принесения в жертву животных мы находим в ранних палийских текстах. В древнейшем буддийском тексте, “Суттанипате”, неприменение насилия определяется как величайшая добродетель…» [там же: 156–159] 6.

Со своей стороны, отмечу: действительно, идея невреждения, непричинения вреда другому существу, выражаемая одной изсамых ярких максим «не убий, не причини вреда» (ахимса), сыграла одну

Джайнистывообщеносилииносятмарлевуюповязкуналице,чтобынепро- глотить насекомое, тем самым убив его, истараются ненаступить нажучка, червячка5  .

6  Смврус.переводе:[Сутта-нипата2001:105–107].

58

Ранний буддизм: созидание Дхармы (Закона), смыслов учения и образа Будды

из ведущих ролей при создании системы буддийской религии, нравственности и социального служения. Существует целый ряд подобных максим: «не лги», «не воруй», «не прелюбодействуй» и т. д 7. Они были и остаются действенны и обязательны к применению для каждого буддиста. И тем не менее они суть внешняя сторона буддизма, их категоричность никак некасается внутренней природы движения– Срединности, которая– над «да» и«нет», над утверждением и отрицанием. Мир безмятежного покоя не колеблем резкими категорическими суждениями.

Одним словом, все эти максимы для мирян, которые пребывают в социуме и создают для сангхи– третьей драгоценности буддизма– условия существования. Поэтомупродолжимпоиски идругих причин возникновения буддизма. Тем более что мудрецы этого учения считали: одной причины недостаточно для происхождения даже малюсенькой частицы потока сознания– дхарма-частицы,что ужговорить об огромном потоке буддийской творческой деятельности.

Исходные предпосылки законотворчества в буддизме

Истоки буддийского движения иначала государственности вбассейнеГанга,очевидно,совпадаютвовремениипространстве.Человек той поры был вовлечён, с одной стороны, в создание социальных отношений в раннем государстве, его структуры, культуры, ас другой– в многочисленные щраманские течения мысли икульты, созидавшие альтернативные формы общежития и культурное многообразие. По-видимому, большие изменения происходили ив сознании людей той эпохи ввиду распада родоплеменной системы ценностей, особенно у неарийских народов. Уже не роды, а личности творят культуру и творимы ею. Это непрестанное становление делает их одновременно и субъектами, и объектами исторического процесса.

Однако крушение родоплеменных общностей иценностей вовсе

не означало бесследного исчезновения прежних культур, хотя бы

См.изложениеНагарджунойположенийраннегобуддизма:«Дружествен- ноепослание»(«Сухрил-лекха»),10–12;«Драгоценныестрофы»(«Ратна-авали»), 8–187  [Андросов2000:72,129–134].

59

ЧАСТЬ I. Очерк 1

потому, что остаются человеческая память и, главное, язык. Если нынешние историки, обладая лишь отрывочными знаниями о древних культурах, всё-таки восстанавливают их (пусть в общих чертах), то нетрудно представить, каково было воздействие уходящих племенных культур на становление цивилизованного общества, пользовавшегося прежними языками, а также представлениями, умениями и прочим богатством своих сограждан.

Специфика перехода от первобытности к государственности в древней Индии состояла всохранении идаже упрочении брахманской культуры 8, созданной арийскими племенами, враспространении её среди других народов. Она задавала как новые ритуально-идео- логическую структуру, иерархию ценностей, нормы и регуляторы поведения ит. д., так иустанавливала связи временных этнокультурных, социальных, языковых, категориальных пластов гражданской культуры.

«Государство является исключительно своеобразным и важным продуктом социального разделения труда. Там, где нет разделения труда, не может быть и речи о государстве. Но далеко не каждая и не всякая специализация создаёт государство: государство – это специализированная и концентрированная сила поддержания порядка» [Геллнер 1989:121]. Поэтому враннихгосударствах чрезвычайно важное значение приобретала законотворческая деятельность 9.

лей…Когдаконкретныеобразыкаузализируются,то(свозникновениемуже

60

Ранний буддизм: созидание Дхармы (Закона), смыслов учения и образа Будды

социальной, культурной жизни общества постепенно приходил гражданский и нравственный закон, который, в отличие от первых, предполагал обучение ему, толкование его иразвитие знания о нём. Применительно к нашему предмету такое понимание «закона», возможно, равносильно интерпретированию термина «дхарма».

В древней Индии в эпоху формирования государств по течению Ганга уже существовала колоссальная текстовая культура, обязанная, вероятно, в первую очередь социальному разделению труда. Хотя накопленный опыт был сосредоточен восновном вокруг описания ритуальных действий и поведения участников обряда, тем не менее достигнутый уровень категоризации и умения моделировать в языке возможные ситуации позволил законотворческой деятельности охватить практически все стороны гражданского общежития– от интимных вопросов взаимоотношения полов, решения внутрисемейных проблем доимущественного и социального права, судопроизводства, обязанностей царя, а также духовных запросов личности и нравственного совершенствования.

Эта деятельность проводилась не только «сверху» путём установления определённых социальных, экономических, политических, юридических и других отношений в государстве, что нашло отражение в литературе прежде всего дхарма-сутр, но и «снизу», ворганизации тех сообществ, которые оказались наобочине иобщества, и брахманской культуры. Нежелая того, законотворческая деятельность весьма способствовала их развитию, как своим высоким уровнем, так и элитарно-сословным (варновым) характером. Если раньше он сказывался на недопущении к ритуалу и знанию о нём «не рождённых дважды», атакже лиц, потерявших посвящение из-за совершённых прегрешений, то теперь эта же причина затруднила повышение статуса в обществе представителям низших варн.

Поэтому естественным было стремление этих отторгнутых от социальной структуры слоёв к созданию альтернативных организаций и систем мысли, что ибыло закреплено в дошедших до нас

текстовых комплексах буддизма и джайнизма. Внутриобщинного

этикирелигиозногорелигии) пространственное значение этого образа отмежёвывается от иэтического»[Фрейденберг1978:153–154].

61

ЧАСТЬ I. Очерк 1

порядка они достигали, конечно, посредством законотворчества

впроцессе своего исторического существования. Но прежде чем его обрести, им нужно было собраться, сплотиться и обладать тем, что стоило распространять и передавать из поколения в поколение. Что же это было?

Собщетеоретической точки зрения вопрос вполне может показаться риторическим в отношении буддизма, поскольку хорошо известно, что таковой его драгоценностью являлась (и является) совокупность текстов учения – Дхарма. Две другие ценности – Будда и сангха, или община,– правомерно считать сотворителями и хранителями первой, так как Будда был провозвестником Дхармы, а сангха– её проводником, преобразователем, толкователем и т. д.

втечение тысячелетий. Однако с историко-текстологической точки зрения этот вопрос оказался чрезвычайно сложным. Более полутора веков пытаются отвечать на него буддологи [Pande 1974; Jong 1976: 5–23; Bhattacharyya 1981: 1–20], ноудовлетворительного ответа пока не нашли. В XX в. к ним присоединились учёные и монахи Востока, но проблема интерпретации генезиса буддизма по-прежнему остаётся невыясненной 10.

Наибольшую трудность представляет огромная удалённость истоков буддийского течения отего первых письменных памятников, зафиксированных на Шри-Ланке в I в. до н. э. на языке пали под названием «Типитака» в качестве канонической литературы школы тхеравада (учение старейшин). В Индии же традиция записывать тексты на санскрите зародилась лишь в начале нашей эры, хотя письменность появилась вместе со становлением государственности [Воробьёва-Десятовская 1988: 14–21]. Но если в брахманской культуре издревле сложилась не только мнемоническая техника передачи священного знания (щрути), перенятая буддистами, ноиего достаточно жёсткая кодификация (определение состава, содержания отдельных памятников, планов описания), тобуддизм, отрицающий идею божественного происхождения текстов, был вынужден выра-

ботать собственные положения об их аутентичности.

Наиболее полный библиографический обзор литературы по этой про- блеменаяпонском,основныхзападноевропейскихинекоторыхдругихязыках см.10[Nakamura  1989].

62