JP-NOVA-XXI_era_vek_2020

ЯПОНИЯ XXI NOVA: эраи век

говорится о существенном и необратимом изменении состояния. В русском языке для такого значения нет грамматическихсредств выражения.

Всё же для японского языка (как и для многих других языков) идет постепенный процесс выработки более адекватных описаний тех или иных его явлений и освобождения от решений, навязываемых русским или каким-либо другим языком иного строя. Не всегда этот процесс быстро проникает в учебную литературу и преподавание, но постепенно это происходит.

Еще хочется поговорить о современных процессах в японистике в нашей стране. Более тридцати лет назад ныне покойный академик В. Н. Топоров писал о русскояпонских культурных взаимоотношениях: «Настоящее время — тот рубеж, после которого (и тут не надо быть пророком) взаимное знакомство двух культур, роль литературных связей, появление новых форм культурных контактов и взаимопроникновение — взаимообогащение этих культур будет возрастать очень быстро» [10, с. 49]. «Вероятно, с точки зрения XXI века все, что достигнуто пока, будет отнесено к предыстории русско-японских культурных связей или к самому начальному периоду их истории» [10, с. 51]. Он в духе того времени считал, что главным препятствием для развития этих взаимоотношений были советская власть и коммунистическая идеология. Теперь же произойдет быстрый переход от «предыстории» к «истории». Однако прогноз оказался слишком оптимистичным. Более того, по ряду параметров дело сейчас, пожалуй, обстоит хуже, чем в лучшие времена: в 60-70-е гг. Тогда интерес наблюдался с обеих сторон. А теперь?

Падение интереса особенно очевидно с японской стороны. Раньше для Японии и многих других государств русский язык, помимо непосредственных потребностей

20

«ISSUES OF JAPANOLOGY, vol. 8» St-Petersburg State Univ 2020

коммуникации, был связан с тремя культурными факторами. Мы можем условно говорить о роли русского языка как «языка Ленина», «языка Гагарина» и «языка Толстого». Приверженцев имели в Японии идеи не только Ленина, но и Бакунина, Кропоткина и того же Л. Толстого. А успехи СССР в науке и технике приводили к тому, что, как мне говорили сами японцы, в 60-е гг. большинство студентов по естественным специальностям старались выучить русский язык. И русскую классическую литературу знали и переводили.

Теперь свежие взгляды на социальное устройство мира идут, во всяком случае, не из России. Успехи современной России в науке, разумеется, бывают, но прорывов, какие были при СССР, нет. А что касается классической литературы, то она, конечно, остается ценностью, но вот диалог из японского фильма 2000-х гг., действие которого происходит в 1950-е гг. Спорят два персонажа. Один говорит: «Я был на войне, а ты не был». Другой отвечает: «Зато я читал русскую литературу». То есть сейчас русская литература — такое же прошлое, как вторая мировая война. И есть ли хоть один современный русский писатель, столь же авторитетный, какими были русскиеклассики?

А культурный интерес к Японии в России, разумеется, есть, но часто имеет «точечный» характер, а прежние приоритеты уходят. Стали очень популярны анимэ, но японское игровое кино, которое любили многие в 60-80-е годы, сейчас практически неизвестно. Снизился и интерес к современной художественной литературе (в меньшей степени, пожалуй, это свойственно классической). И видим возврат к практике конца XIX в.: снова японская культура (в широком смысле) приходит к нам через английский язык. Культурные связи с Японией при всех трудностях в советскоевремя шли напрямую.

21

ЯПОНИЯ XXI NOVA: эраи век

А теперь? В Москве нередко можно встретить вывеску: Суши-бар. Люди обычно знают о японском происхождении этого блюда, но попробуйте найти суши даже в Большом японско-русском словаре 1970 г.: нет суши, а есть суси. Это слово так пишут в поливановской транскрипции, и японисты до недавнего времени так и говорили, но оно вытеснено словом суши, представляющим собой кириллическую транслитерацию написания этого слова в английском языке. И это уже закономерность.

Теперь японские по происхождению культурные явления в основном приходят к нам через массовую культуру глобализации. Она интернациональна по происхождению своих элементов, но формируется и конструируется из них в США. Я почти 20 лет назад, выступая, говорил, что в этой культуре кубик Рубика пришел из социалистической Венгрии, сауна из Финляндии, йогурт из Турции, и особенно много всякого пришло из Японии, близкого американского союзника. Естественно, возникает вопрос: что может сюда прийти из России. Одна из присутствующих сказала: «Русская литература». И всего через несколько дней мне попались в газете рассуждения Нины Хрущевой, правнучки Никиты Сергеевича, живущей в США. Она писала, что русская литература — не то, что Россия может представить миру. Вот если бы в России изобрели хорошийрецепт сыра!

Поэтому любовь в современной России к суши или к восточным единоборствам не означает того «взаимопроникновения» и «взаимообогащения», о котором мечтал покойный академик. А обучение японскому языку, количественно, безусловно, возросшее (это особенно заметно не в Москве или Петербурге, а в менее крупных городах), тем не менее, всё больше отстает от овладения английскимязыком.

22

«ISSUES OF JAPANOLOGY, vol. 8» St-Petersburg State Univ 2020

И всё-таки важно продолжать готовить специалистов, владеющих японским языком, используя, в том числе, достижениялингвистической науки.

Список литературы

1.Щерба Л. В. Очередные проблемы языковедения// Известия АН СССР, серия литературы и языка. Т. IV,

вып.5., 1945.

2.Stanlaw J. “For Beautiful Human Life”: the Use of English in Japan // Re-Made in Japan. Everyday Life and Consumer Taste in a Changing Society. New Haven – London, 1992.

3.Бенвенист Э. Категории мысли и категории языка // Бенвенист Э. Общаялингвистика. М.: Прогресс, 1974.

4.Смирнов Д. Руководство к изучению японского языка.

СПб., 1890.

5.Алпатов В. М. Изучение японского языка в России и

СССР. М.: Наука, 1988.

6.Фельдман Н. И. Об именительном самостоятельном в современном японском языке // Труды Военного института иностранныхязыков. Т. 1. М., 1945.

7.Конрад Н. И. Синтаксис японского национального литературного языка. М.: Издательское товарищество иностранныхрабочихв СССР, 1937.

8.Наврон-Войтинская Е. Л. Личная форма японского глагола. Кандидатская диссертация. М.: Институт востоковедения, 1946.

9.Алпатов В. М. Нестандартные видовые категрии в современном японском языке // Типология вида. Проблемы, поиски, решения. М.: Языки русской культуры, 1998.

10.Топоров В. Н. Россия и Япония на встречных путях // Народы Азии иАфрики, 1989, №5.

23

ЯПОНИЯ XXI NOVA: эраи век

XXI век и новые тенденции в японском языке

Первые десятилетия XXI в. в Японии ознаменовались появлением и закреплением в японском языке ряда новаций в фонетической, лексической и грамматических системах. Некоторые из этих новых для японского языка явлений были зафиксированы ранее, в конце XX в., но развитиеполучили ужес наступлением текущего столетия. Другие, несомненно, зафиксированы уже в XXI в. и характеризуют сегодняшнее состояние японской языковой системы. Эпоха Хэйсэй, начавшаяся в 1989 г. и продолжавшаяся до апреля 2019 г., богата различными языковыми изменениями. Можно предположить, что именно этим объясняется, что ещё в 2012 г. один из номеров известного в японских лингвистических кругах журнала «Нихонгогаку» («Японское языкознание») был полностью посвящён изменениям в японском языке эпохи Хэйсэй1. При этом обращает на себя внимание то, что в статьях, которые представлены в указанном номере журнала, не затрагиваются вопросы, связанные с функционированием в современной Японии т. наз. «новых диалектов» синхо:гэн, рануки котоба (глагольные формы страдательного залога, при образовании которых эллиптируется слог ра в суффиксе рарэру), стяжённых форм глаголов и ряда других особенностей современного общего языка кё:цу:го, о которых японскими и отечественными лингвистами написано немало работ. Можно предположить, что эти тенденции, хотя и продолжают своё существование, уже не воспринимаются как нечто новое, а, следовательно, неявляются новациями и не могут описываться в качестве таковых для периода

1 2012 9 vol. 31-11 .

24

«ISSUES OF JAPANOLOGY, vol. 8» St-Petersburg State Univ 2020

Хэйсэй. Прежде всего в статьях указанного журнала обращается особое внимание на изменения, связанные с высокой частотностью использования определённых форм вежливости кэйго. Так, всё большее распространение в различных ситуациях общения получает конструкция с -тэ итадаку, употребляющаяся гораздо чаще, чем её грамматические синонимы. Эту конструкцию нередко можно услышать как в официальной обстановке, например, в речи депутатов парламента, так и

вситуациях неформального общения, где изменения в частотности использовании этой конструкции особенно заметны. Казалось бы, сам по себе факт частотной употребительности данной вежливой конструкции опровергает отмечающиеся в отдельных работах утверждения о том, что в целом речь современных японцев становится менее вежливой. Но в действительности всё оказывается гораздо сложнее. Так,

внастоящее время фиксируется резкое сокращение частотности употребления этой конструкции в случае обращения за помощью к врачу и, напротив, повышение частотности использования этой же конструкции при сдачепокупок и другихпредметов на временноехранение

вмагазинах. Известный японский лингвист Иноуэ Фумио объясняет это явление следующим образом 2 . На протяжении долгого периода развития японского языка конструкция с -тэ итадаку использовалась в качестве формы повышенной вежливости, в случае, например, обращения за помощью к врачу. На протяжении многих веков врач в японском обществе пользовался глубоким уважением как человек с высоким уровнем образования, высоким уровнем доходов и, что самое важное, человек,

2 Там же. С. 12.

25

ЯПОНИЯ XXI NOVA: эраи век

выполняющий святую миссию спасения человеческой жизни, т.е. как лицо с высоким социальным статусом, к которому обращались с просьбой оказать помощь. В наши дни в Японии врач уже не навещает пациентов на дому, все, кому необходима медицинская помощь, сами отправляются в больницы и клиники. С другой стороны, в прежние времена в отличие от современной эпохи связи между владельцами лавок и покупателями были весьма близкими и прочными, почти приятельскими. Доставка товара на дом из лавки была заурядным событием. В сегодняшней Японии товар, приобретённый покупателем, даже если он весьма объёмный и тяжёлый, как правило загружается в собственный автомобиль покупателя или такси и увозится им же. Ситуация, когда купленный товар просят оставить на некоторое время в магазине, ныне весьма редка, и покупатель в данном случае просит оказать ему любезность. Иными словами, изменения в условиях жизни повлекли за собой изменения в употреблении языковых форм, в данном случае конструкции с -тэ итадаку. В то же время действующая одновременно тенденция к сокращению количества используемых вежливых конструкций и их упрощению привела к укорачиванию предложений, поскольку, как известно, именно эти конструкции располагаются в конце японского предложения.

Другой характерной для первых десятилетий теку- щего столетияособенностьюяпонскогоязыкасталоповсеместное распространение акцентуации по типу

хэйбанка, т. наз. хэйбанкасики акусэнто. Как известно, при произношенииразличныхсловвяпонскомязыкедействуют определённые закономерности повышения или понижения высоты тона в слогах тех или иных единиц, которые были исследованы и описаны ещё в начале прошлого века

26

«ISSUES OF JAPANOLOGY, vol. 8» St-Petersburg State Univ 2020

выдающимся отечественным лингвистом Е. Д.Поливановым. Для японского языка в целом характерна акцентуа-

ция типа кифукусики акусэнто, букв. «акцентуация по типу подъёма и спуска», когда, например, начальные слоги в двусложных, трёхсложных и пр. словах произносятся высоким тоном, а последний (последние) или последующий (последующие) – низким или средним тоном, либо, напротив, первые слоги произносятся низким тоном, а последующие — высоким или средним. Существуют различные варианты повышения и понижения тона в слогах, но во всех случаях нормативная акцентуация с повышением и понижением тона должна соблюдаться. В отличие от этой модели произношения в различных вариантах, существовавшей на протяжении веков и позволявшей различать омонимы, хэйбанка подразумевает произношение всего слова, всех его слогов одним тоном, без понижения тона там, где это диктует правило. Акцентуация типа хэйбанка ранее явно уступала по распространённости типу кифукусики акусэнто. Однако в современной Японии всё большее распространение получает именно тип акцентуации хэйбанка, когда все слоги слова произносятся одним тоном, как правило высоким. Высказываются предположения о том, что определённое влияние на распространение подобного типа акцентуации оказал процесс активного заимствования лексики из американского варианта английского языка и последующего появления слов японского языка, состоящих из двух частей, иноязычной по происхождению, и японской, а, правильнее сказать, канго или китайской корневой морфемы. В словахкосуто сакугэн «снижение цены», сё:энэ

«экономия энергии; энергосберегающий» и других лексических единицах, построенных по аналогичной

27

ЯПОНИЯ XXI NOVA: эраи век

модели, запоминание правил повышения и понижения тона в тех или иных слогах новых слов требует определённых усилий, которые несколько обременительны для молодого поколения носителей языка. Поскольку наибольшее количество подобных единиц и заимствований фиксируется в речи молодыхспециалистов в области IT-технологий, модельного бизнеса, новых медийных технологий, именно в этих областях наиболее распространена акцентуация типа хэйбанка. В результате всё большего распространения хэйбанка в среде молодых специалистов указанных областей, говоря об этом относительно новом явлении, всё чаще стали употреблять термин сэммонка акусэнто

«акцентуацияспециалистов».

В современной Японии заметно изменение статуса традиционных территориальных диалектов. «Диалектный комплекс», как его определял Сибата Такэси, когда говорить на диалекте на протяжении десятилетий послевоенного периода считалось постыдным и недостойным для современного носителя языка, исчез и уступил место восприятию диалекта как языка, владением которого, напротив, следует гордиться и демонстрировать это умение окружающим3. Разумеется, в различных регионах Японии неодинакова приверженность диалектам в повседневной коммуникации. Однако в районе Тохоку и на о-ве Кюсю до сих пор даже молодое поколение жителей страны предпочитает говорить на диалекте, хотя в целом по территории всей страны употребление диалектальных форм наиболее характерно для поколений

3 Быкова С. А. О статусе территориальных диалектов в современном японском языке// Японский язык в ВУЗе. Выпуск 8. Материалы научнометодической конференции «Японский язык в вузе» (октябрь 2012 г.).

М.: Ключ-С, 2013. C. 29-38.

28

«ISSUES OF JAPANOLOGY, vol. 8» St-Petersburg State Univ 2020

в возрасте от 40 лет до 60 и выше. При этом носители языка соблюдают определённые правила употребления диалектов и кё:цу:го: последний употребляется в официальной обстановке, диалект — в неформальной обстановке. Говоря о функционировании диалектов в современном японском обществе, следует отметить распространение нео-диалектов и «виртуальных» диалектов. Эта тенденция особенно усилилась в последние годы. При этом следует различать неодиалекты ( нэо-хо:гэн) и т. наз. «новые» диалекты синхо:гэн, появившиеся в ХХ в. и продолжающие развиваться в современной Японии. «Новые» диалекты являются территориальными разновидностями японского языка, возникающими в речи молодого поколения носителей языка в том или ином регионе и затем распространяющимися по всей стране среди представителей других возрастных категорий. Поскольку, с одной стороны, они возникают на определённых территориях, их следует рассматривать как территориальные диалекты, но, с другой стороны, они зарождаются в определённом социальном коллективе и, следовательно, обладают признаками социальных диалектов. Нео-диалекты — некие диалекты «смешанного типа», когда носители языка, говорящие в целом на стандартном языке, одновременно используют диалектальные формы. Впервые термин нэохо:гэн был употреблён Санада Синдзи4, и эта разновидность диалектов, зародившаяся в конце ХХ в., продолжает функционировать в современной Японии. Чаще всего подобный «смешанный» диалект характерен для речи жителей Кансая, особенно молодых девушек. Токийское короткое предложение Со: дзя най но «Не так» в речи молодых жительниц Осаки обретёт несколько другую

4 1997.

С. 35.

29