Shaub_I_Yu_Mif_kult_ritual_v_Severnom_Prichernomorye_VII-IV_vv_do_n_e

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

царей из двух вариантов генеалогической легенды скифов — Колаксая (секира) и Скифа (лук)». Кроме того, стоит напомнить, что, по одной из версий, Борисфен был предком скифов (Hdt. IV, 5).

Апелляцию к этим «символам военной мощи скифов на полисных монетах эллинов — “борисфенах”, занявшим к тому же вскоре после осады города Зопирионием в 331 г. на медных монетах на долгие годы место городского герба Ольвии», одесский исследователь счи­ тает знаком «признания ольвиополитами заслуг их союзников-скифов

взащите города от македонского войска».

Всвете всего вышеизложенного можно думать, что в образе ольвийского речного божества — «Борисфена» — должны были найти отражение не только греческие, но и местные религиозные воззрения.

Дионис

Памятники культа Диониса в Ольвии многочисленны и разнооб­ разны. Наиболее интересными из них являются посвящения Диони­ су общиной орфиков, вырезанные в V в. до н. э. на костяных пла­ стинках (см.: Русяева, 1978). Впрочем, некоторые исследователи считают эти граффити пифагорейскими22.

Самыми интересными из этих пяти пластинок являются первая и третья. На первой из них в верхней части вырезаны слова: «|3ю<; G avaxog (Зюд», чуть ниже: «dAf)0eia», а в нижней части: «Дю 0Qcj)iK0i» (т. е. Ai6[vucro<;] opcpiKOL или Aio[vucra)i] opcpixoi).

М. Уэст (West, 1982, р. 18) обоснованно считает, что эти слова подразумевают веру в жизнь после смерти.

На оборотной стороне третьей пластинки перед словом «фихф> Ю. Г. Виноградов (см.: Жмудь, 1992, с. 110) читает слово «ad)|aa» — и, таким образом, мы имеем здесь оппозицию тела и души, о которой говорит Платон (Crat. 400с) в том же месте «Кратила», где речь идет об орфическом метемпсихозе. Данные граффити «серьезно укреп­ ляют позицию исследователей, продолжавших, несмотря на возра­ жения, среди которых были и весьма серьезные, отстаивать истори­ ческую реальность орфизма как религиозного движения, а не как

:: А. В. Лебедев (Лебедев, 1989, с. 571) отмечает, что эти граффити можно рассмат­ ривать как «древнейший философский текст, найденный на территории СССР». Об от­ личиях пифагорейства от орфизма см.: Burkert, 1972, р. 120 сл.

200

Глава V Религиозные представления и культы олъвиополитов

конгломерата не связанных между собою явлений» (Жмудь, 1992, с. ПО)

По словам Л. Я. Жмудя (1992, с. 100), «эти граффити подтверди­ ли то, что можно было предполагать и раньше: фигура мифического царя Орфея действительно связана с Аполлоном, но важнейшим культовым божеством орфизма был тем не менее Дионис». Допол­ нительные данные о характере орфического Диониса в Ольвии дают рисунки, сопровождающие посвящения Дионису. Корабль фиксиру­ ет связь этого бога с морем, а лошадь — либо (впрочем, как и корабль)

сзагробным миром, либо с Дионисом Загреем (поскольку конь был одним из его превращений) (Русяева, 1979, с. 79). Свидетельства о связи Диониса с загробным миром есть на протяжении всего суще­ ствования этого культа в Ольвии (в поздний период это терракотовые фигурные сосуды, предназначенные для погребальных целей (см.: Русяева, 1992, с. 98-99; что касается догетского периода— см.: ниже).

Скорее всего, орфизм проникает в Ольвию не в V в. из Афин (Русяева, 1992, с. 97), а еще в VI в. из Милета (см.: Penkova, 2003, р. 606 сл.), причём явно на хорошо подготовленную почву. Об этом наглядно свидетельствует существование уже в первой половине V в. до н. э. официального культа Вакха, адептом которого стал скифский царь Скил (Hdt. IV, 79)23.

Оналичии в Ольвии культа Диониса Ленея говорит наличие ме­ сяца Arivaicbv в ее календаре (Виноградов, Русяева, 1980). Этот месяц, равно как и соответствующий праздник в честь Диониса Ленея, вероятно, существовал здесь издревле, о чём можно судить по над­ писи на бронзовом зеркале из архаического погребения ольвийского некрополя: «Демонасса, дочь Ленея, радуйся, и Леней, сын Демокла, радуйся» (Розанова, 1968). На острове Березань найдено граффито «Ar)vaio<; аа[ко<;]»; сосуд (аск), на котором была прочерчена эта надпись, скорее всего, служил наградой на ленейских состязаниях в питье вина (Толстой, 1953, № 53). В Ольвии были найдены застоль­ ные надписи, связанные с другим праздником в честь Диониса — Антестериями (Толстой, 1953, № 15, 16).

В связи с культом Диониса в Ольвии стоит вспомнить сообщение Геродота (IV, с. 108) о том, что гелоны (жители г. Гелона в земле будинов, по происхождению эллины, некогда выселившиеся из эмпориев) в честь этого бога «каждые 2 года устраивают празднества

соргиями». Что же касается происхождения этого ольвийского куль-21

210 чертах дионисийского мифа в новелле Геродота о Скиле см.: Шауб, 2006 и ниже.

201

Глава Г Религиозные представления и культы ольвиополитов

гурной керамики с изображениями самого бога, его спутников и символики его культа (особенно в погребальном контексте, см.: Скуднова, 1958; 1988; также см.: Шауб, 2007). В связи с дионисийской символикой специального рассмотрения заслуживают ольвийские свинцовые букрании.

Как уже говорилось выше, в кднце V — начале IV в. на ольвийских монетах появляются новые символы: букраний (аверс) и тирс (реверс) (см.: Карышковский, 1960). Это сочетание изображений с уверенностью позволяет предполагать связь букрания с Дионисом. Считается, что изготавливавшиеся в IV в. в Ольвии терракотовые статуэтки бычков (см.: Леви, 1964, с. 170, рис. 41, 1), найденные в основном при исследовании теменоса25, служили вотивами этому же богу (Русяева, 1979, с. 89). Однако, культовый комплекс (яма), где обломок торса женской статуэтки V в. был перекрыт десятью бычьими рогами, «уложенными наподобие венца» (Леви, 1956, с. 66, рис. 25), наглядно демонстрирует тот факт, что в религиозных пред­ ставлениях ольвиополитов бык мог сочетаться и с женским началом. О том, что подобная ассоциация женского божества с быком была характерна для верований не только ольвиополитов, но и боспорян, свидетельствуют изображения Европы на быке (см.: Шауб, 2000)

изолотые подвески в виде головы богини в калафе, шею которой украшает подвеска в виде бычьей головы (см.: АВС, р. 48, табл. VII,

II)26.

СIV в. в Ольвии начинается производство свинцовых букраниев

идвулезвийных секир (лабрисов) (рис. 45а-ж), которые также свя­ зывают с культом Диониса. Так, К. И. Зайцева, исследовавшая эти культовые предметы, пишет: «Вероятно, букрании рассматривались как жертва, секиры — как оружие, которым эта жертва приносилась в честь хтонического Диониса. Букрании и секиры служили скром­ ными и дешевыми подношениями в честь хтонического Диониса И бросались в насыпи могил, чтобы Дионис даровал блаженство душе умершего человека и способствовал плодородию почвы, в которой оказывались эти скромные дары» (Зайцева, 1971, с. 97-98; ср.: Зай-

25 Кроме того, при раскопках теменоса было найдено большое количество бычьих черепов, срезанных сзади, благодаря чему их можно было подвешивать. Некоторые из этих черепов имеют специальные просверленные круглые отверстия, служившие для крепления в них украшений (розеток, лент и т. п.). А. Н. Карасёв и Е. И. Леви считают, что это черепа жертвенных быков, висевшие на стенах храмов (Карасев, Леви, с. 1958. с- НО; Леви, 1964, с. 140).

26 Аналогичная подвеска найдена и в кургане Тайманова Могила (см.: Ганша, 1974. Рис. 57).

203

Шауб И. Ю. Миф. 1сульт, ритуал в Северном Причерноморье

Рис. 45. Свинцовые вотивы: а -д : букрании; е\ головка барана; ж: лабрис. IV—III вв. Ольвия (Зайцева, 1971, рис. 2, 4-6, 15-16; рис. 6 , 1)

дева, 2004, с. 370-371). Не оспаривая связи свинцовых букраниев с хтоническим Дионисом, осмелимся утверждать, что наличие среди этих культовых предметов лабрисов, которые отливали и вместе с букраниями, и отдельно, свидетельствует о более сложном комплек­ се связанных с ними религиозных идей. Вероятно, здесь мы имеем дело с воскрешением древних представлений, характерных для ре­ лигии минойского Крита, где лабрис был не только одним из главных символов могущества Великой богини (рис. 46), но и одним из ее

204

Шауб И. Ю. Миф. культ, ритуал в Северном Причерноморье

те в виде головы быка изображена сама богиня (рис. 48). Таким образом, речь может идти о продолжении или вос­ крешении в ольвийских культовых предметах древней северопричерно­ морской традиции30

О том, что сами букрании не могли целиком и полностью относиться к дио­ нисийским верованиям, свидетельст­ вуют изображения, оттиснутые на этих свинцовых изделиях. Здесь представ­ лены не только виноградные гроздья и

Рис. 48. Костяная пластина (про­ листья плюща, но также ветви и побе­

рисовка). Сер. IV тыс. Зал. Украи­

на (Gimbutas, 1989, fig. 420)

ги других растений, звезда, сочетание

звезды и полумесяца, женское лицо31 (см.: Зайцева, 2004, табл. 1-15). Кроме того, однотипные свинцовые изделия в виде головы барана только с натяжкой можно связывать с культом Диониса32, поскольку баран обычно ассоциировался в веро­ ваниях и культе греков с Гермесом (а в дорийских областях — с Апол­ лоном Карнейским; см.: Кагаров, 1913, с. 260 сл.). В то же время нельзя не отметить, что свинцовые головы баранов могли иметь украшения в виде гроздьев винограда и плюща. Поэтому даже если рассматриваемые свинцовые культовые предметы и были связаны с Дионисом, то этот бог должен был быть весьма архаическим, догреческим «Прадионисом», умирающим и воскресающим божеством растительности, одной из многочисленных ипостасей спутника Ве­ ликой Богини (ср. Иванов, 1994)33.

Подавляющее большинство подобных культовых свинцовых предметов обнаружено в Ольвии (Зайцева, 1971; Зайцева, 2004; см.

30 На поселении Сабатиновка-2, относящиеся к Трипольской культуре, было обнару­ жено культовое место, где наряду с сосудами, украшенными змеевидным орнаментом, и женской глиняной статуэткой с подобным же орнаментом находились два топора, лежавшие лезвиями в разные стороны (Макаревич, 1960, с. 292), которые, таким образом, составляли лабрис.

31 Все букрании из Аполлонии имеют на лбу подобное изображение женского лица (Венедиков, 1969; Зайцева, 2004, табл. 16; 20-22).

32 А. С. Русяева (Русяева, 1979, с. 90) без достаточных оснований связывает эти вотивы с культом кабиров.

33 Ю. В. Андреев (Андреев, 2002, с. 399) сомневается в возможности безоговороч­ ного сближения минойского божественного быка с греческим Дионисом. Однако, на наш взгляд, можно уверенно утверждать, что критский бог-бык был «Прадионисом» (см.: Иванов, 1994, с. 147 сл.; Отто, 1996).

206

Глава V. Религиозные представления и культы ольвиополитов

£

также: W^sowicz, Zdrojewska, 1998). На Западном теменосе найде­ но пять фрагментированных литейных форм для изготовления букраниев, в одном случае — вместе с лабрисом (Русяева, 1992, с. 97); в частных коллекциях хранятся происходящие из Ольвии каменные формы для отливки лабрисов. Но подобные изделия найдены также

ив других местах на Понте: в Аполлонии (см.: Венедиков, 1969, с. 72) и на Боспоре (если происхождение свинцовых букраниев из Данцигского музея было указано верно, см.: Wtinsch, 1913)34. Кос­ венным, но красноречивым свидетельством в пользу нашей интер­ претации ольвийских букраниев с лабрисами являются изображения на аттическом чернофигурном скифосе последней трети VI в., най­ денном в 1901 г. в одном из курганов Черкасского уезда Киевской губернии. Этот сосуд явно попал сюда из Ольвии. На одной его стороне находится погрудное изображение Диониса, фланкирован­ ного с обеих сторон бюстами сатиров, сзади которых представлено по дельфину35; на другой стороне этого сосуда центром аналогичной композиции является выходящее из земли женское божество (см.: Руднева, 1911, рис. 1-4). Издательница данного скифоса С. Д. Руд­ нева (Руднева, 1911, с. 138), отметив, что чаще других женских персонажей Диониса сопровождает Ариадна, Кора или Семела, справедливо предположила, что все они являются не просто древ­ ними хтоническими богинями, но «различными именами одной и той же богини», т. е. Великой богиней догреческой Эгеиды. Таким образом, рассмотренные выше изображения являются еще одним наглядным свидетельством того, что в Северном Причерноморье (причем не только в греческой, но и в варварской среде)36 была хорошо известна тесная связь между Дионисом и Великой боги­ ней.

Очень знаменательным представляется тот факт, что промежу­ точным звеном между культовыми памятниками минойского Крита

иольвийскими свинцовыми предметами являются схожие свинцовые вотивы из архаических святилищ Артемиды Ортии в Спарте (см.: Wace, 1929, с. 249-284). Как известно, до конца античного периода

34 На Боспоре найдены золотые подвески в виде женских голов, шею которых укра­ шает изображение быка (Уильямс, Огден, 1995, с. 163, илл. 103). Кроме того, здесь же встречаются золотые подвески в форме лабриса (Зайцева, 1971. с. 99, прим. 17). Однако лабрисы в сочетании с букраниями, помимо тех экспонатов данцигского музея, о которых говорит Р. Вюнш, на Боспоре не зафиксированы.

35 О связи дельфина с Дионисом в Северном Причерноморье см.: Шауб. 2003.

36 На Боспоре об этой связи свидетельствует целый ряд разнообразных сюжетов керченских ваз. См., напр.: Шталь, 1996, с. 37.

207

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

эта богиня сохраняла характернейшие черты своего минойского прототипа.

Возможно, на примере ольвийских букраниев и лабрисов мы имеем подтверждение глубокомысленной идеи В. И. Иванова (1994, с. 71) о том, что «прадионисийские культы искали синкретической формы, объединяющей обе религии — олимпийскую и хтоническую».

Что касается происхождения культа Диониса в Ольвии, то впол­ не вероятно, что почитание Вакха могло быть принесено сюда пер­ выми колонистами из Милета (Ehrhardt, 1983, S. 169), который, как известно, был основан минойцами. Но в то же время можно пред­ полагать, что расцвет этого культа как в Нижнем Побужье, так и во всем Северном Причерноморье был обусловлен существованием у местных племен схожих экстатических культов шаманистического толка (см.: выше)37

Всвязи с культом Диониса в Ольвии стоит вспомнить сообщение Геродота (IV, 108) о том, что гелоны (жители г. Гелона в земле будинов, по происхождению эллины, некогда выселившиеся из эмпориев) в честь этого бога «каждые 2 года устраивают празднества с оргиями».

Всвязи с культом Диониса в Ольвии чрезвычайный интерес пред­ ставляет сообщение Геродота (Hdt. IV, 78-80) о Скиле (см.: Шауб, 2006). Этот рассказ достаточно хорошо известен, тем не менее, вви­ ду его важности, считаем необходимым привести текст этого сооб­ щения.

«<...> У Ариапифа, царя скифов, был в числе других сыновей Скил. Он родился от женщины из Истрии и отнюдь не от туземки,

имать научила его греческому языку и письму. Некоторое время спустя Ариапиф был предательски убит Спаргапифом, царем агафирсов, а Скил наследовал царскую власть и жену отца <.. .> Управ­ ляя скифами, Скил отнюдь не был доволен скифским образом жизни, но гораздо больше был склонен к эллинским обычаям вследствие воспитания, которое он получил. Делал он следующее: всякий раз, как Скил вел войско скифов к городу борисфенитов и приходил к ним, он оставлял войско в предместье, сам же проходил внутрь, зг городскую стену и запирал ворота. Сняв с себя скифскую одежду

,7Ср.: Жмудь, 1992, с. 104, прим. 40, где отсутствие экстатических культов у ски фов наивно мотивируется ссылкой на нравоучительную историю Геродота о цар< Скиле.

208

Глава V. Религиозные представления и культы ольвиополитов

\*

он надевал эллинское платье. Когда он шел в этом платье на рыноч­ ную площадь, за ним не следовали ни телохранители и никто другой (а ворота охраняли, чтобы никто из скифов не увидел его в этой одежде). И во всем остальном он пользовался эллинским образом жизни и приносил жертвы богам по законам эллинов. Проведя так месяц или более того, он уходид, надев скифскую одежду. Делал он это часто, и дом построил себе в рорисфене, и женился там на ме­ стной женщине.

Когда же суждено было случиться с ним несчастью, оно случи­ лось по такой причине. Пожелал он быть посвященным в таинства Диониса Вакхического. В то время, как он собирался принимать посвящение, ему было величайшее знамение. Был у него в городе борисфенитов дом обширных размеров и богато устроенный, о котором я незадолго перед этим упоминал. Вокруг него стояли сфинксы и грифы из белого камня. В этот дом бог метнул молнию. И дом полностью сгорел. Скил же, несмотря на это, совершил обряд посвящения. А скифы презирают эллинов за вакхическое исступление. Они говорят, что не подобает выдумывать бога, ко­ торый приводит людей в безумие. Когда же Скил был посвящен Вакху, какой-то борисфенит стал издеваться над скифами, говоря: «Над нами вы смеетесь, скифы, что мы приходим в вакхическое исступление и что в нас вселяется бог. Теперь это божество всели­ лось и в вашего царя, и он в вакхическом исступлении и безумст­ вует под влиянием божества. Если же вы мне не верите — следуй­ те за мной, и я вам покажу». Старейшины скифов следовали за ним, и борисфенит, приведя их, тайно поместил на башне. Когда прошел со священной процессией Скил, и скифы увидели его в вакхическом исступлении, они сочли это очень большим несчастьем. Выйдя из города, они сообщили всему войску то, что видели» (пер. И. А. Ши­ товой).

Скифы восстают против Скила, поставив царем его брата Октамасада; Скил бежит во Фракию, но фракийцы выдают беглеца, ко­ торому Октамасад без промедления отрубает голову, — заканчивает свое повествование о Скиле «отец истории».

Геродот приводит этот рассказ, равно как и сообщение о скифском мудреце Анахарсисе, в качестве наглядной иллюстрации к своему утверждению, что скифы «старательно избегают пользоваться обы­ чаями чужих народов и более всего эллинскими» (Hdt. IV, 76), еще раз повторяя (IV, 77-78), что и Анахарсис, и Скил были убиты за пристрастие к чужеземным обычаям и за общение с греками.

209