In the house' / 'маленькие огни в доме', - а в языке нутка это

можно выразить одним словом, - следует сперва образовать слово

'fire-in-the-house' / 'огонь-в-доме', а затем присоединить к нему эле-

менты, соответствующие значению ^та11'/'маленький', значениям

нашего множественного числа и артикля (англ. 'the'), причем эле-

^ Вот именно это неумение почувствовать внутреннюю <значимость>, или <то-

нальность> выраженного тем или другим грамматическим элементом значения,

отличного от его внешней значимости, и приводило ученых сплошь и рядом к

непониманию природы языков, далеких по своей структуре от европейских. Не

все то, что называют <временем>, или <наклонением>, или <числом>, или <ро-

дом>, или <лицом>, совпадает по существу с тем, что разумеется под этими

терминами в языках, скажем, латинском или французском.

103

мент, устанавливающий определенную референцию (the definiteness

of reference) аналогично английскому артиклю 'the', ставится в самом

конце слова. Цельное слово 'fire-in-the-house-the'/'oroHb-B-aoMe-(ap-

тикль)'^ мы могли бы, с некоторым насилием над нашим языком,

передать через 'the house-fire' /'домо-огонь'. Но является ли слово

на языке нутка со значением 'the small fires in the house'/'маленькие

огни в доме' истинным эквивалентом того, что мы можем выразить

(условно) через the house-firelets 'домо-огоньки'^? Ничуть.

Прежде всего, элемент множественности предшествует деминутиву в

языке нутка: 'fire-in-the-house-plural-small-the'/ 'огонь-в-доме-множе-

ственность-маленький-артикль', так сказать, 'the house-fireslet' / 'до-

мо-огни-ек'; тем самым сразу же вскрывается существенное обстоя-

тельство, что значение множественности ощущается не столь абстрак-

тно, не столь реляционно, как в нашем языке. Более адекватная

передача была бы: 'the house-fire-several-let'/ 'домо-огонь-несколько-

ек', где, впрочем, 'several'/ 'несколько' - слово слишком тяжелое,

a-'let'/'-ек' слишком летучий элемент (но слово 'small' 'маленький'

опять же слишком тяжело). По правде говоря, мы не можем сред-

ствами нашего языка выразить присущее всему этому слову ощуще-

ние, которое колеблется где-то между 'the house-firelets'/'домо-огонь-

ки' и 'the house-fire-several-small' 'домо-огонь-несколько-маленький',

Но что окончательно отрезает всякую возможность сравнивать наше

окончание в образованном нами слове 'house-firelets'/ 'домо-огоньки'

с аффиксальными элементами со значением '-several-small'/ '-не-

сколько-маленький' в языке нутка, так это то, что этим элементам

в предложении ничего не соответствует, ничто с ними не согласуется.

Мы бы сказали 'the house-firelets burn'/ 'домо-огоньки горят', а не

'горит', на языке же нутка ни глаголу, ни прилагательному, ничему

иному в предложении нет никакого дела до множественности или

уменьшительности огня. Поэтому в языке нутка, хотя и имеется ру-

беж между конкретными и менее конкретными значениями внутри

группы II, все же эти менее конкретные значения не выходят за

пределы группы и не приводят нас к той более абстрактной сфере,

куда относятся наши окончания множественного числа. Но читатель

может возразить, что во всяком случае аффикс множественности в

этом языке стремится выделиться из группы более конкретных аф-

фиксов; и не представляет ли, со своей стороны, уменьшительный

аффикс в языке нутка чего-то более тонкого, менее осязательного по

^Суффиксальные артикли встречаются также в языках датском, шведском

и множестве других. Элемент языка нутка со значением In the house'/'a доме'

отличается от нашего 'house'/^OM-' тем, что он приставляется сзади и никогда

не выступает в качестве самостоятельного слова, кроме того, он не находится

ни в какой генетической связи с тем словом, которое на языке нутка означает

'до^'.

^Если допустить существование слова firelet.

104

своему содержанию в сравнении с английскими -let и -ling, немец-

кими -chen и -lein?"

Может ли такое значение, как значение множественности, где-либо

быть относимым в разряд наиболее материальных значений группы

II? Да, такие случаи бывают. В языке яна в третьем лице глагола

не различается единственное и множественное число. Тем не менее

понятие множественности может быть и почти всегда бывает выра-

жено путем присоединения суффиксального элемента (-Ьа-) к корне-

вому элементу глагола. It burns in the east'/'Горит на востоке' пе-

редается глаголом ya-hau-si 'burn-east-s' 'гореть-восток-ит'^. 'They

burn in the east'/'Горят на востоке' будет: ya-ba-hau-si. Обратим

внимание, что аффикс множественного числа непосредственно сле-

дует за корневым элементом (у а-), отделяя его от пространственного

элемента (-hau-). Не требуется никакой сложной аргументации для

доказательства, что значение множественности едва ли здесь менее

конкретно, чем значение пространственной отнесенности 'in the

east'/'на востоке', и что в общем рассматриваемая форма по ощу-

щению соответствует не столь нашему 'They burn in the east'/'Горят

на востоке' (Ardunt oriente), сколь чему-то вроде 'Burn-several-east-s,